Период распада

Подполковник отцепил с пояса флягу, глотнул воды — вода пока была, но скоро ее не будет. Потом попытался встать — это ему удалось, но закружилась голова. Офицер еще утром был контужен, во время скоротечного отступления от лагеря, когда танковый снаряд рванул метрах в десяти от командирской открытой машины. По меркам сегодняшнего дня — мелочь, легко отделался, не стоит даже идти к санитару. Справившись с тошнотой, подполковник подошел к окну.

Аден лежал перед ним как на ладони: здание министерства обороны было расположено так, что оно господствовало над местностью, с тыла его прикрывал горный склон, а дорога к нему была единственная, узкая, извилистая и простреливаемая на всем ее протяжению. После налета Градов и недолгого артиллерийского обстрела пожары в основном потушили, но вот в порту творилось нечто невообразимое. Неизвестные хорошо все просчитали — они подорвали на рейде заполненный до отказа танкер, потушить (под обстрелом) его не удавалось, тем более что наступающие хорошо знали о диверсии и били по рейду осколочными и зажигательными снарядами. Капитан единственного находившегося на тот момент на рейде Адена американского эсминца принял тяжелое, но совершенно верное решение — сняться с якоря и выйти с рейда, ускользнуть из ловушки, пока это еще возможно. Сейчас эсминец крейсировал где-то на входе в Аденский залив, обеспечивая более-менее надежное противовоздушное прикрытие ТВД, а его комендоры садили по берегу из единственного имеющегося на эсминце ста двадцати семимиллиметрового артиллерийского орудия. У них не было даже танков — черт побери, ни одного танка, только Хаммеры, бронетранспортеры Страйкер и эти проклятые дорогущие мастодонты MRAP, которые русская скорострельная зенитка "Зевс" калибра 23 или установленная на БТР русская тридцатимиллиметровая пушка разбирает на атомы! Единственной удачей было то, что в порту оказалось судно, доставившее — в рамках программы помощи той армии, которая сейчас штурмует Аденский полуостров — гору военного имущества, в том числе несколько устаревших гаубиц калибра сто пятьдесят пять с запасом снарядов. Они то, установленные в разных районах города и постоянно перемещаемые с места на место во избежание подавления гаубицами противника и были тем единственным фактором, благодаря чему танки и мотопехота противника пока что не обстреливали Аден прямой наводкой с противоположного берега залива. Они же, да несколько настоящих бронетранспортеров были тем единственным нормальным пехотным вооружением, которое у них было. Увлекшись борьбой с терроризмом и наизобретавшие много самых разных машин, прекрасно защищенных, но неповоротливых и почти невооруженных — американцы сейчас расплачивались за свою глупость. Против них, помимо племенного ополчения и разных вооруженных банд была брошена как минимум танковая бригада регулярной армии при артиллерийском усилении.

Черный, жирный, мазутный дым с горящего рейда влекло на город, в клубах дыма плыл шпиль Биг-бэна — почти точной копии британского, установленный в районе Стимер, британского квартала, места проживания европейцев в этих неспокойных местах вот уже на протяжении многих десятилетий. Дым заволакивал мутным покрывалом город, заползал в легкие, просачивался в любую щель, вызывал тошноту. Подполковник вспомнил, когда он видел такое же — в Кувейте, в девяносто первом, когда отступающие иракцы подожгли нефтяные скважины, и они, наступая через пустыню, матерились и отплевывались, и слюна была черной как деготь, а сами они были похожи на обезумевших трубочистов.

Все повторяется.

Вздохнув, подполковник повернулся от окна, оглядел разгромленный кабинет, где они устроились. Как ему сказали, это было русское крыло, здесь когда то сидели русские военные советники. Сейчас, подполковник был бы не прочь вернуть восьмидесятые — сдать обезумевшую, захлебывающуюся в крови страну русским и бежать отсюда куда глаза глядят. Не все в те времена, когда он только начинал — было плохо.

У стены, поверх развернутого прямо на полу вещмешка стал майор Франтишек, фамилия его была столь сложной и заковыристой, что подполковник был просто не в силах ее произнести. Звал просто — Франк, и майор Войска Польского не обижался. На рукаве майора гордо красовался красно-белый шеврон с гордой надписью "Гром". Польские спецназовцы, воевавшие бок о бок с ними в Ираке и Афганистане, сегодня они фактически спасли их, ворвавшись в полевой учебный лагерь на рассвете. Это позволило опередить йеменцев и хоть как то организовать оборону до того как подошли танки, сдержать первый натиск. Они, поляки стояли лагерем дальше, ближе к бывшей столице страны, Сане, и выполняли как учебные, так и боевые функции — хотя мандат их, равно как и американский, предусматривал только обучение и советническую помощь йеменской армии и силовым структурам. Когда ночью их атаковали, поляки под шквальным огнем противника (их атаковали на русских БМП) сумели сделать невозможное — организованно отступить до следующего лагеря, сохранив часть техники и снаряжения, и даже вывести раненых. Командир польского гарнизона, которого подполковник знал лично еще по Афганистану, погиб, оставшись с горсткой бойцов прикрывать отход основных сил — фактически оставшись на смерть. Сейчас польские солдаты и офицеры рука об руку с американцами и части йеменских коммандос, которые остались верны новому правительству, дрались на спешно созданной и при любом более-менее серьезном натиске противника рвущейся по швам линии обороны — а майор Франтишек, с честью выведший свое войско — кого мог — спал на разложенном на полу спальном мешке, даже во сне прижимая к себе свой автомат. Он же привел с собой почти сошедшего с ума британского офицера: тот донес страшную весть — стоящих гарнизоном у самой Саны британцев застали врасплох и перебили, считай до последнего человека. Просто снесли гарнизон сосредоточенным огнем, а оставшихся в живых — намотали на танковые гусеницы. Если в течение следующего дня осажденному гарнизону Адена не доставят подкрепления и помощь, не организуют авиаподдержку — их всех ждет то же самое.

Подполковник не был уверен, что смог бы так же храбро действовать и остаться на верную смерть, чтобы спасти остальных — как тот польский полковник.

Чуть в стороне у самой стены, двое американских офицеров из спешно организованного штаба, развернув несколько полевых компьютерных терминалов и установив станцию спутниковой связи, пытались хоть как то наладить передачу данных на КП Шестого флота и в штаб-квартиру НАТО. Подполковник пока не вмешивался в их работу. Вместо этого, он подошел к наспех сооруженному из двух обычных штабному столу, склонился над расстеленной на нем, спешно поднятой гражданской топографической картой. Другой карты не было.

Они пока удерживают позиции где-то дальше Дар-аль-амир и Шейх Усман, не пропуская танковые и мотострелковые части к побережью. Плотно держат они и район Максар — это предпоследняя линия обороны. Перешеек, который они держат — в ширину меньше мили, но там не за что зацепиться, там нет ни гор, ни каких-либо других препятствий для наступления. Пока фронт обороняется не сплошной цепью, а мобильными моторизованными группами, скрывающимися в развалинах, складках местности и открывающих внезапный огонь из противотанкового оружия по появляющимся бронеобъектам. Подполковник приказал как можно скорее оборудовать вторую линию обороны — по горному хребту, оттуда, пользуясь господствующей высотой, уже ведут огонь расчеты ПТРК и снайперы с дальнобойных винтовок. Он был уверен, что пока у них есть запасы противотанкового оружия — они отразят даже массированную танковую атаку. Но и те, кто им противостоят — не дураки. Один налет Градов по городу уже был и вряд ли повторится — вечереет. Но завтра, они подтащат еще несколько установок Град, подтащат гаубицы — и просто будут расстреливать их, находясь на безопасном удалении, будут засыпать их снарядами, пока здесь не останется ничего живого. Если они прорвутся к побережью — конец всем, огнем танков, выведенных на прямую наводку, они перекроют Аденский залив и морской порт, сделав невозможной организованную морскую эвакуацию. Потом либо попытаются перебросить штурмовые части через залив, либо пойдут на штурм перешейка в районе Максар.

Их не сдержать. Если мятеж подняла только малая часть армии, объединившись с племенами — тогда еще куда ни шло. Но пока такой информации не было, следовало предполагать, что мятеж подняла вся йеменская армия, и количество брошенных против них сил, организованность их действий — это подтверждали. Наступающими частями явно командовали и командовали неплохо, это не был неорганизованный, анархичный сброд с оружием, это была именно армия.

Если рейд порта Аден будет под обстрелом к моменту эвакуации — придется бросать все и эвакуировать с пляжей в районе острова Сира, в так называемом районе Кратер, совершенно для этого не приспособленных. Единственное их достоинство — они прикрыты горами и организовать их обстрел прямой наводкой невозможно, а навесным йеменские пушкари стреляют не очень хорошо, предпочитая точность попадания каждого снаряда количеству выпущенных снарядов. Оборудованных причалов в том районе нет, и придется эвакуироваться вплавь — до кораблей. Акул там не должно быть, но все же...

Далекая, хлесткая серия разрывов — звук был похож на рвущуюся гигантскую парусину — разорвала тишину, с чуть слышным звоном дрогнули стекла. Подполковник Джереми даже не поднял головы — Град. Вот еще одна серия. Еще... Он не думал, что они начнут обстрел уже под вечер — однако, похоже, начали...

Господи, когда же мы чему-то научимся? Подполковник, когда только это все начиналось, предупреждал, что затеянная Госдепартаментом и ЦРУ авантюра ни к чему кроме беды не приведет, что ставить на высший государственный пост страны бывшего просоветского лидера, с разрушением Советского союза мгновенно поменявшего ориентацию и ставшего проамериканским лидером на Ближнем Востоке — смерти подобно. Что страна — подобна пороховой бочке и достаточно одной искры чтобы все рвануло по-серьезному. Что лживая и двуличная политика нынешнего президента Йемена, старающегося угодить всем сразу — племенам, американцам, наркомафии, исламским экстремистам — все же лучше, чем гражданская война в стране. Что "избрание" нового лидера страны, да еще бывшего президента просоветского Южного Йемена, Народно-демократической республики Йемен в качестве главы объединенного Йемена почти автоматически приведет к резкому росту сепаратистских и антиамериканских настроений на севере Йемена и радикализирует большую часть набранной преимущественно из северян армии. Что северяне никогда не примут такого решения, потому что они считают, что в долгой истории раскола Йемена на Северный и Южный победили, в конце концов, именно они — и такое решение вашингтонских мудрецов заставит их взяться за оружие.

Нет. Все же решили сделать.

Но даже он не думал, что рванет так быстро и так страшно.

По коридору протарахтели шаги, подполковник положил руку на рукоять Кольта. Сейчас можно ждать всего.

Но это был всего лишь старина Беккер, капитан Пол Беккер, один из инструкторов в их лагере и офицеров рейнджеров. Он не был негром — наполовину немец, наполовину американец — но выглядел сейчас как негр, или как человек, переборщивший с маскировочным гримом. Масляные, черные разводы на лице делали его неузнаваемым.

— Спокойно. Это всего лишь я — с ходу предупредил он

Подполковник оставил Кольт в покое

— Ты выглядишь так, как будто тебя отпустил в увольнительную сам дьявол.

Капитан прошел к стоящей в углу большой бутыли с водой на пять галлонов, поднял ее и прямо из горлышка напился

— Так оно и есть. Во рту как насрали.

Подполковник молча ждал доклада

— Полный п...ец! — наконец сказал капитан — в аэропорту черт знает что творится. Били прицельно. Есть относительно целые самолеты — но я бы на них лететь не рискнул.

— Полоса?

— Выведена из строя. За день можно привести в относительный порядок — если не будет новых повреждений. Я организовал людей.

— Он сможет завтра принять сто тридцатый*?

— Не знаю, сэр. Я присмотрел другое место — Соляные поля, на берегу залива. Третья точка — дорога от Кэмп Радфан, идущая по самому побережью. При определенном навыке там можно посадить сто тридцатый, там пока нет повреждений. Но никакого аэродромного обеспечения там не будет, это дорога и не самая лучшая. И кроме того — при наступлении она может оказаться под сильным обстрелом.

— В Кратере?

Капитан замялся

— Есть дорога, на нее точно сядет двадцать седьмой. Сто тридцатый по длине тоже сядет — но как будет взлетать — не знаю. Чуть не рассчитал — и врезался в гору.

— Порт?

— Бесполезно, сэр. Весь рейд в горящей нефти, горят корабли, те что не успели уйти. Даже если все силы бросить на расчистку порта — за день мы ничего не сделаем, и за два тоже. Порт выведен из строя.

— Потери?

— В городе не такие большие, как могли бы быть, сэр. Мешают гражданские — они как испуганное стадо, есть те, кто бросается вплавь до Джибути.

Подполковник их понимал.

— Мы можем что-то для них сделать? — для очистки совести спросил он

— Не думаю, сэр.

— Марию Луизу выгрузили, успели?

— Да, сэр. Выгрузили все до того как сгорело. Сейчас организуется последняя линия обороны на случай прорыва танков — по хребту Джабаль Шамсан

Хоть одна хорошая новость, да есть

— Сколько продержимся, как думаешь?

Капитан покачал головой

— Пока снарядов к гаубицам хватит, сэр. Сутки, может двое.

Подполковник повернулся к офицерам своего временного штаба

— Передавайте ...

Что нужно было передавать — подполковник не успел сказать. Очередная серия ракет Града легла совсем рядом, их оглушило близкими разрывами, стекла моментально лопнули миллиардом осколков, горячий вихрь ворвался в кабинет, сбивая с ног людей и круша аппаратуру. Подполковник не успел упасть на пол — вихрь подхватил его, бросил на стену, сбивая с ног, сверху с грохотом упало еще что-то, в глазах потемнело...

Он не знал, сколько он так пролежал. Час, день, может быть — всего минуту. Сознание упорно не хотело возвращаться в измученное тело, блуждая в темных лабиринтах забытья. В чувство подполковника привел капитан Беккер, пришедший в себя первым и весьма невежливо пару раз хлестнувший подполковника по щекам...

Подполковник открыл глаза. Первым что он увидел, были трещина на потолке. Возможно, это просто потрескалась побелка. А может быть — при следующем обстреле все это чертово здание просто рухнет на них и погребет их в руинах.

Подполковник закашлялся, в горле будто кто-то скребся, живой и безжалостный, пытаясь выбраться наружу.

— Сэр...

Вместо ответа подполковник смог только что-то невнятно прохрипеть

— Попейте, сэр...

Теплая вода чуть успокоила нежданного, обосновавшегося в гортани зверя — но не изгнала его прочь.

— Все целы?

— Не знаю. Давайте, я помогу вам встать, сэр.

С помощью капитана Беккера и оказавшейся под рукой стены подполковник встал на ноги. Чуть в стороне отряхивались, поднимаясь с пола штабные. Меньше всего пострадал Франтишек — он лежал на полу, и его просто засыпало осколками. Сейчас он проснулся — но не вставал, опасаясь новых взрывов.