По воле богов.

— Арман, ты хотя бы поешь, — сказал Бониваль. — Ты ведь весь день голодный.

— Он сыт любовью, — огрызнулся обиженный Дорбери.

— Ты прав, — пожал плечами князь, — есть я совсем не хочу.

— Арман, это не дело, — серьезно ответил Бони. — Мы не будем тебе мешать и уйдем, но ты поешь, я оставлю тебе. Любовь — прекрасно, но на ней одной долго не продержишься.

Князь кивнул, соглашаясь с приятелем, и Бониваль подтолкнул Нерила к выходу, мрачно слушавшего диалог друзей.

— Надеюсь, не собираешься удрать? — спросил он, буравя взглядом Армана.

— Нет, я ведь дал обещание, — ответил тот. — До утра я никуда не денусь.

— А знаешь, что забавно, Бони? — ядовито спросил у Бониваля молодой Дорбери. — Обещания, данные нам, он нарушает с легкостью. А здесь, смотри ж ты, держать собрался.

— Хватит ревновать, Нерил, — насмешливо ответил Бони. — Главное, что не помчится никуда. Пусть работает, мечтает, витает в небесах. А мы пойдем и выпьем за безумие влюбленных.

— Чтоб им гореть в огне, — фыркнул Нерил, и друзья покинули Армана.

Он проводил их взглядом и вернулся к документам, честно изучал их какое-то время, но на третьем свитке вздохнул и отложил в сторону. Его мысли уносились все дальше от дворца лорда Одариана, возвращаясь на берег неспешной, но опасной реки. Куда он отправился, когда солнце еще не было в зените. Амулет, купленный у мага, надежно отвел глаза охране, скрыл от любопытных и ненужных глаз. А верный конь отнес его по указанному духом пути...

... Небольшой домик, который мог принадлежать семье небогатых обывателей, а не первой леди, появился из-за деревьев неожиданно. Юноша уже было направился к мостику, но остановился, понимая, что лорд Одариан не мог не защитить свою первую супругу. К тому же его предупредил отец, что старший сын лорда — маг, значит, и его защита могла лежать на жилище одинокой вампирши, добровольно покинувшей богатые чертоги главы клана.

— Эль, — позвал молодой князь, вглядываясь в окна домика на другом берегу.

Ему не хотелось давать ей шанс отказаться от встречи, но приходилось мириться с подобным положением.

— Прекрасное создание ночи, — с улыбкой вновь позвал он.

В одном из окон появилось лицо обычной вампирши. Она с явным интересом разглядывала его, а вскоре дверь открылась, и белокожая женщина показалась на пороге. Она снова посмотрела на юношу. Тот спешился и учтиво поклонился. Первая леди подошла к мосту и сжала перила тонкими пальцами.

— Проезжай, человек, путь свободен, — сказала вампирша.

Конь процокал копытами по деревянному настилу, ведомый хозяином. Арман снова поклонился.

— Удачи во мраке, леди Одариан, — сказал он. — Не мог бы я увидеть юную леди Одариан?

— Арман, — послышался тихий стон девушки, и она вышла к нему.

— Увидел, — усмехнулась старшая вампирша и скрылась в доме, оставляя дочь своего мужа наедине с человеком.

— И век бы смотрел, — произнес Арман, не сводя восхищенного взгляда с юной вампиршы в легком алом платье.

Она нервно теребила ворот, не поднимая смущенных глаз. Легкий румянец играл на нежных щеках девушки, делая ее так похожей на человеческую женщину.

— Ты прелесть утра, — улыбнулся князь, убирая с лица черную прядь.

— Ночью ты называл меня иначе, — ответила она, взглянув на него.

— Чудо ночи, прелесть утра, радость дня и отрада вечера, все ты, милая Эль, — сказал он, приподнимая ее голову за подбородок и вынуждая взглянуть себе в глаза.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, вымученно глядя на молодого мужчину.

— Зачем люблю тебя? — переспросил Арман с улыбкой.

— И говоришь мне эти слова зачем? — Эль встретилась с взглядом синих глаз, и в который раз подумала, что таким глубоким бывает только море.

Он взял ее за руку и повел прочь от дома. Вампирша не сопротивлялась, позволяя их пальцами переплестись. Арман посматривал на нее с теплой улыбкой. Эль украдкой поглядывала на него, вряд ли замечая, что тоже улыбается. Когда густой кустарник скрыл их, молодой князь выпустил повод коня и привлек к себе смущенную девушку.

— Эль, — позвал он, и она подняла на него взгляд.

— Ты должен уйти, — произнесла она, оплетая его плечи руками, противореча сама себе.

— Я должен видеть тебя, значит, уйти не могу, — не согласился Арман, пропуская сквозь пальцы ее волосы.

— Но ты скоро уедешь, а я останусь. Ты играешь со мной, отравляешь каждым словом, каждым взглядом, — тихо ответила она.

— Ты не веришь мне? — понял он.

— Как я могу тебе верить? Ты ведь человек, — Эль провела ладонями по широкой мужской груди, затянутой в замшевый камзол, но даже под слоем одежды она ощутила биение его сердца.

— Да, человек, — согласно кивнул он. — Человек, вампир — всего лишь названия расы. Разве это может быть помехой тому, что мое сердце готово выскочить из груди, когда я вижу тебя?

— Человек, ты все время смущаешь меня, — воскликнула она, заливаясь румянцем. — Это всего лишь слова. Слова — все равно, что вольный ветер. Сейчас он здесь, а через мгновение уже умчался.

— Чем доказать тебе мою любовь? Хочешь, поклянусь этой рекой...

— Чьи воды убегают вслед за ветром? — Эль с легкой насмешкой посмотрела на юношу.

— Небом, землей, солнцем, своей жизнью клянусь, что для меня более не существует женщин, кроме тебя, Эль. — Жарко воскликнул Арман.

— И все равно слова, — улыбнулась она.

Арман задумался и счастливо улыбнулся. Он снял с пальца перстень с синим камнем, взял руку девушки и надел на средний пальчик. Перстень был ей безнадежно велик, но она сжала пальцы, не позволяя ему соскользнуть, и изумленно посмотрела на молодого князя, опустившегося на колени.

— Пусть наша свадьба станет доказательством моей любви, — сказал Арман. — Согласна ли ты стать моей женой, мое чудо?

Она испуганно ахнула, снова взглянула на перстень и кивнула.

— Согласна, — сказала она, улыбнувшись. — Мне приятны твои намерения. Странно, но я действительно готова стать твоей женой. Жаль, только этим мечтам не сбыться. Отец никогда не одобрит такой союз.

— Посмотрим, — решительно ответил Арман и встал, вновь привлекая к себе юную вампиршу.

— Как все это странно, — прошептала Эль, глядя на того, из-за кого ее кровь становилась горячей. — Еще вчера утром я презирала и ненавидела людей, а сейчас готова соединить свою жизнь с человеком. И мне страшно, что ты уйдешь и не вернешься.

Арман тесней прижал к себе девушку и зарылся лицом в густоту ее волос, с наслаждением вдохнул ее запах и прикрыл глаза, запоминая его.

— Так не бывает, — вновь прошептала Эль.

— Но случилось, — сказал Арман, заглядывая ей в глаза. — Здесь промысел самой Судьбы, чтобы она не уготовила нам. Но я верю, что это счастье.

— Мне страшно, Армана, — теперь она сама прижалась к нему, закрыла глаза, вслушиваясь в бег человеческого сердца.

— Не бойся, милая. Все страхи временны, они рассеются, когда мы соединимся. Увидишь, все получится. И если твой отец мне откажет, я украду тебя и вознесу молитвы Пресветлой, прося ее защиты. — Горячо пообещал юноша. — Я защищу тебя от всех невзгод, закрою своим телом. Не хочу, чтобы эти очи знали слезы.

— Не знаю почему, но я тебе верю, — Эль доверчиво взглянула в глаза человеческого мужчины. — И это тоже странно. Ведь ты человек, а значит слаб. Как может слабый защищать? Но я верю.

— Слабостям подвержены все расы, — пожал плечами Арман. — И я не настолько слаб, чтобы не быть уверенным, что смогу противостоять, например, твоему брату.

Он внимательно проследил за тем, как помрачнело лицо Эль. Князь надеялся, что она сама подтвердит его подозрения, но девушка лишь произнесла:

— Элион очень сильный, он зол и отчаян. Не связывайся с ним. Им движет ненависть к людям... как и многими из нас.

— А тобой? — улыбнулся Арман.

— А я лишилась разума, — усмехнулась девушка. — И ты тому доказательство.

— Твой брат, — князь постарался подобрать слова, — он... никогда не вел себя, не как брат?

— Почему ты спросил? — ее пытливый взгляд не был удивленным, и Арман скрипнул зубами.

— Я стал случайным свидетелем его неосторожных слов. Элион видит в тебе не только сестру. — Теперь он пытливо смотрел на вампиршу.

Ответ девушки его изумил.

— Никто не должен об этом знать, — воскликнула она, стискивая руки Армана. — Молю тебя, человек, не говори об этом никому. Элион не причинит мне вреда, он всегда был моей защитой. Но никто не должен знать, — она хотела еще что-то добавить, но покачала головой и прошептала. — Нет, это не моя тайна. — И вновь посмотрела в глаза Армана. — Молю тебя.

— Хорошо, — ответил он хмурясь. — Но если он прикоснется к тебе...

— Я смогу дать отпор, — уверенно ответила она. — Но он не тронет.

— Самоуверенность еще никого не спасала. Я должен забрать тебя, — уверенно сказал он. — И чем быстрей, тем лучше.

— Твои соплеменники не примут меня, как мои тебя, — грустно улыбнулась Эль.

— А мы не обязаны, как всем нравится, так и жить среди своих. Доверься мне, любимая, я все устрою.

— Я доверяюсь, — улыбнулась она.

— Мое чудо, — прошептал Арман, склоняясь к девичьим губам...

... Князь достал из внутреннего кармана неизвестный ему символ, подвешенный на простой кожаный шнурок, поднес его к губам и надел на шею маленький подарок Эль. "Пусть охранит тебя Кровавая Луна", — сказала она, снимая с шеи этот символ, когда он уже уходил.

— Твоя любовь — лучшая защита, маленькая Эль, — шепнул Арман, возвращаясь к своим свиткам.

Закончив с работой, князь зажег свечу с рунами. Призвав духа, он взглянул, как там девушка. Эль спала, а на руке, сжатой в кулачок, поблескивал перстень. Арман улыбнулся, послал ей воздушный поцелуй и лег в постель. Новый день должен был стать важным, слишком важным, чтобы он мог позволить себе расслабиться.

Глава 3

Дождь ударил в стекла дома первой леди. Я потянулась и открыла глаза. Взгляд сам устремился к зеркалу, но бездушная поверхность была до отвратительности безжизненна. Тогда я посмотрела на руку, но не обнаружила перстня. Испытав нечто сравнимое с ужасом, я перерыла всю постель, но нашла колечко под кроватью, куда оно закатилось, пока я спала. Надо будет уменьшить его, потерять дар синеглазого мужчины мне вовсе не хотелось.

Я сжала в кулаке кольцо и оглянулась в поисках чего-нибудь, на что его можно было бы нацепить и надеть на шею. Как печально, что я не смогу носить его открыто. "Доверься мне", — сказал он. И я доверилась, не могла не довериться. Мое наваждение все больше росло, укреплялось, пускало корни. Его речи не оставляли меня, ощущение горячих рук будоражило, даже когда Армана уже не было рядом. Я снова взглянула на зеркало и рассердилась на него. Зачем оно мне показывает мою спальню, а не мое наваждение?

Стук в дверь заставил вздрогнуть.

— Леди Минея, одно мгновение, — сказала я, направляясь к двери.

— С новым днем, сестра, — Элион вошел ко мне, и я спрятала за спину руку с кольцом и попятилась. — Что с тобой? Ты словно на врага смотришь, — сказал брат, окидывая меня внимательным взором.

— Не ожидала, — ответила я.

— Когда я приехал, ты уже спала. — Сказал брат, подходя ко мне.

Я продолжала отходить от него, пока не уперлась спиной в стену. Элион неумолимо настиг меня и остановился, приблизившись почти вплотную. Он некоторое время изучающе смотрел на меня.

— Что с тобой, сестра? — раздраженно спросил он. — Ты меня боишься?

— Нет, — я помотала головой, — отчего мне тебя бояться?

— Но ты вся сжалась, — пальцы брата скользнули по моей щеке, и я неожиданно подумала, как он неприятно холоден. — Эль, ты не должна меня бояться. Я никогда не обижу тебя.

— Да-да, — язвительность постепенно возвращалась ко мне, — прошлая ночь тому доказательство.

Ледяные пальцы сомкнулись на моем подбородке, и Элион задрал мою голову.

— Я сорвался, я принес тебе извинения, — резко ответил он. — Эль, я надеялся на другую встречу. Почему ты закрываешься от меня? И что ты прячешь за спиной?

Всегда был внимательным. Наверное, мои глаза выдали меня, потому что он вцепился мне в плечо и потянул на себя заведенную за спину руку.

— Отстань, Элион, — оскалилась я.

— Эльминара Одариан, немедленно покажи мне то, что ты прячешь, — холодно велел брат.

— Элион, — мой голос зазвенел от напряжения, — ты слишком много себе позволяешь. Примчался сюда, ввалился в мою спальню, да еще и какие-то требования выдвигаешь? Оставь меня. Я оденусь, выйду и поговорим.

— Сейчас же, — прошипел брат, на которого мое возмущение не оказало никакого воздействия. — Не заставляй быть с тобой грубым, сестра.

— И это так ты никогда не обидишь меня? — я язвительно расхохоталась ему в лицо.

Элион отшатнулся от меня, сжал кулак и приоткрыл клыки, показывая степень своего гнева. После развернулся на каблуках и стремительно покинул спальню, хлопнув дверью. Я выдохнула и поняла, что руки дрожат. У какого Пьющего кровь будут дрожать руки? Вдруг пришла мысль, что Арман мог появиться в зеркале, когда Элион был здесь, и кровь бросилась мне в голову. Испуг за синеглазого мужчину. Он ведь мог помчаться сюда. Почему-то я даже не сомневалась, что именно так он и поступит. И тогда мой двоюродный брат убил бы его. От мысли, что Армана может не стать, ноги подкосились, и я сползла по стене вниз. Раскрыла дрожащую ладонь и посмотрела на перстень. Если Элион узнает про человека... Гнилая кровь, невероятно, но при мысли об этом я пожелала брату исчезнуть, умереть, раствориться в воздухе, лишь бы только он не смог причинить зла моему наваждению!

— Боги, за что вы покарали меня безумием? — прошептала я, ужасаясь от собственных мыслей. — Но я рада ему, благодарю.

Однако далее медлить нельзя, иначе брат вернется. Я спешно привела себя в порядок, покинула спальню, но направилась в комнаты первой леди, временно спрятав перстень у нее. Обыскивать ее покои Элион не посмеет. Лишь после этого я спустилась в гостиную, где ждал меня брат. Он мрачно взглянул на меня, скользнул взглядом по рукам, в которых уже ничего не было, и снова посмотрел в глаза.

— Что с тобой происходит, сестра? — спросил Элион.

— А что со мной может происходить? — я пожала плечами и села напротив него, независимо глядя в глаза.

— У меня ощущение, что вчера привез я одну Эль, а сегодня приехал к другой, — брат встал со своего места и подошел ко мне. Он оперся руками о подлокотники, склоняясь к самому моему лицо. — Ты словно уже не моя сестра. Это взгляд, поза, упрямо поджатые губы. Расскажи мне.

— Что тебе рассказать? — мне было неуютно от его близости, от взгляда, блуждающего по лицу. Я передернула плечами и попыталась встать.

Элион не посторонился, не отошел, и мне пришлось остаться сидеть в кресле, придавленной его высокой внушительной фигурой и тяжелым взглядом.

— Эльми, Элион, вы так заняты разговором, что не слышите призыва? — первая леди вошла в гостиную, и брат отпрянул от меня. — Ройх стоит на том берегу и просит разрешения проехать. Вы готовы принять его?