Безликие

— И это значит? — почувствовала подтекст в этих словах.

— Это значит будет слишком сильное притяжение у вас. Не переживай так, мы с Лоренсом будем рядом, — снова пожал мою руку Теодор.

— Зачем ты родителям сказал, что мой жених? — после паузы снова спросила.

— Потому что с незнакомым молодым человеком тебя не отпустят. А если нужно будет, то мы с тобой поженимся, — подмигнул мне Теодор.

— Что?! — села на кровати.

— Живьен, если твои родители не отпустят тебя без свадьбы, мы поженимся, — спокойно произнес Теодор. — Я же говорил, что похищение в мои планы не входит.

— Ты меня удивляешь. Зачем тебе все это? — все эти планы в голове не укладывались.

— Давай поговорим потом, уже пол ночи прошло, спать нужно, — накрыл меня одеялом напросившейся жених и вышел из комнаты опять через стену.

Утром застала беседующих Теодора и маму на кухне. Мама улыбалась, лицо у нее было светлое, круги под глазами стали почти не заметны.

— Ты сегодня лучше выглядишь, — сказала ей.

— Мне Теодор замечательный чай заварил, вот и чувствую себя лучше, — мама была очень довольна знакомством. Оставалось только выяснить, что мне делать со всем этим.

— А когда у вас свадьба? — спросила нас мама и я поперхнулась чаем.

— Госпожа Расли, я учусь, а ваш муж вчера намекнул, что хотел бы дл своей дочери мужу, который в состоянии обеспечивать семью, — спокойно сказал Теодор.

— Вы отказываете? — расстроилась мама.

— Что вы! Я готов, хоть сегодня! — в полной уверенности заявил Теодор.

— Готов, значит? Хорошо, тогда сегодня, — тут же согласилась мама.

— Я не готова! — возразила ей, — Мам, куда ты торопишься? Теодор, закончит обучение, я тебя подлечу, — начала ее уговаривать.

— Нет-нет-нет! — затрясла головой мама, — Слышать ничего не желаю. Когда мне с сердцем стало плохо, первая мысль была — с кем моя девочка останется. Все решено! Свадьба сегодня!

— Мама! — громко окрикнула ее, потом притушила немного возмущение, которое выглядело бы не уместно, — ну какое сегодня? Платья нет, гостей и родственников не успели пригласить, служителя, где искать будем? Опять же Теодор обучение не закончил, — начала перечислять все препятствия.

— Жени, твои возражения не уместны, другая девушка радовалась бы свадьбе. Служителя Храма Семьи я найду, платье мое свадебное оденешь. Теодор вам нужны гости? — повернулась к парню мама.

— Только если вы пожелаете, — покорно склонил голову он. Вот ведь, Вайтах!

— Все! Решено! Я пошла искать служителя, — мама решительно направилась к дверям.

— Госпожа Расли, позвольте я займусь поисками. Все же погода осенняя, а вам нужно Живьен подготовить к церемонии, — мягко произнес маме Теодор, сжимая мою руку, останавливая очередной поток возражений.

— Теодор, а вы сможете в незнакомом городе найти служителя Храма Семьи. У нас они бывают только наездами, — засомневалась мама.

— Я найду, не сомневайтесь, — заверил маму Теодор.

Сидела оглоушенная такой перспективой. Сначала из меня сделали Безликую, потом показали мир с его эманациями. Теперь вот замуж выдают. И это все за последние три дня! Не многовато ли на одену маленькую меня?

— Жени, ты что сидишь? Поднимайся, и готовимся к свадьбе, — решительно сказала мама.

Вот тут меня завертел тайфун под названием — подготовка невесты к свадьбе. Были срочно вызваны соседки, портниха, парикмахер и служитель Храма всех молящихся, так на всякий случай, вдруг Теодор не найдет служителя Храма Семьи.

Отец в срочном порядке был вызван из муниципалитета города, с приказом забежать в кондитерскую и купить самый огромный торт, причем причин папе такой покупки впопыхах не сказали и он купил с надписью: "С новорожденным!".

Меня первым делом засунули в бадью с горячей водой, терли точно до самых ребер, по крайней мере, было ощущение, что все выше них содрали мочалкой или наждачкой. Волосы промокали несчетное количество раз полотенцем, заставляя их высохнуть против воли.

Успокаивало во всем этом бедламе только одно — жениха не было видно.

Платье терзали отдельно. По преданию в нем выходила моя настолько дальняя родственница, уж не помню какое колено по маминой линии. Самая главная особенность платья была, что пра-пра-пра и так далее была в браке: а) многоплодна, б) была счастлива.

Учитывая мои планы на будущее — быть независимой и зарабатывать на свою жизнь своим трудом и знаниями, для меня платье имело сомнительную ценность. Но возражать было бесполезно, на другое платье просто не было денег.

Волосы совместными усилиями были практически высушены, приведены в порядок и парикмахер принялся за них. Зеркало мне не давали, не смотря на мои просьбы и угрозы. Парикмахер был не преклонен. Но судя по лицу моей мамы, что-то происходило не то. Из-за этого я дергалась и переживала.

Отец периодически заходил и интересовался: "Не появлялся ли жених?" на него шикали и выпроваживали из комнаты.

Наконец, мне выдали зеркало. Шок накрыл меня сразу и опускать не собирался. Челюсть свело так, что сказать слово без дрожи в голосе я не могла.

— Вайтах, — прошипела я тихо, потому что мама не одобряла моих ругательств.

И только сейчас я поняла как мы близки с мамой. Спасибо ей родной, она вежливо и очень корректно выставила парикмахера и даже деньги заплатила. Но эти фонтаны Арзаса на моей голове своей рукой разрушила.

Мамочка встала за моей спиной и за десять минут сотворила чудо красоты. Заплела косу, сложила ее в корону на моей голове, а сверху прикола вуаль. Как-то не принято у нас на свадьбах носить вуаль, но мама по обычаям своей семьи считала, что она должна быть обязательно. Потом ей же накрывали в колыбели новорожденного "На счастье". Слезы навернулись на глаза от этого воспоминания. Мне мама всегда говорила, что когда буду выходить замуж, то у меня будет вуаль. И это было красиво, удивительно шло мне.

Отец сильно переживал отсутствию жениха, я же тихо радовалась. Нет, ну а вдруг так повезет, что пропадут все эти Безликие из моей жизни? И я буду тихо-мирно заваривать отвары для своих пациентов, выйду замуж за какого-нибудь лекаря, он приберет к рукам мою практику. Бррр.

В общем, когда раздался стук молотка в дверь, я с надеждой кинулась к дверям. Внизу стояли двое мужчин: Теодор и служитель Храма Семьи.

— Жених и служитель пришли! — сообщил глухим и слепым отец, которых среди нас не было.

Женщины выпорхнули им навстречу, радостно щебеча о том как они счастливы видеть Теодора, остальное слушать я не стала, подобрав подол бирюзового платья, убежала в свою комнату. Служитель не должен молодых видеть в одном помещении до свадьбы, считалось плохой приметой — детей не будет.

Забежав в комнату, рассмеялась. Какая мне разница, сколько может быть в предполагаемом браке детей? Я вообще не понимаю, зачем и почему происходит эта свадьба. Однако, инстинкт на примету сработал.

Я стояла перед зеркалом и придирчиво себя осматривала. Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала, предполагая, что это отец зашел перед свадьбой меня благословить.

— Ох, ничего же себе! — раздался голос Теодора, -Ты просто красавица.

— Правда? — повернулась к нему.

— Живьен, ты неописуемо красива, — сказал парень.

— Теодор, я не понимаю, что происходит. Зачем вся эта свадьба? Всегда считала, что если выйду замуж, то только по большой любви, — сказала ему, а в голове пронеслось продолжение: "Или по большому расчету".

— Давай мы с тобой пройдем этот ритуал, а потом я тебе все объясню. Я видел, для твоих родителей это важно, неужели ты не сделаешь того, что нужно твоим родителям?

Это был коварный вопрос.

— Конечно, сделаю, — кивнула ему.

— Тогда вперед, нам с тобой еще столько придется совершить! — улыбаясь, сказал Теодор, взял мены за руки и пожал их, а в глазах сверкала смешинка.

Он взял меня за руку и торжественно вывел из моей комнаты. Это было символично — невесту выводить из спальни невинной девушки во взрослую семейную жизнь.

Мы спустились по лестнице по еловым ветка. Сейчас осень, ель практически единственное зеленое дерево сейчас. Мы должны были пройти по свежей зелени, как бы впитать в себя ее рост и жизнь.

Гостиная внизу была заполнена любознательными соседками, которые очень желалаи разнести новости по округе, и их детьми. Все это суетилось и попадалось под ноги, сбивая всю торжественность момента. Разумеется, если бы все готовилось заранее, ничего подобного не было. Гости все были бы заранее отсортированы.

А теперь меня вел на середину комнаты Теодор, молодой человек, которого я знала три дня. Он готов был на мне жениться по всем законам, чтобы забрать в обитель Безликих и продолжить обучение.

Вся в этих сомнениях, я смотрела в пол, стараясь не поднимать глаза. Когда Теодор остановился, я тоже замерла на месте. Кроме моих родителей, не тех людей я ожидала видеть на моей свадьбе. Мне нудны были мои ближайшие кузины, подружки. Ну уж никак не соседки.

На встречу нам вышел служитель Храма Семьи.

— Сестры и братья, мы собрались здесь, чтобы встретить двух молодых людей, желающих соединить свои судьбы — дальше служитель произносил речь, как важна семья в нашем обществе. Как важен конкретно именно это союз. Много нового о себе узнала .

Выслушала всю эту речь с опущенными к полу глазами, даже ни разу их не подняв. Теодор уверенно держал меня за руку, иногда поднося мои пальчики к губам, и целовал, стараясь меня приободрить.

— Муж имеет все права на свою жену, теперь может поцеловать ее, — услышала завершающие слова брачной церемонии.

В этот момент мне показалось что-то настораживающее в голосе служителя, и я подняла глаза на него. Обычно это были безликие мужчины. Здесь же передо мной предстал мужчина средних лет, седой, причем видно было, что седина явно ранняя. И самое главное он был такой красивый! У меня сердце затрепетало при одном только взгляде на него. Челюсть предпочла жить своей жизнью.

Я смотрела неприлично на служителя и совсем этого не понимала. Он тоже не мог оторвать от меня взгляда. Я ничего себе не объясняла, единственное, что было ощутимо, и могла осознано понять, это было: "Он мой мужчина. Только с ним буду счастлива".

Весь остальной мир просто померк рядом с ним. Мы стояли напротив друг друга, не отводя взгляд.

— Живьен, — тихо позвал меня Теодор.

— А? — обернулась к нему и встретилась с его глазами, наполненными тревогой.

— Поцелуй, — тихо напомнил о себе мой жених.

— Ах, да, — пыталась собрать свои мысли в кучку.

Меня преследовал взгляд синих глаз служителя. Теодор наклонился, и я почувствовала горячие губы на своих губах. Глаза закрылись, и перед моим взором встал служитель. Мне казалось, что именно он меня целует, я не смогла удержаться и ответила ему со всей страстью, со всем желанием, что закипели во мне при одном его взгляде.

Мы целовались долго, мучительно долго и сладко, хотелось большего, но Теодор оторвался от меня и я не сразу, но вспомнила всю реальность. Как же стыдно! Целовать мужа, думая в это время о другом.

Взгляд тут же уперся в пол.

— В знак верности и любви, — сказал служитель, — оденьте оруны.

Оруны — наши обручальные обручи, которые мы одеваем на шею. У богатых они выглядят как настоящие ювелирные украшения. На наших была лишь маленькая звездочка, которая слегка позвякивала при соприкосновении с обручем, скорее похожим на жесткую цепочку.

Отец протянул мой орун Теодору, сделанный из серебра. Теодор развернул меня к себе спиной и одел его на шею. Теперь была моя очередь. Мама поставила под ноги маленькую табуреточку, чтобы я могла дотянуться.

— Сейчас был заключен брак между этими людьми. Вы все стали свидетелями этого. Жених, проводи свою невесту, — произнес последнюю ритуальную фразу служитель.

Теодор взял меня на руки, вышел из комнаты, полную гостей, и понес по летнице вверх в мою комнату.

У меня все плыло перед глазами, я была оглушена, не могла понять, как такое могло произойти со мной. Мелкая дрожь стала пробегать по телу. Теодор обнял меня, стараясь отогреть от внезапного озноба.

В моей комнате ждал роскошный ужин. Мама позаботилась о нас. Мы выпили белого вина, которое разлил по фужерам Теодор.

— За тебя Живьен! — произнес тост Теодор.

Я же выпила молча, начинала осознавать случившееся и, представляя, что должно произойти. Меня пугала вся эта ситуация.

— Живьен ... — начал Теодор, но я его остановила.

— Теодор, зачем все это? Мы с тобой знакомы всего несколько дней, — сидела на кровати и вертел фужер в руках.

Теодор присел рядом на кровать, я отодвинулась от него. Парень придержал меня за талию.

— Живьен, ты, что боишься меня? — удивился Теодор.

Старалась на него не смотреть, мне было страшно и непонятно в одно и тоже время.

— Бедная, ты моя, напуганная девочка, — прижал к себе, — Не бойся меня, я тебя не трону, — тихо, почти в самое ухо сказал теперь уже мой муж.

— Не тронешь? — подняла на него глаза в изумлении.

— Нет, Живьен, ты для меня гораздо больше, чем просто женщина, — стал снимать с меня вуаль.

— Я же тебе теперь жена, — напомнила ему.

— Нет, Живьен, не жена, — улыбнулся мне Теодор, продолжая вытаскивать шпильки и заколки из волос.

— Как это? — поразилась его словам. — А это что?

— Оруны, — согласился Теодор, — Только служитель был не настоящий.

— Как это не настоящий?! — вот тут я уже возмутилась окончательно.

Сначала замуж заставили выйти, а теперь не настоящий!

— Это был один из Аордов, — сказал Теодор, за что был бит мною подушкой по улыбающейся физиономии.

— Ты обалдел?! Что я скажу маме? — добивала довольного парня на кровати.

— А мы ей не скажем, — смеялся Теодор и держал меня за талию, чтобы я его не могла кулаками достать.

— Да я тебе! — махала перед его носом руками, — Я ж тебя!

— Живьен, ты так хочешь быть моей женой? — веселился Теодор.

— Нет, но зачем все это? — немного остыла и перестала пытаться достать нос парня.

— Тебя по другому не отпустили бы. Твои родители замечательные люди и тебя воспитали хорошим человеком. Зачем было связывать твою судьбу с нелюбимым тобой мужчиной? А так, посуди сама, родители спокойны, что ты со мной, и в тоже время свободна в своем выборе, — лежа на кровати с улыбкой объяснял мне Теодор.

— Теодор, тебе это зачем? — не очень как-то верилось в его слова.

— Живьен, ты для меня очень важна. Ты Аорд, как Лоренс, как хард Винзор. Мы с тобой вместе обучаемся быть воинами. Можешь поверить — это гораздо больше, чем смотреть на тебя как на женщину, — совершенно серьезно, без тени улыбки сказал Теодор.

— Да? То есть, как женщина, я тебе не нравлюсь? — вот еще один.

Хард Винзор мне все время повторял, что не интересуется мной, как женщиной. Теперь Теодор. Так можно совсем свою самооценку потерять.

— Живьен, а для тебя это так важно? — удивился Теодор.

Молча кивнула. Конечно, хотелось, чтобы и мне в любви признавались.

— Живьен, ты очень красивая девушка. Твои голубые глаза просто сводят с ума, особенно когда в них отражаются звезды, вот как сейчас. Твои волосы завораживают, когда ты поворачиваешь голову. Губы ... — Теодор протянул руку и пальцами коснулся губ, — я слишком хорошо их помню. Тот поцелуй был очень жарким. Живьен, ты потрясающая и очень желанная девушка для любого мужчины.