Дар во имя спасения

Василиса передала ребёнка, Тилиане и вышла.

Поднялся во весь свой могучий рост Медволап старший, внимательно поглядел в глаза парня. Что-то там рассмотрел и, кивнув своим мыслям заговорил.

— Я отдаю тебе, Гнат, свою дочь, но с условием. Внуки останутся со мной, пока вы там воюете. С Василием и Василисой мы уже говорили об этом.

— Да, Иван Егорыч, так будет правильно.

— Ну, что Анечка, — хи-хи — шей свадебное платье. А я буду твоей подружкой. Отец мне тоже надо новое платье.

— Будет, дочь, обязательно — ответил, всё еще не успокоившийся Василий — Тила, дай мне Егорку. Когда держу его на руках, как будто добрее становлюсь.

— Тебе? Нет, не дам. Раздавишь братика, что я матушке скажу? — отвернулась та, пряча ребёнка.

Василий широко улыбнулся — тогда идите оба.

И сгреб своими ручищами дочь и сына, усадив себе на колени.

Вошла с бочонком мёда Василиса, следом Настасья с закусками, разложенными по тарелкам.

Старый Медволап принял бочонок, аккуратно выковырял пробку и перелил содержимое в ковш. На столе появились деревянные кубки. Василиса из ковша разлила хмельное вино по ним..

Медволап поднял свой кубок — за тебя Анна, за тебя Гнат — и опрокинул полулитровый кубок в рот, опустошив за мгновение.

Отёр рукавом рубахи редкую седую бороду и тихо опустил на стол. Не стал стучать, как положено в таких случаях. Ребёнок спит.

Василий, отпустив дочь и маленького сына, повторил за отцом слова и тоже влил в себя не меньший кубок.

Гнат с Анной низко поклонились и пригубили свои кубки. Поставив их обратно на стол.

— Пейте — посмеялась над ними Василиса — вы пока не на свадьбе.

— Да, о свадьбе — осмотрел всех старый Медволап — надо успеть, пока снег не сошёл. Не по-людски это, перед посевной свадьбы играть. Завтра же займусь.

— Только дай молодым время, и на платье, и на кружева. А не так как с нами. Только приехали и сразу в храм, венчаться — улыбнулся Василий и с любовью посмотрел на Василису.

— Ладно, пойду Егора Васильевича уложу — проговорила, вернув такой же взгляд мужу, Василиса — и вы девчонки пошли, пусть мужики пар выпустят. Им надобно иногда. А завтра с утра повозите своего учителя по сугробам, хмель выгоняя. Видела я сегодня, как ты Тила отца в сугроб головой макнула. Я ведь поняла, что ты специально это сделала.

Тилиана рассмеялась. Василий тоже поднял на неё весёлые глаза — ох и хитра, ты доча. Я пока сообразил, уже в сугробе был. Молодец.

Миновали дни заполошной подготовки к свадьбе. Миновала и сама свадьба. Хоть и дом огромный и места много, но всех гостей, не смог вместить. Поставили столы и во дворе. Хорошо, что погода позволила. Яркое весеннее солнце, тепло. Снег во дворе заранее весь сгребли и ровно досками застелили. Артель строителей постаралась, та, что и дом ремонтировала.

Обросли Медволапы за это время приятелями, да и просто хорошими знакомыми. Простой открытый характер, приветливое отношение, доброжелательность во всём, всё это притягивало к их семье людей. Да, ещё и слава Гната, как лучшего учителя мечника и кулачника, гремела на весь город. Сотни раз ему делали привлекательные предложения. И не только купечество, но и местная знать.

А сегодня сам Боярин, властитель этого города, приезжал, посмотреть на учителя и его учеников. Выставил против Бестана, пацана совсем, на его взгляд, своего, по общему мнению, лучшего воя. Деревянными мечами, конечно, бились. Только битвой это назвать нельзя было, скорее избиение. Взрослый мужик, прошедший ни одну стычку со степняками, да, и с северянами, в несколько секунд был "заколот", да ещё и с разных сторон и несколько раз. Вой злился, потел, пытался поймать парня не только мячом, но и руками, ногами, но всё тщетно. Каждый раз, руки и ноги были "отрублены". Вконец обессилив, вой сдался, признав победу Бестана.

Без тени улыбки и торжества, Бестан помог ему подняться и поблагодарил за урок. Обида с воя слетела, в тот же миг, после этих слов и он крепко обнял парня.

Потом бились и два охранника против четверых воев боярина, и с тем же результатом. Да и сам боярин решил тряхнуть стариной. Попросив у Гната бойца, не такого сильного как Бестан. Просто ему захотелось размяться.

На, что Гнат, серьёзно спросил — без обиды, Юрий Михалыч, девчонка подойдёт?

— А не зашибу?

— Если зашибёшь, так и поделом, значит плохой я учитель. А она плохой боец.

Боярин хмыкнул — а давай...

— Анна — позвал он жену — в круг.

Та без боязни, взяла меч, прокрутила его вокруг ладони, проверяя баланс. И сразу же атаковала. Но боярин был готов и защищался блестяще, только вот об ответной атаке не шло и речи. Все его силы уходили на защиту. Девчонка крутилась вокруг него как заведённая, не давая ни секунды расслабления. И боярин не выдержал, опустился на одно колено, тяжело дыша. А Анна даже дышать чаще не стала. Подала руку боярину, помогая ему подняться, проговорив тихо — простите Юрий Михайлович.

Тот тоже, поднявшись, обнял Анну и спросил — чья ты, девица.

Анна улыбнулась — Гната, я Юрий Михайлович, жена. Медволапа дочь.

Боярин отпустил девчонку и посмотрел на Гната — ко мне пойдёшь?

— Нет, Юрий Михайлович, недавно только отступные в граничной дружине выплатил, не хочу. Не обижайтесь, но не пойду. Здесь мой дом, жена, друзья и ученики. Но могу взять на полгода двоих, не больше, в ученики. Только тех, что помоложе. Остальные просто не выдержат. Лучше совсем пацанов, лет пятнадцати.

— Самому-то сколько?

— Восемнадцать вот исполнилось. Только у Ляксей Ляксеича я с семи лет. А в дружине с четырнадцати. И в дозор ходил.

— Парень, тот, что воя моего побил, он кто?

— Медволапа сын, и девчонка вон та, это тоже его дочь. А эти двое парней — он указал взглядом на охранников — мои ученики и служат у нас.

— Хорошо, ребят я тебе подберу, посмышлёнее, и заплачу, не обижу.

— Подошёл старый Медволап, только что, откуда-то приехавший.

Подошёл, поздоровался, голову склонил, как положено.

Боярин чиниться не стал, крепко пожал руку Медволапу — хороши у тебя дети Иван Егорыч.

— Это, да, грех жаловаться, Юрий Михайлович — ответил тот гордо и с улыбкой.

— Вот хотел переманить к себе зятя твоего, да отказ получил. Ну да ладно, хорошо, хоть учеников, согласился взять. И я смотрю, дочь у тебя — он посмотрел на Тилиану — Сколько ей, двенадцать, тринадцать? А у меня два сына, может, сговоримся.

— Извини, Юрий Михалыч, но сговорена она уже. Через год за ней сваты приедут. А слово я нарушать не привык.

— Как у тебя все наперёд расписано Иван Егорыч... Жаль у меня дочерей нет. Но если послужить захочет — он перевёл взгляд на Бестана — приму без разговоров. Видел его в деле.

— Да, спасибо — поклонился Медволап — а теперь за стол, нельзя дорогого гостя отпускать, не угостив. Вот, только, если бы вы предупредили, что загляните к нам с сыном...

— То тогда бы я уже в усмерть пьяным лежал. И ничего бы не видел. А так и посмотрел и послушал, да размялся — рассмеялся тот — но от обеда не откажусь. Невестка твоя красавица, встретила меня, приветила и за тобой вот людей отправила. Хороша, честное слово. Где нашёл такую для Василия?

— Зачем вам знать мои секреты — улыбнулся Медволап — расскажу, а у меня еще один сын, да, внук растёт.

Боярин хлопнул Медволапа по плечу — ладно, купец-хитрец, веди... Как дела-то? Всё ли хорошо?

— Да, не жалуемся, пекарня вон круглые сутки не остывает. Лесопилка пока стоит, ледохода ждём. С голоду не пухнем, и ладно, грех жаловаться.

— Ну, и хорошо... Люблю, когда людям хорошо...

Сидели за столом Медволап и боярин долго. Вели разговоры о делах, о семьях своих. Стол ломился от закусок, расстарались Василиса со свекровью своей. Свежий квас хмельной и несколько тёмных бутылок вина иноземного выставили. Но пили мало, в основном на блюда налегали, да на разговоры.

Появился и Василий, склонился низко перед боярином, потом перед отцом.

— Прости Юрий Михайлович, прости отец — в дружину ездил, о поставках хлеба договаривался. Не знал, что гости у нас. Знал бы, бросил бы всё и вернулся.

Боярин крепко пожал руку Василию, а отец, хлопнул сына по плечу — договорился?

— Да, отец, воз в неделю...

— Мало... Ну, да ладно... Присаживайся...

Василиса тут же поставила перед мужем тарелку и налила в кубок хмельного кваса. Знала, что предпочитает он его, а не вино заморское, чужое.

И вновь потекли длинные разговоры.

Прошла мимо весна, приведя за руку лето. Оно посветило, погрело и пролилось осенними дождями. Ничего не изменилось в жизни Медволапов, не считая того, что на паях старый, с боярином, поставили еще одну лесопилку и определили территорию вырубки леса. В амбаре выросла еще одна печь, поменьше, под сладкие пироги и появился новый работник. Мальчишка с улицы, которого привёл, тот, что лавкой заведовал. Поговорила с ним Василиса и оставила. По вечерам грамоте и счёту учила.

Подрос Егорка, названный в честь прадеда, вот-вот пойдёт уже сам.

Тренировки проходили в том же темпе, не взирая, на погоду и настроение. Тем более добавилось еще учеников. Один сын самого боярина, двенадцати лет, второй купеческий, рвущийся в боярскую дружину. Этот постарше на два года.

Понесла Анна, и её отстранили от тренировок и опять со слезами и соплями. Так же как и в своё время от них хотела откреститься.

После долгого отсутствия появился хранитель. И сразу перешёл к делу.

— Ваше величество, больше ждать нельзя, вы должны вернуться. Ирия пала...

Из знаний, что вливал им в головы хранитель, это дружественное Илии соседнее королевство. Королевство, возглавляемое, дедом по матери Бестана и Тилианы. Королевы Ирианы, некогда принцессы Ирии.

— Их армия разбита, хранители — продолжал тот — разбежались, когда убили короля, королеву и наследников. Предательски, подлым подкупом самых ближних. Почти все дворяне попрятались. Бросив свои замки. Вы единственные наследники этих королевств. Хранители, что остались верны своим отечествам и королям, решили изменить правила принятия короны. В создавшейся ситуации, выхода другого просто нет. Мы снизили возраст монарха восходящего на престол на один год. У нас всё готово к коронованию, нас ждут. Вы готовы ваше величество? Ваше высочество?

— Сколько у нас времени? — спросил Василий, в ответ на взгляд Бестана.

— По времени вашего мира, один день.

— Мало...

— Но таковы обстоятельства, ваша светлость.

— Хорошо. Мы будем готовы к утру. А вам хранитель, пустые комнаты на выбор. Отдыхайте. Обед и ужин вам принесут.

Хранитель встал, низко склонился и направился к плотно закрытым дверям большой гостиной в сопровождении Гната.

Тот за дверью передал его своим ученикам, охранникам, дав необходимые наставления и вернулся.

Старый Медволап, хмуро опустил голову.

— Не надо отец — потрепал того по плечу Василий — не навсегда уходим. Тем более, Анна остаётся с тобой.

У той по щекам бежали слёзы.

— Ребёнок родится, мы там устроимся и всех вас заберём, мы ведь Егорку тоже оставляем.

— И приходить будем часто, я обещаю — проговорил Бестан, глядя на Анну.

— А теперь о делах — Василий встал — на тебе сестра, отец, Егор, пекарня и обе лесопилки. И еще ученики Гната. Ты справишься. Я знаю. Ну, и мы будем приходить. В любом случае мы вас тут не бросим. С вами остаются охранники — он кивнул на дверь — деньги, вы с отцом знаете где. И не раскисать. Василиса — прикрикнул он, заметив, что она тоже плачет — если не прекратишь, то тоже останешься. Мне нужна там не ревущая герцогиня, а вой. На которого, я могу опереться и довериться. С нашим сыном, всё будет хорошо, он рядом с дедом и тёткой. И ты знала, что так будет.

Василиса отёрла мокрые щёки и виновато улыбнулась.

— Дальше — продолжал Василий — берём, только самые необходимые вещи и оружие. Представьте, что мы отправляемся в дозор. Остальное добудем на месте. На этом у меня всё. На сборы и прощания у нас целый вечер и ночь.

— Барон, ты телохранитель, смотри в оба. Там не будет времени, давать тебе указания.

— Да, ваша светлость.

— Бестан, присматриваешь за сестрой и Гнатом. Мы за вами, а вы за нами. Всё, разошлись. Нннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннн

И снова их встретила ночь, но не лунная, а серая. Где-то далеко, далеко за горизонтом небо окрашивалось розовыми тонами. Подкрадывался первый рассвет, для землян в этом мире.

Две согбенные фигуры в неизменных балахонах с глубокими капюшонами, распрямились, поприветствовали старческими голосами пришельцев и зажгли еще один овал.

Опять высокие стены, освещённый факелами вход в замок и ряд гвардейцев, с мечами наголо, в высоко вскинутых руках и опущенных к ногам щитах, придерживаемых за верхний обод.

Окружив со всех сторон Бестана и Тилиану, друзья прошествовали мимо строя, вслед за знакомым уже хранителем традиций. Хоть лица его и не видели, но по серебристой полосе по низу балахона уже знали, кто это. Да и по голосу, что приветствовал их, при встрече в огромном зале, на этот раз с одной, единственной, мраморной широкой лестницей, покрытой алым ковром, определили.

По ней, хранитель и повёл их куда-то наверх. Потом шли длинными галереями, заставленными пустыми железными рыцарскими доспехами, потом, с огромными, в полный рост, портретами, молодых и не очень, роскошно одетых людей, на стенах. Потом по узкой лестнице вниз. И, наконец, друзья оказались в небольшом зале, с разнообразной красивой и мягкой мебелью. Стены покрывали драпировки и гобелены с искусно выполненными мастером сценами королевской охоты и просто природными пейзажами.

Внезапно, на стене перед ними, гобелен уполз в сторону, а за ним оказались две двери. Обычные, ничем не примечательные, покрашенные под цвет серых каменных стен.

В одну из них хранитель пригласил Тилиану, в другую Бестана.

Первым, оттеснив вежливо хранителя, в каждой побывал Гнат.

Вышел и обратился к хранителю — господин хранитель, объясните, пожалуйста, что делают все эти люди в комнатах. И зачем вы приглашаете туда их высочеств.

— Да господин барон — ответил старик, слегка склонив капюшон — Для принятия короны, его величество и её высочество, должны быть одеты соответствующим образом. Эти люди помогут, и выберут им одежды, согласно канонам коронования. Затем и вы, все, пройдёте в те же двери.

— Спасибо господин хранитель — ответил барон и поклонился.

В одну из комнат вошёл Бестан в сопровождении Василия, в другую Тилиана вместе с Василисой. Рядом с дверьми встал Гнат, наполовину, как и полагается, обнажив меч.

В комнате, куда вошли Бестан с отцом, находилась стайка девушек, с улыбками, разглядывающая будущего короля. По диванам, диванчикам, пуфам и пуфикам, в кажущемся беспорядке, разбросаны различные детали одежды, разного цвета и оттенков.

Они тут же окружили Бестана и сноровисто принялись его раздевать.

— А наш император-то, красавчик — высказалась, хихикая, одна из них.

— Ага — поддержали её остальные, через минуту, не оставив на нём даже нитки. Оглядев его с ног до головы, кинулись к вещам. Покрасневший Бестан сначала замер нерешительно, но потом, высоко вскинув подбородок, улыбнулся и тоже, нагло и беззастенчиво, стал разглядывать девушек. Оценивая их пышности под нарядными платьями. Его взгляд то и дело скользил по их спинам и ниже, то забирался выше, в вырезы, с другой стороны, то ниже, фантазируя.