Путь к жизни

— Хас, у меня скоро урожай поспеет, мне бы помощник не помешал.

— Если господин разрешит, — не раздумывая согласился воин.

— Спросим. А может, и его позовём. Ему, я так понимаю, сейчас всё интересно.

Оборотень хмыкнул. Великана он уважал и успел научиться немного понимать: несмотря на свой взрослый вид, здоровяк был ненамного менее любопытен, чем теперь хозяин. И да, добровольный учитель оказывался-таки прав: господин сейчас очень походил на ребёнка. С того самого дня, когда вдруг вмешался в разговор, он почти не сидел на своём любимом месте, а лазал по всей башне, то и дело застывая в ничем не примечательных с точки зрения Хассрата местах, как будто разглядывал что-то видимое лишь ему. Вот и сегодня, услышав, что урок закончен, быстро собрал письменные принадлежности и исчез, словно растаял.

В это время дверь распахнулась, и на крыльцо вышла группа настолько странная, что у беседующих мужчин отвисли челюсти от удивления: впереди медленно шёл Гельд, следом, крепко ухватив мертвеца за костлявый палец, важно вышагивал малыш, а завершала процессию Ниссрита, глядящая на идущую перед ней пару со смесью испуга и недоумения. Осторожно спустившись по ступенькам, все трое не торопясь дошли до угла и скрылись за ним.

— Это... — спустя минуту пробормотал Гримгирд, ткнув пальцем, — это они куда?

— За травами, — не обернувшись, механически ответил Хассрат.

— Какими травами? — не то чтобы Садовода это интересовало, просто ничего более умного не пришло в голову, а молчать удивлённый до крайности великан не мог.

— Лечить.

— Ле-е-чи-и-ить, — протянул здоровяк и повторил несколько раз на разные лады: — Ле-чить, леч-чить, лечить, ле... Че-го?!

Такая бурная реакция на простое слово помогла оборотню выйти из ступора и заставила посмотреть на учителя-приятеля с удивлением:

— Лечить. Если кто болеет. Травами.

— Угу, угу, угу, — согласно кивал Гримгирд, — только чё ж ты раньше-то не сказал, а?

— Что раньше? — не понял Хасси.

— Что жена твоя травы знает.

— Так у нас всё село их знает. Знало, когда мы там жили. У вас разве не так?

Грим открыл рот, закрыл, почесал в затылке, опять открыл, после чего со стариковским кряхтением махнул рукой, признавая, что всё случившееся явно отразилось на его мыслительных способностях, причём далеко не лучшим образом. Ну откуда же было пришлым знать, что со смертью старого некроманта селение оказалось без лекаря? Повитуха имелась, да, а вот хотя бы завалящего травника... Нет, случись беда, попробовали бы и к мертвецу обратиться, да вот только сомневался Садовод, что тот сумеет помочь. Добираться же до соседей, особенно зимой...

— Вот такие вот дела, Хас, — закончил Гримгирд. — Никто же не думал, что старика убить могут. Вот и... — развёл он руками. — А тут выходит, что не всё так уж и плохо. Да и вам с женой хорошо: есть-то что-то надо, а одной охотой не проживёшь. А господин твой, не в обиду будь сказано, он по-своему судит, по-мертвецки.

Оборотень пожал плечами:

— Грим, трав нету. Нисси, конечно, что-то собрать успеет, но мало. Да и не для всех сейчас сезон. Осень же. И где искать? Я кроме вашего села да того пастбища нигде не был.

Здоровяк опять задумался. Воин не про все трудности ему сказал: женщину нужно было ещё и охранять, если пойдёт куда. Малец опять же. А Хаса он успел позвать с урожаем помочь, и тот уже почти согласился. А мертвеца просить — это уже верхом наглости будет. А... Рановато радоваться оказалось. Хотя...

— Хас, а давай, твои у нас поживут немного? У меня в саду растёт что-то, у соседа, за садами — выгоны, покосы, там поискать можно. И пастухи там, если что — присмотрят, подскажут. А? Что-то всяко найдётся, а чего не хватит, так у Гельда наверняка припрятано. Купим, если что. Или сменяем.

Оборотень с сомнением оглянулся на башню, потом посмотрел на собеседника:

— Ты знаешь, что может пригодиться моему господину?

— Ну-у-у, — протянул великан, — что-нибудь. А если у нас нет, у купцов спросить можно будет.

— У купцов?

— Два раза в год к нам караваны приходят, — принялся объяснять Гримгирд. — Осенью по заморозкам и весной, когда снег сойдёт и земля просохнет. Так что шкуры те вы лучше приберегите, волчьи которые, — предупредил Садовод, — и клыки с когтями. Да и корешки, что я недавно Гельду занёс. Их хорошо берут.

— Господин сам решит.

— А ты подскажи. Видишь же, что... — Грим, не закончив, замолчал.

— Скажи, — так и не дождавшись продолжения, спросил вдруг Хассрат, — а почему ты помогаешь?

* * *

На этот раз встреча проходила в одном из старинных домов столицы одного из королевств, перешедших под руку Справедливого. Не слишком просторная комната, в которой кроме шести массивных кресел, стоящих у стен, никакой другой мебели не было, скудно освещалась несколькими масляными светильниками. Желтоватый свет изредка колеблющихся язычков пламени выхватывал из темноты шесть закутанных в плащи сидящих фигур со скрытыми надвинутыми капюшонами лицами. Впрочем, такая таинственность была больше данью традиции, чем необходимостью: присутствующие прекрасно знали друг друга не один десяток лет и уже довольно долгое время являлись союзниками в борьбе за власть.

Нет, друзьями собравшиеся не были, и в другой ситуации любой из них с большим удовольствием спровадил остальных к престолу придуманного их предшественниками бога. Но — именно что в другой. Потом. Когда-нибудь. Если не удастся договориться. А пока... Пока двое из них спорили, остальные же внимательно слушали, изредка вставляя отдельные слова или короткие фразы.

— Так, значит, подсыпать провинившимся яда и на их место никого не избирать... Каков наглец!

— Полноте, досточтимый! Лет пятьдесят...

— Сорок шесть.

— Благодарю. Так вот, сорок шесть лет назад так и было. Правда, я не думал, что это выплывет.

— Вы так говорите, досточтимый, как будто согласны с этим ублюдком!

— А вы? Вы можете предложить что-то иное?

— Мнэ-э-э...

— Вот именно. Сейчас, досточтимые, когда магов с нами нет...

— По вине этого предателя!

— Вы о ком? Об этом придурке Кирсте, надеюсь?

— ...

— И не надо так возмущённо пыхтеть, досточтимый! Кем бы мы ни считали Римзо, в этом кризисе виноват не он. Более того, прошу обратить внимание, досточтимые, что предпринятые им действия наносят Храму минимальный ущерб. В подобной ситуации любому из нас пришлось бы действовать достаточно резко. Значительно резче, я бы сказал.

— Однако, досточтимый, вы и сравнили! Кто мы — и кто этот выскочка?!

— А в чём разница? Этот, как вы сказали, выскочка держит нас за яйца. И не пузырьками с кровью, не думайте. Скажите лучше, сколько мы протянем без всяких этих зелий, эликсиров, заклинаний, а? Вам, например, уже девяносто четыре, а из вашей спальни по ночам... Н-да.

— Из вашей, досточтимый, между прочим, тоже!

— И?

— Что?

— Благодаря кому мы можем позволить себе подобные развлечения?

— Знаете, досточтимый!..

— Знаю! Да, Римзо мог прислать других целителей, но где гарантия, что этот мужеложец не обратит на них внимания и история не повторится? Вы можете это обещать?.. Нет? Я так и думал.

— Кхм, досточтимый, вашу позицию мы поняли. Что вы можете предложить?

— Предложить? Предложить в этой ситуации можно только одно: прислушаться к намёкам нашего брата-мага.

— Э-э-э, вы сказали — намёкам. Это оговорка или?..

— Или, досточтимый. У меня было время поразмыслить. В своём послании брат Римзо предлагает несколько уменьшить количество иерархов. Это первый слой. Второй же... Досточтимые, как вы смотрите на то, чтобы выбрать одного из нас, скажем, Высшим Иерархом?

* * *

Большие сбитые из досок колёса немилосердно скрипели, поворачиваясь на толстых осях, однако ни кучер, сидевший на высоком облучке фургона, ни охранник, устроившийся справа от него, не обращали на этот мерзкий звук никакого внимания. Да и не удивительно — больше месяца в дороге, больше месяца с рассвета и почти до самого захода солнца. За это время можно привыкнуть и к чему-нибудь более противному. К тому же вою баньши, например, звучи он не умолкая. Вот и занимались кто чем. Один притворялся, что управляет парой волов, другой же изображал бдительного караульного — при постоянной тряске разглядеть в проплывающих мимо кустах укрывшегося человека или нелюдя было делом совершенно безнадёжным...

Охранник пошевелил плечами, разминая мышцы, после чего спрыгнул на землю и зашагал, держась рукой за борт: слишком большой караван, слишком много охраны. Какими бы безбашенными ни оказались предполагаемые разбойники, от такой добычи они предпочтут держаться подальше, проникшая же из-за хребта нежить шалит почти сотней лиг южнее. Да и то её изрядно проредили отряды храмовников, усиленные дружинами баронов, графов, герцогов и королевскими войсками...

— Эй, Красавчик! Ты там чё, заснул и свалился? Или с перепугу обделался? — почти сразу же донеслось с другой стороны фургона.

Охранник чуть было не посоветовал любопытному десятнику прогуляться по всем известному и довольно часто рекомендуемому маршруту, однако сдержался: до конца найма ещё около двадцати дней, глупо портить отношения с начальством. Но вот по-то-ом!.. Если память не обманывала и карты не врали, свой путь этот огромный караван закончит на землях, Храму Справедливого неподвластных, а значит, можно будет уже не шарахаться от каждой тени. Ну и, само собой, о магии вспомнить. Пока же нужно как следует подумать, куда податься: вряд ли Учитель устроит с извращенцами вечную войну — всё же на нём ответственность и за других учеников тоже, а это значит, что он, Лиртво, стал лишним. Нет, из родной Школы не выгонят! Уж где-где, а в монастыре работа для одного из лучших выпускников наверняка отыщется. Да вот только безвылазное сидение в четырёх стенах... Раньше хоть надежда была попутешествовать. Не в своё удовольствие, так хоть сопровождая важного подопечного. А теперь?.. Значит, получается, что особого выбора на самом деле нет: подальше уходить надо, подальше. Или далеко на север, к совсем уж диким племенам, или на юг, за хребет, к... Да кто бы там ни был! Пусть хоть через одного некроманты. Купцов-то, говорят, не съедают, авось, и его сразу не съедят, а потом... Потом, глядишь, и договориться получится...

Красавчик тряхнул головой, хмыкнул и полез обратно на облучок — всё же, как утверждала народная мудрость, плохо ехать значительно лучше, чем хорошо идти.

* * *

Мелкая морось оседала на широких мясистых листьях гигантского дерева, собиралась в крупные капли, и уже те, слетая вниз, звучно шлёпали по навесу из тростниковых циновок, вываренных в какой-то смоле.

'Ещё одна загадка, — лениво подумал Римзо, удобно устроившийся в массивном кресле, вырезанном из огромного пня. — Сколько их тут? Не счесть. Вот это дерево, например. Скажи кому, что такой великан может вырасти на болоте — не поверят. Скажи кому, что такой великан вообще может вырасти... М-да-с... Да и сами болота. Гоблова топь. Сердце Гиблого леса. Скажи кому, что даже в самые лютые морозы оно не замерзает... А всё — магия. Дикая Сила. С нашей точки зрения дикая. Потому что плевать на нас, цивилизованных магов, хотела. А она просто не привыкла, чтобы ей приказывали. Ей это не нравится. Она любит, когда её просят и платят за помощь. Платят... Даже не знаю, как это назвать. Разумом? Как можно платить разумом? Я, цивилизованный, не понимаю, а дикари... Те самые гоблины, которых у нас неприлично считать разумными. Потому как нечисть, созданная Неправедным. Хорошо, что дед так не считал. Интересно, он ещё жив? А если да, то сколько ему сейчас? Семьсот... э-э-э... восемнадцать?.. Хм, вряд ли. Даже если предположить, что здешние ма... э-э-э... шаманы живут дольше. Но ведь не в два с... Стоп-стоп-стоп! Римзо, ты опять торопишься! Ты опять учитываешь только одно, забывая об остальном! Видел бы тебя отец! — бывший монах инстинктивно оглянулся, а затем, сообразив, где находится, мысленно выругался. Нет, против собственно папы толстячок ничего не имел, но вот слова наставника, подысканного родителем для любимого дитяти, так невовремя подкинутые услужливой памятью!.. Впрочем, несмотря на все свои занудство, язвительность и прочие недостатки, учить, а вернее, вдалбливать знания в несознательные головы, папашин приятель умел. Хорошо умел. Так хорошо, что Римзо не раз потом готов был поблагодарить при встрече за науку. — Эх, отец! Ты бы, может, и увидел, да только угораздило ж тебя с Храмом-то поссориться! С Храмом, с дедом... А то, глядишь, тоже сейчас сидел бы в этих болотах, разбираясь с их тайнами. Мне бы что умного подсказал', — маг вздохнул: укрыть-то их укрыли, но дальше-то что? Сидеть на этих островках до конца жизни? Нет, чем заняться тут однозначно найдётся. И чем прокормиться. Но вот душа — не лежит! И не только у него — у всех, кто постарше. Наставники, взрослые братья... Ну не воспринимают они гоблинов людьми! Привыкнут, конечно, со временем, если выхода не найдётся. Если он не найдёт выхода.

Римзо плотнее завернулся в плащ, пытаясь спастись от вездесущей сырости. 'Вот ещё беда. Как вещи сушить, если магия то работает, то нет? Наша магия, привычная, классическая, можно сказать. А здешняя... Что-то меня не тянет бродить с отсутствующим взглядом, дышать дымом всякой гадости и жрать мухоморы. М-да-с. И опять то же самое — куда податься? Что дальше? Обратно на земли Храма — нельзя: ни мне, ни моим ученикам не простят ни бегства, ни неподчинения. И плевать этим зажравшимся козлам на Справедливого с Неправедным, потому как не верят они ни в одного, ни в другого. Сказочкой считают. И используют. А я...'

Строго говоря, маг и сам не верил в новых богов. Более того — точно знал, что их не существует. Знал он также и истинную причину гонений на магов: Храм не желал, чтобы кто-либо мог разоблачить его махинации с чудесами. Так называемыми чудесами, ибо творились они не вмешательством высших сущностей, а посредством различных амулетов, изготавливаемых 'братьями, получившими благословение Справедливого'. Да-да! Тот, кто служит Храму, последователем Неправедного просто не может быть!

С таким подходом недавний глава школы был совершенно согласен: индивидуализм и пренебрежение человеческими законами, характерные для одарённых Силой, не один раз приводили к самым неприятным последствиям, вплоть до вымирания обширнейших областей либо заражения их всякого рода монстрами, живыми и неживыми. То же, хоть и в меньших масштабах, случалось и из-за противостояния магических школ.

Доигрались. Доспорились. Довоевались. Медленно набирающие силу жрецы нового бога принялись активно стравливать и без того ненавидящих друг друга адептов, добивая раненых и приманивая недовольных своим положением. И вполне успешно приманивали. Вот только, к их сожалению, мелочь — неудачников, не сумевших добиться успеха своими силами либо имеющих ничтожный дар, только-только дающий право именоваться магом. Впрочем, даже такие негодные инструменты проповедники ухитрились использовать на удивление эффективно.