Остаётся попробовать найти собственное решение. Для начала остановлюсь на растровом чёрно-белом изображении, для программирования на текущем уровне этого вполне достаточно. По существу, вопрос стоит об отображении одной микроскопической точки, которая может быть белой или чёрной. Кстати, не такой уж и микроскопической. Допустим, экран размером 40х30см, для разрешения 400х300 точек диаметр отдельной точки будет целый миллиметр. Этого, конечно, недостаточно, например, для качественных пикантных картинок, хотя бы и таких, как на карточной колоде, которую мне когда-то показывал Витя Жердин после возвращения из малолетки.

Что-то такое крутится в голове насчёт изображения на игральной карте, но не могу поймать ускользающую мысль. Представил себе некоторых из знакомых девочек на Витиных картах и в такой же одежде, нет, не то, и вообще, мысли забрели куда-то не туда. Всё, вспомнил. Витёк рассказывал о каком-то легендарном карточном шулере, у которого были карты, изображение на которых изменялось, если провести ими по штанине брюк. Например, у тебя туз червей, провёл им по своим брюкам, и у тебя уже туз пик. Идея понятна, карта покрыта ворсинками, на которые, уложенные в одну сторону, нанесено одно изображение, в другую сторону, другое.

Так, точка диаметром миллиметр, на которой лежат двухцветные ворсинки, которые нужно укладывать в ту или другую сторону. Как это сделать?

Стоп, а зачем двухцветные, когда можно иметь чёрные ворсинки на белой площадке. Нужно только, чтобы лёжа они закрывали её всю, и тогда цвет точки будет чёрным, а стоя только часть, правда, цвет точки будет не белым, а серым, то есть, чёрный текст на сером фоне. Для работы с текстом это без разницы, да и для простых чертежей, тоже. Как заставить ворсинки встать дыбом или лечь? Варианты должны быть — электрическое поле, магнитное поле. Интересно, насколько такая конструкция технологична и долговечна, в смысле, когда ворсинки обломятся от таких упражнений? Нужны эксперименты.

А как сделать, чтобы нечему было обламываться? Есть такой вариант, маленький шарик-магнит, выкрашенный наполовину в чёрный, наполовину в белый цвет, и разворачивающийся в нужную сторону под воздействием электрического поля. Известный из школы опыт: магнитная стрелка около проводника с током. Правда, есть проблема, как он будет держаться на своём месте. Посадить каждый шарик на свою ось? Выглядит полной ерундой с точки зрения технологичности. Экран будет представлять из себя 300 ниток, на каждую из которых насажены, как бусы, 400 маленьких шариков. Читается, как записки из детского сада. Вообще-то, есть и другой способ фиксации этих шариков, ячейка с прозрачной жидкостью, например, маслом. В этом случае экран будет представлять из себя залитую маслом решётку 400х300 ячеек, в каждой из которых находится правильно окрашенный шарик-магнит. Эта решётка герметично зажата между двумя пластинами, одна из которых прозрачна.

Интересно, а каково будет быстродействие такого экрана, фактически, оно зависит от времени, за которое магнит сориентируется в электрическом (электромагнитном) поле. Можно попробовать рассчитать, хотя влияющих факторов довольно много, включая и вязкость жидкости, в которой "плавает" шарик. Интуитивно кажется, что это время не будет слишком большим, ведь полное обновление экрана даже за целую секунду для поставленной задачи не является смертельным. А если он будет обновляться, скажем, за одну десятую секунды, это просто праздник. Достоинством подобных экранов должно быть и отсутствие свечения, более щадящий режим работы зрения. Назову такие, пока ещё не существующие экраны, пассивными, в отличие от экранов на ЭЛТ, жидких кристаллах, и вообще всех светящихся, которые буду считать активными.

Несмотря на внешнюю бредовость измышленных идей, очень захотелось проверить их экспериментально. В процессе экспериментов у меня вполне могут появиться новые идеи, которые, увы, потребуют новых экспериментов. Вот только где? Или в ИТМиВТ, или в НИИ-35, вот только как их убедить выделить ресурсы на смешное дело.

Ладно, с этим пока всё. Между тем, идёт уже второй год, как я не был дома, надо написать маме письмо.

Написал. Кроме обычных тем, между прочим, попросил её узнать, не поселилась ли у нас в Чу, в Парковом переулке, семья Беловых. Эта просьба не должна маму слишком сильно обременить, в этом переулке расположен всего десяток домов.

На этот раз мама с ответом припозднилась, письмо от неё я получил только во второй половине декабря. Кроме обычных слов, что у них всё нормально, рассказала, как её вызывали в школу из-за Шурика, который сильно побил двоичника-второгодника, поругала дядю Ваня, который учит моего младшего брата махать кулаками. Ответила мама и на мой вопрос насчёт Беловых, семья с такой или похожей фамилией в Парковом переулке не проживает. Задала и свой, точнее, передала дядин Ванин вопрос. Сначала описала своими словами, как он ругался, сам знаешь на кого, за постановление о передаче имущества артелей госпредприятиям, а потом и сам вопрос. Дядя Ваня спрашивал меня, как человека просвещённого, обитающего в столице и умеющего гадать, насколько серьёзным является последнее постановление Совмина о восстановлении и развитии артелей, надолго ли оно, или так, погулять вышло. Совсем хорошо, если бы я смог предположительно сказать, когда выйдет постановление противоположное.

Относительно Беловых понятно одно, если к этому времени их семья в Чу не появилась, то скорее всего, и вовсе не появится. Следовательно, либо в Книге об этом сознательно дана ложная информация, либо описанная в ней реальность Советского Союза 21 века является уже сработавшей развилкой, либо развилку реальности создал я. И в том, и в другом случае я могу рассчитывать только на себя.

Что касается вопроса дяди Вани о долговечности артелей, я неожиданно понял, что не могу дать на него достоверный ответ. Немного подумав, решил, что скорее всего, пока Хрущёв находится у власти, их не ликвидируют. Сел за ответное письмо, в котором среди прочего высказал предположение, что 1963 год артели, вероятно, переживут, а насчёт дальнейшего ничего определённого сказать не могу.

Сегодня для встречи со мной Лора впервые не воспользовалась "служебным положением", то есть не вызвала меня в комитет комсомола, а просто подошла в перерыве поточной лекции по теории автоматического управления. Сам я никакой активности в этом направлении не предпринимал, так как не мог определиться со своим к ней отношением.

— Привет, Глеб.

— Привет.

— Что собираешься делать после занятий?

— Идти в столовую.

— А потом?

— Потом на тренировку. Кстати, ответ на ваше письмо в ЦК по поводу меня не пришёл?

— Пока нет и, возможно, не придёт, говорят это обычное дело, что не отвечают.

— И что в этом случае нужно делать?

— Немного погодя отправим второе письмо. Для тебя это так важно, иметь возможность ездить за рубеж?

— В общем-то, нет, не очень важно, но я люблю ясность в понимании ситуации, насколько это возможно, конечно, а здесь ничего для меня неясно.

— Ладно, так что там насчёт твоей тренировки, пойдёшь на неё сразу после столовой?

— Нет, конечно, будет двухчасовой перерыв.

— Не хочешь прогуляться в этот перерыв?

— Я и так собирался в город, хотел в книжный зайти.

— Вот и договорились, встретимся в столовой после третьей пары.

Глава 8.

По дороге к книжному магазину Лора поднимала самые разные темы, от спорта до работы, которой мы будем заниматься, от работы к космосу, от космоса к будущему, которое ждёт нашу страну. Начала она со спорта.

— Глеб, вот ты бегаешь стометровку, и твой тренер говорил, что неуклонно улучшаешь свои результаты, подбираешься к десяти секундам. Рассказывал, что чемпион олимпийских игр конца девятнадцатого века сейчас не выполнил бы даже второй разряд. Рекорды будут всё время улучшаться?

— Нет, конечно, дойдут до предела человеческих возможностей и остановятся.

— А где он, этот предел?

— Если ты говоришь о беге на сто метров, то думаю, что десять секунд будут преодолены, а вот насколько, сказать не могу. Хотя задача довольно любопытная, определить предел скорости человека, исходя из его конструкции.

— Можешь подсчитать?

— Только если у меня будет лишнее время.

— А предел пребывания человека в космосе есть?

— Там главная проблема, скорее всего, гравитация, если её решить, то предел пребывания будет таким же, как и на Земле. Вот в невесомости, наверное, ограничение есть.

— Это ограничение не помешает полететь человеку на Луну?

— Нет, конечно, что там за расстояние до Луны, рукой подать.

— И когда мы на Луну полетим?

— Мы? Не знаю.

— Ну, а кто, если не мы?

— Инопланетяне какие-нибудь.

— С Марса или Венеры? Но Маша мне рассказывала, что ты считаешь, ни там, ни там жизни нет.

— Болтушка твоя Маша. Если сейчас жизни нет, это не значит, что её не было раньше. А инопланетяне могут быть не только с Марса или Венеры.

— Почему обязательно болтушка, просто любит о тебе поговорить. Инопланетяне с других звёзд, как у Ефремова в "Сердце змеи"?

— Примерно так, — последними фразами мы обменивались уже стоя недалеко от входа в книжный магазин, и я поймал себя на том, что не столько слушаю, что она говорит, сколько любуюсь её красиво очерченными губами и живой мимикой.

— Интересно, когда люди смогут поселиться на Марсе, сначала хотя бы и под куполом, как это изображено на фантастических картинах в "Технике молодёжи"?

— Понимаешь, проблема в том, что мы живём на дне глубокого гравитационного колодца. Для того, чтобы вывести на орбиту одну тонну полезной массы, требуется на два порядка большая по массе ракета с химическим двигателем. Чтобы действительно осваивать космос, туда нужно вывести миллионы тонн полезной массы, с Луны это можно сделать намного проще. Там, наверное, можно сделать даже пушку, которая будет стрелять на орбиту, или электромагнитный ускоритель.

— Но для этого сначала нужно построить лунную базу, на которой могли бы жить люди, а для этого нужна вода. Интересно, на Луне есть вода?

— Есть, в кратере Ш... — я тряхнул головой сбрасывая наваждение. — То есть, вода должна быть в виде льда в каком-нибудь лунном кратере. Зайдём в магазин, у меня не так много времени.

Через несколько минут просмотра новинок научной и технической литературы я обнаружил свою книгу и не удержался от восклицания: Вот она!

— Что случилось, Глеб? — подскочила Лора.

Я молча подал ей книгу. Девушка сначала прочитала название "Алгоритмический язык ПАЛ-1" и только потом обратила внимание на авторов.

— Так это та самая книга, о которой ты говорил, — студентка с интересом посмотрела на меня. — Вот будет забавно, если нас станут по ней учить программированию, когда автор учебника учится вместе с тобой за соседним столом.

— Автор здесь, вообще-то, не один.

— Ну и что, твоя фамилия на первом месте, значит ты главный. Кто, кстати, твой соавтор?

— Преподаватель с кафедры математики, только он на нашем потоке занятия не вёл, но ты его видела.

— Где?

— Помнишь вступительный экзамен по математике устно? Он был одним из экзаменаторов.

— Экзамен помню, жаль, что ты его не забыл. Книгу будешь покупать?

— Пожалуй, что куплю, поставлю у себя в комнате. Да и ребятам будет интересно, два года назад они были первыми, кто увидел рукопись, кроме авторов, конечно.

* * *

— Значит так, Леонид Ильич, — начал предварительный инструктаж свеженазначенного куратора микроэлектроники Хрущёв, — ваша задача добиться создания первого в мире микропроцессора в 1965 году, то есть к концу пятилетки. Микропроцессор, это и есть та самая маленькая ЭВМ, которая помещается на ладони, как раз о ней я и говорил на заседании президиума. Вот название организации, дальше других продвинувшейся в этом направлении.

— Другие контрольные точки, кроме создания этого самого микропроцессора будут?

— Обязательно, их вы уточните со специалистами предприятия, потом рассмотрим и утвердим на президиуме. Эта дата, 1965 год, была ими названа как реальная при условии создания режима наибольшего благоприятствования. Думаю, Леонид Ильич, вы хорошо понимаете, что это значит. Потребности в оборудовании, материалах, в том числе и импортных, должны удовлетворяться первоочередным образом, это же касается и штатного расписания. Но и спрос со всех будет самым серьёзным.

— Отчёта один раз в год будет достаточно?

— Полагаю, что да.

— Что делать, если выделенных этой организации, или даже всей отрасли, средств окажется недостаточно?

— Будем изыскивать с других статей расходов, но положительный результат необходим кровь из носу. Отставание от капиталистов в этой области научно-технического прогресса совершенно недопустимо.

— Понятно, когда нужно приступить к делу?

— Немедленно, времени на раскачку нет!

* * *

— Владимир Андреевич, чем у вас сотрудники лаборатории занимаются? Один уже который день школьные опыты с магнитами проводит, другой в туалете с унитазом что-то учудил. Как это понимать?

— Сергей Алексеевич, и то и другое, это Ильин. Магниты — разработка нового оборудования, а унитазы что-то из "Тысячи и одной ночи", по крайней мере, он так это объяснил.

— Да? Пригласи его ко мне, хотя... пойдём лучше к нему, послушаем этого сказочника на месте.

Ильин действительно находился на своём рабочем месте. На столе перед ним на приподнятой, опутанной проводами печатной плате, стояла узкая маленькая ванночка из тонкого плексиглаза, поделённая поперёк на несколько крошечных секций, заполненных маслом. Приглядевшись, Лебедев увидел, что в этих секциях сквозь масло просвечивают маленькие тёмные шарики.

— Это надо понимать, как раз магниты, — показал академик на ванночку. — С чего, Глеб, вы вдруг решили заняться памятью на ферритах?

— Это не память, это чёрно-белый экран. Магниты по идее должны быть выкрашены наполовину в белый, наполовину в чёрный цвет, пока я чуть мазнул северный полюс белилами. В ответ на токовый импульс они должны разворачиваться, в зависимости от направления тока оператор увидит точку белого или чёрного цвета.

— И как успехи?

— Не очень, пока магниты сравнительно большие, система худо-бедно работает, для маленьких не удаётся избавиться от влияния поля на соседей. Экран с каждой точкой диаметром в сантиметр никуда не годится, разве что для плакатов. Похоже, что придётся вместо жакана переходить на мелкую дробь и электрическое поле.

Академик ненадолго задумался: Имеете в виду мелкие разнозаряженные и разноокрашенные частицы?

— Да, что-то в этом роде, надо будет ещё с химиками поговорить.

— Ладно, с этим понятно, а что вы с унитазом сделали, и причём тут "Тысяча и одна ночь"?

— Если коротко, то "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". В ней арабы использовали кувшины с водой для подмывания после туалета и не только. Газеты содержат вредный для здоровья свинец, а туалетную бумагу, я специально узнавал, у нас даже не планируют выпускать. Конечно, для нашей организации, пока работают АЦПУ, проблема не слишком актуальна, хоть бумага и жестковата, так что этот унитаз можно рассматривать как испытательный полигон.