| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Бла, бла, бла...
...В конце концов, она (рабоче-крестьянская инспекция) превратилась в неофициальную, но назойливую полицию, отвечающую за государственную службу".
Часто складывается ощущение, что Ленин сам не знал, что хотел.
Результатом критики смертельно больного основателя "Первого в мире государства рабочих и крестьян", было объединение Народного комиссариата государственного контроля с Комитетом партийного контроля ВКП(б) — для общего надзора за государством, экономикой и партией. Не знаю, чего этим хотел добиться Владимир Ильич — да и вряд ли он сам это понимал, но название осталось прежним как и его руководитель.
Как бы там не было, но в "Центральное бюро жалоб" Рабкрина — любой советский гражданин мог подать "закладную" на любого советского чиновника, после чего следовали быстрые судебно-судьбоносные решения.
Как в случае с Авербахом, Киршоном и всей этой литературной шайкой — из так и не состоявшейся в новой истории "Российской ассоциации пролетарских писателей". Когда на стол Куйбышеву стали мешками носить письма возмущённых "рабочих" — обвиняющих тех в самозванстве, не отреагировать он не мог. Думается мне и, сам Сталин — не мог упустить столь удобного случая разделаться с отдельными представителями свердловской семейки.
Короче, Рабоче-крестьянская инспекция была мощным оружием в руках без пяти минут Вождя народов (Кровавого тирана — нужное подчеркнуть) и, я собираюсь её и его руками — разделаться с Коминтерном, что уверен — отвечает нашим обоюдным интересам.
* * *
Представитель Рабкрина при Советском посольстве в Париже — товарищ Митрополитов, был как говорится — "из молодых, да ранний".
Большевиком он не прикидывается — он им является!
Хотя и носит — не изношенную до дыр на локтях гимнастёрку, а современный европйский костюм.
Из рабочей семьи, немногим старше меня нынешнего, получил достаточно хорошее, хотя и неполное образование, прапорщиком "военного времени" участвовал в Германской, добровольцем вступил в Красную Армию и воевал в её составе до 1920 года дослужившись до командира полка. В партии с 1918 года — когда Советская Власть висела буквально на волоске и, очень немногие букмекеры за неё — хотя бы грош ломанный дали.
Последнее говорит о многом, если не о всём: этот человек раз и навсегда — связал свою жизнь с идеями коммунизма, с идеями о построение самого справедливого общества на Земле. Хотя, в обшей массе коммунистов таких сравнительно немного, но это как катализатор при химической реакции — делающий её вообще возможной. Именно такие заменят в тридцатые годы, буквально прошедших огонь и воду, но не выдержавших испытания "медными трубами" — скурвившихся от вседозволенности власти, "пламенных" революционеров...
Это именно с их помощью Сталин сделает из России лапотной — Россию ракетно-ядерную!
Прикинувшись типичным рыжим англосаксом средних лет, хотя и аристократически выглядевшим — но явно испытывающим не самый лучший период своей жизни, я встретил товарища Митрополитова на улице, на полпути к своей съёмной квартире.
Остановив, обращаюсь на безбожно ломанном русском:
— Извините, мистер... Вы из Советского посольства?
— Да. А что Вы хотели, мсье?
— Я бы хотел встретиться с представителем ГПУ.
С непроницаемым лицом:
— С какой целью?
Мнусь, затем:
— Скажу только ему.
— Тогда, ничем помочь не могу. Пропустите, мсье, я спешу!
Отстранив меня крепким плечом, уходит.
— Постойте!
Останавливается и не оборачиваясь:
— Что-то ещё?
— У меня есть важные документы, которые могут заинтересовать ГПУ и Дзержинского!
Подходит вплотную и почему-то шёпотом, хотя поблизости никого нет, глядя мне прямо в глаза:
— Откуда они у Вас?
Волнуясь, заикаясь, запинаясь и варварским образом коверкая "великий и могучий":
— Долго рассказывать, а по-русски я говорю очень плохо. Скажем — я их украл, чтоб поправить своё материальное положение.
— Откуда знаете русский язык?
— Во время войны служил при британском отряде подводных лодок на вашем Балтийском флоте. Общался с вашими морскими офицерами, матросами... И женщинами!
Оглянувшись по сторонам, товарищ Митрополитов:
— Хорошо. Вам очень повезло: я как раз из ГПУ...
Радостно киваю:
— Я знал, что все сотрудники вашего посольства — из ГПУ!
Тот, только шеей покрутил — как будто воротничок рубашки тесен и перешёл к делу:
— Документы у Вас собой?
— Только ознакомительная часть. За остальное, мистер чекист, придётся платить.
— Хм, гкхм... Я думал — Вы сочувствуете идеям коммунизма.
— Сочувствую, конечно... Но за деньги буду сочувствовать ещё больше.
Взглянув на меня, как на ничтожную гниду, мнимый чекист процедил сквозь зубы:
— Хорошо! Давайте вашу "ознакомительную" часть, а там посмотрим.
— Айн момент, мистер чекист...
Вынув из бывшего с собой видавшего докторского саквояжника папочку, а из неё два листочка:
— Мистер понимает по-английски?
— Нет, не понимает.
Насколько мне известно, в свободное от основной деятельности время "мистер Митрополитов" усиленно штудирует французский язык.
Протягиваю один из листков:
— Тогда вот этот — он на русском.
Пробежав глазами текст и мгновенно вспотев, тот:
— Давайте пройдём вон в то кафе и поговорим там?
— Согласен, если Вы угощаете, месье большевик: "же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод".
Ржу, не могу... Эту фразу я знаю наизусть ещё с детства по "12 стульям".
И вот наконец — сгодилась!
Он, вытирая пот на лбу носовым платком:
— Хорошо, идёмте.
Подождав, когда я умял первое, второе и блаженствуя допивал третье — очень хороший кофе со сливками (специально перед этой встречи не ел два дня, чтоб мой аппетит выглядел натуральным), товарищ Митроподитов:
— И много у Вас таких документов?
— Страниц сто пятьдесят.
— Сколько Вы за них хотите?
— Сто тысяч фунтов стерлингов, чтоб я мог убраться подальше из этой страны и спрятаться поглубже от "Secret Intelligence Service".
Если чего-то хочешь — проси в три раза больше. Я б не отказался от 30-50-ти тысяч, в бумажках с портретом британской королевы.
— Могу помочь Вам перебраться в СССР.
Я в самом деле поперхнулся кофе, а затем мучительно-долго прокашливался... Затем, очень громко смеялся, схватившись за живот.
Наконец, обретя способность говорить:
— Я знаю какие порядки вы там устроили, мистер большевик, поэтому — я лучше здесь сдохну!
С лютой ненавистью на меня посмотрев, тот:
— У нас нет таких денег!
Донельзя серьёзно, тыча в бумажку с английским текстом:
— В Коминтерне попросите, мистер чекист. Судя по этим документам — они гораздо большие суммы в швейцарские банки переводят. Или, мне к ним и обратиться? С тех и миллион запросить можно — как с наиболее заинтересованной стороны.
После этих слов, представитель личной разведки Сталина, начал соображать более конструктивно:
— Не советую этого делать, мистер! Коминтерновцы — ребята серьёзные, могут и не понять ваших шуток... Десять тысяч фунтов.
— "Десять тысяч"? О вас — о большевиках, я был гораздо лучшего мнения... Чисто из уважения в вашему Дзерджинскому — девяносто пять тысяч и ни центом меньше!
Началась нормальная, азартная торговля, после которой — ударили по рукам на 25 тысячах фунтов стерлингов, договорившись встретиться через три дня на этом же месте.
* * *
На встречу с агентом Отдела внешних сношений Рабкрина, я летел как на крыльях. Ещё бы — одним выстрелом двух зайцев: и Коминтерну зачётно подосрать и малёха бабла для дальнейшего погрессорства срубить...
Такое, не у каждого фраера получается!
Товарищ Митрополитов, уже сидел в знакомом бистро (что-то здесь сегодня как-то многолюдно...) и не здороваясь:
— Принесли?
Кладу на стол увесистую папку и в свою очередь:
— Я-то, принёс. А Вы?
Вместо ответа, тот ногой подвигает мне солидный на вид саквояджик:
— Как и договаривась — двадцать пять тысяч фунтов. Пересчитывать будете?
Тут признаюсь, как Кисе Воробьянинову — мне разум затмил "бриллиантовый дым": один фунт стерлингов — равнялся двухсот пятидесяти франкам и за эти деньги — я смогу всю ту стоянку с "Мак-Бульдогами" скупить и ещё на запчасти и инструмент останется!
Ни о чём больше не соображая:
— Конечно! Как у вас в России говорят: "Деньги счёт любят".
Наклоняюсь за саквояджиком и тут...
Кажется, вся наша Вселенная взорвалась у меня в голове!
Очнулся на полу и чую — весь мокрый. Надо мной незнакомые, встревоженные лица, лопочут что-то, но понимаю только: "месье", да "месье"...
Лежу, соображаю:
"Что это было? Никак, мне по комполу... Да, да! Слева, за соседним столиком находился какой-то тип, читающий газету. И справа тоже — тот ещё отвернулся, как я подошёл. Это надо же было так лажануться... А почему я мокрый? Обоссался к тому же, что ли"?
Заметил у одного француза кувшин в руках.
Одно радует — не обоссался, это просто на меня воду лили — пытаясь привести в чувства.
Сажусь на задницу — страшно болит голова, перед глазами всё плывёт... Сперва, зыркаю по сторонам — а вдруг произойдёт чудо. Увы... Чудес не бывает — саквояджика и след простыл. Пощупал болящую бестолковку — всего лишь здоровенная шишка. А я ж было подумал — мозги наружу выскочили.
Хм... По ходу, у меня нет мозгов — раз так тупо дал себя развести.
Встаю, пошатываюсь, щупаю себя по карманам. Вроде бы всё на месте — главное бумажник. Вытаскиваю франки и сую одну бумажку:
— Вызовете мне такси, чёртовы лягушатники!
Тот, что с кувшином — по всей видимости хозян заведения:
— Taxi?
— ТАКСИ!!! Быстро, быстро, бисовы дети!
— "Bistro"? Où es tu maintenant? Au théâtre, ou quoi?
— В смысле — "шнель, шнель", тупица!
— Rapide? Vous appeler rapidement un taxi?
— Яволь!
Бухтит:
— Je dirais que oui, stupide bosh...
Кажется, он меня за немца принял.
* * *
От удара по темечку, у меня не только здоровущая шишка на нём соскочила — но и почему-то образовалась нездоровая "синева" под глазами. Не говоря уже про головокружение, тошноту и прочие признаки сотрясения мозга средней степени.
Так что остаточное время "командировки", пришлось отлёживаться на второй квартире — на которую съехал после разговора с товарищем Ивановым, прежде чем снять третью — под именем пана Дрякулы. С Алексанром Прасоловым, Иохелем Гейдлихом, Максимом Семёновичем и прочими нужными людьми общался по телефону, так что без особых проблем.
Все мои подарки и покупки уехали по железной дороге в Марсель, где будут погружены на первый же попутный пароход и, отправлены через Гамбург и Таллин в Ленинград. Мы же с архитектором Прасоловым несколько задержимся — он по делам Выставки, я из-за него.
Вместе приехали — вместе и должны уехать.
Гейдлиха с грузом догоним в Гамбурге, где нас обоих уже будут поджидать Вилли Мюнценберг — Председатель "Межрабпома" и Франц Юнг — Представитель "Международной рабочей помощи" при штаб-квартире Коминтерне в Москве. Там оформим все бумаги, сядем с Александром Александровичем на пароход и домой.
Пока выздоравливаю почитываю белоэмигранскую прессу. А, там...
Не опишешь в словах!
Бурлит и воняет — как будто вагон дрожжей в городскую канализацию вбросили.
Из-за "производственной" травмы пришлось пропустить "рандеву" с белогвардецами из РОВСа. Да, в принципе и хер с ним: судя по "криминальной хронике" — дело своё они сделали.
К счастью, как и обычно — всё на мне заживает как на собаке.
Как только голова болеть перестала, синяки под глазами прошли, а шишка на ней — спокойно скрывалась под зачётной французской шляпой купленной взамен утраченной немецкой, явился на старую квартиру и получил у портрье шляпную коробку — благоухающую дешёвыми женскими духами, из-под которых...
Да, да!
Слегка, но уже явственно пованивало.
— Черти рукожопые!
Подавляя тошноту, уже на второй квартире подчитал скальпы — все шесть и, по-новой пересыпал их мелкой поваренной солью:
— Чёртовы белохвостые жмоты!
Затем, явился в Посольство и предстал пред светлые очи товарища Иванова, разведя руками:
— Был уже, как говорится на верном следе. Ещё б немного и взял бы изменников вместе с похищенными у народа средствами... Но к сожалению, меня кто-то опередил!
Тому, видать конкретно "пригорело" — отмахивается рукой как от назойливой мухи:
— Я знаю!
Деланно удивлюсь:
— Откуда же Вы знаете?
— Из газет.
Удивляюсь ещё больше:
— Из советских газет?! Почему я там ничего не смог прочесть? Может, назовёте издание?
Со злостью:
— Об этом зверском убийстве два дня назад писали в буржуазных французских газетах, а вчера — в белогвардейских...
Изумлённо захлопав ресницами — как стрекоза крылышками:
— Вы(!!!) читаете белогвардейские(!!!) газеты?!
— А Вы их не читаете?
Сделав морду топором, я напрочь отмороженно:
— Нет. Об убийстве и оскальпировании перебежчиков, я узнал от товарища Отто.
Тот, озабоченно:
— Что-то товарищ Отто уже третий день на связь не выходит.
— Хорошо! Попробую встретиться с ним на явке и сообщить, что Вы его ищите.
Однако, товарищу Иванову, видать не до своего парижского резидента:
— Да, на кой чёрт мне этот пидараст нужен? Если бы Вы только знали, товарищ Свешников, что вокруг творится...
Озираюсь:
— А что творится?
Оказывается, как только сбылось первое "пророчество" — о принятом в СССР "Законе о двухлетней военной службе" и "Положении о Рабоче-Крестьянской милиции", товарищ Иванов... Нет, он вовсе не заставляет поголовно всех сотрудников посольства читать буржуазную французскую и русскую эмигрантскую прессу, анализировать и делать политические прогнозы. Только лишь тех, кого он считал стойкими приверженцами делу Ленина, коммунистической партии и Мировой революции.
Таких оказалось всего полтора десятка человек, в том числе трое — знающих французский. Только вот...
— Товарищ Свешников, — просящим тоном сказал представитель ИНО ОГПУ, — так анализировать и прогнозировать — как Вы, у них не получается. Вы бы не помогли научить...?
Деланно нехотя, соглашаюсь:
— Только один день! А если не поймут — значит, они тупые и здесь я бессилен.
Приводит меня в "секретную", где действительно — сидя взаперти пятнадцать рыл, читают идеологически враждебную прессу и...
И куеют!
А "окуеть" действительно есть от чего. Все мои фантазии, чёртовые газетчики по своему обыкновению — преувеличили многократно и изрядно добавили своих.
День с ними прозанимался, научил делать дайжеты, самый простейший анализ и из него — прогноз развития событий. Не знаю, как там у них будет с "прогназами" в дальнейшем — но этим поздним вечером, на стол товарищу Иванову легла такая аналитическая справка:
1) В руководстве Коммунистического интернационала среднего звена существует заговор с целью захвата личной власти.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
