должность и этим снискать расположение народа.
Дун Чжо последовал советам своих приближенных, и в тот же день послал гонца
к Юань Шао, предлагая ему занять пост правителя Бохая.
В день новолуния девятого месяца император был приглашен в зал Обильной
добродетели, где собралось много гражданских и военных чинов. Дун Чжо,
обнажив меч, заявил собравшимся:
— Сын неба слаб и неспособен управлять Поднебесной. Слушайте акт его
отречения.
И он приказал Ли Жу читать.
"Усопший император Лин-ди слишком рано покинул своих подданных. И ныне весь
мир взирает с надеждой на его наследника. Но небо даровало мало талантов
нынешнему правителю нашему: уважением он не пользуется, траур соблюдает
нерадиво. Недостаток добродетелей наносит оскорбление великому престолу.
Императрица-мать также не обладает достоинствами, необходимыми августейшей
матери Сына неба, и государственные дела от этого пришли в беспорядок.
Императрица Юн-лэ была зверски умерщвлена, о чем в народе ходят разные
слухи. Не является ли это злодеяние попранием основ Трех уз(*1), связывающих
людей так же, как связано небо с землей?
Ван Чэнь-лю, по имени Се, мудр и щедро одарен добродетелями, поступки его
безупречны. Он ревностно соблюдает траур, слова его не расходятся с делом;
доброе имя его прославлено по всей Поднебесной. Ему надлежит взять на себя
великое дело управления государством и увековечить свое имя. Посему
император низлагается и ему присваивается титул вана Хуннун. Вдовствующая
императрица устраняется от управления Поднебесной.
Мы почтительнейше просим вана Чэнь-лю от имени неба и по воле народа быть
нашим государем и тем самым оправдать надежды рода человеческого".
Когда Ли Жу окончил чтение, Дун Чжо приказал свести императора с трона,
снять с него пояс с печатью и заставить его, преклонив колена, признать себя
подданным и обещать повиноваться законам. Вдовствующей императрице велено
было снять мантию и ждать прощения. Император и императрица громко зарыдали,
слезы их разжалобили всех сановников, а один из них, стоявший у самых
ступеней трона, гневным голосом воскликнул:
— Дун Чжо, злодей! Как смеешь ты оскорблять небо! Это преступление должно
быть смыто твоей кровью!
И дощечкой из слоновой кости, которую он держал в руке, сановник ударил Дун
Чжо. Это был шан-шу Дин Гуань. Дун Чжо в ярости приказал страже вывести и
обезглавить его. Дин Гуань, не умолкая, проклинал Дун Чжо, и до самой смерти
мужество не изменило ему.
Потомки сложили стихи, в которых оплакивают его гибель:
Лелеял коварный Дун Чжо мечту императора свергнуть,
И храмы династии Хань хотел он разрушить и сжечь.
Среди именитых двора, среди царедворцев продажных
Сумел лишь один Дин Гуань достоинство мужа сберечь.
Дун Чжо попросил вана Чэнь-лю взойти на престол. После церемонии
представления новому императору всех сановников Дун Чжо приказал увести
вдовствующую императрицу Хэ, вана Хуннун и вторую жену покойного императора
урожденную Тан во дворец Вечного покоя и запереть за ними ворота. Сановникам
запрещено было самовольно входить туда.
Достойно сожаления, что несчастный молодой император, лишь в четвертом
лунном месяце вступивший на престол, в девятом месяце уже был низложен!
Посаженный на престол ван Чэнь-лю, которому исполнилось девять лет, был
вторым сыном Лин-ди. Правил он под именем Сянь-ди, а период правления его
назывался Чу-пин, что значит Начало спокойствия.
Дун Чжо стал правой рукой императора. Преклоняя перед ним колена, он не
называл своего имени, как этого требовали церемонии; отправляясь ко двору,
он не спешил; в зал приемов входил с мечом. Ничего подобного не видывали
прежде. Ли Жу советовал Дун Чжо привлечь на свою сторону ученых, чтобы
снискать уважение людей, и особенно расхвалил талант и мудрость Цай Юна. Дун
Чжо велел вызвать его, но Цай Юн не явился. Разгневанный Дун Чжо послал
людей предупредить его, что если он не придет к нему, то род его будет
уничтожен. Цай Юн испугался и выполнил приказание. Дун Чжо обращался с ним
очень милостиво и за один месяц трижды повышал его в чине.
А в это время малолетний император с императрицей Хэ и второй женой
покойного императора урожденной Тан томился во дворце Вечного покоя. Запасы
съестного с каждым днем истощались. Слезы не высыхали на глазах малолетнего
императора. Однажды увидел он пару влетевших во дворец ласточек и сочинил
такие стихи:
Над нежною травкой прозрачный дымок
И ласточек быстрых мельканье.
В долине Лошуя, на зависть другим,
Снуют между грядок крестьяне.
В дали бирюзовой белеет стена —
То старый дворец мой в тумане...
Но кто же из верных и добрых людей
Придет облегчить мне страданье?..
Человек, постоянно шпионивший за ним по приказу Дун Чжо, сейчас же передал
эти стихи своему покровителю.
— Так он от обиды сочиняет стихи! — воскликнул Дун Чжо. — Вот предлог
убить его!
Он приказал Ли Жу взять десять стражников, войти во дворец и убить мальчика.
Низложенный император и обе вдовы находились в верхних покоях, когда
служанка сообщила, что пришел посланец от Дун Чжо. Ли Жу поднес императору
чашу с вином, и тот спросил удивленно, что это значит.
— Наступил праздник весны, — сказал ему Ли Жу, — сян-го Дун Чжо посылает
вам чашу вина долголетия.
— Если это в самом деле вино долголетия, — возразила императрица, — то
выпейте сначала сами.
— Так вы отказываетесь пить? — рассердился Ли Жу.
Он подозвал слугу с кинжалом и веревкой и крикнул императору:
— Не хотите пить вино — берите эти вещи.
Госпожа Тан упала на колени:
— Разрешите мне выпить это вино. Умоляю вас сохранить жизнь матери и сыну!
— Кто ты такая, чтобы отдать свою жизнь за жизнь вана? — закричал на нее
Ли Жу и затем, поднеся чашу императрице Хэ, сказал:
— Ты можешь пить первой.
Тогда императрица стала проклинать Хэ Цзиня за то, что он навлек все
нынешние бедствия, призвав злодеев в столицу. Ли Жу торопил императора
осушить чашу.
— Позвольте мне попрощаться с матушкой, — просил император, и, глубоко
опечаленный, он сложил песню:
Пусть небо сойдется с землею и солнце во тьму погрузится.
Страну свою брошу навеки, в последний отправившись путь.
Меня унижают холопы, но жить мне осталось недолго,
Великая сила уходит, слезами ее не вернуть!
Госпожа Тан также сложила песню:
Пускай же расколется небо, земля превратится в пустыню
За то, что наложницей бедной твой путь не могу разделить.
Кто раньше из жизни уходит, с живыми навек расстается.
И скорбь, что мне сердце терзает, хочу я слезами излить!
Окончив пение, они обнялись и заплакали:
— Сян-го ждет меня с донесением, — вскричал Ли Жу, — а вы медлите! Уж не
надеетесь ли вы на чью-либо помощь?
— Разбойник Дун Чжо принуждает нас умереть! Да покарает его небо! —
гневалась императрица Хэ. — Ты помогаешь злодею — так пусть же погибнет
твой род!
Ли Жу в бешенстве схватил императрицу и сбросил ее с башни. Затем он
приказал задушить госпожу Тан и силой влил в рот малолетнего императора
отравленное вино. Возвратившись, он доложил об этом Дун Чжо, и тот велел
похоронить убитых за городом.
С тех пор Дун Чжо каждую ночь стал ходить во дворец, бесчестил придворных
женщин и даже спал на императорском ложе.
Однажды Дун Чжо повел свое войско в Янчэн. Это было во втором лунном месяце,
когда поселяне устраивали благодарственные жертвоприношения, на которые
собирались все мужчины и женщины. Дун Чжо приказал окружить ни в чем не
повинных людей, перебить всех мужчин и захватить женщин и имущество.
Нагрузив разным добром повозки и привязав к ним более тысячи отрубленных
голов, они возвратились в столицу, распространяя слух, что одержали великую
победу и уничтожили шайку разбойников. Головы убитых были сожжены у
городских ворот, а женщины и имущество разделены между "победителями".
Один из сановников, У Фоу, возмущенный злодеяниями Дун Чжо, замыслил убить
его и стал под придворным платьем носить легкий панцырь и кинжал. Выследив
однажды Дун Чжо, У Фоу выхватил кинжал и бросился на него. Но Дун Чжо,
обладая большой силой, сумел удержать У Фоу, пока не подоспел Люй Бу и не
связал его.
— Кто научил тебя бунтовать? — допытывался Дун Чжо.
— Ты мне не государь, а я не твой подданный! — вскричал У Фоу. — Разве я
бунтовщик? Твои злодеяния переполнили чашу терпения неба, и каждый честный
человек горит желанием убить тебя. Я горюю, что не могу разорвать тебя, этим
я заслужил бы благодарность Поднебесной!
Дун Чжо приказал увести У Фоу и изрубить в куски. Но тот до самой смерти не
переставал осыпать Дун Чжо проклятиями. Потомки сложили стихи, восхваляющие
его:
Средь верных друзей династии Хань У Фоу считали вернейшим:
Во время приема злодея убить пытался он скрытым оружьем.
И храбрость его дошла до небес, а слава живет и поныне.
Во веки веков его будут звать великим и доблестным мужем.
С тех пор Дун Чжо стал всюду ходить в сопровождении телохранителей.
Юань Шао находился в это время в Бохае. Когда до него дошла весть, что Дун
Чжо захватил власть, он послал гонца с секретным письмом к Ван Юню. Письмо
гласило:
"Разбойник Дун Чжо, оскорбив небо, сверг нашего правителя, о чем верные люди
не в силах молчать. Вы же миритесь с его распущенностью, будто ничего не
знаете о ней! Разве так служат государству преданные слуги? Я собираю
войско, чтобы избавить правящий дом от недостойных лиц, однако опасаюсь
поступить опрометчиво. Если вы поддержите меня, я сочту своим долгом при
случае вместе с вами обдумать, какие надлежит принять меры. Если вы найдете
нужным послать меня куда-либо, я исполню ваше повеление".
Ван Юнь, прочитав письмо, долго не мог принять никакого решения. Но как-то в
сутолоке дворцовой приемной он встретился с близко знакомыми сановниками и
обратился к ним:
— Сегодня я праздную день рождения и прошу вас вечером оказать мне честь
своим посещением,
— Непременно придем пожелать вам долгой жизни, — отозвались сановники.
Вечером Ван Юнь приготовил пир во внутренних покоях своего дома. Собрались
все приглашенные. Когда вино обошло несколько кругов, Ван Юнь вдруг закрыл
лицо руками и заплакал. Все встревожились и стали расспрашивать его:
— В чем причина вашей печали? Ведь сегодня день вашего рождения.
— Нет, сегодня не день моего рождения, — отвечал Ван Юнь. — Я просто
хотел увидеться с вами и поговорить откровенно, но боялся вызвать подозрения
Дун Чжо и придумал этот повод. Дун Чжо, обойдя императора, присвоил власть и
поставил под угрозу существование династии! Мне вспомнилось, как император
Гао-цзу, разбив царство Цинь и уничтожив царство Чу, завоевал Поднебесную и
основал династию Хань. Так неужели теперь все должно погибнуть от руки Дун
Чжо! Вот в чем причина моих слез.
Тут все зарыдали. Но один из гостей поднялся и, громко рассмеявшись, сказал:
— Даже если все сановники примутся плакать с вечера до утра и с утра до
вечера, вряд ли смогут они своими слезами убить Дун Чжо!
Ван Юнь, окинув взглядом говорившего, — это был Цао Цао, — гневно
воскликнул:
— Твой род пользовался милостями Ханьского дома! Ты же не только не
думаешь, как послужить государству, но еще и смеешься над нами!
— Я смеюсь вовсе не потому, — возразил Цао Цао. — Мне смешно, что вы
проливаете слезы и не думаете над тем, как убить Дун Чжо. Я хоть и не
обладаю талантами, но сумею отрубить голову этому разбойнику и выставить ее
у ворот столицы, чтобы заслужить благодарность Поднебесной!
— Какие же у вас планы, Цао Цао? — спросил Ван Юнь, подходя к нему.
— Вот что, — начал Цао Цао. — В ближайшие дни я отправлюсь к Дун Чжо и
скажу, что хочу служить ему. Если он поверит, то со временем мне удастся
попасть в число его приближенных. Я слышал, что у вас, сы-ту, есть
драгоценный меч "семи звезд". Я хотел бы получить его, чтобы, пробравшись во
дворец, убить им злодея. Случись так, что пришлось бы мне самому умереть, я
не пожалел бы об этом!
— Если ваше намерение искренне, какое это будет счастье для Поднебесной!
— вскричал Ван Юнь.
И, своими руками наполнив чашу вином, он поднес ее Цао Цао. Тот выпил и
произнес клятву, после чего Ван Юнь вручил ему меч "семи звезд". Цао Цао
спрятал его, поклонился сановникам и удалился. Все остальные вскоре тоже
разошлись.
На следующий день Цао Цао, опоясавшись драгоценным мечом, отправился во
дворец. Узнав от приближенных, что Дун Чжо в малом зале, он вошел туда. Дун
Чжо сидел на ложе. Около него стоял Люй Бу.
— Почему вы пришли так поздно? — спросил Дун Чжо.
— На плохом коне быстро не доедешь! — отвечал Цао Цао.
— Я получил из Силяна добрых коней, — сказал Дун Чжо и обратился к Люй
Бу: — Пойди выбери одного и подари Цао Цао.
Люй Бу вышел, и Цао Цао подумал: "Вот удобный момент убить злодея!" Он хотел
уже выхватить меч, но заколебался, зная, как силен Дун Чжо. Тучный Дун Чжо
не мог сидеть подолгу и лег, отвернувшись лицом к стене.
"С этим злодеем надо немедленно покончить", — снова мелькнуло в голове Цао
Цао. Он выхватил меч и замахнулся, но не подумал о том, что Дун Чжо смотрит
вверх и видит его в зеркале, висящем на стене.
— Ты что делаешь? — спросил Дун Чжо, быстро оборачиваясь.
В эту минуту Люй Бу подвел к крыльцу коня. Цао Цао быстро опустился на
колени и, протягивая меч Дун Чжо, произнес:
— Вот драгоценный меч, который я хотел бы подарить вам за ваши милости.
Дун Чжо внимательно осмотрел подарок: острый клинок более чи длиною, в
рукоять вправлено семь драгоценных камней — поистине драгоценный меч.
Полюбовавшись, он передал меч Люй Бу, а Цао Цао отдал ему ножны.
Затем Дун Чжо и Цао Цао вышли посмотреть на коня. Выразив благодарность, Цао
Цао сказал, что хотел бы испытать его. Дун Чжо приказал принести седло и
уздечку. Цао Цао вывел коня, вскочил в седло и умчался на юго-восток.
— Направляясь сюда, Цао Цао замышлял убийство, — сказал Люй Бу, — но его
постигла неудача. Вот почему он решил подарить вам этот меч.
— Я тоже заподозрил это, — согласился Дун Чжо. Тут как раз подошел Ли Жу,
и Дун Чжо рассказал ему о случившемся.
— У Цао Цао в столице нет ни жены, ни детей, — сказал Ли Жу. — Он один в
доме. Пошлите за ним. Если Цао Цао придет, значит он действительно хотел
