У Симоэнса было очень мало общего с такими людьми. На самом деле, он часто чувствовал себя немного неловко, если ему приходилось вести светскую беседу с кем-то из своих соседей, так как он, конечно, не мог сказать им ничего о том, чем он зарабатывает на жизнь. Тем не менее, присутствие всех этих бизнесменов и чиновников было полезно, когда дело доходило до объяснения мер безопасности Грин Пайнс. И то, что эти меры безопасности были приняты, очень обнадеживало таких людей, как начальство Симоэнса. Они могли скрыть действительно важных людей Грин Пайнс среди всех этих беспилотных летательных аппаратов и при этом быть уверенными, что они защищены.
Конечно, размышлял он, пока выбирался из аэрокара и набирал команду для того, чтобы тот отправился в общий гараж, их реальная защита была в том, что никто не знал, кто они такие.
Он усмехнулся при этой мысли, затем встряхнулся и открыл свой портфель. Он извлек яркий сверток, вновь закрыл портфель, сунул сверток под левую руку и направился к лифтовому блоку.
* * *
— Я дома! — позвал пять минут спустя Симоэнс, когда вошел в фойе квартиры.
Ответа не последовало, и Симоэнс нахмурился. Сегодня был день рождения Франчески, и они должны были пригласить ее в один из ее любимых ресторанов. Был вторник, а это означало, что сегодня ее из школы забирала жена, и он знал, что Франческа с нетерпением ожидала вечера. Что, учитывая характер дочери, означало, что она должна была ждать прямо за дверью со всем терпением акулы со Старой Земли, только что почуявшей кровь. Правда, он вернулся домой на целый час раньше, чем ожидалось, но все же...
— Харриет! Фрэнки!
По-прежнему никакого ответа, и он нахмурился еще сильнее.
Он осторожно положил пакет на столик у края холла и двинулся вглубь просторной, в двести пятьдесят квадратных метров, квартиры, направляясь на кухню. Херландер был математиком и теоретиком-астрофизиком, а его жена Харриет — их друзья часто называли их как Х и Х — также была математиком, хотя она занималась разработкой оружия. Несмотря на это, или, возможно, из-за этого, у Харриет была привычка оставлять записки, прилепленные к холодильнику, а не использовать личный миникомп, чтобы пересылать их ему по почте. Это было одной из, как он считал, ее очаровательных слабостей, и он не мог винить ее за это. Учитывая, сколько времени она проводила с данными в электронном формате, было что-то привлекательное в том, чтобы полагаться на старомодную бумагу и записки от руки.
Но сегодня вечером на холодильнике не было листочка, и он почувствовал укол чего-то, что еще не успело превратиться в беспокойство. Хотя и шло к этому, когда он скользнул на один из высоких стульев в баре кухни, оглядываясь вокруг на пустоту.
"Если бы что-то случилось, она бы дала тебе знать, идиот, — сказал он себе твердо. — Не то, чтобы она точно не знала, где ты находишься!"
Он глубоко вздохнул, заставил себя откинуться на спинку стула, и признался себе, что на самом деле обеспокоен.
Как и многие — на самом деле, подавляющее большинство — из пар альфа-линий, организованных Советом по долгосрочному планированию, Херландер и Харриет были сведены вместе благодаря тому, что их геномы дополняли друг друга. Несмотря на это, у них еще не было собственных детей. В пятьдесят семь лет Херландер был все еще очень молодым человеком для получателя пролонга в третьем поколении — особенно для того, чье тщательно улучшенное тело оставалось бы, вероятно, достаточно здоровым, по меньшей мере, пару веков даже без искусственной терапии. Харриет была на несколько стандартных лет старше его, но не настолько, чтобы это имело значение, и оба они были слишком погружены в свои карьеры, чтобы спокойно высвободить количество времени, необходимое для правильного воспитания детей. Они собирались завести несколько своих собственных биологических потомков — всем парам звездных линий было рекомендовано иметь их в дополнение к клонированным парам, производимым Советом — но они также планировали подождать еще несколько лет, как минимум.
Хотя, очевидно, что СДСП ожидал хороших результатов от их детей, никто не подталкивал их к ускорению своего графика. Каким бы потрясающим ни обещало быть их потомство, особенно с неизбежными тонкими усовершенствованиями СДСП, им было совершенно ясно, что работа, которой они занимались, имела большее непосредственное значение.
Вот почему они были весьма удивлены, когда их вызвала Мартина Фабр, одна из старших членов Совета. Они никогда не встречались с Фабр, и у них не было никаких объяснений для вызова, поэтому они ощущали нечто большее, чем слабый трепет, когда явились на прием.
Но Фабр быстро дала понять, что у них нет никаких проблем. На самом деле, седовласая генетик (которой должно было быть не менее ста десяти стандартных лет, как понял Симоэнс) казалась мягко, но искренне удивленной их очевидным опасением.
— Нет, нет! — сказала она с усмешкой. — Я не затем вызвала вас, чтобы спросить, где ваш первый ребенок. Очевидно, мы ожидаем от вас продолжения рода, — вот почему мы свели вас в пару, в конце концов! Но у вас еще есть время, чтобы внести свой вклад в геном.
Симоэнс почувствовал себя расслабленным, но она покачала головой и погрозила ему указательным пальцем.
— Не устраивайтесь слишком удобно, Херландер, — предупредила она его. — Мы пока не ожидаем, что вы немедленно заведете детей, но это не значит, что у нас нет другой просьбы к вам.
— Да, мэм, — ответил он, гораздо более кротко, чем обычно говорил с людьми. Каким-то образом Фабр заставила его почувствовать так, словно он вернулся в детский сад.
— На самом деле, — она выпрямила кресло и наклонилась вперед, положив руки на стол, ее манера внезапно стала более серьезной, — у нас действительно есть проблема, с которой, как мы думаем, вы оба можете помочь нам.
— Проблема, доктор? — спросила Харриет, когда Фабр остановилась на несколько секунд. Она не совсем смогла скрыть следы затянувшегося опасения в своем голосе, и Фабр, очевидно, это заметила.
— Да. — Генетик поморщилась, потом вздохнула. — Как я уже сказала, ни один из вас даже отдаленно не участвовал в ее возникновении, но я надеюсь, что вы сможете помочь нам с решением.
Выражение лица Харриет было озадаченным, и Фабр махнула одной рукой в успокаивающем жесте.
— Я уверена, вы оба знаете, что Совет придерживается многосторонней стратегии. В дополнение к стандартному образованию пар, как в вашем случае, мы также работаем с более... строго направленными линиями, скажем так. В случаях, подобных вашему, мы поощряем вариации, изучаем возможности для улучшения случайно возникших черт и изменений, которые не могли бы прийти нам в голову при моделировании потенциальных результатов. В других случаях мы точно знаем, чего именно мы пытаемся достичь, и в этих направлениях мы склонны делать больше экстракорпорального оплодотворения и клонирования.
Она сделала паузу, пока оба Симоэнса не кивнули в знак понимания. Это, как понял Херландер, хотя он не был уверен насчет понимания Харриет, заключалось в том, что значительная часть этой "направленной" разработки выполнялась в ходе программ разведения рабов "Рабсилы, Инкорпорейтед", которые служили идеальным прикрытием для чего угодно, в изучении чего мог быть заинтересован СДСП.
— В течение последних нескольких десятилетий, мы, кажется, натолкнулись на стену в одной из наших лабораторных линий альфа, — продолжала Фабр. — Мы определили потенциал для того, что равносильно интуитивному математическому гению, и мы пытаемся довести этот потенциал до полной реализации. Я понимаю, что вы сами по себе оба необычайно одаренные математики. Раз об этом зашла речь, оба вы хорошо зарекомендовали себя в этой области. Причина, по которой я упоминаю об этом, заключается в том, что, по нашему мнению, потенциал этого конкретного генома представляет собой интуитивные математические способности, которые были бы, по крайней мере, на порядок выше, чем у вас. Очевидно, что такого рода возможности были бы для нас огромным преимуществом, хотя бы из-за их последствий для той работы, которой, я знаю, вы уже занимаетесь. В долгосрочном плане, конечно, возможность ввести его в генетический пул в качестве надежно воспроизводимого признака будет иметь еще большую ценность для перспектив вида в целом.
Херландер на мгновение взглянул на Харриет и увидел отражение его собственного крайне заинтересованного выражения на ее лице. Тогда они оба оглянулись на Фабр.
— Проблемой в данном случае, — продолжила генетик, — является то, что все наши усилия до настоящего времени были... скажем так, менее чем полностью успешными. Я продолжу и признаю, что у нас все еще нет ничего похожего на ту степень понимания, какую мы хотели бы иметь при разработке проектируемых уровней интеллекта, несмотря на то высокомерие, которое, возможно, испытывают при случае некоторые из моих собственных коллег. Тем не менее, мы чувствуем, что в данном случае мы находимся на правильном пути. К сожалению, наши результаты на сегодняшний день можно разделить на три категории.
Наиболее частым результатом является ребенок примерно среднего интеллекта для одной из наших альфа-линий, то есть значительно более блестящий, чем подавляющее большинство нормалов или даже большей части других наших звездных линий. Вряд ли это плохой результат, но он явно не тот, который мы ищем, потому что, хотя у ребенка может быть интерес к математике, нет никаких признаков способностей, которые мы на самом деле пытаемся развить. Или же, если они вообще существуют, то в лучшем случае реализуются лишь частично.
Реже, но чаще, чем нам хотелось бы, появляется ребенок с интеллектом ниже медианного среднего для наших альфа-линий. Многие из них были бы вполне пригодны для гамма-линий или, если уж на то пошло, для населения Мезы в целом, но они даже отдаленно не того калибра, какой мы ищем.
И, наконец, — выражение ее лица стало мрачным, — мы получаем относительно небольшое число детей, в которых все ранние тесты предполагают присутствие черт, которые мы пытаемся выявить. Они там внутри, в потенциале. Но, кроме этого, в них есть еще и фактор нестабильности.
— Нестабильность? — Херландер повернулся, чтобы задать вопрос, когда на этот раз Фабр сделала паузу, и генетик тяжело кивнула.
— Мы теряем их, — сказала она просто. Симоэнс, должно быть, выглядел озадаченным, потому что она вновь поморщилась... менее счастливо, чем раньше.
— Они прекрасно справляются в течение первых трех или четырех стандартных лет, — сказала она. — Но потом, где-то на пятый год, мы начинаем терять их из-за чего-то похожего на экстремальный вариант состояния, которое раньше называлось аутизмом.
На этот раз было очевидно, что молодые люди, сидящие по другую сторону ее стола, понятия не имели, о чем она говорит, потому что она улыбнулась с некоторой горечью.
— Я не удивлена, что вы не узнали термин, так как прошло много времени с тех пор, как приходилось беспокоиться об этом, но аутизм был состоянием, которое влияло на способность людей взаимодействовать в обществе. Он был исключен из популяции Беовульфа задолго до того, как мы отправились на Мезу, и у нас действительно мало информации об этом состоянии даже в профессиональной литературе, а тем более в наших более общих информационных базах. Если уж на то пошло, мы совсем не уверены, что наблюдаемое нами здесь — это то, что было бы определено как аутизм еще в темные века. Во-первых, по данным литературы у нас имеется предположение — крайне ограниченное, так как большинству источников более восьмисот лет — аутизм обычно начинал проявляться в то время, когда ребенку исполнялось три года, а у нас это происходит значительно позже. Начало кажется гораздо более внезапным и резким, нежели все, что мы смогли найти в литературе. Но аутизм был отмечен нарушением социального взаимодействия и общения, а также ограниченным и повторяющимся поведением, и это определенно то, что мы видим здесь.
В этом случае, однако, мы считаем, что также есть некоторые существенные различия, — поэтому мы говорим не об одном и том же состоянии, а скорее о том, которое имеет определенные грубые параллели. Из литературы следует, что аутизм, как и многие другие состояния, проявлялся несколькими различными способами и в разной степени тяжести. По сравнению с тем, что показало наше исследование аутизма, мы наблюдаем в этих детях то, что, по-видимому, попадает в крайне тяжелый конец спектра. С крайним аутизмом их роднит то, что, в отличие от более мягких форм и других расстройств обучения, новые коммуникативные навыки не просто прекращают развиваться; они теряются. Эти дети регрессируют. Они теряют навыки общения, которые у них уже были, они теряют способность сосредоточиться на своем окружении или взаимодействовать с ним, и они впадают в некоторое состояние отключения. В более экстремальных случаях они за пару стандартных лет превращаются в почти полностью некоммуникабельных и не реагирующих ни на что особей.
Она снова сделала паузу, потом пожала плечами.
— Мы думаем, что делаем успехи, но, откровенно говоря, в Совете есть часть, которая считает, что мы должны просто идти дальше и полностью отказаться от проекта. Те из нас, кто не согласен с этой позицией, ищут потенциальные средства разрушения существующей парадигмы. Мы пришли к выводу — по крайней мере, некоторые из нас — что в действительности необходим двусторонний подход. Мы очень внимательно проанализировали генетическую структуру всех детей в этой линии, и, как я говорила, думаем, что добились существенного прогресса в исправлении самих генов, в разработке аппаратного обеспечения, если хотите. Но мы также придерживаемся мнения, что нам, вероятно, нужно заняться элементами окружающей среды, которые также влияют на вызревающее "программное обеспечение". Именно это и привело сегодня вас в мой офис.
Все наши оценки подтверждают, что вы двое — хорошо приспособленная, уравновешенная пара. Ваши основные личности хорошо дополняют друг друга, и вы явно подходите друг к другу, в том числе в создании стабильной домашней обстановки. Оба вы также имеете такого рода способности к математике, которое мы пытаемся ввести в эту линию, даже если не на том уровне, что мы ищем. Вы оба очень успешно применяете эту способность в вашей повседневной работе и продемонстрировали высокий уровень эмпатии. То, что мы хотели бы сделать — то, что мы намерены сделать — это передать вам одного из наших клонов, чтобы вы его воспитали. Мы надеемся на то, что, поместив этого ребенка к кому-то, кто имеет такие же способности, кто может обеспечить руководство — и понимание — кем-то предназначенным стать вундеркиндом, мы сможем... провести его через все критические процессы, которые вызывают их уход в себя. Как я уже сказала, мы добились значительных улучшений на генетическом уровне, теперь нам также необходимо обеспечить наиболее благоприятные поддерживающие и обучающие условия окружающей среды, какие только возможно.
* * *
И вот так Франческа вошла в жизнь Симоэнсов. Она ничуть не походила на любого из ее родителей, хотя на Мезе это было почти неслыханным. У Херландера были светло-рыжеватые волосы, карие глаза, и, как он думал, достаточно привлекательные черты, но он ни в коем случае не был особенно красив. Мезанское Соответствие особенно тщательно избегало одной вещи — своего рода "штамповки", физического подобия, которое выделяло кощеев, происходящих от генетических "суперсолдат" Последней войны Старой Земли. Внешняя привлекательность была частью практически любой альфа— или бета-линии, но в них также подчеркивалось физическое разнообразие, как часть весьма сознательных усилий избежать создания легко узнаваемой "штампованной" внешности, и у Харриет были черные волосы и сапфирово-синие глаза. Кроме того, она была (по явно непредвзятому мнению Херландера) намного более привлекательной, чем он сам.
