Квантовая лоботомия (книга 4)

Проплывающие внизу дороги и деревья виделись маленькими и хрупкими, нуждающимися в постоянном уходе и нежной заботе. Однако я твёрдо знал, что они гораздо крепче. Ах, мимолётное великолепие, ты величественно в своей красе и...

А откуда у меня взялись крылья?! Попытавшись, извернуться и потрогать их, я обнаружил, что их уже не было. Голова закружилась, всё вокруг завертелось. Живот сильно сдавило, потянув вниз, дыхание перехватило из-за потока воздуха, бьющего прямиком в лицо. Отчаянные вопли страха рвались наружу, но не находили выхода, раздирая беснующееся сознание в клочки. В ушах гулко свистел безразличный ветер...

Пришлось проснуться с непреодолимым чувством необходимости изловить кого-то. Кошмарное сновидение улетучилось вместе с отпечатками безысходности и быстрой смерти от падения с высоты птичьего полёта. Нужда поймать неизвестно что умерла следом. Смутные следы острых чувств растворились в недоумении и укутавшей сонного путника лесной траве.

Первым делом я закатал рукав. Нанесённые царапины все ещё украшали кожу, успев едва зарубцеваться. Облегчение уложило меня обратно на траву. Просто превосходно! Отныне заблудшему скитальцу грезятся безумные сны. Захотелось рассмеяться.

Покровительствовать больным беднякам? Ерунда! Излечить их?! Ха! Не смешите честной люд! Безобразие! Люди заболевают не просто так, глупо лечить их без причины. Ну, захворал деревенский пьянчуга из-за того, что всю ночь хмельным валялся в луже. Ежели лечить его задаром, то он так ничему и не научится! Сие правило жизни касается всех без исключения. Визг с жалобными просьбами вносят только путаницу.

Здорово, что сон сморил меня по окончанию разработки плана торговли. Сдаётся, где-то по дороге в глухом лесу. Повертев замученной головой и стряхнув тающие крохи кошмара, я поплёлся куда глаза глядят.

Полуденное солнце нещадно жгло уши, игнорируя густые ветки деревьев. Пыльная дорога с бороздами от телег петляла, уводя в неизвестность. Росло желание набить брюхо жареной свининой, напившись до отвала пенным пивом. Жгучее недовольство с лихвой заменяло тяжёлую поклажу.

Навстречу из леса выбрел длинноволосый охотник с внушительным луком и колчаном стрел за спиной. Его удручённый лик и понурые плечи красноречиво говорили о неудачном дне. Видно, вся дичь попряталась по своим норам, и фортуна покинула его.

Злобная радость приятно щекотала где-то внизу живота. Не одному мне гадко и мерзко. Глупый охотник, так тебе и надо! Шустрее бегать будешь!

— Приветствую тебя незнакомец, — крепясь, заговорил он.

— И тебе не хворать, мил человек. Куда путь держишь?

— Вот, ходят слухи, что во Френе объявился чудотворец, задарма лечащий магией всех, кто попросит. У меня спина ноет и ноет, а на охоту тянет. Вот я и направился туда, попутно отстреливая мелкую дичь на прокорм. Сегодня утром просыпаюсь и чувствую, будто заново родился. Ха-ха-ха! Бывает же! — развеселившись, он начал слегка пританцовывать, крутанувшись на ровном месте, игриво выгнул руки.

— Чего? Целитель?

— Так ты не слыхал? Из какой же ты глуши заявился?

— Ох! Дурак я! Простой болван. Глянь, кроме тонкого костюма ничего не имею. Всё потерял, обронил, посеял, но ничего не пожал.

— Что ж ты так?

— Бывает. В какой стороне город?

— Вон в той. Я туда всё равно пойду, сяду на поезд, да с полдня вернусь обратно. Что уж там, охота не выгорела, зато спина как новая! — обнаглевший собрат по несчастью, указал точь в точь туда, куда я брёл.

— Благодарствую! — повторив его маленький танец, я с диким смехом кинулся в противоположном направлении, весело подпрыгивая и кувыркаясь.

Валять дурака скоро приелось, беспричинное веселье сменилось сдержанной яростью на окружающее, в особенности на маленькую больную девочку, с которой всё началось. Уж не знаю, что побудило помутневший разум, сжалится, но мерзавка играла грязно.

Кулаки сжались так, что ногти врезались в кожу до крови. Жуткое стремление свернуть той девчонке её тощую шейку, и крепким ударом с размаху размозжить бестолковую башку её сопливого, ноющего братца заполонило все мысли без остатка.

Нет, не потому, что поступил бы так при прошлой встрече с ними. Воспоминания трех месяцев бессонного столпотворения на площади оживали. Десятки тысяч чумазых, грязных, вонючих, ноющих, клянчащих, дерущихся, плачущих, молящихся, умирающих и просто шумящих людей, слились в единственный нескончаемый поток, захлестнувший сознание.

Злость на кого-то конкретного подобно перегородке, сплетённой из чистой ненависти, преграждала выход нерадивым думам. Но её не хватало, и я побежал что есть мочи, не заботясь о голых ступнях, о сбившемся дыхании. Ноги зажили собственной жизнью, отказываясь успокаиваться.

Усталость одолела организм, когда солнце склонилось к закату, но всё ещё надёжно светило. Многочисленные занозы впились во все непокрытые части тела, не миновав опухшее лицо.

Грохнувшись на землю, я закрыл веки. Дурные воспоминания никуда не делись, но усталость и ноющая слабая боль притупили ощущения. Легкая радость избавления проскакивала на поверхность, будто редкие капли начинающегося дождя, спустя годы смертельной засухи.

Левое моё ухо уловило тишайший, тонкий, временами обрывающийся звук проточной воды. Появившаяся жажда, как собачий поводок поволокла в том направлении, приказав высунуть язык и часто дышать.

Обострившийся слух вывел к крутому скалистому обрыву. Внизу протекала, бурля и пенясь, неспокойная река. Её вид разметал все жалкие и тщетные потуги забыться на время. Начало конца обрушило все преграды, окончательно добивая внезапной символичностью.

— Вы это специально?! — что было мочи воскликнул я.

Интересно, если спрыгнуть вниз, будет ли это конец конца и начало начала? Или смерть пригласит очередного идиота в гости навсегда? Ежели призадуматься, я выжил, упав с небес. Сохраню ли жалкую жизнь, проведя только что выдуманный ритуал?

Вся символика, ситуация и место действия придуманного секунду назад обряда совпадали с картиной бывалого. В любом случае, безумие берёт верх над разумом, велик риск кончить на необычной, но весьма мучительной и долгой ноте.

Собрав волю и влив последнюю каплю сил в ослабшие мышцы, я напрягся и выдохнул. Невзирая всю на абсурдность принятого решения, мимолётно окрепший дух отдал приказ разбежаться. Следом я прыгнул и, кувырнувшись в полёте, развернулся спиной, сразу же стукнувшийся об острый камень. Но костюм пропустил глухой удар, не позволив кромке распороть бока. Нечто извергнувшееся из самых глубин рассудка успело заставить пожалеть о содеянном. Пальцы невольно зашевелились, ища, за что бы ухватиться, но было уже поздно...

Я снова боялся, бравировал, строил, ломал, поднимался, опускался, падал, взлетал, кромсал, склеивал, разжёвывал, пережёвывал, плевался, дышал, задыхался, ел, пил, голодал, страдал, радовался, жил, умирал, злился, сердился, плакал, смеялся, нырял, выныривал, скользил, тормозил, разгонялся, ускорялся, замедлялся, сидел, стоял, лежал, ползал, прыгал, щёлкал, ныл, гудел, дудел, пердел, кряхтел, вспоминал, забывал, любил, ненавидел, спасал, губил, переливал, доливал, заливал, сушил, мочил, заболевал, кукарекал, клевал, глотал, переваривал, звонил, спрашивал, отвечал, задавал, снимал, ставил, запускал, клал, брал, блевал, исторгал, пилил, колотил, забивал, удушал, прощал, использовал, подставлял, признавал, желал, жалел, вынимал, доставал, очнулся...

— Ваше Величество! Двенадцать куриц украли и мешок картошки! Это катастрофа!!!! — тело запуталось в белом одеяле и с выпученными глазами рухнуло на доски, неприятно ударившись подбородком.

В ухоженную светлую комнатку зашла суетливая морщинистая старушка, одетая в серое платье с накрахмаленным передником и чепчиком. Она несла внушительного вида кувшин, да пару кружек.

Поставив ношу на прикроватный столик, она заботливо размотала меня и, усадив обратно, заговорила:

— Ты, погляжу, уже очухался, чувствуешь себя вполне сносно. Поведай, как тебя угораздило упасть в реку, да ещё нагишом? — старуха с интересом разглядывала полуголого гостя.

— Бандиты ограбили меня, а потом выкинули в бурлящую воду. Надеялись, что утону... — нагло соврал.

— Бедняжка, — хозяйка комнаты сочувственно закивала головой.

— Благодарю за спасение! Однако где я нахожусь?

Моя убийственная идея сигануть с обрыва не завершилась неминуемой смертью. Минувшее более не тяготило душу, а представлялось неким недоразумением, не заслуживающим траты чувств.

— Близ торгового города Френа. Но намедни королевские войска окружили его. Никого не пускают и не выпускают. Вот, сидим тут, как на иголках, гадая, что стряслось.

— А что? Восстание или хворь какая поразила людей?

— Что ты! На службе у короля половина всех магов. Затесались все в командиры, да ещё аристократы! Куда простому народу супротив них идти?! Размажут как лепёшку и прожарят. А хворь какую силою чудотворной прогоняют. Сама много раз видела! Зайдёт маг в дом, поражённый болезнью, над жильцами поколдует, а жилище их волшебным светом озарит. Мы всей деревней денег даём, ежели прихворнёт кто, дабы порчу не разносил, — в глазах старухи читался страх, смешанный с уважением.

— Ясно. Спасибо, что просветили.

Однако, здешние маги выбрали несколько иной путь, пойдя в наёмники: становясь аристократией, они не дозволяют в полной мере подчинить себя.

Познанные ранее явления занимали полноправную нишу в общей мозаике устройства этой реальности. Смуглый владелец шикарного особняка зарабатывал на пропитание, используя свой природный талант. Верх глупости! Тратить удивительный дар на собирание блестящих побрякушек с огромным каменным гробом для них.

Чувствую, будет сложно договориться с этими ребятами. Жаждущие власти, в первую очередь возжелают контролировать её возможный источник или избавиться от него.

Забавно! Якобы свободные гильдии магов никак не противоречили властным порывам толстосумов. Обыватели, как правило, не имели в карманах гор золота, редко прибегая к услугам наёмников.

Целые деревни скидывались для единовременного найма. Аристократы, будучи сами магами, освобождали себе кучу времени, контролируя наёмников подачками сверху. Всё как у площадных мошенников. С виду правдиво и честно, а на самом деле обман и ложь.

Неужто они не осознают, что страсти обычных людей ни к чему хорошему не приводят тех, кто от них отличается? Чрезмерно задирая нос, маги рискуют настроить против себя большинство. Простой человек выращивает пшеницу и живность для прокорма всех! Набитые золотом сундуки не спасут от голодной смерти.

— А ты сам-то откуда будешь? — невинный вопрос с двойным дном, заставил меня пораскинуть мозгами.

— Издалека, вы наверно этих краёв не знаете... Там полно таких же узкоглазых как я, — пришлось величать себя столь низменным термином, сдаётся старушке так яснее.

— Ай, яй, яй. Обижаешь человека в летах, — бабка задорно погрозила кривым пальцем. — Как же мне не знать восточную страну Виторрию? Это молодёжь отбилась от рук, не видит дальше своих носов. Я ещё помню детей тамошних переселенцев, уносивших ноги прочь от страшной чумы, поразившей те земли. Тогда все испугались заразы. Все отвернулись от бедолаг. Уж как сто лет никто туда не захаживал и оттуда носа не высовывал. Ходят слухи, что границу огородили чудовищной силы проклятьем, и никто не сумел пройти до тех земель.

— Вот как? Что же за проклятье? — болтливая старушенция была просто кладезью бесценных сведений.

— Так ты не оттуда?

— Нет. Я с запада, вот путешествовал на родину предков. Но о проклятии ничегошеньки не слыхивал.

— О! Старые охотники рассказывали о неведомой силе, разрывающей на мелкие кусочки любого, кто подберётся близко к проклятым чертогам.

— Надо же! — там бы меня приняли за своего соплеменника охотнее, чем тут.

— Ох, заболталась я. Совсем меры не ведаю на старости лет. На-ка, попей воды.

Заботливая женщина налила из кувшина полную кружку свежей водицы, да вышла вон, не забыв прикрыть скрипнувшую дверь. Набросившись на живительную влагу, я чуть было не опрокинул столик. Вдоволь напившись, улегся обратно на чистые простыни.

Расклад изменился. Я ощущал себя в здравом уме и твёрдой памяти. Убийственная встряска выбила всю дурь! Если нет, то принесла кратковременное облегчение. Необходимо отправиться в Виторрию! Освоиться среди внешне похожих на тебя окружающих значительно легче, нежели на чужбине. И здешняя расстановка сил не шибко улучшит моё нынешнее положение.

Текущий нищенский статус встаёт единственной помехой на пути к успеху. Потребность в мирских деньгах на дорогу давила, намекая на однобокость и закостенелость собственных взглядов. Сколько не рассуждай о презренности проклятого металла, ничего не поменяется. Не пойду же я голым и без запасов еды?

Снова вошла старушка. На сей раз её морщинистое лицо сошлось в хитром прищуре. Мимолётно прояснился истинный облик и настоящие намерения старой карги. Небось захотела поиметь дешёвого работничка, пашущего подобно ломовой лошади за жалкие гроши, под обещание получить одежду.

— Благодарю за приют. Долг каждого честного человека отблагодарить радушную хозяюшку. К великому сожалению, денег у меня нет, однако есть крепкие руки, готовые отработать. Кстати, у вас не найдётся лишних штанов и рубахи?

— А чего ж не найтись? Лежат себе под кроватью да ждут, покуда их нацепят. Путнику, попавшему в беду, в этом доме всегда рады. Ну, ты одевайся милок, а я пока отойду, обожду, — она шустро выскользнула за дверь.

Под кроватью, действительно обнаружились мешковатые, слегка потёртые коричневые штаны и серая рубаха со здоровенными пуговицами. Вещи влезли на меня, как влитые. Жалко, что в комнате не оказалось зеркала. До жути захотелось посмотреть на себя со стороны.

Снаружи по-прежнему жарко пекло солнце, заставляя полюбить зиму с её морозными стужами. Дом почтенной пройдохи расположился прямо напротив капустного поля, сплошь покрытого созревшей едой, только и ждущей когда же её сорвут, уложив в корзинку.

Старческое лицо хозяйки задорно улыбалось, намекая, что ожидает временного работника. Куча вместительных корзин с прикрученными к ним маленькими деревянными колёсиками валялись в сторонке. Небрежно подобрав одну, я поплёлся на широченное поле, предвкушая все прелести грядущего. Старуха же вальяжно расселась в тени гигантского клёна и задремала, громко храпя.

Капуста успела осточертеть с первого же ростка, упрямо застрявшего в земле хуже всякого покойника. С трудом выкорчевав растение, гневно зашвырнул в корзинку, руки принялись за следующий кочан. Вскоре обнажилась забавная странность. Добротный пинок сразу сносил непокорную капусту. Сей феномен удивлял и забавлял, ведь всё должно было получаться наоборот, но стремительно растущая гора капусты упорно гнула свою линию.

Решив не бросать драгоценную пищу на открытом пространстве под полуденным солнцем, я стал складывать собранную капусту прямиком в дом уснувшей бабки. Место в тёмном подвале закончилось быстро, пришлось набивать его доверху. Затем переполнилась кладовая. Потом чердак, за ним весь второй этаж. Пришлось затворить ставни, ибо стёкла не выдержали. В итоге я заполнил весь дом. Лишнюю капусту все же свалил рядом.