Не желая оскорблять людей, чьи души теперь были переполнены надеждами, я приняла небольшую круглую чашу из рук здоровяка.
— Будем, — кивнула я, после чего мы разом опрокинули чаши.
Колющий, жаркий напиток с ароматом спелых, осенних яблок и меда тут же наполнил голову легкостью. О том, что пить на голодный желудок не стоит, я не догадывалась. Мотнув головой, я вернула керамическую плошку Бартлу.
— Ну как? — поинтересовался тот, и я улыбнулась.
— У Иберии всегда все самое лучшее.
— Оставайтесь с нами, молодой мастер, — предложил Бартл, на что я покачала головой.
— Я должна добраться до кухни и попробовать яства, которыми сегодня угощали почтенных гостей. Если не потороплюсь, то много потеряю, — проговорила я, махнув рукой на прощание. — А вы развлекайтесь, все-таки подобные дни у вас не часты.
Голод гнал меня вперед, в то время как ноги с каждым шагом становились все менее покорными. Выбирая обходные пути, дабы не попасться на глаза сиятельным господам, мирно прогуливающим по освещенному саду, я обошла главный особняк и приблизилась к низкому зданию, примостившемуся во внутреннем дворе, — кухня. Домик был обвит ароматами изысканных блюд, которым еще предстояло попасть на праздничный стол. И я свято верила, что повара не откажут мне в дегустации.
Но не успела я к нему приблизиться, как все пошло наперекосяк. Проходя мимо кладовой, я услышала возню и тонкий настойчивый писк.
— Нет, не надо, умоляю вас... ох, господин, что же вы делаете...
Остановившись, я настороженно огляделась, после чего побрела в сторону голосов.
— Отпустите! Я не такая... ах... я закричу! Прошу, господин...
Приблизившись к кладовой и обойдя ее, я пару мгновений наблюдала открывшуюся мне картину: высокий, широкоплечий блондин с волосами до задницы прижимал к стене вяло отбивающуюся служанку.
— Эй-эй, приятель, — протянула я, похлопав мужчину по плечу. — Ты что, человеческого языка не понимаешь?
Мое появление вынудило парочку отвлечься друг от друга. Несколько сдвинувшись в сторону, блондин обернулся, окидывая меня взглядом через плечо. Мужчина на самом деле оказался молодым парнем лет двадцати с потрясающе красивыми глазами и идеальными чертами лица.
Переведя взгляд на девушку — пышнотелую молодую шатенку, я спросила:
— С тобой все хорошо?
— Д-да... — сдавленно ответила она, тщетно пытаясь скрыть разочарование. Которое я, однако, сразу не распознала в виду своей неопытности и некоторой степени опьянения.
— Чего тебе, парень? — улыбнулся блондин, меря меня насмешливым взглядом. — Будешь третьим?
— Отпусти ее. Ты же видишь, что ее от тебя тошнит.
Распутный гость громко расхохотался, а девушка обреченно закатила глаза.
— Ха, откуда ты такой вылез? Хотя, какая разница... — Улыбка исчезла с его лица в следующую секунду. — Чеши отсюда. Я не очень люблю, когда между мной и моей целью что-то стоит.
— Ого, смотрю, тебя кидает из крайности в крайность, да? Но не переживай, в отличие от этой девушки, я с готовностью уделю тебе время, — отщелкнув крепежи плечевого бандажа, я высвободила правую руку, после чего обратилась к служанке: — Уходи отсюда и постарайся больше не попадаться на глаза извращенцам.
— Извращенцам? — хохотнул остро парень, поворачиваясь ко мне полностью. — Да ты на себя глянь, чудила. Ходишь с красным гандоном на голове.
— Это шапка. И мне ее дал мой... мой наставник и брат.
— Ну что я могу сказать? У него отвратительный вкус.
— Может и так. Но в одном мы с ним точно будем солидарны: тебе стоит преподать урок хороших манер, — приняв боевую стойку, я, едва ворочая языком, пробормотала: — Так не ведут себя в гос...
Быстрый! Я едва успела уклониться от кулака, направленного четко в висок, пропустив, однако, удар коленом, который сбил меня с ног, откинув в сторону. Судя по интенсивности боли, которой скрутило мои внутренности, тело этого парня подверглось модификации: нечеловечески силен.
Пытаясь протолкнуть в грудь воздух, я приподнялась на руках, потом встала на колени, а через полминуты — на свои шатающиеся ноги.
— Перестаньте! — надрывалась служанка, не решаясь, однако, приближаться. — Силы небесные! Кто-нибудь, разнимите их!
— Давай-давай, поднимайся, — посмеиваясь, подначивал блондин. — Ты, кажется, обещал надрать мне зад. Если речь шла не о смерти от смеха, у тебя пока все идет из рук вон плохо.
— Самоуверенный... самовлюбленный ублюдок, — усмехнулась я. — Я терпеть не могу таких, как ты.
— А?
— Твоя сила, который ты тут хвастаешься, основана на генетической случайности, а не твоих личных заслугах. Из всех половых клеток вырасти во взрослый организм, модернизированный технологическим путем, повезло именно тебе. Ты ничего не сделал для этой силы. Просто выиграл лотерею...
— А сказать тебе, кого я не могу терпеть больше всего? — его тон стал откровенно угрожающим. — Людей, которые утверждают, что знают меня!
Ошибкой было в следующий момент поставить блок: запястье вспорола дикая боль, заставляя неуклюже пошатнуться и открыться. Повторять на тренировках из раза в раз подобные ситуации было куда проще. В жизни же я не смогла продержаться и пары минут против тренированного бойца.
На крик девушки, чью честь я так неуклюже попыталась спастись, сбежалась прислуга и те редкие гости, которые оказались поблизости. Лежа на земле, я осматривала их, перешептывающихся и качающих головами. Собственно, все присутствующие были публикой, привыкшей к кровавым зрелищам.
— Ты так и будешь там валяться, а? Тц, у твоего наставника не только вкус плохой, но и все остальное. Как еще объяснить такую никчемность его ученика?
— Эй-эй, заткнись, извращенец, — протянула я, сплевывая собравшуюся во рту кровь. — Ты и мизинца его не стоишь. Это стало бы очевидным даже для такого идиота, как ты, если бы ты его встретил...
— Бла-бла-бла.
Едва я успела подняться в очередной раз, противник уже стоял вплотную, замахиваясь для решающего удара. Возможно, если бы его кулак достиг своей цели, попыток подняться с моей стороны больше не последовало бы. Сосредоточившись, я выставила перед собой левую руку, намереваясь погасить атаку, а локтем правой контратаковать. Однако, этот "блестящий" план был на корню разрушен чужим вмешательством.
Рука блондина замерла в сантиметре от меня, перехваченная появившимся Индрой. Воцарилась гробовая тишина. Ни публика, ни я, ни светловолосый извращенец не проронили ни слова в течение верной минуты. Видимо, онеметь их вынудили контрасты: вступать на защиту оборванца в дурацкой красной шапке юному боссу, одетому с иголочки, было не к лицу.
— Хей, Индра... — первым, не выдержав напряжения (или пронзительного черного взгляда?), заговорил улыбчивый блондин. — Разве наша потасовка стоит твоего внимания? Никогда не поверю, что покинуть общество прекрасных дам, тебя заставила наша мышиная возня. Ничего серьезного, честно. Ты же знаешь, я не собираюсь создавать вам проблем, просто проучил зарвавшегося юнца.
Продолжая улыбаться, он попытался высвободить руку. Безуспешно.
— Не собираясь создавать проблемы, ты их, тем не менее, создал, — раздался ледяной голос Индры. — Ты хоть знаешь, на кого руку поднял?
— А?
— Даже если бы я увидел, что ты избиваешь в Тавросе человека, который принципиально не может дать тебе сдачи, мне бы это не понравилось, Гай. Как ты думаешь, что я должен испытывать, видя, как ты избиваешь в этом городе, в этом доме мою сестру?
Да, молодой босс противоречил сам себе (обращаться ко мне, как к бесполому существу, а уже через секунду называть своей сестрой), но если принять во внимание эффект, который произвели на Гая эти слова, оно того стоило.
Блондину потребовалось несколько секунд, чтобы воспринять эту новость.
— Да ты шутишь... Это шутка, да? Я... я не знал, Индра. Слушай, я готов...
Толпа разом ахнула, когда на ангельски красивое лицо парня опустился сокрушающий удар. Покачнувшись, Гай, все-таки, устоял. Поднеся руку к носу, он оценил повреждения.
— Что ж... это я вполне заслужил, — усмехнулся он кривовато. — Удовлетворен?
Следующая атака вышибла весь воздух из груди блондина.
— Я буду удовлетворен, когда ты сдохнешь.
Загнувшись с тихим хрипом, Гай прорычал:
— Ты считаешь, что я буду стоять смирно... пока ты тут корчишь из себя гребаного героя? Я... тоже кое-что умею... и если уж ты так хочешь... не плачь потом...
Отойдя от своего противника, Индра снял сковывающий движения тяжелый пиджак, протягивая его мне.
— Смотри и учись.
— Босс, вам не стоит... — попытался сыграть роль его благоразумия вставший рядом со мной Дерил.
— Не лезь в это, — отрезал Индра, даже не взглянув в его сторону.
Тихо вздохнув, Дерил положил руку на мое плечо, отводя меня назад. Предусмотрительные зрители поступили аналогично, освобождая место для боя. Честно слово, среди них не нашлось никого, кто решился бы остановить это форменное безумие.
— Эй, Дерил... — я еле шевелила опухшим языком, жутко коверкая слова. — Почему боссу не стоит, а? Кто этот извращенец такой?
— Для начала, он старший сын главы Тиона.
— Старший сын... о, я знаю... Тионы третьи по силе в Эндакапее. Исходя из этого, нам, правда, лучше с ними не связываться... Вряд ли его отцу понравится, что его первенца... избивают.
Ведь происходящее иначе как избиением не назовешь. Все-таки Индра был монстром, знающим о каждом твоем шаге до того, как ты его совершишь. В бою все его чувства обострялись, скорость его мысли не поддавалась измерению, наставник мог за долю секунды предсказать развитие ситуации по движению глаз оппонента, по его дыханию, да даже по направлению ветра. Новейшие технологии сотворили из сына Иберии идеальное оружие. Для того чтобы его победить, нужно передвигаться со скоростью, превышающей скорость мысли. Странно, что Гай этого не понимал... а может, и понимал. В таком случае, стоит отдать его упорству должное.
— Как думаешь, — обратилась я к Дерилу снова, — босс, правда, может его убить?
— Кто знает, — пожал плечами телохранитель, который, несмотря на долгую службу под началом молодого господина, так и не научился его понимать.
— Возможно, нам стоит сообщить... — об этом Иберии?
Я не сумела договорить: публика зашевелилась, зашелестела и, раздвинувшись, пропустила в первые зрительские ряды Иберию и его спутника, который, пить дать, был отцом Гая. Слухи о заварушке достигли и их благородных ушей.
Всех охватило плохое предчувствие. Всех, за исключением, конечно, дерущихся парней, для которых остальной мир вообще перестал существовать.
Комкая в руках еще теплый пиджак, я смотрела на его величество. От Иберии, кажется, исходило сияние... славы и могущества. Его черный, как морские глубины, взгляд следил за поединком бесстрастно. Стоящий рядом с ним мужчина тоже не проронил ни слова, когда увидел, что в таком скандале замешан его наследник.
— Кто-нибудь удосужится объяснить мне, что здесь происходит? — негромко, но повелительно поинтересовался Иберия.
И так как у остальных кишка была тонка, роль рассказчика на себя взял Дерил.
— Ничего серьезного, босс. Дружеский поединок.
— Правда? — Владыка Эндакапея перевел взгляд на меня, по-видимому, что-то себе уяснив. — Мальчишки. Тем не менее, Брант... из твоего сына вырастет отличный боец.
— Тогда как ваш уже вырос, — не поскупился на лесть глава Тиона, пролив на душу Иберии бальзам. — Сколько ему?
— Девятнадцать, — ответил Иберия удовлетворенно. — Он силен, но это далеко не предел. Как бы мне хотелось увидеть апогей его силы, но даже так... я готов умереть хоть сейчас, зная, что оставляю клан в надежных руках.
— Вам еще рано думать о смерти.
— Когда тебе исполнится сто лет, ты только о ней и будешь думать.
Слушая, как они переговариваются и обмениваются усмешками, я не могла поверить в то, что эти люди действительно являются родителями сражающихся парней: они следили за жестоким поединком своих сыновей, словно за безынтересным собачьим боем. Хотя был ли смысл требовать от главы Нойран, чье сердце варилось в самом темном зле этого мира десятилетиями, проявлений любви и заботы?
Опершись на Дерила, я мечтала о том, чтобы всё закончилось поскорее. Дело к этому и шло. Рухнув на спину, Гай попытался перекатиться в сторону, прежде чем противник окажется сверху. И ему бы это удалось, если бы у него не было таких шикарных, длинных волос. Намотав светлую копну на свой кулак, Индра дернул парня назад, после чего опустился рядом с ним на землю. Кажется, сын Иберии что-то говорил отбивающемуся из последних сил блондину, и дабы его слова надежнее отпечатались в голове Гая, он пару раз приложил его лицом об землю.
Поморщившись, я представила, какую боль должен при этом испытывать человек.
Но даже тогда Иберия не распорядился прекратить эти форменные издевательства. Толпа, уже готовая с праздника отправиться на похороны, закрывала глаза и качала головами: как можно столь беспощадно превратить в окровавленную развалину лик прекрасного божества? И протестующий женский крик, вспоровший ночь, был для зрителей настоящим сюрпризом. Вероятно, прибежавшая в сопровождении своих ахающих подружек Илона знать не знала о том, что для бойца есть кое-что похуже смерти: быть вымоленным у своего противника женщиной.
— Индра! Индра, прекрати! Отпусти его немедленно! Слышишь?! Что же ты делаешь, больной ублюдок?! — разодетая в шелка и бархат, высокая, стройная, одним словом — прекрасная Илона выбежала вперед, но приблизиться к своему брату, методично выколачивающему из Гая дух, не решилась. — Отец! Умоляю, отец, прикажи ему остановиться!
Публика тихо радовалась возможности наблюдать развернувшуюся драму. Вероятно, будут обсуждать сие зрелище целый год, трактуя его на все лады. Волновало ли это тогда Илону? Ни капли! Зарёванная и трясущаяся, она кинулась к Иберии, сцепляя пальцы в молитвенном жесте.
— Он же убьет его! Папа! Папочка, останови это, прошу! Ты же знаешь... ты же знаешь, как я люблю Гая!
— Опа... — протянула я едва слышно, поднимая взгляд на Дерила. — Ты знал..?
— Что наша молодая госпожа повенчана с этим парнем? — телохранитель грустно улыбнулся. — Это было второй причиной, по которой юному боссу не стоило затевать эту драку.
— Прекрати, милая, ты ведешь себя недостойно... — попытался урезонить свою умытую слезами дочь Иберия.
— Мне плевать! — ее ранее идеальная прическа превратилась в растрепанное облако от того, что она в яром отрицании мотала головой. — Если он умрет, то я умру тоже! Слышишь! Я убью себя!
— Успокойся, во имя Предвечного! — Иберия недовольно поморщился, после чего обратил свой величественный взор к сыну, гаркнув: — Индра! Прекращай это немедленно! Ты оскорбляешь наших гостей! Посмотри, ты довел свою сестру до слез! Такое поведение недостойно мужчины. Не позорь меня!
Когда Индра отклонился от своего распластанного на земле соперника, я, подобно остальным гостям, ахнула: даже просто смотреть на Гая было больно. О том, что он жив, свидетельствовала лишь пузырящаяся на его разбитых губах кровь. Беднягу словно пропустили через мясорубку.
