Невменяемая принцесса

Ветилен усмехнулся. "Люблю больше себя... все для неё сделаю...". Ему знакомы эти чувства. Он так же любит свою жену. И судя по фанатичному блеску в глазах, и пылкости в голосе, это не просто слова.

А вот Рамония отреагировала иначе. Лайонелл внезапно фанатично влюбился в Луричию. И судя по описанию — это был банальный приворот. И глядя на одержимого советника, Рамония сделала вывод, что очень сильный.

Нет, Луричия на такое неспособна. Во-первых, элементарно не знает заклинания. Во-вторых, у неё нет сил. Стыдно признавать, но её дочь полная бездарность. Она просто не способна колдовать.

Значит, кто-то приворожил советника...

— Я думаю, нам стоит согласиться на предложение Лайонелла. Как тебе кажется, родная?

— Да, да, да, — рассеяно пробормотала Рамония. — Извините, я плохо себя чувствую. Пойду, прилягу...

— Она так беспокоится о благополучии нашей дочери, — вздохнул Ветилен, с любовью глядя вслед вышедшей супруге. — Разве она не лучшая из женщин?

Советник только плечами пожал. Он-то знает, что лучшая из женщин это его обожаемая принцесса.

А вот Рамония выходя, думала не о дочери, не о короле и даже не об абсурдном предложении советника. Все её мысли были о том единственном человеке, который смог бы так приворожить этого несчастного идиота, и его мотивах.

Санта.

Глава 4

Райтгарт бодро зашагал по небольшой тропинке, ведущей к городу. Ночная прохлада освежала, роса на траве приятно холодила ноги, принцесса сосредоточено пыхтела сзади, стараясь не отставать... Идиллия!

Он, конечно, любит Луричию, но боги огня и меча, уж слишком её много. Понятие рот на замке этой девушке не ведомо. За недолгое знакомство выяснилось, что юная принцесса молчит только когда бежит и когда напугана. Хотя тут как повезет. Райтгарту вспомнилась крыса, и он снова прочистил себе ухо.

За размышлениями наемник даже не заметил, что они подошли к городским вратам. Ивори не только одна из самых красивых столиц континента Дайодженес, но и одна из самых неприступных. Райтгарт как воин и профессионал всегда поражался, как смогли древние зодчие создать такое, и по сей день не превзойденное укрепление. Город окружала каменная стена, высота которой достигала десяти метров, а ширина до трех. За всю историю существования, стены ни разу пали, служа горожанам верой и правдой.

Городские врата были ещё закрыты, но Райтгарт готовил путь к отступлению заранее и подкупил сержанта, отвечающего за их охрану. Так, что в столице они оказались без проблем. Улочки только начинали оживать. Редкие прохожие спешили по своим делам и не обращали внимания на странную парочку в грязной, потрепанной и полусухой одежде. Тем не менее, Райтгарт все равно петлял переулками, в которых вероятность наткнуться на случайного прохожего была минимальной. Уж, слишком приметной была Луричия. Даже сейчас, всем своим видом напоминающая, скорее служанку в местном трактире, чем принцессу.

Райтгарт вздохнул с облегчением только тогда, когда добрался до нужного дома. Ничем не приметная для простого человека дверь ярким фонарем мигала для любого преступника, коим он по сути дела и являлся. Но что ещё важнее, в эту дверь могла войти только элита криминального мира. Обычный сброд, который побирается на улице не сможет миновать барьер установленный хозяйкой.

А владелица дома, надо сказать, являлась и весьма одиозной личностью. В молодости Санта была чародейкой при дворе. Очень сильной и талантливой. Ей пророчили большое будущее. Она дружила с нынешней королевой и поговаривали, что у неё был роман с королем Георгом.

Райтгарту не были известны подробности того, как именно Санта связалась с криминальным миром. Но ему не раз приходилось пользоваться её услугами. Сегодняшнее утро не стало исключением.

Наемник не стал стучать в дверь, она легко открывалась, если знать нужную комбинацию — два поворота ручкой вправо, поворот влево и снова вправо. Ничего сложного. И по-своему гениально. Тем, кому эта комбинация была неизвестна, не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться дверным звонком. А там уже на усмотрение хозяйки — впускать незваного гостя или нет.

— С возвращением, Райтгарт, — поприветствовал его открывший дверь дворецкий. Луричия взвизгнула и подпрыгнула с перепугу, спрятавшись к наемнику за спину. Нормальная реакция каждого, кто впервые встречается с ним. Санта весьма своеобразный человек, и дворецкий у неё такой же — скелет, одетый во фрак. Наемник боялся, что аселайн вообще в обморок упадет. Обошлось.

— Доброе утро, Висельник, — устало ответил на приветствие Райтгарт. — Санта ещё отдыхает?

— Вы же знаете, — беспечным тоном, словно поддерживал светскую беседу, ответил скелет. — Госпожа Санта не самая ранняя пташка.

— И то верно, — согласился молодой человек и попросил: — Мы подождем в гостиной. Будь добр, принеси нам чаю, — и кивком указав на аселайн, добавил: — Ей — ромашковый.

Гостиная, в которую Луричия проследовала за Райтгартом разительно отличалась от её собственной. Выдержанная в темно-бордовых тонах, обставленная темно-коричневой мебелью и с плотно закрытыми гардинами. Принцессе очень понравился такой интерьер, особенно картина руки известного художника, которого девушка обожала с юных лет. Правда именно эту картину она никогда и не видела.

— Прекрасно, — восторженный полушепот слетел с её губ.

— У молодой леди отменный вкус, — одобрительный женский голос напугал принцессу.

Обернувшись, Луричия увидела его обладательницу — невысокого роста женщину около сорока лет на вид, худосочную, с синяками под глазами и проседью в волосах.

— Райтгарт, пройдоха! — незнакомка подошла к наемнику и ласково потрепала по щеке. — Кто твоя спутница?

Наемник к девушке и успокаивающе приобнял её за плечи:

— Она со мной.

— Я так и поняла, — рассмеялась Санта. — Но все же?

Санта обратила свой взор на принцессу. Девушке срочно захотелось провалиться сквозь землю, до того знакомым казался взгляд — умный, проницательный, пронизывающий насквозь... Так на неё смотрел отец. Луричия ощущала себя жутко неуютно — ещё не соврала, даже и не собиралась, но уже чувствовала себя виноватой. Правда, женщина Луричие все равно понравилась, потому, что в её глазах не было той холодности и жесткости, что царила во взгляде царственного батюшки.

— Она — со мной, — со сталью и нажимом в голосе повторил наемник, и Луричия удивленно подняла на него глаза. "Бабушка" и Райтгарт в упор смотрели друг на друга, обстановка в маленькой комнате сильно накалилась и желание провалиться сквозь землю накатило с новой силой.

— И что привело тебя ко мне в этот раз? — первой отступила Санта, и принцесса облегченно вздохнула.

Райтгарт тоже расслабился и, отойдя от Луричии, сел на диване, вызвав ассоциацию с очень большой и хищной кошкой. Пума или ягуар. Принцессе однажды пришлось их видеть, правда, в клетке. Вот ягуар, так же как и Райтгарт, спокойно лежал, пока не бросился на охранника, который слишком быстро подошел к решетке. Всего один лениво грациозный бросок и охранник остался без глаза, со страшными шрамами на лице.

Так и наемник — не важно, насколько расслабленной была сейчас его поза. Всего один, лениво грациозный бросок...Принцесса не строила иллюзий на этот счет — мужчина, не напрягаясь, мог свернуть ей шею.

Её размышления прервал дворецкий, протягивая чашку:

— Ромашка...

Принцесса испуганно подпрыгнула от неожиданности, благополучно выбив чашку вместе с кистью руки.

— Великое созвездие, — в сердцах воскликнула Луричия, даже с дыхания сбившись, и только после этого заметила, как укоризненно смотрит Висельник. Своеобразный подвиг, учитывая, полное отсутствие мышц у него на лице и глаз. Аселайн виновато промямлила: — Простите...

— За что? — язвительно поинтересовался дворецкий.

Луричия покраснела, с неудовольствием отметив про себя, что это начинает входить в привычку:

— За то, что выбила чашку...

— И-и-и? — протянул скелет.

— И за то, что оторвала вам руку...

— И-и-и? — он был неумолим. А вот Луричия растерялась. За что ещё извиниться девушка не придумала, поэтому беспомощно посмотрела на Райтгарта, который намекающее покосился на лежащую, на полу чашку. Принцесса намек не поняла и, скорчив соответствующую рожицу, развела руками. Санта рассмеялась и сквозь смех пояснила:

— Чай...

— Что?! — девушка все равно не понимала.

— Боги огня! — не выдержал дворецкий. — Я только что почистил этот ковер!

— Ну, откуда мне было знать?! — огрызнулась принцесса, которой не понравился такой тон. Она к этому не привыкла. Кроме родителей никто её не отчитывал.

— А у Висельника все ковры свежевымыты, — вяло прокомментировал Райтгарт. — Он питает к ним особую симпатию.

Луричия только собралась высказаться по этому поводу, с подробным разбором родословной дворецкого и с ярким описанием того, где она видала его отношение, когда вмешалась хозяйка дома:

— Как дети малые, — умиленно прокомментировала она, и, подкурив сигарету на длинном резном мундштуке, тут же сменила тон на подчеркнуто деловой: — Итак, чем я могу помочь, Райтгарт?

— Нужна маскировка, — равнодушно ответил мужчина, отпив чай.

Луричия даже не поняла, как чашка оказалась в его руках! Видимо, Висельник подал горячий напиток раньше, чем ей. Хотя девушка могла бы поклясться, что ещё несколько мгновений назад ничего не было. Что за чудеса?

— Неужели ты засветился? — Санта так удивилась, что подавилась дымом.

— Не мне, ей, — тем же тоном пояснил наемник.

Санта смерила принцессу оценивающим взглядом. Луричия тут же расплылась своей самой очаровательной улыбкой.

— И что она натворила? — заинтересовалась хозяйка дома.

— Сделай свое дело целительница, — сухо процедил сквозь зубы Райтгарт. — Остальное тебя и не касается.

Женщина какое-то время смотрела на него немигающим взглядом, потом повернулась к принцессе, которая все ещё улыбалась, не зная как себя вести в этой ситуации. Она даже на всякий случай быстро подняла с пола чашку.

— Крепко же ты его зацепила, девочка, — хмыкнула Санта. — И что с тобой сделать?

— Думаю, ничего кардинально менять не нужно, — поделился своими соображениями наемник. — Волосы, глаза — и она станет неузнаваемой.

— Согласна, — Санта одобрительно кивнула головой и снова затянулась.

— Что волосы и глаза? — стараясь держать улыбку, с подозрением спросила Луричия.

— То, что в тебе следует изменить и ты станешь неузнаваемой, — пояснила целительница и, подойдя к принцессе, взяла в руки прядь, чтобы оценить их структуру и степень работы, которую придется проделать. Но Луричия тут же отскочила от неё, как ужаленная:

— Не дам портить свои чудные волосы!

— Но...

— Нет! Я люблю свои волосы больше всего на свете!

— Райтгарт, — тяжело вздохнула женщина. — Я не могу так работать!

Наемник встал со своего места и подошел к спорящим женщинам. Он положил руку Санте на плечо и успокаивающе сказал:

— Минуту, я её уговорю.

Прежде чем Луричия успела сказать что-то протестующее, Райтгарт повернулся к ней, одним резким движением притянул к себе и поцеловал. Это было так неожиданно, что растерявшаяся принцесса не успела ничего ни сказать, ни сделать... Она даже забыла, что по идее должна бы сопротивляться.

Когда наемник, наконец, оторвался от её губ, девушка все ещё находилась в легкой прострации.

— Можешь ничего не делать со своими волосами. Но тогда я буду делать так снова и снова тогда, когда мне захочется.

Луричия несколько мгновений смотрела на неё немигающим взглядом, потом выскользнула из объятий и подошла к целительнице:

— Я тут подумала... — она сделала небольшую паузу и посмотрела в пол. — Это же только глаза и волосы, верно? Меняйте их, как вам будет нужно. Хоть повыдергивайте!

Последняя фраза прозвучала почти истерично. Санта отреагировала на такое заявление громким хохотом. Райтгарт ухмыльнулся каким-то своим мыслям. В картину общего внепланового веселья не вписывался только висельник, который шастал с веником и совком по всей комнате, подметая несуществующий мусор, и бурчал:

— Ходят тут всякие, мусорят... пепел на ковер везде бросают...

Выходка Райтгарта настолько ошеломила и напугала принцессу, что Луричия заперлась в комнате, любезно предоставленной хозяйкой дома, боясь показаться наемнику на глаза. Девушка то и дело вспоминала поцелуй... Она, то краснела от стыда, то злилась, то хотела плакать. Но чаще, и в этом страшно было признаваться даже самой себе, хотелось, чтобы он повторил поцелуй... Новые ощущения не просто взволновали девушку. Они совершенно выбили её из колеи. Принцессе не приходилось раньше ни с кем целоваться. И теперь девушка совершенно не представляла, что делать. И спросить не у кого.

В невеселых размышлениях прошел весь день, который скрашивали только необыкновенно вкусные кексики, присланные хозяйкой дома, после того, как принцесса не вышла к обеду.

Луричия решилась покинуть комнату только к ужину, хотя по-прежнему чувствовала себя неловко. Во-первых, девушка так и не решила для себя, как реагировать на выходку Райтгарта, и стыдно было показаться на глаза свидетелям этой сцены. Во-вторых, платье, которое ей прислала хозяйка дома. Сам наряд-то приличный... Длинное платье, черного цвета с красными вставками. В таком и ко двору показаться можно. Но принцессе было неудобно носить такие цвета. Матушка всегда одевала её как куколку только в светлые тона: бежевый, голубой, кремовый и победитель — белый. Луричия видела красные и черные наряды только на придворных и могла о них только мечтать. Поэтому, впервые одев платье в таких тонах, чувствовала себя ужасно неуютно. Ещё одна вроде и не большая, но вполне существенная деталь — у этого платья имелось декольте. Не подумайте, Луричия не ханжа. В большинстве нарядов, которые у неё были лет с пятнадцати, тоже было декольте. Просто... в отличие от хозяйки дома, любезно предоставившей этот наряд из своего личного гардероба, у принцессы имелась грудь. И то декольте, которое позволительно было одеть на грудь первого размера, с её третьим смотрелось, мягко говоря, не скромно. Да что там не скромно! Декольте было таким откровенным, что граничило с вульгарностью!

Но выбирать особо не из чего. Или идти в этом, или остаться без ужина. А девушка и так целый день голодала. Ей было очень стыдно, поэтому она пропустила обед, сославшись на усталость. Строго говоря, Луричия была твердо намерена и к ужину не показываться. Но маленький противный желудок победил твердые убеждения. Чтобы как-то прикрыть декольте, принцесса распустила волосы и лишь слегка сколола их на затылке.

В таком виде она и вошла в столовую. Первой её увидела Санта. Она как раз затянулась сигаретой, да так и застыла. Мундштук выпал у неё из рук, и только закашлявшись дымом, старая целительница пришла в себя.

— Луричия! Ты принцесса Луричия! — женщина вскочила на ноги и принялась метаться по столовой. — О, боже! Луричия! В моем доме!