-Тебя ждала бы блестящая карьера торгового представителя, — немного нервно пошутил я. А вообще уже не волнуюсь. И не удивляюсь. После всего услышанного и увиденного удивляюсь только одному — как я не свихнулся. И еще, в фильмах показывают, как люди пережившие подобное долго вдыхают и не выдыхают, пучат глаза и отказываются верить. А я как-то очень быстро в тебя поверил. И принял, что мир совсем другой. Даже обидно немного.

-Только таких мы и отбирали, мягко сказал Лёха. Один великий психолог как-то сказал: "сталкиваясь с новой ситуацией человек каждый раз действует по-новому. Если только у него нет характера. Если же характер есть, то люди его имеющие начинают реагировать на новые ситуации одинаково". Иными словами, они перестают видеть новое, а ходят по накатанным рельсам. Людей без характера -я еще называю их гибкими — не так уж и много. Можешь гордиться — ты один из них.

Гордиться настроения не было, поэтому я перешел к насущным вопросам:

-Чей это был голос?

-Это голос сорока мудрецов. Помнишь, я говорил, что Бог это сознание каждого из нас, объединенное в одну систему? Нечто подобное происходит и в Совете Сорока. Наши сознания сливаются в одно сверхсознание, в котором теряется отдельная личность. Оно-то и говорило со всеми вами.

-А зачем надо было собирать нас всех, если все услышанное можно было рассказать каждому ученику отдельно?

-Сбор был не для вас, а для Совета. Это, можно сказать, был смотр всех завербованных, с целью выявить самых перспективных.

-И что, выявили?

-Ага, коротко бросил Лёха и подмигнул так, что мне стало нехорошо.

Он прикурил сигару, плеснул себе немного появившегося из безотказного ниоткуда коньяка, сел привалившись к грязной стене и предложил: задавай еще вопросы!

-Я не понял, почему Совет Сорока не смог проникнуть в черный сон, если он такой могущественный? И еще, если он не смог, то почему сможем мы?

-На самом деле Совет может. Когда сны только еще начинали появляться, мы сразу решили проверить — что они скрывают в себе. Двое самых старых и опытных членов Совета проникали туда. Это оказалось несложным. Проблема в том, что возвращались из снов они совсем другими.

-Какими? -заинтересовался я.

-Ты наверное слышал, что некоторых людей называют Просветленными? — начал Лёха из далека. Эти люди находят согласие с собой и с миром. В них нет зла, ибо оно им не нужно. Просветленные могущественны, но не имеют власти, потому что она им так же не нужна. Все сорок членов Совета, в том числе и я, Просветленные. Так вот, если есть просветление, то должно быть и протемнение. Оно встречается гораздо реже, но как правило носит фатальный характер для окружающих.

Когда двое из нас, их звали Эдгар и Эльза, отправились в черный сон, то вернулись они уже с совсем другой памятью. В той памяти ни осталось ни их прежней жизни, ни связей с Советом, а был только всепоглощающий мрак. Вот и вышло, что стали они "осознанными безумцами", как ни странно это звучит. То есть, они сохранили свое могущество, но потеряли гармонию, заменив ее мраком.

-Что было дальше? — забывая дышать спросил я.

-Дальше эти двое начали рушить мир. Одна за другой на Земле стали вспыхивать войны.

-Не понял, они в реальности мир рушили?

-Нет. Они раскидывали споры ужаса и злобы в снах людей.

-И что происходило с людьми в реальности?

-Изменения были почти незаметны. Просто те люди, в снах которых пророс мрак, постепенно все больше выбирали для себя путь войны. Сначала войны с собой, потом с другими. Жестокость этих людей заставляла творить их такие зверства, что обычным зверям и не снилось. Но самое плохое в этой ситуации, что на смену Эдгару и Эльзе не пришли новые мудрецы. Потому что формально они оставались членами Совета, хотя в реальности уже никакого отношения к нему не имели. Пока черные маги были живы, ничего нельзя было изменить. Впервые за всю историю Совет потерял равновесия Сорока и мировой баланс начал рушиться.

Лёха допил коньяк, задумавшись покрутил в руке сигару и сказал: Люблю употреблять алкоголь во сне. Степень опьянения можно регулировать как хочешь.

-Да погоди ты с бухлом. Расскажи, что дальше было.

Как в крови есть лейкоциты, — продолжил Лёха — которые борются с вирусами, так и внутри Бога есть специальные существа, у которых только одна задача — спасать мир от смерти. Их называют нимы. Нимы полуразумны, но имеют почти неограниченные возможности и обладают ощущением абсолютной справедливости.

-Разве бывает абсолютная справделивость?

-Ага. Это когда несправедливым считается все, что нарушает в мире баланс.

-А как выглядят нимы?

-Они могут выглядеть по-разному, это же все таки мир снов, но есть форма, к которой они прибегают наиболее часто. Ты видел фильм "Лангольеры"?

-Нет.

-Ну в общем, это такие волосатые летающие шары, половина тела которых занимает пасть.

-Милые создания.

-Ага. Так вот, когда последствия действий Эдгара и Эльзы стали принимать угрожающий размах, нимы убили их. В тот же миг Совет обрел двух новых мудрецов и баланс в мире постепенно выправился.

-И поэтому члены Совета больше не рискуют ходить в черные сны?

-Совершенно верно.

-Но почему тогда нимы не могут уничтожить черные сны?

-Потому что черные сны это вирус, то есть инородное существо. А значит и другой мир. Нимы в том мире будут беспомощны, как дети перед танком.

-А как тогда попадем в черные сны мы?

-Очень просто. Совет выберет некоторых из вас в качестве проводников. Все остальные же, в том числе и члены Совета на время передадут проводникам всю свою осознанность. Это позволит пройти сквозь ауру абсолютного зла...

— А что такое абсолютное зло? -перебил я Лёху.

-Тьма, поглощающая свет. Она пропитана злостью и безумием. Если один раз увидишь — ни с чем не перепутаешь, ответил Лёха и люто подмигнул. Так вот, это зло вызывает панический страх. Если он появится у проводника, то последний тут же потеряет осознанность, а в тех условиях это будет означать непременную смерть. Поэтому проводникам и будет отдана вся имеющаяся у Совета осознанность.

-И что проводники будут делать там?

-Скоро узнаешь, улыбнулся Лёха. Ведь ты и есть один из них. Тебя выбрали и полутора тысяч претендентов.

-Оппа. Лихой поворот. А как быть, если я еще не готов повторять подвиги пионеров-героев? — спросил я Лёху. Не могу сказать, что меня это на самом деле сильно огорчило, но захотелось как-то обозначить присутствие иллюзорной свободы выбора.

-Да так же как и всем пионерам. Партия сказала — пойдешь, ответил Лёха и одарил меня суровым красно-командирским взглядом.

-Это как?

-Лучше тебе согласиться добровольно, ибо помимо страхов внутри тебя есть и желание поучаствовать в этом. Поверь, мне не составит никакого труда добавить тебе чуть больше осознанности в твоих желаниях и чуть больше неосознанного в страхах.

-Зомбировать будешь?

-Нет, что ты. Если бы ты был категорически против выступать авангардом борьбы за мир, то я бы ничего не мог сделать. Но такой категоричности нет. В любом случае это не зомбирование. Мне нужно, чтобы твоя голова была в целостности и сохранности. Я и вправду лишь сделаю тебя чуточку осознаннее. Но лучше к этому не прибегать чтобы ты пришел к правильному решению сам.

Не смотря на наличие страха, я все же очень хотел побывать на передовой в войне с черными снами. Что уж говорить, кто из менеджеров и продавцов не мечтает о чем то подобном? Но все же было неприятно. Иллюзия выбора уступила место ощущению фатализма. Никому не нравится, что за него решают. Хотя тут ситуация была позаковыристее. Лёха уже посоветовался, правда не с моим сознанием, а подсознанием и оно дало добро. А обиженное сознание требовало сатисфакции. Но говорить об этом Лёхе я не стал, а продолжил:

-Ладно, товарищ маршал. У героев есть еще вопросы.

-Валяй.

-Голос говорил о том, что сны снятся не только людям, а еще и мертвым, и пришельцам и потаенным. Если с первыми и вторыми мне к счастью не довелось познакомиться, но я хотя бы про них слышал и наблюдал в кино, то про последних не знаю вообще ничего.

-Потаённые это существа, живущие среди нас, но умеющие не выдавать своего присутствия. Хотя изредка некоторым людям удается их увидеть.

-Они похожи на людей?

-Потаённые бывают разными. Некоторые из них похожи на огромных прямоходящих пузатых крыс, другие напоминают нефтяное пятно, третьи вообще постоянно меняют свою внешность.

-Все таки я не могу понять, как они могут жить среди нас. А как же видеокамеры, спутники?

-Желание и вера способны творить чудеса не только в мире снов, — загадочно улыбнулся Лёха.

-А если я захочу, то смогу их увидеть?

-Теоретически это возможно. Некоторые ведь видят. Попробуй напиться в усмерть и сесть в темном углу городского парка. Если потаённые будут там, то они не станут от тебя прятаться.

-Нет уж, обойдусь, — я помотал головой и передернулся, вспоминая встречу с ужасными серыми упырями на луноходах.

-И правильно, одобрил Лёха. Тем более, что в нашей с Вами ячейке сорока — трое, потаенные — еще назнакомишься.

-Ух ты! А мертвые и пришельцы есть в нашей армии?

-Нет. Пришельцы редко вмешиваются в наши дела, как впрочем и мы в их. А мертвый один на весь Совет Сорока. Правда, мертвых, видящих сны вообще очень мало — не более сотни на весь мир.

-Разве мертвым вообще что-нибудь снится?

-Иногда бывает, что последняя секунда перед смертью в человеке начинает течь настолько медленно, что он успевает прожить по земным меркам еще одну жизнь. Правда уже в мире полуснов-полуиллюзий. И получается, что человек вроде бы умер, а сознание его, находящееся в прошлом, воспринимает настоящее. В общем, это сложно понять, да и не нужно, сказал Лёха видя, что я запутался. Кстати, решил он немного отойти в сторону, именно такое состояние люди издревле путали с раем.

-Туда тоже попадают праведники?

-Нет, чтобы растянуть последнюю секунду жизни, нужно чтобы одновременно сложились сотни самых разных факторов от степени осознанности человека до фазы луны. К праведной жизни этот рай никакого отношения не имеет.

-А куда попадают после жизни остальные?

-В реальности, как и в христианстве, предусмотрено два варианта, — буднично сообщил Лёха. Если ты способен найти гармонию с собой и миром, то замолкаешь и растворяешься в Боге, теряя индивидуальность, зато находясь в вечном блаженстве. А если не находишь гармонию, то внутренний диалог не позволит тебе слиться с Богом. Тогда ты переродишься, но потеряешь память. Короче, твоя личность не сохранится при любом раскладе.

-Печально, пробубнил я.

-Ну да, поводов для радости немного. Разве что можешь радоваться, что проживешь остаток своих дней не бессмысленным животным, которого чтут за честь разводить все — от собратьев по стаду, до сказочных существ, а воином на стороне света. Потом лёха рассмеялся и добавил: "Хотя в каком-то смысле это тоже разводка"

-Интересное у тебя хобби — разрушать мои миры. Сначала поломал к чертям реальный мир, потом переиначил до неузнаваемости мир снов, а теперь еще и на смерть замахнулся.

-Ага. День не задается, если не выпью чашечку кофе и не открою пару сакральных тайн простому смертному.

Не смотря на шуточную манеру говорить, я чувствовал в себе смертельную усталость. Слишком много открытий для одной ночи. Да и хотелось побыть одному — обдумать все, попробовать переварить как-то. Лёха, как обычно, видел меня на сквозь, поэтому он просто сказал: "ну ладно, договорим потом" и дальше мой сон стал неосознанным. Мне кажется опять снилась Мила.

Утром долго не мог прийти в себя. Голливудский штамп "Мне приснился ужасный сон.. о боже, это не сон!" здесь точно не подойдет. Ибо мне как раз сон и приснился. И вместе со сном пришла депрессия. Чудесный мир это прекрасно, но вот все же как то грустно стало от того, что нет никакого рая — ни христианского, ни исламского, ни даже сомнительного в плане выбора удовольствий скандинавского. Мне в общем-то плевать, что какой-то кусок меня переродится. Гораздо важнее, что тот человеком, которым я являюсь через некоторое время исчезнет навсегда. Вопрос о том, будем ли мы жить после смерти, мучает каждого. Но пока есть надежда, никто особенно уж сильно об этом не переживает. Когда же тебе говорит об этом человек знающий, который на пустом месте врать бы не стал, становится понятным, что ты обречен. И я снова пытался уложить в своей голове мысль: "как это, когда меня нет? Непостижимо". Интересно, кстати, если бы у людей был выбор — попасть в самую суровую версию ада, нарисованную больным воображением ортодоксального католика или кануть в безвременное небытие и раствориться в нем.. что бы они выбрали?

От этой философской мысли меня оторвал звонок мобильного. Посмотрел на входящий — Мила. Вздохнул. Хотелось побыть одному в своей смертной тоске. С другой стороны, я как честный человек видимо должен был ответить на первый после первого секса звонок. Да и дверца ее, в которую я попадал во сне.. Что-то совершенно иррациональное заставляло трепетать. Если бы не слишком грандиозные события, происходящие в моей с позволения сказать профессиональной деятельности, наверное все дни я проводил бы погруженным в созерцание своих чувств по поводу Милы.

Тем временем в моем ухе раздалось бодрое "привет".

-И ты не кашляй, дорогая, — немного через силу ответил я ей.

-Приходи вечером ко мне. Будет весело.

-Что такое "весело"? — подозрительно поинтересовался я.

-Придешь-узнаешь, — загадочно ответила Мила.

-Да мне в последнее время итак слишком весело. Может завтра?

-Или сегодня или никогда.

-Хорошо. Диктуй адрес..

Весь день до встречи с Милой я провалялся в кровати, горюя о своей смертной душе и пялясь в пыльный узорчатый советский ковер на стене. Глобальность выбранной мной темы никак не сочеталась с теми местечковыми утехами, коими могла потешить Мила. Да и особого оптимизма ее "будет весело" я не испытывал. Еще чего, фотоальбомы начнет показывать. Тогда все, хана. Но, с другой стороны, оставаться дома наедине с накрывшим фатализмом было тоже невмоготу. Поэтому я принял единственно верное решение — пойти к Миле, но нажраться. Заодно не будет ни неловких пауз, ни грустных мыслей. Решено. Прощай неуместный пережиток советского союза!, обратился я к ковру. Он ничего не ответил, продолжая воспроизводить в моей квартире ауру умершей империи.

К Миле я пришел уже "подготовленным". Сходил в ближайшим супермаркет "Пчелка" и под молчаливое восхищение "придворных" алкашей гордо продефилировал домой с тремя "полторашками" дешевого пива. Алкоголь магическим образом сменил мое состояние с минуса на плюс. Поэтому, когда оказалось, что помимо Милы, в сумраке немаленькой в общем-то квартиры скрывались еще около дюжины добрых и злых молодцев, и разноцветных девушек, я даже обрадовался.