"Великий Евро_Азиатский Коганат" Книга первая

До полудня бежали вверх по ручью. Прошли хорошо — километров тридцать.

Сели на санки и слегка расслабились, оглядываясь вокруг.

Только уселись — вылетает по следу наша собака. Веревки на ней нет, виноватой себя не чувствует — значит не сбежала. Это близняшки ее следом послали. Вот же упрямые...!!!

Ты что, прибежала, собака? Размяться!? А щенки как? Хозяйка накормит!? Ну-ну...!! А радости то сколько!?

В принципе ничего страшного — волков больше нет; из рыси, плюс заячий верх и заячья подкладка, три классные шапки получились; человеческих следов мы в округе не видели. Прибежала, так прибежала.

..... !! ....@!@ ....!

А с шапками в "цвет" получилось.

Наша шапка, из цивилизованного енота, за два месяца лесной жизни рассыпаться начала. Мелкие ее забрали; долго так и сяк крутили — потом что-то кроить начали.

Через день нам новую шапку дали примерить. А ничего — добротная работа. ... А, потом, потихоньку и себе две сделали. Да еще и все шапки сбоку заячьим хвостиком украшены — как фирменным лейблом.

Кстати, недавно малыш вымучил, сколько им лет и как зовут. Возраст оказался тринадцать весен — просто недокормленные.

Ничего — у братишки быстро в тело войдут.

Звать — ту, у которой шрамик на щеке — Эйелен; вторую, ту, которая всегда слева — Эйлен.

Еле уловили разницу в произношении.

Близняшки — они близняшки и есть.

Отдохнули, потом побежали "волчьей рысью" дальше.

Интересующих нас следов зверья много. Видимо никто из двуногих здесь не таборился и, серьезно, не кормился. Оленьи следы есть, но только мелких.

А вот с лосинными — пока полная печаль.

К вечеру вышли к реке. Судя по пейзажу, мы не на том острове, где в будущем появится Монреаль, а восточнее. Это само по себе неплохо — не нужно будет летом с плотом заморочиваться.

Зависнуть летом на острове, пусть и таком большом — есть и плюсы и минусы, но минусов явно больше.

Ночь нашли какую-то промоину, хорошо заметенный снегом.

На ближайшей к ней куропаточьей полянке поставили несколько петель.

Вытоптали в снегу оврага пещерку, развели огонь, набросали вокруг лапника и разложили спальник. Шкуры на спальник достались по наследству, старые, судя по всему бизоньи — греют не очень, но, с костром, терпеть можно.

Папаша, чтобы не валятся без дела, взялся нож и топор подклепывать и полировать.

Мышьяковистая бронза — метал на инструмент довольно средненький — быстро тупится.

Ну, а мне, по ночам, ерундой заниматься не положено. Я под его бодрое постукивание быстренько и творчески заснул.

Заняться ночью было особенно нечем.

Взялся приводить в порядок инструмент. Бронзовый инструмент точить нет смысла — бронза метал довольно нестойкий и лезвие сточится на "нет" за пару месяцев от такого "ухода". Проще отклепать режущую кромку и, по новой, заполировать.

Бронзы на поделки больше не осталось. Весь доставшийся по наследству запас, примерно семь или восемь килограмм, переплавил и переделал, во что ни будь утилитарное.

А вот сам бронзовый металлолом вызывал серьезные вопросы — такое впечатление, что это остатки каких-то культовых вещей, переживших пожар. Причем, их исполнение явно выше по уровню, чем то, которое доступно современным индейцам, охотникам и собирателям.

Вполне возможно, что малыш прав в том, что индиан разграбил какой-то древний могильник или старое культовое сооружение и, именно за это, и получил по полной программе.

Много бронзы ушло на наконечники для болтов, на два дополнительных ножа и шкуродерки для мелких.

Судя по тому, что серьезные холода закончились и световой день существенно удлинился — дело близится к весне.

Вернемся с прогулки, надо будет готовиться к возвращению в "болотное жильё" и начинать настраиваться на работу с лимонитом. Нужно продумать изготовление и запуск домниц.

Особых проблем пока не вижу. Ну, кроме доделки поперечной пилы — поваленные лесины слишком большие для "одного тела" и их нужно разделывать на швырки прямо по месту.

Пила уже "в процессе", а время еще терпит.

Пока возился с инструментом и доковывал нашим хозяйкам иглы и шильца, рассвет вступил в свои права.

Собачка подлизалась, но увидела, что кормить ее не собираются, и куда-то с радостно-деловым видом убежала.

Наст плотный и мыши кормятся не под снегом, а поверху — голодная не останется.

Через полчаса, правда, опять прибежала, облизывается и куда-то, в сторону ловушек, зовет.

На редкость умная собака.

В сторону ловушек — это хорошо. Это значит, что в них что-то попалось и голодовки, которую из вредности собрались устроить мне папаня с братишкой, не предвидится.

Папаня, с сожалением, отложил свое рукоделие и мы быстро покатили за собакой к ловушкам.

В петле трепыхался большой заяц. Его нам вполне хватит на пару раз поесть. С глиной и травами — правда печаль. Но, ничего, я его и в уголья закопаю.

Плохо, что нет соли. Но жизнь она, вообще, вещь тяжелая .. Особенно на голодный желудок.

Отошли в сторону от заячьей полянки, вытряхнули зайца из шкурки и освободили от потрохов.

Потрохами сразу собака занялась.

Петли по новой настораживать не стали и все собрали. Нам сюда больше не возвращаться.

Вернулись на стоянку и занялись самым интересным — делать жаркое!!!

После второй ночевки повернули по дуге в сторону вигвама.

Около полдня собака к чему-то начала прислушиваться и засуетилась, но излишней инициативы не проявляет — или зверь слишком для нее опасен или не может понять, что к чему.

Контроль над телом перехватил братишка, перебросил из-за спины в руку рогатину и мы, потихоньку, покатили за собакой.

Собака не торопилась, постоянно останавливалась и прислушивалась. Явно пребывала в растерянности.

Тут и до нас дошло — детский плач!!

Не звук индейского табора, а, именно, обиженный детский плач в притихшем лесу.

Не особенно торопясь, пока ситуация не определилась, побежали на звук. Наст хорошо держал и особых проблем бежать по целине не было.

Сходу наткнулись на след индийской откочевки. Не очень старая — примерно сутки назад.

Сбоку от кочевки снежный холмик и из него детский плач раздается. Точнее не только плачь, но и еще какое-то поскуливание.

Осторожно подошли и заглянули в этот холмик.

.... Однако .... !!

Сидит в снежной яме женщина, закутанная в какой-то рванной шкуре и скулит, а из свертка, который она держит, раздается детский писк.

Дальше общий контроль перехватил малыш. Спасательные операции — это его хобби.

Разрыли один борт ямы, расстелили спальник и женщину, не разматывая шкур, перетащили на спальник. Собака ее облизывать полезла, а мы начали сооружать снежный бортик вокруг ямы и разводить костер.

Хорошо хоть, прямо около тропы от кочевья, был кустарник с сухим валежником.

Начали разбираться с нашей находкой. Встать явно не может, видимо, что-то с ногой.

Подняли бортики ямы еще на метр; бросили сверху пару ваг и накидали лапника — температура в укрытии сразу стала подниматься.

Разогрели на костре остатки утренней куропатки и сунули ей в руку.

Сразу начала пережевывать и кормить ребенка.

Собака тоже, тут как тут. Ну как же без нее. Подсунулась и дала ребенку свою сиську. Так они по переменке малыша и кормили, а мы занялись ее ногой.

Сняли намотанную, всю в крови, заячью шкурку. Открытый перелом малой берцовой кости. Инфекции, судя по всему, нет. Неприятно, но не смертельно. Вырезали две крепкие ветки, разной длины, с рогулинами на конце.

Одну рогулину уперли в пах и прикрепили ремешками. Вторую — закрепили подмышкой.

Стянули вместе концы веток ниже ступни и, накинув на них и на ступню ремень, начали потихоньку оттягивать ногу, пока кость не встала на место. Пока делали репозицию, индианка скулила от боли, но кормить не прекращала.

Терпеливая!!

Малыш резанул нам левую руку прокаленным ножом, залил ей рану кровью и забинтовал замшевой полоской. После этого, примотали ей ногу к вагам, и мы стали рассматривать свою находку.

Молодая женщина. Даже не худая, а скорее изможденная. Примерно лет 19-20. Ребенок вряд ли старше пары месяцев. Явно недокормлен. Молока, судя по тому, что с сиськой собаки, без помощи матери, ребенку сложно было разобраться, а палец обсасывает с чмоканьем — молока у нее изначально не было.

В общем — суду все ясно.

Ни ребенок, ни мать для семьи ценности не представляли и, когда она сломала ногу, возиться с ней никто не стал. Просто оставили умирать у тропы.

Да, уж!!!

Если, когда-нибудь, поймаю Фильку Купера, то, за написанные им басни о "благородных индейцах", набью ему морду.

Народ!

А как мы нашу "пятницу", распятую на рогульках, до вигвама тащить будем.

А почему пятница!?

.....?! А ... Ну да, вполне возможно, что сегодня и пятница.

А тащить — да без проблем. Возьмем те два шеста, что мы использовали на перекрытие; привяжем к ним нашу находку; шесты, одним концом прикрепим к санкам а, вторые концы возьмем на плечи — и поехали.

Если поторопимся, засветло должны вполне успеть добраться до вигвама.

Странно, что табор на нас или на наши следы раньше не наткнулся. Хотя, в этой стороне, мы никогда не охотились.

Сильно вспотели, но к нашим "тотемам" добежали засветло. Лишних следов вокруг, по свежему снежку не видно — и то хорошо.

Собака, как только поняла, что идем домой, сразу вперед убежала. Ну, как же, как же — хозяйкам предъявить себя и щенков облизать.

Так что, когда мы подошли, то нас уже встречали.

Нет, мелкие все же молодцы. Сразу сориентировались, что больного или раненного тащим и, ни слова не говоря, нырнули в вигвам и засуетились у костра.

Когда мы/я втащили во внутрь "пятницу", на костре уже стоял горшок с водой и рядом, на чистой заячьей шкурке, был вытряхнут мешок с травами. Когда увидели ребёнка, чирикнули между собой и одна погладила по голове мать и, что-то ей сказав, забрала ребенка, а, вторая, глянув на ногу, с которой мы размотали шкурку, начала заваривать в горшке какой-то сбор.

По запаху я, из всего сбора, только полынь разобрал и наш универсальный мох.

А так нога и не особенно страшно смотрелась. Видимо наша кровь и в этом случае подействовала. Опухоль начала спадать. Нога хоть и малиновая, но, без черноты и посторонних запахов.

Ранка, где отломок кости прорвал кожу, подзатянулась и уже не кровит.

Растяжки с ноги не стали снимать, просто подвесили их концы, на полметра от пола, к каркасу вигвама, и привязали к ступне груз из бревешка.

Малыш попытался выяснить у близняшек, кто она такая и что случилось. Получилось не очень.

Видимо у них с ней разные диалекты и они ее плохо понимают, через раз.

Когда они спросили "пятницу" про ее мужчину, и почему он ее бросил, заскулила и показала жестами "связанные руки".

В общем, это было, как раз то, что мы и предполагали — малоценная женщина-рабыня и ее ребенок, с которыми никто не захотел возиться.

Мелкая настроила какую-то трубку, типа курительной, но с двумя чубуками, разожгла в ней какую-то гадость, заткнула чурочкой чашку и начала вдувать "пятнице" в нос.

Уж очень, что-то знакомое. Принюхался — ну, точно, марихуана.

Не знал, что индианы ей пользовались, но, как обезболивающее вполне работает.

Пока обустраивали женщину; пока близняшки вымыли и накормили ребенка; пока мы, наконец, сами поели — дело подошло к утру.

Малыш горько вздохнул, но согласился, что нужно идти ставить ловушки и вообще ... — народ нужно кормить.

Решили пойти в сторону своего старого жилья.

Посмотреть, что да как, и заодно, нашу курапаточью полянку проведать.

Взяли с собой санки с ловушками и глиняную корзину с камнем и углями, ну и оружие. Ну, как же без него.

Собаку позвали с собой — вот, радости было.

Прошлись около ручья и навертели и там ловчих ямок. Поставили по заячьим следам несколько петель. Потом, пошли к курапаточьей полянке.

Есть тут новые следы и зайцев и куропаток. Здесь тоже накрутили дырок и насторожили все три шипастые решетки.

Около жилья чужих следов не было. Побегали вокруг; набрали торфа и решили в ней заночевать, чтобы с утра проверить ловушки.

Когда возвращались с болота, собака аккуратно голос подала.

Вышли на неё.

Псинка у свежих оленьих следов крутится. Как будто спрашивает — "ну, как вам это на завтрак?"

Олень — это уже серьезно.

Братишка очень заинтересовался и перетряхнул мою память насчет кроков местности.

.... !! Да, он прав — здесь очень интересный мысок вдается в болото и, если исходящих следов нет, то олень еще там. Тем более, что ветер веет от болота в нашу сторону.

Братишка взвел арбалет и, под его руководством, мы, потихоньку, вслед за собакой пошли вперед.

У самой кромки болота увидели оленя, причем, довольно большого, который кормился на рисовой ветоши.

Припорошили себя снегом и выбрали тихонько дистанцию. Собака вся распласталась на снегу, аж уши прижала от старания.

Метров с пятнадцати олешка стал беспокоиться и братишка отстрелялся.

Все-таки серьезное устройство мы сделали.

Олень подпрыгнул на месте и распластался на снегу.

Собака кинулась к нему, крутанулась около морды и стала кровь слизывать.

Ну, это и понятно — все мы тут голодные.

Закрепили перед оленя на санках, копытами кверху, и только собрались тащить к жилухе, как малыш с героическим предложением влез.

....А давайте сразу пойдем в вигвам — ночь лунная и по накатанной лыжне не заблудимся. А ловушки послезавтра проверим.

Ну, @!@! Чудеса!

Малыш, у которого поесть и поспать всегда на первом плане, решил за полночь на лыжах, с грузом, да еще и голодный тащиться!?

....!!!

Что, братишка тоже поддерживаешь!?

.... Есть проблемы? .... Да, нет, вроде, не предвидится ...

Ну, раз я в меньшинстве — побежали.

Правда тихо-тихо ... в основном шагом — олень для одного тела волоком тяжеловат, а если взять на плечи, то еще хуже — наст под нами проламывается.

Псина, естественно, радостно вперед убежала.