Полукровка

Глава 12 Их разбудил громкий стук в дверь. — Эста, Эста, открой! Это Стефан! Эста! — О, черт! Она вскочила с кровати и абсолютно нагая побежала к себе в комнату. Обнаружив халат на полу, она быстро накинула его на плечи и открыла дверь. — Что случилось, Стэфан? Она могла не спрашивать его об этом. Неприятное чувство ледяного холода сковывало ее движения, и она поняла, что произошло что-то ужасное. Стэфан без разрешения влетел в комнату сестры и сразу же наткнулся на разостланную кровать без простыни, белою скомканное полотно возле камина и все остальные части гардероба Урджина, беспечно оставленные им на полу в спальне жены. В этот момент в смежных дверях появился сам виновник беспорядка в халате с растрепанными волосами. Он тоже окинул взглядом комнату, и, осознав, что Эста находится в не очень приятном положении, молча подошел к жене, обнял ее и поцеловал в затылок: — Думаю, мы можем поговорить в моей комнате. Эста была ему очень благодарна. И не только за этот ободряющий жест, указывающий ее брату, что Урджин не отказывается от ответственности за содеянное, сколько за поток теплой энергии, затопивший ее изнутри, и практически изгнавший этот неприятный холод. Комната Урджина была зеркальным отражением комнаты Эсты, только выполнена в сине-серых тонах. Вдоль дальней стены стоял шкаф с ровными рядами печатных книг. Эста впервые видела такой раритет, и пожалела о том, что раньше не обратила на это внимание. Затем она посмотрела на кровать, в которой они провели столько волшебных минут. Урджин предусмотрительно прикрыл следы их ночных деяний покрывалом. В центре на ковре стоял круглый деревянный резной стол со стульями, за который они и присели. — Эста, только что я получил сообщение с Олмании. У Науба случился сердечный приступ. Эста побледнела и немедленно собрав все силы в кулак, спокойно спросила: — Он жив? — Да, он хочет, чтобы ты немедленно вернулась домой, потому что произошло еще кое-что. Урджин взял ее за руку и сжал пальцы в своих ладонях. — Продолжай, Стефан. — Навернийцы утверждают, что в нашей атмосфере были сбиты их торговые корабли. — Сколько? — Три. Шестьдесят человек мирных жителей. — То есть как? — не поняла Эста. — Наубу доложили, что в нашу атмосферу действительно вошли три судна. Это было в 11 утра. В 11.02 они исчезли с экранов радаров. Просто испарились. — Это невозможно. — Я знаю. Но, ни вспышек энергии, ни обломков, — ничего нет. — Навернийцы требуют пересмотра мирного соглашения? — Да. Свои претензии они изложат на заседании Межгалактического Совета послезавтра. Если к этому времени мы не предоставим объяснений, договор может быть расторгнут. Эста поднялась со стула и начала ходить вокруг стола. — Я не верю в то, что огромное судно может исчезнуть бесследно. Кроме того, это очень напоминает ситуацию с нашими кораблями. Пускай предъявляют обвинения. Мы настоим на создании независимой комиссии по расследованию. Пусть обшарят хоть всю планету. Однако, ноги их не будет на Олмании, если сами они откажется от встречного расследования на своей территории. — Я думал об этом. Однако нашу сторону мне придется представлять одному. Науб не в состоянии вести дебаты. Он вообще не в состоянии что-либо контролировать. — Я поняла, что от меня требуется. — Проведи расследование самостоятельно. И будь осторожна. Надеюсь, это не заговор. — Я вылетаю через час. Ты останешься здесь до заседания. Как только появятся новости, я сообщу. — Я поддержу его позицию. Эста и Стефан удивленно уставились на Урджина. — Поскольку Стэфан будет настаивать на расследовании, я ходатайствую за создание комиссии. Даннару поддержат как минимум 40% представителей. — А Фуиджи пойдет на это? — В этом вопросе наши личные интересы не страдают, наоборот, как союзники Олмании мы обязаны вас поддержать. — Ты понимаешь, что поползут разговоры о моем влиянии на политические решения Доннары? — Пусть сотрут себе языки. Это не имеет значения. Отныне любое наше решение в кулуарах будут обсуждать со стороны супружеской постели. Меня другое беспокоит. Я вылечу к тебе сразу после заседания Совета вместе со Стефаном. Но до того, как мы прилетим, кто позаботится о тебе? — За меня не беспокойтесь. Я сама о ком хочешь позабочусь. — Такое отношение меня не устраивает, — заявил Урджин. — Кому ты можешь там доверять? — Назефри. — Кто она? — Двоюродная сестра по материнской линии. Она выросла вместе с нами. Ей я могу доверить собственную жизнь. — Хорошо, кто еще? — Никто, — ответила Эста. Стэфан был шокирован ее ответом: — А Зафир, я могу попросить его прилететь на Олманию. А Учитель? Он тоже может прибыть. — Нет. — Что значит "нет"? Я доверяю им, как самим себе! — Я сказала "нет", Стэфан, и точка. — Что с тобой происходит? Твои вибрации меня изнуряют. Урджин понял, о чем говорил Стефан. Он и сам чувствовал, как потоки какой-то непонятной силы ударяются ему в грудь, оставляя неприятные ощущения. Более того, он понял, что может их видеть, словно волны марева, едва уловимые глазом. — Прости, Стефан. Ты же знаешь, я не чувствую. Она врала, глядя брату в глаза. Это было подло, но ничего поделать она не могла. — Ладно. Я пошлю сообщение на Олманию. Назефри займется расследованием и к твоему прибытию предоставит собранные материалы. Будем надеяться, что все обойдется. Хотя твое настроение меня совсем не радует, я бы даже сказал, что оно меня беспокоит. С этими словами Стефан вышел из комнаты и направился к себе. Урджин подошел к ней, обнял и притянул к себе. — Я не знаю, что творится в твоей голове, но у меня такое впечатление, что вчера с тобой что-то произошло. Ты точно ничего не хочешь мне сказать? — А ты? — она отстранилась и пытливо взглянула на него. — Только то, что я буду очень скучать по тебе. — Я тоже буду по тебе скучать, Урджин, — она положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула. Он больше не задавал ей вопросов. Только отдал необходимые распоряжения и помог упаковать вещи. Никто не знал, насколько ему было тяжело отпускать ее. И стоя на ветру возле ее корабля он особенно сильно ощущал, что может все потерять. Попрощавшись со всеми, она, наконец, подошла к Урджину. Полы ее нового черного плаща развевались в воздухе, а из-под большого капюшона на него смотрели ярко-синие светящиеся глаза. Он взял ее за руки и погладил нежную кожу. — Пообещай, что будешь осторожна. — Обещаю. Она хотела было отвернуться от него, потому что непрошенная боль в сердце снова защемила внутри. Но он не отпустил ее руки, заставив ее вновь приблизиться к себе. — Пообещай, что будешь думать обо мне каждую ночь, что проведешь в постели без меня. Эста улыбнулась той чувственной энергии, которую он подарил ей в этот момент. Она буквально обволакла ее, приятно разнося знакомую дрожь по телу. Урджин вновь заметил что-то похожее на искажение пространства и ощутил ту же дрожь. — Обещаю, — ответила она. Он притянул ее ближе и жадно впился в теплые губы. Изумленные родственники, не слышавшие их разговора, из вежливости отвернулись. Эста ответила на поцелуй так, будто он был последним. Только она знала, что от ее разговора с дядей зависит, встретятся ли они вновь. — А теперь иди, иначе я тебя не отпущу. Он поцеловал ее в лоб, развернулся и пошел прочь, не в силах смотреть, как дверь грузового отсека закрывается за ней.

Глава 13 Перелет показался Эсте вечностью. Она знала, что заседание Межгалактического Совета уже состоялось, но электронное сообщение она получит только тогда, когда прилетит на Олманию. Она лежала в своей постели и думала об Урджине, вспоминая его нежные руки, губы, шелковистые волосы, которые так щекотали ей тело. Слезы опять навернулись на глаза. Она уже дала себе слово, что если дядя Науб подтвердит ее предположения, она покинет Олманию раньше, чем нога ее мужа ступит на поверхность этой планеты. Еще она размышляла о своем положении. Дядя Науб, по сути, всегда был регентом ее и Стэфана. По праву наследования, Стефан должен был стать Императором в двадцать пять лет. Эста с ужасом думала о том, что дядя может покинуть их мир, так и не успев передать власть брату. В этом случае, неизвестно, кто станет новым регентом, ведь у Науба нет детей, а кузина Назефри младше Эсты на год. Вражда Олмании с Навернией тянулась уже сотни лет, и никто не был уверен в том, что новое перемирие продлится долго. Они пережили две межпланетарные войны, последняя из которых закончилась подписанием мирного соглашения, когда Эста только появилась на Свет. С тех пор отношения между двумя Империями накалялись постоянно. Когда ей было шестнадцать, от войны Олманию уберегло чудо. Родители Аликена спасли ей жизнь, и с тех пор она неустанно платит повстанцам за доброту и понимание. Именно Аликен сообщал ей о крупных зачистках олманско-навернийских полукровок, и она ни разу не подвела его. Эста знала, что на Доннаре тоже есть повстанцы, которые борются за свержение Императора. Однако, доннарийская разведка, очевидно, работает очень хорошо, потому как о зачистках на Доннаре в Межгалактическом Совете не слышал никто. Как же так получилось, что именно ее фигура стала такой важной для Совета Всевидящих? Этих двенадцати представителей Вселенной в лицо не видел никто. Ходили слухи, что каждому из них более четырехсот лет, и все они — правители Суи, планеты, населенной суирянами. Многие верили, что каждый представитель этой расы обладает мистическими способностями управления энергиями. Благодаря совершенному знанию устройства Вселенной, они будто бы способны подпитывать свои тела из жизненных источников нашего мира. И Суя — единственная планета во Вселенной, на которой до сих пор существуют представители этой древнейшей расы людей. Эста же достоверно знала одно: благодаря решениям Совета Всевидящих, в течение четырехсот лет от войн не погибло ни одной планеты, населенной людьми. Но главной причиной их абсолютной власти над человечеством стала способность уничтожать целые города и поселения неизвестным оружием. И что бы ни заявляли правители независимых планет, до сих пор никто из них не посмел ослушаться воли провидцев. Так же было и с ней. Она еще встретится с ними, обязательно встретится. Слишком много у нее к ним вопросов, слишком мало вокруг нее ответов, слишком значимую роль они сыграли в ее жизни. Урджин в этот момент тоже не спал. Он представлял, как вновь обнимет свою малышку, как она улыбнется ему, как он ее поцелует, а потом, ночью, займется с ней любовью. Но, несмотря на все эти положительные эмоции, что-то внутри него нервно дребезжало, словно предчувствие опасности или чего-то плохого. Он знал, что в ту ночь, в тот первый раз, с Эстой что-то произошло. Да и с ним тоже. Он стал не просто ощущать ее энергию, он начал ее видеть. Он не поделился с ней этим открытием только потому, что она и так была сильно подавлена происходящим. Урджин улыбнулся сам себе, вспоминая, как они занимались любовью в его постели, как она стонала, и кричала, и даже укусила его за плечо. А потом она прижалась к нему, свернувшись калачиком, и они вместе заснули. Что же произошло на Олмании, и кому выгодно окончательно рассорить и без того враждующие планеты? И что более важно, кто пожелал смерти его малышке? Он обязательно найдет этого человека, он не оставит в живых того, кто захотел отнять у него ее жизнь. — Эста, я так рада снова видеть тебя! Назефри подлетела к сестре и крепко обняла ее за плечи. — Как дядя? — Пока хорошо. Его прооперировали, сейчас ждут, как организм воспримет искусственное сердце. — Стефан выходил на связь? — Да. Он только сказал, что события развивались так, как Урджин и предсказывал. Комиссия сначала полетит к нам, а только потом на Навернию. — Когда их ждать? — На следующей неделе. — Что-нибудь еще он говорил? — Только то, что они с Урджином, Камилли и Сафелией вылетели сразу после заседания Совета. — Значит, они прилетят через два дня. Хорошо, что ты узнала о кораблях? — Ничего нового, Эста. Боюсь, что это дело такое же темное, как и ситуация с нашими судами на Навернии. — Это мы еще посмотрим. — Эста, мы подготовили для тебя твой домик за резиденцией. — Спасибо. Сначала я навещу дядю. Встретимся через два часа на озере на нашем месте. — К чему такая секретность? — Ты единственная, кому я могу доверять. Остальное потом. — Что бы там ни было, я очень рада тебя видеть. Назефри проводила Эсту к дяде. Науб выглядел немного бледным, а в остальном: вряд ли бы кто-то поверил, что три дня назад он перенес операцию на сердце. — Привет, дорогая. Напугал я вас со Стэфаном? — Привет, дядя. "Напугал" — это мягко сказано. Эста присела на стул у его кровати и подала знак рукой, чтобы все покинули комнату. Она чувствовала, насколько он слаб, однако время ее было ограничено. — Что-то случилось, Эста? Ты выглядишь такой замученной. — Дядя, ответь мне, только честно, ты знал, что я полукровка? Сердце Науба на миг замерло. — Что ты такое говоришь? — Дядя, либо ты сейчас рассказываешь мне все, что знаешь, либо я сделаю генетический тест, после чего ты меня никогда не увидишь. Науб откинулся на подушки и закрыл глаза. — Как ты узнала? — Я видела потоки энергий. Мой поток зеленый, я в этом уверена. — Проклятый зеленый навернийский цвет, как бельмо на глазу у Вселенной. — Значит, я действительно полукровка? — Ты сама должна решить, кто ты. — Достаточно того, что я не Наследница. — По крови нет, но мы вырастили тебя как дочь. В любом случае, императором станет Стефан, поэтому все остальное не имеет значения. — Доннарийцы знают об этом? — Нет. — А Стефан? — Нет. В курсе были только твои родители, тетя, я, Зафир и учитель. — Как мило, дядя. Выходит, все это время вы все мне лгали? — Не только тебе, Эста. Мы обманули всю Вселенную. — Тогда мой брак с Урджином не может считаться законным. — Это почему же? — Наследник не должен жениться на женщине без знатного происхождения, дядя. — С каких это пор? — С тех самых. Родословная всегда была единственным священным догматом в любой имперской семье. Знай доннарийцы, что я не кровная наследница, они никогда бы не согласились на этот брак. И никакой Совет Всевидящих бы их не убедил. — Ошибаешься, Фуиджи не стал бы перечить. — Я не могу настолько оскорбить своего мужа, дядя. Есть еще кое-что, что меня беспокоит. Зафир показал мне воспоминание о тете Лили. Она что-то говорила про скрытые возможности нареченного. — Твоя тетя всегда предсказывала будущее. Тебе виднее, какими способностями обладает твой муж. — Расскажи, кто я, кто мои родители и почему меня вырастила императорская семья? — Ты знаешь, что твои приемные отец и мать активно взаимодействовали с повстанческими организациями на Навернии во время второй межпланетарной войны. Твоя мать была уже на восьмом месяце беременности, когда мы получили послание от Совета Всевидящих. Там сообщалось о плане ликвидации одного из лагерей повстанцев. Среди людей, которые жили там, были старые друзья твоих родителей. Я не знаю ни их имен, ничего, кроме того, что отец твой был навернийцем, а мать — олманкой. К сожалению, наша группа прибыла слишком поздно. Твой отец погиб, а ранения беременной матери были смертельными. В предсмертных муках она умоляла только об одном: спасти ее не родившегося ребенка. Твоя мама не пережила кесарево сечение, но ты, появившаяся на месяц раньше срока, была вполне здоровым ребенком. Когда тебя привезли в резиденцию, и твоя приемная мать узнала, что произошло, от нервного перенапряжения у нее начались роды. Вы со Стэфаном действительно родились в один день. На следующее утро мы получили новое сообщение от Всевидящих. В нем значился приказ о том, что мы должны назвать тебя Эстой и вырастить как младшую наследницу Олманской Империи. В качестве благодарности за столь великий жест доброй воли по отношению к Совету, они гарантировали заключение мира с Навернией в течение одной недели. Ты сама понимаешь, что в данной ситуации твоим родителям было не из чего выбирать. Через неделю Наверния подписала мирный договор. — А как вы собирались скрыть цвет моего потока? — Мы никогда его не скрывали. — И что же, никто не догадался, кто я? — Дело в том, что никто из обладающих даром "лицезрения", кроме твоего учителя и Зафира, не видели тебя. До твоего замужества мы не дозволяли тебе присутствовать на общественных мероприятиях, а после ты и сама скрывала свою личность от посторонних, в том числе и от своего мужа. — А татуировка, откуда она? — Когда тебе исполнился год, мы получили очередное послание от Всевидящих с эскизом рисунка. — То есть, когда спустя пятнадцать лет поступил приказ выдать меня замуж, никто не был удивлен? — Нет. Именно тогда я предположил, что весь этот спектакль с твоим усыновлением был нужен Совету только для того, чтобы выдать тебя замуж за Наследника Доннарской Империи. Простая девушка, которая, по их мнению, связана судьбой с императорским ребенком, должна была быть как минимум образованна, воспитана, и, желательно, без пятен в родословной. — Идеальный выход — вырастить ее как наследницу. — Именно. Тем более, что Олманская империя — маленькая отдаленная планета. Никто во Вселенной не интересовался происходящим в нашей галактике, пока тебя не "обещали" Урджину. — Совет остановил войну только ради того, чтобы меня усыновила имперская семья. Это о многом говорит. Какова моя роль в их спектакле? — Если бы я только знал, Эста. — А что ты знаешь о слиянии энергий? — Каком слиянии? — Когда потоки объединяются в один. — Энергии простых людей не способны сливаться. — Возможно, существуют исключения? — Ты говоришь о том, что сама стала исключением? — Нет-нет, дядя. Не беспокойся. Это всего лишь мои домыслы. — Странные вопросы ты задаешь. Лучше расскажи, что ты намерена предпринять? — Исчезнуть до того, как Урджин прилетит сюда. — Ты с ума сошла? Хочешь устроить настоящий скандал? — Никакого скандала не будет. Фуиджи только обрадуется, что так легко избавился от балласта в моем лице, а Урджин быстро успокоится, если отец вновь пригрозит лишить его права наследования. — Эста, если ты исчезнешь, Совет Всевидящих предъявит претензии Олмании. Нам нечего им противопоставить. — Я не наследница. Подайте прошение о признании брака не действительным. — Подумай, ведь Совет знает, что ты — полукровка. Неужели ты рассчитываешь, что они пойдут на попятную? — Что тогда ты предлагаешь? — Живи как жила. Не думай ни о чем. — Но Урджин? Если я не открою ему правду, то рано или поздно сама запутаюсь в паутине собственной лжи. — Эста, вы знакомы с Урджином чуть больше недели. Если ты все расскажешь сейчас, он может просто отослать тебя обратно и потребовать аннулирования брака. Это подорвет наше и без того шаткое положение. — Что же изменится со временем? — Во-первых, ты получишь возможность узнать, в чем видел Совет твое предназначение. Во-вторых, возможно твой брак станет счастливым. Если Урджин полюбит тебя, он примет тебя такой, какая ты есть. Если нет — ты получишь возможность расстаться с нелюбящим тебя супругом. — Ты говоришь так, будто мои чувства вообще не имеют значения. — С твоими чувствами и так все ясно. Тебе будет больно при любом развитии событий. — Откуда ты знаешь? — Ты улетала девушкой, а вернулась женщиной. Он смог за неделю взять то, что ты хранила столько лет. — Это слишком жестоко, дядя, — ответила Эста и поднялась со стула. — Такова жизнь, девочка моя. Кому, как не тебе об этом знать?