От Бруно я узнала, что все в семье королей — маги, что жениться наследник должен только на девушке с сильным даром, и много еще чего интересного. Мои звери решили, что нечего им сбивать ноги о дорожные камни — а дорога была аккуратно вымощена плитами, и ехали в повозке. Сульяр сзади, а Наль сидела рядом с кучером. Молодой парень сначала опасался, но на следующий день успокоился, и даже, кажется, получал удовольствие от изумленных и завистливых взглядов встречных возчиков.
Наль показала мне картинку — большой, просто вот наглый кролик! Я спросила Бруно про кролей.
Спасу от них нет, — ответил тот. — Фермеры уже чего только не делали, плодятся, как, — тут он хохотнул, — как кролики.
— Значит, на них можно охотится?"
— Нужно. Только так, чтобы поля не потоптать.
Наль взяла на себя роль загонщика, а Сульяр — ловца. К концу дня в повозке лежало 20 тушек. Ну, инора, — протянул Бруно. -Так с вами же сплошная экономия.
* * *
Бруно, седой, коротко стриженный, кряжистый, с неисчезающим даже зимой загаром, был из тех мужиков, которые, перейдя пятидесятилетний рубеж, перестают меняться и живут так еще годков двадцать — крепкими сноровистыми дядьками, у которых все спорится в руках.
Качаясь в седле, он раздумывал, а правильно ли сделал, согласившись взять с собой мать, сына, да еще и двух зверюг.
Странная они парочка, и сын ли, уж очень молодо выглядит мамаша, но что родственники, наверняка, глаза одинаковые. Я таких на Рикайне ни у кого не видел — темно-синие, большие, с густыми ресницами, чуть косо посаженные. Оба держатся в седлах так уверенно, как если бы провели в них всю жизнь. Так только орки ездят. Только вот парень — ну никак не орк. За четыре локтя вымахает, когда вырастет! Чем-то нашего Генриха напоминает, короля. Того по молодости Золотым Королем называли, за волосы и красоту. Он и сейчас еще хорош, бабы стаями вешаются, как жена-то исчезла.
А инора, если б не седые волосы, видать досталось на этом Ардайле, и чего там людям спокойно не живется, да не худоба и рост, красоткой бы считалась. Ну не по сельским меркам, а по городским — точно. Эх, и выговорит женушка за путешествие, чуть за порог — и уже с девицей! И мальчишка — мажонок, они в порту-то таились, а здесь, вот здорово даже с такими, необученными, ехать. Вода — пожалуйста, огонь костер разжечь — есть, только вот охранные контуры ставить не умеет, не учили. Пришлось доставать и расставлять по периметру артефакты. И дежурить, лошади, чай, как жалование за десять лет, стоят. И пусть все в охранных амулетах и магических метках — все равно приглядывать нужно.
Правильно инор Гусман сказал — нанимай, не пожалеешь. Работники из лучших. А еще Бруно инору стало жалко — тощая, настороженная, как кошка бездомная, которая котенка от опасности прячет. Вот почему так подумал — и сам не знал.
И в лошадях понимает, сразу сказала, что гнедую заковали на правую переднюю...
-Кира, я подремлю, Вы поглядывайте!
-Хорошо, инор Бруно.
* * *
*
Кира:
Первую неделю мы просто наслаждались путешествием — красотой видов, разнообразием попадающихся навстречу повозок, отличной дорогой. Гостиницы стояли примерно в четверти дня пути друг от друга.
Потом мы приняли от шоссе, ведущего к столице, вправо, на тракт, дорога стала похуже, люди и повозки попадались гораздо реже, пару раз проезжали патрули стражи. Бруно, как я заметила, стал более настороженно поглядывать по сторонам. Подумала, и вытащила из багажа оружие. Геру велела пересесть в повозку — сидеть за Наль, держать арбалет под рукой. Сульяру — проверять дорогу на два перестрела впереди.
Пока рано, — сказал Бруно, — здесь еще ничего, вот дней через пять глухие места пойдут, предгорья, там с контрабандистами встретиться можно. Они когда как — иногда мирно расходимся, а когда злые бывают, как осы.
Но я по Ардайлу хорошо знала — никакая предосторожность лишней не бывает.
— Бруно, а почему мы без охраны едем? Кони-то очень дорогие.
— Ну так после Кастлклиффа нас встретят, а пока — видишь флажок над фургоном, и на мне бляху — это знак, что груз королевскому дому принадлежит. С нашими-то королевскими сыщиками и службами никто связываться не станет — огребут неприятностей по-полной.
Угу, подумала я, но только если что — нам-то уже все равно будет. Поэтому приказ Сульяру не отменила. Но все обошлось, в городишке Кастлклифф к нам присоединились два егеря, и на двадцатый день путешествия мы приехали в заповедник. От Арраса тащились еще часа два по поднимающейся к горам дороге.
Охотничий замок, или шато, стоял на краю укрепленной террасы. За ним виднелись пологие склоны, лесные участки перемежались обширными полянами, вдали — горы. Небольшая река, петляя, текла между холмами, изящный мост был перекинут через нее практически около замка. Решетки вокруг замка не было, только аккуратно подстриженные кусты живой изгороди, сразу после моста мы свернули влево, и, объехав замок, наш караван оказался около ворот "Хозяйственного двора" — так это назвал Бруно. Кажущийся небольшим со стороны фасада замок изгибался дугой, обращенные к горам левое и правое крыло образовывали задний двор. С противоположной стороны двор ограничивали конюшня, левады, псарня с огороженными выгулами для собак, целый ряд сараев и десять маленьких коттеджей, с крошечными палисадниками перед каждым. Черепичные крыши и светлые тона стен чудесным образом гармонировали с другими постройками и замком.
Беседа с магом королевской службы более походила на допрос. Я слава богине, догадалась сбросить ментальную защиту загодя — маг ставил заклинание правды.
— Семейное положение?
— Вдова.
— У мужа родственники имеются? Кто глава рода?
— После смерти мужа — мой сын, формально, но он еще несовершеннолетний.
— А где ваш супружеский браслет, инора?
— У нас браслетов не носят, вместо них в храме богини при обряде на руке возникает татуировка...
— Ну все не как у людей.
Я очень боялась, что меня не возьмут, и нужно будет искать работу в городе. Приняли с испытательным сроком на два месяца, меня — псарем и егерем, Гера — помощником конюха. И еще магическую клятву мы дали: не причинять умышленно вреда членам королевского семейства, действием или бездействием. Выделили под житье домик: кухонька, достаточно большая, магическая плита, от нее дом и отапливался, за занавеской лохань — мыться, и две спаленки. Жалованье маленькое — двадцать башенок в месяц на двоих, но дом и обед бесплатно. Кормили в кухне дворца, повариха, инора Гледис, приходилась женой Бруно.
В заповеднике егерям разрешалось охотиться на зайцев, собирать ягоды и грибы и ловить рыбу, но не на продажу, только для себя. И я поняла, что голодать не будем. Спросила про лекарственные травы. Об этом вообще никаких указаний не было, а что не запрещено, то разрешено.
В замке главным был дворецкий, он же управляющий замком, инор Тэмплтон. В самом же заповеднике без нас с Гером числились пять человек: два егеря-объездчика, псарь, конюх и старший — Бруно. Четверо были семейными, их жены работали под началом Темплтона в шато и на скотном дворе — на выпасе ходили несколько коз и две коровы, еще был птичник. Молоко и яйца можно было купить, спросившись управляющего, у поварихи. Овощи, ягоды и фрукты привозили из Арраса. Инора Глэдис, несмотря на ворчание Тэмплтона, разбила под окнами кухни пару грядок и выращивала зелень к столу, в основном пряные травы. Излишки молока перерабатывали в сыры, Глэдис по этой части была мастерица.
Один раз в седмицу дозволялось покинуть заповедник на сутки. Для поездки в город за пять серебрушек брали лошадь. Вот чем в первое утро я и занялись, сказала, что беру выходной для обустройства.
Первым делом в городе мы посетили местную школу магии. Там я сговорилась об уроках для сына и себя (весной я хотела сдать экзамены и получить рикайнский диплом травницы и знахарки). Потом мы оставили на базаре целую кучу денег за обувь и одежду, простыни, миски, чашки. На одну одежду для Гера — рубашки, брюки, куртку и сапоги ушло почти 20 башенок. Еще мне удалось продать кружево в одну из галантерейных лавочек и поладить с местным аптекарем. Ему я буду приносить сушеные травы.
По возвращении домой, в наш, уже наш коттедж, занялись уборкой. И сразу же потянулись знакомиться женщины. С подарками. Глэдис принесла занавески — вот посмотрите, сразу в доме веселее станет, Рут медный чайник, Алия — пару скатертей, Карина — половички, домотканые, такие же, как когда-то лежали в доме у нас в Сосенках. И все качали головами и сочувствовали, ну точь в точь как наши деревенские. Заглянул Тэмплтон, спросил, не надо ли свечей? Нет, спасибо, -поблагодарила , — мы можем осветительные шарики подвешивать. Ну тогда, вот, — и он показал на стоящие около калитки деревянные ящики с землей и корзину цветочной рассады.
Назавтра начались трудовые будни . Всего в конюшне стояло 10 лошадей, считая с теми, которых пригнали из Тура. Гунтеров (1) следовало подготовить к охотничьему сезону, а еще обихаживать рабочих лошадок. Гармлингеров (2), так называли породу рабочих, я увидела впервые в порту, а в дороге просто влюбилась в них. Небольшие, существенно ниже трех локтей в холке, крепенькие, костистые. Изящные точеные головы, нарядный окрас, все только светло-игреневые. И под седло, и под вьюк, и в упряжку. По тракту, по бездорожью, по горной тропе.
Собаки. Остроушки, четыре рыжих сгустка энергии, стая местных туранских гончих, черно-пегих в румянах (3), гладкошерстных, растянутых и от этого кажущихся чуть коротконогими. И восемь красно-белых ( 4)эстрийек, все молодые, еще не даже не по первому полю(5). Вот ими-то мне и предстояло заняться.
Мужики сначала поглядывали на нас с Гером с усмешкой — баба и малыш — ну какие из них работники? Но видя, что мы не требуем снисхождения к полу и возрасту, поумерили ехидство, а потом так и вообще, ко мне советоваться бегали. Когда к сентябрю Бруно решил, что теперь я буду старшей, второй псарь, Гордон, даже не обиделся.
Сразу же по приезде в заповедник я решила поискать лесовиков. Спросила Бруно о маленьком народе. Тот очень удивился — это все сказки! Взяла сыра и хлеба, ушла на одну из солнечных полян. Села и запела призыв. Открыла глаза — никого. Спела еще раз — мне показалось, что прилетел ветерок — точно, на пеньке сидел он, сильван. Молоденький, совсем мальчишка. Ростом примерно мне по пояс. Штаны ему заменяла густая шерсть, росшая от талии и до середины ног, ноги, кстати, оканчивались раздвоенными копытцами. Он стянул шапочку, и я увидела заостренные длинные уши и крохотные рожки. Сильван выглядел очень расстроенным, — Я думал, вернулись дроу, только они звали нас так.
— Я с ними в дальнем родстве, может быть, ты слышал о гетах?
— Как не слышать? А ты гета ?
— Нет, я полукровка. Но как гета прошла посвящение богине.
— Сестрица! -сильван взял хлеб с сыром, разломал, протянул мне половину.— Я так рад, что хоть кто-то из вашего племени выжил. Мы здесь, на Рикайне, остались совсем одни, люди нас не зовут, только гонят отовсюду, а светлые — те на нас охотятся. И малыш гневно потряс кулачком. — Им мало того, что они сотворили со своими темными родичами, они и на нас ополчились.
Потом сильван улыбнулся, — меня Астрид зовут. А ты как здесь оказалась? Я рассказала ему нашу с Гером историю.
— Вот что, сестрица, я тебе помогу. И зверь где какой подскажу, и траву соберу, и мед, и грибы, и орехи — все чем лес богат. И собак своих посылай — покормлю.
— Спасибо!
И Астрид крутанулся на одной ноге и исчез, растаял в радужной дымке, а на том месте, где он стоял, остался лежать огромный белый гриб, и это в конце мая!
Жизнь налаживалась, и если бы не вечная нехватка денег, и необходимость трястись над каждой монеткой — за уроки я отдавала две трети жалованья, была бы чудесна.
В июне Рутгеру исполнилось одиннадцать.
* * *
*
Осенью я впервые увидела Генриха. Король и принц Олин прибыли в шато порталом, на сутки, обсудить с Бруно планы на охоту. Какой зверь есть, как собаки, ну и все такое прочее.
Поразила красота короля. Красота скучающей статуи, если бы статуи могли стареть. Он с одинаково равнодушным выражением смотрел на меня, лошадь, конюшню, Бруно, стену замка. Все увиденное было для него равно и не вызывало никакого интереса. А у меня сердце скакнуло к горлу и упало. О богиня, бывают же... Высокий, мощный, с гордо посаженной головой. Светлые густые волосы, аккуратная бородка, крупный рот, когда он рассмеялся, стали видны безупречно белые ровные зубы. А голос, низкий, обволакивающий, от него пробирала дрожь, даже ноги ослабли.
— Бруно, а как маги охотятся? Они же могут не прибегать к оружию!
— Они одевают браслеты, глушащие магию, и как обычные люди... А король, тот еще и все охранки снимает, риска ему хочется.
* * *
*
Наступил краснолист. Загодя приехали слуги, подготовить замок, хотя там и так был порядок, заклятием поддерживался. Король и принц начали с тетеревов. Стрельба из лука на утренней и вечерней зорьке по опускающейся к подсаде птице скоро прискучила.
Смычок гончих(7), Бруно или Гордон в сопровождение, и по два — три зайца за утро король и принц добывали. Гоняли лис, выходящих мышковать в поля, тут уже выезжали верхами, брали всю стаю и двух выжлятников. Генрих и принц не присматривались к молчаливому, высокому и худому юноше — доезжачему(8), удивлялись только его молодости и хрупкости. Собаки гнали почти безупречно. За лето, во время нагонки, работая вместе с Бруно и Гордоном, Кира научила их самому сложному — по сигналу остановить гон, отойти и сбиться в стаю. Это было противно самой сути злобных и горячих эстрийек, желающих вцепиться и драть настигнутого зверя. Но помог Сульяр. Как уж он объяснил мастеру (6), что нужно делать, и как они потом вдвоем школили остальных — отдельный рассказ.
Работы прибавилось, и теперь кормили еще и бесплатным завтраком, Киру это очень радовало.
В замок охотники наезжали регулярно, почти каждую неделю. Иногда появлялся только король, с очаровательной куколкой — очередной фавориткой. Той охота была неинтересна. И король сутками сидел в замке, особенно когда зарядили осенние дожди. В последних числах ноября собрались большой компанией. Генрих, Олин и еще пятеро приглашенных. Все прибыли со слугами.
(1) Крупная, сильная, выносливая верховая лошадь, разводимая для охоты. Гибрид первого поколения от жеребца чистокровной верховой и матки — упряжной лошади.
(2) Порода срисована с австрийских гафлингеров.
(3) Черные с белым собаки с характерным расположением рыжих пятен.
(4) Красно-белые — окрас ярко-рыжий с белым. О яркой рыжей собаке еще говорят "багряная".
(5) Молодая собака, которая еще ни разу не охотилась.
(6) Кобель, вожак стаи гончих собак.
(7) Пара гончих собак, кобель и сука (выжлец и выжловка).
(8) Старший псарь, занимающийся обучением борзых и гончих собак и распоряжающийся ими на охоте.
Глава 3.Вино охоты
Из королевской конюшни через большой государственный портал доставили в Аррас еще четырех коней: личного жеребца Генриха, на котором никто, кроме короля не ездил, и гунтеров, — лошадей на всех приглашенных в шато не хватало. Генрих вышел во двор, вынес любимцу яблоко и кусок постного сахару. Белый чистокровный туранец был диво как хорош! И настолько же дивно отвратительным был его характер. Скотина не признавал никого, кроме короля и инора Грэма, главного конюшего, лично сопроводившего зверюгу к хозяину.
