— Если тебе все равно, тогда отпусти меня домой!
— Ес-с-сли бы ты выбрала одну ночь, я с-с-сабрал бы тебя в мир, где ночь не заканчиваетс-с-ся никогда, — раздвоенный язык лизнул шею, и Олив зажатая в стальные тиски, ничего не могла поделать, хоть и чувствовала отвращение. Хотелось кричать, плакать и звать на помощь. Но никто не вмешается. Придется рассчитывать на собственные силы.
— Не понимаю, — девушка попыталась отвлечь его разговором, или хотя бы выудить больше информации. — Если ты решил в любом случае добиться своего, зачем давать мне шанс на спасение...
— Я и не давал, — его губы дрогнули в полуулыбке, обнажая белые зубы и пару чуть выступающих клыков. — Тебе не победить меня на арене. Никогда.
В его словах было столько холодной уверенности, что невольно пришло осознание того, что мужчина не запугивал и приукрашивал. Просто констатировал факт. Злость стала потихоньку отступать, и вновь накатил страх. Ей не выбраться? Он вправду так силен?
— Тогда зачем ты отправил меня сюда? — тихо спросила она, не столько интересуясь ответом, сколько стараясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями и душевными силами.
— Чтобы ты привыкла к моему миру, — его голос снова лился рекой, завораживая, окутывая словно кокон. — С-с-смирилас-с-сь, что надежды нет. Привыкла, ко мне.
— Я не хочу к тебе привыкать... Я выиграю турнир...
У Олив в глазах заблестели слезы. Сейчас, она впервые поняла, что не выиграет. Никогда и ни за что. Он сильнее... Как с нм бороться, если Олив даже высвободится из его хватки не может?!
— Я могу дос-с-ставить тебе удвольс-с-ствие, — его раздвоенный язык слизывал бегущие по щекам слезы. — Но могу и с-с-сделать больно...
Он снова впился ей в шею тем самым, поцелуем, который будто выжигал её изнутри болью. Только в этот раз она была сильнее, острее... Глаза Олив расширились от ужаса, а губы открылись в немом крике. Боль оглушила её, и заботливо окунула в темноту.
Но надолго в этот раз девушка там не осталась. Она снова открыла глаза как по щелчку.
И два черных озера тьмы, пристально глядящие на неё.
— Тьма моя с-с-союзница, девушка, — тихо сказал он. — Не пытайс-с-ся ис-с-скать там с-с-спас-с-сенье.
Он впился в её губы властным требовательным поцелуем. И хоть это был первый в жизни Олив поцелуй, девушка поняла — мужчина не уговаривает, а просто берет своё. Сопротивляться просто бессмысленно, но она попыталась вырваться. В ответ поцелуй лишь стал крепче. Ему нравилось, что жертва сопротивляется. Слезы, полные бессильной злобы и отчаянья, текли по щекам Олив. Наконец, ему, наверное, надоело, потому, что слегка прокусив её нижнюю губу клыком, он прекратил это издевательство.
— С-с-сладкая, с-с-сладкая девочка, — он прошелся мелкими поцелуями от шеи до ключицы. — Моя девочка. Я подожду. Я умею ждать.
— Чего подождешь?! — в отчаянье истерично воскликнула Оливия.
— Подожду, пока ты перес-с-станеш-ш-шь боятс-с-ся.
Злость снова волной накатила на Олив. Наглый, самодовольный, самоуверенный... Да она костьми ляжет, но поломает его планы!
— Раз ты такой крутой, заставь меня! Внуши, что я тебя хочу! Зачем ждать?!
Девушка просто выплескивала гнев. Уже выпалив, глубоко пожалела о сказанном. Неважно, какие у него причины. Даже если это простой охотничий азарт. Пока она в своем уме и при доброй памяти есть шанс на спасение. Не стоит подавать ему подобные идеи.
Но ответ её просто ошарашил:
— Я пробовал ещ-щ-щё на турнире, — тихое шипение вырвалось у него из груди. — На тебя не дейс-с-ствует.
— Что-о-о?
Она была до такой степени изумлена, что больше ничего не сказала. Так значит, ему пришлось расставить ловушку, действовать хитростью, потому, что грубая сила не подействовала?
— Это из-за твоего мира, — понял её невольное восклицание по-своему хозяин турнира. — Он вне миров арены. У меня нет влас-с-сти над его жителями.
Олив опустила голову. Ей было невыносимо стыдно. Она могла уличить его во лжи и не попасть в такую ситуацию. Просто нужно было думать головой, а не доверять своим чувствам. Адам, Винсент, мисс Пенн... Если они больше не встретятся, то только по её вине.
— Отпусти меня, — пустым голосом велела Олив, и хозяин турнира кажется, даже удивился, но не подчинился. Пришлось объяснить. — Пусти мне больно. Твои когти расцарапали мне кожу до крови, и ты наставил синяков.
Его хватка ослабла. Увидев багровеющие синяки и кровь, мужчина наклонился и лизнул места, где только что были его руки. Олив не препятствовала. Её совершенно не удивило, что она почувствовала такое же тепло, что и тогда, на турнире, также как и то, что синяки и ранки от когтей пропали.
Закончив, мужчина отошел. Следующий вопрос Олив застал его врасплох:
— Как тебя зовут?
— Что? — он заинтересованно склонил голову на бок.
— Хозяин турнира — это титул. Имя у тебя есть?
Несколько мгновений он молчал, размышляя над тем, как изменилось поведение девушки. Но все же ответил:
— Лансер.
Олив сломалась. Его слова расставили все точки над "и", соединив все кусочки пазла воедино. Он загнал её в умело расставленную ловушку. Нет! Она позволила себя загнать. Глупая, глупая Олив Пентергриф!
— Вот что Лансер! — она подняла на него полный решимости взгляд. — У меня есть год. Ты сам мне его по глупости дал. Даю слово — по истечении этого срока я не стану твоей наложницей.
Его губы расплылись в широкой улыбке.
— У меня есть год, так что не смей меня трогать, пока он не истечет!
Лансер, хозяин турнира, склонился в насмешливом поклоне и растворился в воздухе.
Олив села на ковер и прикрыла глаза, осмысливая произошедшее. Силой его не одолеть, это точно. Значит, придется использовать хитрость. Чтобы воспользоваться хитростью, нужно больше информации. Значит нужно учиться.
Что-то всплывет, обязательно. Ей должно повезти! У неё просто нет выбора...
Глава 10. Луговой дом.
Игра в Луговом доме была назначена на вечер этого же дня. Олив жестко пресекла все возражения принцессы, сказав, что если не сегодня, то следующая игра будет только через месяц. Столько прятаться в отеле нельзя — найдут. Поэтому придется стиснуть зубы и идти. Сборы к игре были... тяжелыми и долгими. Как, оказалось — договориться с Ванессой очень трудно. Она спорила обо всем — и платье слишком откровенное, и декольте слишком глубокое, и макияж вульгарный. И как не старалась — забрать рабиосу у принцессы-бунтарки не вышло. Поэтому к вечеру она стала ещё более нервной, и к тому же начался тик левого глаза. Со стороны казалось — симпатичная девушка подмигивает. На деле... Наемница уже засомневалась, стоит ли её с собой брать. Но пришлось. Принцесса закатила истерику. Она не может больше сидеть взаперти, и просто не доверяет наемнице, а вдруг та плетет за её спиной интригу, или позарилась на выкуп обещанный отцом... Так, что нравится или нет — пришлось взять венценосную красавицу с собой.
Олив корила себя за эту слабость всю дорогу. Ванесса оказалась жуткой ханжой. Она высмеивала наряды "...простолюдинов, вышедшие из моды много сезонов назад", и громко осуждала стоящих вдоль дороги падших женщин. То, что в декольтированном, ярко красном платье, она выглядит как одна из них, только классом выше, принцессу не останавливало.
И только когда крытый экипаж, нанятый возле отеля, привез их к Луговому дому, Ванесса угомонилась. На нервную разговорчивость юной красавицы сильно повлиял конечный пункт назначения. Высокое двухэтажное здание, видавшее свои лучшие времена не меньше столетия назад, выглядело пусть и ухоженным, но очень ветхим.
— Что это за сарай? — капризно воскликнула Ванесса.
— Луговой дом, — улыбнулась Олив.
— Шутишь? — презрительно фыркнула девушка.
— И в мыслях не было, — покачала головой наемница, очарованно улыбаясь.
Чуть покосившееся здание, у которого обсыпавшаяся кое-где штукатурка была неумело и не аккуратно замазана каким-то строительным раствором, краска от времени пересохла и потрескалась местами и вовсе обсыпалась, будто обнажая деревянные стены, стояло особняком от основных зданий на улице. Неудивительно, что капризная принцесса, выросшая в роскоши и достатке, смотрела на этот дом, как на сарай. Но для всех уголовников города, да и для большинства жителей это место было сродни ожившей легенде. У Олив, которая и по сегодня не упускала возможности погулять по городу, впитать его дух, почувствовать себя частью чего-то большого и величественного, Луговой дом был лучшим из увиденного. Она видела не "сарай", как Ванесса. Олив видела величественного и прекрасного исполина, в каждой трещине, в каждой отвалившейся дощечке частичку истории. Прежде чем идти внутрь, она подошла к зданию и любовно погладила его.
— Знаешь ли ты принцесса, что это за место? — тихо спросила она и тут же рассмеялась, как показалось Ванессе немного горько. — Конечно, нет. Сомневаюсь, что у тебя между балами было время изучать историю родного города... Луговой дом построили больше века назад, во времена правления твоего деда Бастиана. Это случилось во времена "сухого закона". Знаешь что это?
— Был такой период в нашей истории, — тут же оживилась Ванесса, обрадованная возможностью лишний раз блеснуть знаниями и доказать, что она не такая уж блондинка, как о ней говорят. — Мой дед был весьма...эксцентричным правителем. У него было много разных увлечений, и ими невольно приходилось увлекаться всей стране. Отчего кстати сильно страдала экономика Ошимы. Если дед Бастиан увлекался лошадьми, то на это хобби уходили огромные средства из казны, вырастали налоги и многие плодородные земли превращались в пастбища. Период, о котором ты говоришь, относится к десяти годам, когда дед фанатично увлекался виноградниками. Но земля в Ошиме не подходит для этого. Виноградники либо увядали, либо давали скудный урожай, либо вино было кислым. В общем, полное фиаско. Видя, что вино, которое он вырастил с такой любовью, не покупают, король Бастиан пошел на хитрость и запретил ввоз вина из других стран. Не помогло. Вино все равно не покупали. Дед промучился десять лет и в итоге забросил это дело и увлекся новым хобби. Оно кстати его и сгубило.
— И чем он так увлекся? — заинтересовалась наемница. По официальной версии король Бастиан умер от неизвестной болезни, поговаривали — интимного характера.
— Женщины, — вздохнула Ванесса. — Папа сказал, когда думал, что я не слышу, что он помер завидной смертью — в постели под самой классной задницей в Ошиме.
Её собеседница улыбнулась. О, как! Но тут же снова вернулась к дому.
— Луговой дом появился практически сразу после объявления "сухого закона", — принялась рассказывать Олив с легкой ностальгией в голосе, словно рассказывала о месте, куда хотела бы вернуться. — Он и раньше существовал, но это была второсортная гостиница. Не притон, но и звезд с неба не хватала. Это место облюбовали заезжие купцы, поэтому номера в гостинице редко пустовали. Когда запретили ввоз вина, предприимчивый владелец гостиницы, к тому же большой бунтарь в душе, пошел на громадный риск и позволил купцам ввозить вино подпольно. А чтобы неожиданно возникший вокруг гостиницы ажиотаж не вызывал подозрений, открыл на первом этаже клуб, в котором ставили танцевальные номера. С эротическим подтекстом.
— О-о-о! — покраснела принцесса.
— Шоу пользовалось бешеным успехом и даже твой дедушка не упускал возможности посмотреть его, — с улыбкой продолжила Олив, и медленно пошла вдоль стены к входу, где стояли два охранника. Она прервалась ненадолго, дав им какую-то монету, и мужчины тут же расступились, склонившись в неком подобии поклона.
Ванесса смотрела на происходящее во все глаза. Девушка, наконец, начала понимать, куда попала, и ощущения которые она при этом испытывала — смесь любопытства и благоговейного ужаса — заставляли кровь бурлить. Она почувствовала, как против воли покраснела. Ей не хотелось опозориться, поэтому Ванесса старалась во всем подражать своей напарнице, которая, кажется, чувствовала себя как рыба в воде. И все же принцесса испуганно подпрыгнула, когда к ней подошел парень и протянул руку, чуть склонившись. Олив снисходительно улыбнулась, наблюдая за её манёврами:
— Нервная ты, принцесса, ох, нервная, — и сняв небольшую накидку с плеч, положила парню на руки, подавая пример.
Чтобы скрыть свое смущение, принцесса высокомерно задрала нос, и в точности повторила за напарницей, внимательно слушая то, что рассказывала Олив, тем более, что рассказ был очень интересным:
— Это место стало воплощенной легендой практически сразу после своего появления. Мало того, что здесь нарушали королевский приказ под носом у самого короля, так ещё и ставили отличные номера...
— Конечно, — фыркнула Ванесса, пытаясь скрыть свое смущение. — Мужчины эти номера превозносили. Здесь же были голые женщины!
Олив чуть нахмурилась:
— Ты удивишься, но больше всего посетителей набивалось в тот единственный вечер, когда здесь пела девушка по имени Камилл Биель.
— Ну, если она пела голой... — рассеяно прокомментировала принцесса, рассматривая помещение изнутри. Роскошное внутреннее убранство под стать лучшим комнатам дворца, резко контрастировало с публикой, которая, впрочем, вела себя вполне цивилизовано. Возле барной стойки, тянущейся через весь зал, сидели несколько мужчин, и неспешно потягивали напитки из хрустальных бокалов. Бармен, всем своим видом выражающий готовность услужить, учтиво стоял чуть в стороне и был сосредоточен на протирании бокалов, пока его услуги никому не понадобились. Слева от стойки возвышалась огромная сцена в несколько ярусов. Ванесса догадалась, что именно здесь выступали танцовщицы, и почувствовала острый укол любопытства, каково же это диковинное шоу, которого она не видела и, наверное, так и не увидит. А над сценой висели тяжелые темно-зеленые гардины, которыми должно быть закрывали сцену, между номерами. Принцесса видела похожую в театре. Остальной зал был заставлен небольшими столиками и стульями. И лишь в дальнем углу зала приютились несколько диванчиков с мягкой, темно-зеленой обивкой. Туда девушки и направились.
— Этого не требовалось, — покачала головой Олив. — Природа одарила её потрясающим голосом и невероятной красотой. Ходили слухи, что она на самом деле сирена, которой стало скучно на дне морском. Вот она и пришла в этот грешный мир, чтобы покорять мужчин.
— И как, покоряла? — рассказ все больше и больше походил на сказку.
— Ещё как! — хмыкнула наемница. — Ею были околдованы все — от простолюдинов, до главарей банд и высокопоставленных правительственных чиновников.
— И что с ней стало?
— Камилл влюбилась, — немного печально вздохнула Олив, присаживаясь на один из диванчиков. Возле них тут же материализовался ещё один паренек, одетый точно также, как и предыдущий и ни говоря, ни слова поставил перед ними по бокалу вина.
— Это традиция, — улыбнувшись, ответила наемница на удивленный взгляд принцессы.
— И что? — чуть поерзала Ванесса, усаживаясь поудобнее, и выжидательно глядя на свою собеседницу.
