Мой неожиданный сиамский брат

— А товарища Горбачева предлагаю снять с должности Секретаря ЦК и вывести из состава ЦК, как не справившегося со своими обязанностями. О дальнейшей судьбе и месте работы решит, думаю... секретариат. Кто за? Единогласно. — Ильич, уничтожал карьеру великого 'перестройщика' с беспощадностью танка. А заодно тихо, почти не заметно продвигал нужных людей.

'Ну, Лёнь, могём. Просто высший пилотаж', — Викторин был в восхищении.

'Погоди, это только начало', — внутренне усмехнулся Леонид Ильич. Дождавшись, когда выйдут Байбаков и совершенно раздавленный Горбачев, Генсек, как ни в чем не бывало, продолжил.

— По повестке дня, товарищи. Думаю, по сравнению с решенным нами вопросом, то, что внесено в повестку, можно решить в рабочем порядке, лицами, ответственными за выполнение. За что я и предлагаю проголосовать. — Дождавшись единогласной поддержки, он предложил закрыть заседание.

Так, 'в рабочем порядке', была решена судьба операций 'Симбионт', 'Матрица' и 'Отражение' и без обсуждения принято предложение Андропова о выделении управления 'П' Второго Главного управления КГБ в самостоятельное управление — линию работы по защите экономики страны. (В нашей истории — 15 октября 1982 г. по предложению секретаря ЦК Ю. В. Андропова Политбюро ЦК КПСС приняло решение о выделении управления 'П' Второго Главного управления КГБ в самостоятельное управление — линию работы по защите экономики страны. (Ранее, с 1967 г., эту задачу решали 9, 11-й и 19 отделы ВГУ, а с сентября 1980-го — Управление 'П' в составе Второго Главного управления КГБ СССР.)Одной из предпосылок этого явилось получение советской разведкой информации о планах США по развязыванию 'экономической войны' против СССР)

Вечером Брежнев заехал на партийный актив МГК партии — 'давал жару' Гришину.

Эхо этого разговора почувствовали во всей Москве. Все руководство торговлей было снято и заменено. Гришин получил партийное взыскание, говорили, что ему осталось сидеть на своей должности не более месяца.

Простые люди с удивлением стали понимать, что происходит необычное дело. Вдруг в стране начали наводить порядок.

— Нагнал, нагнал Ильич страха иудейска, — довольно прошамкал Прокофий Силыч Меженинов, ветеран войны и труда, сидя среди знакомых и друзей. Неспешно дымившие мужики согласно закивали.

— Слышь, Силыч, — крикнул Валерка Цимбалюк из третьего подъезда, токарь с 'Серпа и Молота', отвлекшись от доминошной партии, — у нас в столовке заведующая сама за раскладкой продуктов наблюдала — кто-то слух пустил, будто бы Леонид Ильич пробу снимать приедет, — он жизнерадостно заржал, его поддержали коллеги..

— А все начальство на ушах стояло, пока генеральный с горкома не вернулся, — добавил чуть погодя, зычным басом кузнец Илья Мохов, — вот где комедия была...

— А чо правда, говорят, мужики, — понизив голос, таинственно заговорил смуглый, подвижный и похожий на цыгана таксист Максим Лиман, — к Брежневу какой-то толи шаман, толи целитель приехал. Потому как совсем по-другому выглядеть стал Ильич — помолодел, говорит хорошо. Кажется, этого кудесника КГБ нашло... где-то в Хакасии.

— Да ну, ерунда все это, — махнул рукой недавний сверхсрочник Пашка Скворцов, — станут всякой шаманщиной 'комитетчики' заниматься — скорее всего, врача хорошего нашли.

— Может и нашли, — загорячился Максим, — вот только где этот врач раньше был? А?

— Ну, будет, будет вам, — урезонил спор Силыч, — неважно кто и что — главное, Ильич-то вспомнил, кто он есть, — поднял он сухонький палец.

— И кто же он есть? — едко поинтересовался всегдашний оппонент Меженинова — Макар Кузьмич Ферапонтов, тоже заслуженный ветеран.

— Как кто, — деланно удивился Прокофий, — наш, народный Генсек... Сам из рабочих, техникум и институты закончил, работал..., служил. Потом опять работал, воевал.. Кто из нынешних, кто во власти сидит — может так о себе сказать?

— Так и мы такие же, — не остался в долгу Кузьмич, — и все равно здесь сидим...

— А тебе плохо, что ли? — подколол Силыч, — пенсион идет, перед школьниками речи толкаешь, как Чапай — он захихикал, его заклятый друг побагровел, но усилием воли сдержался, не желая превращать словесную баталию в банальную склоку. Народ вокруг внимательно слушал, и, перемигиваясь, сдержанно кхекал в кулаки.

— Опять же, по праздникам поздравления пачками шлют — и от распределителя кое-чего подкидывают. А на пенсию ты кем ушел, не припомнишь?

— Припомню, припомню, — желчно отозвался Ферапонтов, — зам. главного инженера. И что?

— Вот видишь, — неожиданно посерьезнел Меженинов, — ты зам, а я начальник цеха...мало ли нам Родина дала? Если бы сейчас царизм был — мы с тобой в землекопах были, в лучшем случае. Так и у Леонида Ильича все то — же самое — разница лишь в том, что он сам во власть пошел, и ношу тяжкую на себя взвалил. Сколько у нас с тобой в подчинении народу было — и каждый со своим вывертом или закидоном, и чего-то от тебя все время хотят или требуют. Причем постоянно — а д..., разъ... с заср... тож хватало. А если таких персонажей — не цех, не завод — а цельная страна?

Все присутствующие примолкли, обдумывая слова старика, и пытаясь представить — как же страной управлять, если с собственной жинкой или детишками не сразу сладишь?

X. Дан приказ ему...

Антону было скучно. Раны зажили, кашель и насморк, донимавшие его в первое время виесте с постоянным желанием сбегать в туалет, почти исчесзли. Глотать таблетки и принимать процедуры надоело хуже горькой редьки, но выписывать его никто не хотел. Положено с таким диагнозом полежать еще месяца два — вот и лежи, несмотря на всю кажущуюся бессмысленность. Медицине виднее. А скука — это твое личное дело. И неважно, что кинофильмы крутят всего два раза в неделю, причем большинство — уже по второму и третьему разу. Неважно, что смотреть по телевизору нечего, а в библиотеке очередь на более-менее интересные книги расписана на недели вперед. Лежи и лечись.

Немного спасали от скуки беседы с соседями, особенно с разговорчивым артиллеристом Валерой. Тот, если судить по его словам, до поступления в училище объездил почти весь Союз. Да и после выпуска ухитрился сменить уже несколько частей, так как подчиненным был очень ершистым и инициативным, как говорится, 'в каждой бочке затычка'. Поэтому начальники старались сплавить его куда подальше. Так он оказался в Афганистане, на должности секретаря комсомольской организации батальона.

— Поэтому и попал в госпиталь — кому же ездить по всевозможным делам, как не ему? Ну, есть еще начхим, но тот званием повыше и посему обычно в штабе дежурит. А очередная простейшая на первый вид поездка для сопровождения в ремонт пушки со сломавшимся накатником обернулась засадой. Простой, незатейливой засадой от местных абреков, они же 'душманы' или 'борцы за свободу'. Короче, племя недовольное тем, что ему центральные власти, на которые они традиционно плевали, платя небольшую, чисто символическую дань, прислали 'партийную пятерку', восстало. Перебили эту 'пятерку', состоящую кстати, из таджиков с севера и устроили засаду на дороге. В которую и попао примерно полтора десятка машин, охраняемых всего одним бэтээром. БТР был старенький, из мобилизационных запасов САВО, и ему хватило всего-то трех попаданий из обычного 'бура' бронебойными пулями, чтобы вспыхнуть на радость душманов ярким бензиновым пламенем, — все это артиллерист рассказывал уже несколько раз, так что Антон запомнил каждое слово почти неизменной, как эпос древних греков, повести. — Да, а деваться из колонны естественно некуда. Поэтому пришлось летехе вместе с расчетом быстренько придумывать, что делать. Придумали. С помощью лома и какой-то матери развернули стодвадцатидвухмиллиметровую пушку в боевое положение прямо на дороге. Из дежурной укладки в кузове тягача вытащили пару фугасных патронов. И жахнули по стрелявшим со склонов духам. Им этих двух наглядных аргументов весом по двадцать пять кило вполне хватило.

Только вот и Валеру задело — один из последних выстрелов, случайное попадание в плечо, пока он пытался корректировать огонь.

Очередной раз прослушав рассказ артиллериста очередному новичку, только что заселившемуся в палату, Рыбаков уже подумывал заставить себя подремать часок. Как вдруг в палату заглянул дневальный и сообщил, что его ждут на проходной. Удивленный Антон быстро добрался к проходной. Там его ждал незнакомый майор кавказской наружности. Не представившись, только уточнив фамилию, майор предъявил дневальному разрешение на выход Рыбакова из госпиталя и попросил лейтенанта переодеться в привезенную им повседневную афганскую форму. Одевался Антон в караулке, проделав это моментально. Предстоящая поездка радовала неожиданным приключением в череде скучных дней, несмотря на неизвестность. Форма была новенькой, слегка пахла складом.

Майор удовлетворенно кивнул и наконец соизволил назваться. — Михеев Михаил Махмудович. Вас, товарищ лейтенант, ждут в штабе, — умолчав, почему за ним прислали целого майора и зачем он так срочно понадобился кому-то в штабе. Поразила его также персональная машина с шофером. 'Что-то не к добру, — подумал Антон. — Такое внимание от начальства просто так не заканчивается'.

А вот кабинет удивил. Чувствовалось, что обитатели его в этих стенах времени проводят мало. Слишком нежилым и запущенным выглядело помещение. Портрет Устинова вообще выглядел так, словно его специально выдерживали в грязи.

Как ни странно, главным оказался именно майор, а ждущий их в кабинете капитан был кем-то вроде помощника. Пока он по просьбе майора сходил, заказал чаю, Антон и успел внимательно осмотреться. Но даже полученные при разведподготовке навыки не помогли определиться с профориентацией хозяев кабинета. Не складывалась картина, никак. Если это контрразведка или прокуратора, то почему такой запущенный кабинет? Если КГБ — почему в штабе армии, а не у себя?

А потом начался очень долгий и еще больше все запутавший разговор. Оба его собеседника, наконец представившись спецназовцами, долго и путано расспрашивали его о жизни, учебе и войне. При этом у Антона осталось странное впечатление, что его собеседников интересуют его знакомства в партийно-правительственных кругах. И что оба очень разочарованы, узнав о полном отсутствии таковых.

— Ладненько, товарищ старший лейтенант. Это все была прелюдия, — иронично улыбнулся майор. — А теперь будет 'людия'. Проанализировав опыт боевых действий в Афганистане, борьбы с басмачами, зарубежный опыт противодействия массовым партизанским действиям, 'наверху' пришли к выводу что наиболее эффективными в этих случаях будут войска специального назначения. Принято решение увеличить их количество, в том числе за счет имеющих местный опыт бойцов и офицеров. Вы — один из офицеров, которые подходят для службы в разворачиваемом отряде спецназа. Согласитесь?

— Надо подумать, — дипломатично ответил Рыбаков.

— Кроме всего прочего — денежное довольствие на ступень выше занимаемой должности, — заметил капитан.

— Да я не о том, — напрягся Антон. — Справлюсь ли?

— Справитесь, — улыбнулся майор. — Гарантирую. В таком деле выжили, а это многого стоит. Да и ваши характеристики с предыдущих мест службы... И наконец — вы же коммунист?

— Так точно, товарищ майор, — сделал попытку встать лейтенант.

— Сидите, сидите, — махнул рукой майор. — Партия считает, что спецназ в вас нуждается...

— В таком случае я согласен, — поспешил согласиться Антон.

— Вот и хорошо. Сейчас вы дадите подписку и вернетесь в госпиталь. А по выписке — получите направление в нашу часть, — закончил разговор майор. — Лечитесь качественно. Договорились?

Антон продолжал лечение, а в это время в 'ограниченном контингенте советских войск' происходили грандиозные перемены. Начали прибывать первые контингенты — две роты из состава сорокового парашютного батальона ННА ГДР, батальон польской Поморской воздушно-десантной дивизии, рота польского спецназа 'Гром', рота чехословацких парашютистов из двадцать второго полка, две роты болгарских горнострелковых войск и рота парашютистов. Кроме союзников, в состав ОКСВ перевели и два отряда советского спецназа, разворачиваемые в бригады.

Менялся и состав авиационных частей. Вместо эскадрилий, вооруженных истребителями МиГ-21 начали прибывать части на МиГ-23, истребительно-бомбардировочную авиацию усилили, переведя в Шинданд еще одну эскадрилью Су-17, а в Канадагар и Кабул — полк на новейших МиГ-27М. Усилили и разведывательную авиацию. Вместо МиГ-21 Р появились Су-17Р, а с терриории СССР на разведку летали Як-28Р и Су-24Р.

Кроме того, в Мары на аэродромы Мары — 1 и -2 перевели эскадрильи дальних бомбардировщиков Ту-22М2 и Ту-16.

По итогам опытных боевых действий штурмовиков Су-25, еще до окончания официальных испытаний самолета, на авиабазе в Ситал-Чае началось развертывание 80-го отдельного штурмового полка, который сразу готовился к боевому применению в условиях гористой местности. Планировалось, что к февралю— марту восемьдесят первого первая эскадрилья штурмовиков будет готова к боевым действиям. Близость к заводу Тбилиси упрощала решение проблем с доводкой машины и внесением необходимых изменений в конструкцию по опыту эксплуатации. Одновременно подготовка к производству Су-25, с учетом низкой производственной дисциплины и плохого качества изготовления самолетов в Тбилиси, началась в Улан-Уде, на заводе, выпускавшем до того самолеты МиГ-27.

XI. Времена перемен

После этого заседания Политбюро тревожная волна самых черных предчувствий и ожиданий накрыла ЦК и аппарат правительства. И эти предчувствия опытных 'аппаратных крыс' не обманули. Дальнейшие изменение последовали незамедлительно. Наверху снимали и меняли многих, было понятно, что происходит какой-то поворот в партии и стране. Ильич предложил сформировать на Старой площади структуру, что-то вроде особого экономического отдела. Экономическое положение страны было таково, что необходимость в чрезвычайных мерах стала очевидно многим. На должность главы отдела Брежнев неожиданно предложил Николая Ивановича Рыжкова, бывшего руководителя крупного машиностроительного завода на Урале. Сейчас Рыжков работал в Госплане. Тимофеев помнил, как в годы перестройки, премьер Рыжков, боролся с возникшим хаосом в экономике и был одним из немногих, кто искренно переживал за благополучие и жизнь простых людей. Брежневу был нужен человек, хорошо знающий реальное положение вещей в экономике, имеющий практический опыт руководства и решения сложных задач производства, знающий о проблемах сам, а не по марксистко-ленинским экономическим теориям. На следующий день Генеральный вызвал Рыжкова к себе. И сразу без прелюдий, в лоб предложил возглавить Особый отдел. Возглавить в ранге секретаря ЦК. В кабинете с генсеком был и новый премьер Байбаков. Поэтому Ильич не стал долго говорить, кивнул, на премьера:

— Ну, решение о вашем назначении уже мною подписано, — усмехнулся, пристально посмотрел в глаза уральца. — Политбюро тоже согласно. Как говорится в одном известном фильме — 'согласие родственников невесты тоже получено'. Приступайте к работе. Товарищ Байбаков вам поможет.