В поселке имелся небольшой запас, заправленных общими усилиями топливных ячеек, вот только девочке лучше не становилось. Слишком поздно начали лечение, печень отказала, а дешевый аппарат смог только стабилизировать ее состояние. Нужен был Целитель или оборудование более высокого класса.
До ближайшего практикующего Целителя — пара тысяч километров, а цена за услуги любого из них, больше, чем стоит вся Злая птица вместе с жителями, а вот оборудование было. Недалеко и относительно недорого. На противоположном берегу пролива, в Кокопо, имелся свободный регенератор А-класса, хозяева которого запросили три тысячи империалов за курс лечения.
Пока Святослав искал деньги, капсулу заняли. Всё. Варианты закончились. А тут еще и болван Хатекки влез между пристанью и швартующейся лодкой, заработав открытый перелом ноги. И выбирай, староста, что делать, хотя понятно, что выбора-то, как раз и нет. А потом не забудь сообщить матери, что ее ребенок умрет меньше чем через три часа.
Самагер залпом махнул ром из стакана, взял со стола второй и вышел из трактира под навес. Отключать регенератор лично, он не собирался. Пусть кто-то из двоих оставшихся членов Совета отключает, с него на сегодня уже хватит. Решив для себя этот вопрос, староста поднес стакан ко рту и замер, уставившись на стоявшего посреди площади человека. Нет, чужаки в поселке бывали, и довольно часто. Те же торговцы или вечно пьяные моряки Крысиной линии, (Крысиная линия — суда, совершающие рейсы по маршруту Кавиенг — Киракира, вдоль всей цепочки Соломоновых островов и островов архипелага Бисмарка) но сейчас-то у пристани даже дырявой лодки нет. Свои же все вытащены на берег до вечернего лова.
Незнакомец стоял между двумя деревянными лисами, спиной к святилищу, и крутил головой по сторонам, с любопытством разглядывая окружающие торговую площадь строения. Создавалось впечатление, что он только что вышел из храма, что, конечно же, было не так. Он мог прийти только по берегу.
Самагер представил себе путь в полторы сотни километров по заросшему манграми берегу до ближайшей деревни. Не... Его просто высадили на берег где-то недалеко... пираты, или лодка утонула. Вот такое могло случиться. А вот то, что караульный пропустил постороннего, ни в какие ворота не лезет, и требует начальственного окрика. Святослав уже открыл рот, чтобы выказать свой гнев, да так и замер.
Незнакомец подошел ближе, и слепящее солнце уже не мешало рассмотреть его внимательнее. Караульный сусликом замер на своей вышке, даже не пытаясь скрыть то, что обнаружил пришельца уже в поселке. Теперь, когда чужак стоял прямо перед ним, староста подумал, что поторопился отметать версию с болотами, да и явление из дверей храма уже не казалось таким уж фантастическим. Во-первых, чужак был огромен, и возвышался над не маленьким Самагером на целую голову. Во-вторых, он был весь, с головы до пят, увешан оружием: Два меча — монструозный двуручник за спиной и короткий, сзади на поясе. Также имелось множество ножей, самый большой из которых — прямой полуметровый тесак, висел слева на груди острием вверх. И в завершение картины, как вишенка на торте, двуствольный 'Хаудах' чудовищного калибра, в кобуре на левом бедре.
Торжество варварской мощи и милитаризма. Все вместе смотрелось дико и, могло вызвать сомнения в умственной полноценности этого носителя хладного железа, (против кого применять весь этот арсенал на практически безлюдном острове?) если бы не, в-третьих. А, в-третьих, у чужака была самая необычная внешность, которую Самагер когда-либо видел. Слышать слышал, а вот видеть не доводилось. У гостя был хвост. Обыкновенный такой хвост, до колен, похожий на лисий (Староста опять покосился на статуи у святилища), но учитывая серый цвет, то, скорее, собачий. Естественно, это был обман зрения.
Это были волосы, очень длинные, неестественного цвета, но, все-таки, волосы. Заплетенные в грубую толстую косу, на которую, от копчика до затылка, надели обшитый тканью узкий цилиндрический чехол. Этот чехол был пропущен под всей оружейной амуницией и там, где он заканчивался, растрепавшаяся коса и казалась, мотающимся со стороны в сторону, хвостом
У Святослава снова сложилась целостная, непротиворечивая картинка, в которую вписывались все странности чужака: и волосы и эксцентричность и, даже необычно яркие, зеленые глаза. Даже тканевая маска закрывающая лицо до этих самых глаз. Злую птицу посетил колдун из какого-то островного племени, (такие говорят иногда встречаются) а с этими типами нужно вести себя очень-очень осторожно, ведь никто не знает, что творится в их крепко проваренных чакрой мозгах? Вдруг ему что-то не понравится и, пф-ф-ф, улетел поселок с дымом, а с рейсового Крысовоза будут рассматривать дымящиеся развалины и гадать, о том, кто же тут порезвился.
Чужак, чуть наклонив голову, с интересом наблюдал, как староста ходит вокруг него кругами. Чуть в отдалении начали собираться любопытные. Пора было брать ситуацию в свои руки и выяснить, что понадобилось дикарю в поселке.
— Доброй ночи, — незнакомец не стал испытывать терпение старосты и начал общение первым. Сказал и замолчал, словно прислушиваясь к звукам собственного голоса. А голос действительно был странный: негромкий, но какой-то гулко шипящий, словно чужак находился не на улице, а в большой и пустой комнате. Так мог поздороваться старый питон Косицына, если бы вдруг обрел возможность общаться с людьми и, благодаря какому-то невероятному стечению обстоятельств, возымел такое желание. Тем не менее, одной проблемой стало меньше, основной язык Возрожденной, чужак понимал.
— Доброй... эм-м... господин... — Самагер испытывал определенные затруднения, опасаясь вызвать гнев гостя неправильным обращением, и тот, похоже, понял, что от него хотят:
— Меня зовут Кола, Кола де Зорро. Но друзья могут называть меня Дзинко, — Теперь голос звучал без гулкого эха, и, если бы не тихое шипение, сопровождающее каждое сказанное слово, его можно было признать обычным. Староста поежился, испанский он понимал и, поэтому решил пока не торопиться с зачислением в друзья этого странного типа. Если чужак связан с Инари... тогда... Тогда, тем более, нужно держаться от него подальше. Пути богов бывают очень... причудливыми.
— И какими ветрами в наших краях, господин де Зорро? — прозвучало грубовато, но чужак только пожал плечами и, несмотря на маску, Самагеру показалось, что он улыбнулся.
— Попутными, господин привратник, попутными. Вот решил заглянуть, по-соседски, узнать может помощь какая нужна... — В принципе, дальнейший разговор терял всякий смысл. Своей фразой, пришелец практически дословно ответил на первые строки молитвы о помощи. Теперь осталось свести его с Ириной, потому что, кроме нее, никто здесь Инари о помощи не просил.
* * *
Наверное, лет через двести, детские слезы не смогут так легко лишать меня самообладания, и проклятая сентиментальность не будет влиять на принимаемые решения... очень даже может быть... если, эта самая, сентиментальность, не загонит меня обратно в гроб до того счастливого момента.
Я рассматривал несколько сценариев, по которым может пройти мое появление в рыбацком поселке, не отбрасывал даже вариант того, что меня с моей системой воспроизведения звука, просто не поймут, но то, что меня примут за посланника неких божественных сил, среди них, естественно, не было. Староста, не старый еще мужик с повадками матерого прапорщика, вначале вел себя вполне адекватно, и казалось, что общий язык найти будет нетрудно, но не успели мы обменяться приветствиями, как его лицо приняло странно торжественное выражение, и... мне указали кратчайший маршрут, по которому я могу двигаться к своей цели. Хм... у меня здесь имеется цель?
Признаюсь, честно, я подзавис секунды на три, пытаясь понять, куда именно меня послали, заодно решая, не пора ли начать экстерминатус отдельно взятой деревни, прямо с этого места. Не знаю, чем бы завершились эти размышления, но они были прерваны симпатичной фигуристой брюнеткой, которая прорвалась сквозь окружавшую нас толпу, и бросилась мне в ноги... Так-с, экстерминатус временно отменяется, по техническим причинам. В частности, из-за повышенного слюноотделения у единственно доступного инквизитора-терминатора. И отсутствие флота Повелителей ночи на орбите тут совершенно не причем.
Почему мое внимание привлекли именно эти особенности, прижавшейся к ногам незнакомки? Гм... как бы это правильно сказать... Я не касался живой женщины с момента моего появления в этом мире. Я боялся даже близко подходить к женским МОГам, чтобы не сорваться. А эта... прижалась верхними выпуклостями к ногам, а нижние оттопырила вверх! А у меня, между прочим, гормоны... и штаны из тонкой змеиной кожи. О такой роскоши, как нижнее белье, вообще, забыл давно. Угу. А вокруг толпа. И малиновые уши полумаска, совершенно не скрывает.
Первые смешки словно прорвали плотину, и громовой хохот потряс окрестности. Не знаю, что сломало пленку отчуждения, такая очевидная демонстрация моей человеческой сущности, или сам предмет демонстрации? Но попытки некоторых присутствующих дам, вроде бы невзначай, к этому самому предмету, прикоснуться, вызывали определенные опасения и заставили сложить руки на пряжке ремня... так, чисто на всякий случай.
А потом мы пришли, и желание смеяться сразу пропало. Замершая в предвкушении чуда толпа, осталась за дверью маленькой поселковой больнички, и я, наконец-то, понял, что именно здесь ожидают от посланника богини.
Тишина. Отчаянная надежда в глазах, вцепившейся в мою руку матери. Пытающийся держать на лице бесстрастную маску староста. Вежливое любопытство двух других членов поселкового совета и брезгливое ожидание от, непонятно как тут оказавшегося, покрытого татуировками индивида с бритой головой. Представитель от преступного элемента? Не слишком ли для поселка в сто душ? Ладно, потом узнаю, что он тут забыл... Если у меня, что-то получится с больным ребенком и в том будет необходимость.
Тихо щелкнуло реле и, под заунывный вой доживающих свой век электромоторов, крышка медкапсулы начала неспешно подниматься. Она не успела пройти и половины своего пути, как я услышал отголоски грохота, с которым рушились мои планы по-тихому и незаметному врастанию в новый Мир. Во-первых, стало ясно, что регенератор так просто не починить: половина эффекторов едва тлела и заменить их было нечем, а во-вторых...
Маленькое худенькое тельце в коротком цветастом платьице на белой простыне, вытянутые по швам руки и бледная до прозрачности кожа. Аккуратно расчесанные прямые черные волосы... Сердце пропустило удар. Не может быть. 'Папа, я же не умру, правда?' Такая же маленькая девочка из другой, давно потерянной жизни, такая же, только с соломенными, почти белыми волосами. Светланка-сметанка. 'Папа, я же не умру?'
Ноги подкосились, и я опустился перед ложем на колени.
— Не плачь. — Шелестящий голос едва слышен. Большие черные глаза на изможденном лице, смотрят без страха, только одинокая слезинка катится по щеке, — я знаю, ты пришел за мной. Но я уже не боюсь. Ты, только не закапывая меня сразу, подожди пока я совсем-совсем умру. Пожалуйста... а то песок такой холодный. — Сзади раздался всхлип. А у меня и слез то не было. Зачем они? Сейчас нужно просто спасти этого ребенка. Остальное несущественно.
— Какая чепуха! Придумала тоже. Разве можно такую красавицу закапывать?
— Ничего я не придумывала, дядя Сувор сказал, что хватит тратить на меня деньги и пора закапывать, — усилием воли, я удержался от того, чтобы обернуться. Дядя Сувор, значит. Ценная информация.
— Ничего не бойся, Дзинко не даст хорошую девочку Нату в обиду. Сейчас ты заснешь, а когда проснешься, то все плохое будет уже позади. Какой подарок ты хочешь получить к выздоровлению от Дзинко?
— Лисичка... Большая лисичка, отвези меня на т-т-т-тракцион... с лошадками, — девочка уже засыпала, а я терпеливо ждал, пока медкапсула закроется. На эмоции не было времени — задача ясна, что нужно для ее выполнения, примерно, понятно. Оставалось выяснить, насколько присущ руководству деревни здравый смысл и банальное чувство самосохранения.
Чутье у татуированного было хорошее — к выходу он бросился, как только я начал подниматься. А, вот глазомер подвел. Неправильная оценка длины моих рук, привела его к столкновению с дверным косяком, в следствии чего, беглец был временно приведен в небоеспособное состояние, оставаясь, тем не менее, в сознании. Никто из присутствующих помочь ему даже не попытался, что наводило на определенные мысли. Пора было начинать переговоры. Подпустим для начала холоду.
— Уважаемый староста, насколько я понял, в совет поселка входят три человека. В таком случае, потрудитесь объяснить, что это такое? — я слегка пнул, ворочающегося на полу, татуированного. Самагер отвел глаза в сторону:
-Это представитель нашего барона. Он следит за порядком и сбором платы за защиту. — От такого ответа я прозрел:
— Вот это? Это немытое чудо решает, как вам жить и чем заниматься? — я поднял татуированного за шиворот. — Сотня здоровых вооруженных мужиков, кланяются этому недомерку? Баб своих, тоже, по первому требованию предоставляете? (Понятно, что перегибаю палку, но нужно вывести их из равновесия, чтобы окончательно прояснить обстановку) — Похожий на некрупного медведя, Ракошин, попытался возмутиться, но меня уже понесло, — Знаете, со стороны, ваш поселок выглядит довольно благополучным, но это уже ни в какие ворота не лезет. Детей живьем закапываете... — Я развел руками, отчего татуированный еще раз встретился головой со стенкой. Тут из-за спины старосты подала голос, до сих пор молчавшая, еще одна представительница местной элиты. Лучше бы молчала и дальше!
— Ды хто ты такой, штобы указывать што нам делать? Явилси тута умнай — 'Хлобысть'. Противный визг толстой бабищи как отрезало, а я с недоумением посмотрел на свою левую ладонь... Мда, нервы ни к черту. Ракошин с Самагером синхронно скривились, как от зубной боли.
— Значит так. Похоже, мы тут друг друга немного недопонимаем. В таком случае у нас есть два выхода: или мне кто-то быстро и внятно расскажет, что тут, черт возьми, происходит, или... — Что 'или' я придумать не успел, но, очевидно, фантазия у присутствующих была богатая, потому что информация полилась одновременно и от старосты, и от Ракошина. Только голосистая Хикки, держась за пострадавшую щеку, испуганно спряталась за Самагером, да мать Хинаты, смотрела на меня так, что у меня по спине не мурашки, а тараканы табунами забегали.
* * *
В общем, ничто не ново под луной. Очередная, не претендующая на оригинальность, история о том, что жадность не способствует долгой и спокойной жизни. Суть же рассказанного была в следующем:
На протяжении нескольких поколений в среднем течении Амура, в районе устья реки Берея, существовало небольшое поселение, главным занятием жителей которого была контрабанда. Достаточно близко от проходящей по Зее западной границы ВИ, чтобы считать себя под защитой империи и, в то же время на достаточном расстоянии, чтобы не попадать под пригляд Пограничной Стражи. Почти шестьдесят лет Берейцы, с молчаливого и хорошо оплаченного согласия Благовещенских властей, снабжали оружием обе стороны бесконечного Читинского конфликта и рост благосостояния этих оружейных баронов местного разлива продолжался вплоть до корейского мятежа 2503 года.
