Эра надежд

Тут, конечно, некоторые могут сказать, что таскать на себе чуть ли не кило драгоценностей девушке может оказаться тяжеловато. В ответ можно вспомнить, что та же Екатерина Великая иногда нацепляла и существенно больше. Кроме того, Света пошла в отца, то есть при росте под метр восемьдесят весила килограмм семьдесят пять. Да и вообще она с детства была очень спортивной девочкой, поэтому кило-другое драгоценностей ей особых неудобств не создаст.

Далее порученец вкатил в комнату два совершенно одинаковых велосипеда — их я вручил синхронно и жениху, и невесте. После чего настала очередь уже одного Петра. Ему тоже была вручена шкатулка, только чуть поменьше, чем Светлане. И камни там обнаружились довольно мелкие, не крупнее сорока карат, но зато их было много. Я с интересом наблюдал за царем — промелькнет ли на его лице хоть тень неудовольствия тем фактом, что невесту вроде бы одарили куда более щедро? Но нет, он все понял правильно и расплылся в улыбке.

Ведь тот же самый рубин весом в полкило и без единого дефекта — он уникальный, и его так просто не продашь. Эти же можно спокойно реализовывать по мере надобности, не привлекая излишнего внимания и не вызывая потрясений на рынках.

И, наконец, для вручения последнего подарка я пригласил царя в соседнюю комнату.

Надо сказать, что находящееся там устройство изначально вовсе не предполагалось кому-нибудь дарить, и вообще оно имело довольно богатую событиями историю.

Очень давно в будущем, еще до отбытия на ПМЖ в деревню, я купил себе маленький настольный токарный станочек китайского производства. В отличие от многих продуктов из Поднебесной этот был честно сделан по немецкой лицензии, и притом весьма качественно. Но вскоре я убедился, что это всего лишь игрушка. Нет, точил он отлично, на нем можно было обрабатывать детали из хорошей стали, но только не очень больших диаметров и снимая за один проход не более чем по десятке, а то и вовсе по пять сотых. При попытках захватить чуть больше его дохлый стопяпидесятиваттный моторчик просто останавливался. Так что, помаявшись с ним около года, я плюнул и купил нормальный "Универсал-3М".

Так как китайчик почти не занимал места, то я захватил его в прошлое, решив, что хоть какое-нибудь применение я ему там найду. Поначалу он валялся без движения в самом дальнем углу сарая, потом был перевезен в Ильинск, и вот тут я попытался использовать его как учебный. В общем, начальные навыки он прививал неплохо, но мешало отсутствие поворотного хода суппорта и то, что будущих токарей потом на других станках приходилось приучать не так сильно осторожничать с подачей. Однако все на свете имеет свой конец, и одним прекрасным утром не выдержавший постоянных издевательств моторчик станка издох. А все остальное, что удивительно, ничуть не разболталось и прекрасно работало! В общем, отправлять недомерка в переплавку было жалко, и я, вспомнив первую швейную машинку своей московской жены, ударился в рукоблудие. Эта машинка была "Подольском" с ножным приводом по зингеровскому образцу, и вскоре станочек тоже приобрел нечто подобное. Но не в виде качающейся педали, а велосипедного типа. Причем вращение педального привода передавалось не напрямую на вал суппорта. Оно взводило пружину, снабженную центробежным регулятором от патефона, а дальше шла трехступенчатая коробка скоростей. В общем, патрон крутился с постоянным моментом и скоростью, пока хватало завода пружины, а он добавлялся вращением педалей.

Пару дней я ходил гордый, ибо у меня неплохо получалось работать на обретшем вторую жизнь станочке, который при этом еще и чуть прибавил так недостающей ему мощности. Однако потом за него вновь сели ученики, и мой энтузиазм помаленьку улетучился. Мне-то на недостаток сил пока грех жаловаться, но ученикам было лет по тринадцать! Они просто не могли и одновременно крутить изо всех сил педали, и оперировать двумя рукоятками подачи. Потом были попытки устроить так, чтобы педали крутил один ученик, а работал на станке другой, но они тоже не увенчались особым успехом. В общем, недомерок, теперь уже на тумбочке с педалями под ней, вновь оказался не у дел, но перед визитом на свадьбу я про него вспомнил. Ведь Петр — мужик здоровый, да и начальные навыки токаря у него вроде уже есть, поэтому ему вряд ли сильно помешает необходимость при работе крутить ногами.

Так что китайчонок был извлечен из забвения, вычищен, отрегулирован, смазан, и сейчас я вкратце объяснял молодому царю тонкости обращения с хитрым австралийским механизмом.

К станку прилагался набор заготовок из стали, железа и бронзы, чтобы одариваемый мог сразу попробовать себя в роли токаря. Царь, естественно, тут же сел за станок, и минут через десять я убедился, что он вполне освоил обращение с детищем Китайской Народной Республики. И в ближайшее время оторвать его от этого занятия проблематично.

— Алекс, пусть тебе пока Катя про дела компании расскажет, а я все-таки попробую сделать конус, — буркнул он, не оборачиваясь. — Каким резцом лучше, не подскажешь?

Я подсказал, после чего мы со Светой вернулись в мой кабинет.

Разумеется, Петр был увлекающимся человеком, но все же не настолько, чтобы из-за заморской игрушки забыть про государственные дела. Кроме того, он отлично понимал, что, хоть Света сейчас его невеста, а скоро вообще станет женой, ей есть о чем поговорить со мной наедине. И под вполне благовидным предлогом предоставил нам такую возможность. Другими словами, он не просто игрался с австралийской диковинкой, а выполнял дипломатическую миссию. И явно не собирался ее прерывать до того момента, пока рядом со станком еще будут лежать необработанные заготовки.

Первым делом я передал Свете письмо от отца, сообщив, что ничего особо секретного там нет и его можно хранить вместе с бумагами компании. И попросил рассказать, как она тут устроилась.

— Ох, дядя Леша, иногда просто руки опускаются, — вздохнула девушка. — Как Петер в такой обстановке не озверел окончательно, я просто не понимаю. Кругом одно ворье! Чуть что оставишь хоть на пять минут — все, поминай как звали. А уж из казны так тащат, что удивительно, когда там иногда хоть что-то находится. Я недавно одного чуть не пристрелила, да хорошо, суженый оказался неподалеку, не дал взять грех на душу.

Тут девушка улыбнулась. Ясно, подумал я, спектакль был разыгран для Петра и его ближайшего окружения. То, что царская невеста носит револьвер не для красоты, а мастерски из него стреляет, это, надо думать, знали уже все интересующиеся. И теперь ни у кого не должно быть сомнений, что в случае необходимости Екатерина без лишних раздумий применит свои умения на практике.

— Про учеников можешь сказать хоть что-нибудь хорошее? — поинтересовался я. Кроме всего прочего, Света преподавала математику и физику в Навигацкой школе.

— Вот список на семнадцать человек, — девушка протянула мне небольшую свернутую бумажку. — Это те, которые за год моего преподавательства смогли усвоить хоть что-то. Остальные — просто дубы. Какая там математика, арифметику и то не всем удалось вдолбить! Впрочем, а чего еще ждать, когда люди в восемнадцать-двадцать лет только начинают учиться. Вроде Россия — страна большая, а образованных людей тут меньше, чем у нас в Ильинске. Впрочем, я уже договорилась с Петером насчет сиротских домов и кадетского училища. Правда, все это пока приходится двигать на мои средства.

Я заверил будущую императрицу, что не вижу в этом ничего плохого и не собираюсь ограничивать финансирование. Ибо сказано — кто девушку обедает, тот ее и танцует! А из сегодняшних малолетних сирот и кадетов через десять-пятнадцать лет получатся профессиональные солдаты, верные лично ей, Екатерине. Причем такие, каких тут сейчас ни у кого нет.

— Ох, сколько же на все уйдет золота, — вздохнула собеседница, — Австралии-то хоть что-нибудь останется?

Ее беспокойство действительно имело под собой основание, потому как к моменту отъезда Светы из Ильинска месторождения вокруг города были уже почти выработаны.

В ответ я выложил небольшую пачку фотографий и карту.

— Любуйся, в позапрошлом году началось освоение "Золотой Мили", которую во избежание излишнего ажиотажа мы слегка переобозвали и теперь именуем "Валютным Километром". Основное разрабатываемое месторождение — на запад вот от этого озера, там уже основан поселок Бакс.

— Триста километров от побережья? — присмотрелась Света, — и местность гористая. Вот, значит, почему поставки дирижаблей в Европу почти не растут. Они небось все тут летают?

— Все не все, а пять трехтонников по девять тысяч кубов действительно работают именно здесь. За прошедший год добыто четыре с половиной тонны золота, истрачено же меньше двух, так что волноваться за финансовое положение Австралии пока рано. Насмотрелась на картинки? Если да, то расскажи мне, как тут у тебя сложились отношения с церковью.

— Да вроде нормально, Петер нашел очень удачную кандидатуру на пост блюстителя патриаршего престола. Митрополит Стефан обладает сразу двумя немалыми достоинствами — он верен царю и при этом весьма неравнодушен к деньгам. В общем, его расположение обошлось мне тысяч в восемьдесят, а подробнее расскажет отец Яков, он прибудет на доклад завтра. Кстати, не пора ли его повысить? Засиделся, поди, паренек в оберштурмпастырях.

— Разумеется, я ему и шпалы привез, сколько можно с кубарями в петлицах ходить. Присваивать сразу две или пока одной хватит?

— Для начала — одну, гауптштурмпастырь тоже немалый чин, пусть человеку остается простор для роста. А вот как добьется официального признания нашей церкви Русской Православной, тут же получит вторую шпалу и станет штурмбанпастырем.

Здесь мы сделали небольшой перерыв на пару чашек кофе, после которых Света перешла к военно-политическим вопросам.

— По-моему, сейчас самое время активизировать военную помощь России, — обозначила девушка свою позицию. — Потому что развитие металлургических заводов компании вызывает серьезное беспокойство в Стокгольме. Там вполне обоснованно боятся нашей конкуренции в торговле железом. По моим сведениям, граф Пипер или собирается, или уже начал нашептывать королю, что Россия — враг опасный и его надо вывести из строя одним мощным ударом из Польши на Украину, потом перерезать железную дорогу и прибрать земли компании. Мало нам одних ногайцев? Так что вскоре после свадьбы мы с Петером отправляемся на Ладогу — пора брать Нотебург, а за ним — Ниеншанц, и тогда Карлу станет не до глубоких стратегических планов. Снайперскую группу дадите?

— Обязательно. И еще я десяток настоящих минометов привез. Правда, мин совсем мало, но "Козлевич" завтра же отправится за второй партией.

Суть тут была в том, что производство стали пока только разворачивалось, и ее хронически не хватало. Кроме того, компания имела всего два прокатных стана, к тому же небольших. Я бы даже сказал — полтора, потому как первый был совсем крошечным. И вопрос быстро встал так — или минометы, или мины, или и того и другого, но в мизерных количествах.

Однако выход нашелся быстро, и минометные трубы начали лить из чугуна. Все бы ничего, но стомиллиметровая весила без малого двести килограммов! В общем, это были очень тяжелые минометы. А тут я взял да и привез десяток нормальных, которые смогут быстро занимать позиции и еще быстрее покидать их в случае необходимости. Вот только как бы девушке намекнуть поделикатнее...

— Это самое, только ты сама в свалки не лезь, — попросил я.

— Дядя Леша, мне же не пятнадцать лет!

Здесь она была права, ей недавно стукнуло двадцать четыре. Подумав, Света добавила:

— Больно оно мне надо, лазить по каким-то грязным стенам. Тут и с артиллерий дел по горло, а саблей пусть Меншиков машет, у него хорошо получается. Глядишь, и домашется, герой.

— Что, с ним отношения не сложились?

— Пока как-то не очень. Ревнует он меня к царю, очень ему не нравится, что я позволяю себе влиять на Петера. Может, со временем оно и утрясется, а нет — никуда не денешься, придется его...

— Вот только сама в это дело не лезь! Понадобится — радируй, найдем, кому разобраться с Александром Даниловичем. Но лучше, конечно, как-нибудь обойтись без крайних мер.

— Да я понимаю, но тогда сильно вырастут расходы, больно уж Алексашка хапает здорово.

— Значит, на триста тысяч тебе вообще карт-бланш, а если потребуется больше, проси у отца, думаю, не откажет.

Гости засобирались домой, когда уже начало темнеть. Мы с Петром взгромоздили велосипеды на крышу его кареты, привязали, потом впихнули внутрь станок. Все остальное имело малые размеры и вес.

Кстати, молодой царь и не заикнулся насчет прокатиться на только что полученном механизме. Он уже видел подобный в Таганроге и знал, что в первых поездках падают все. А так как внутри дома кататься было негде, то он, видимо, решил не веселить народ снаружи.

— Что думаешь про мои военные планы? — спросил он меня при прощании.

— В принципе они ко времени, так что помогу, как будет в моих силах. До свадьбы выбери примерно полдня, приезжай, обсудим детально.

— Добро! — просиял Петр и полез в свою карету.

Глава 8

В Успенском соборе было душно, но обряд венчания царя Петра Алексеевича уже подходил к концу. Служил сам местоблюститель отец Стефан, и вот он подошел с крестом к новобрачным. Диакон набрал полную грудь воздуха, выдохнул, чуть задержал дыхание — скоро ему возглашать многолетие. Не опозориться бы, прости Господи раба своего грешного!

Мог ли только год назад рукоположенный в диаконы Андрюшка Нефедов, ныне отец Андрий, мечтать об участии в царской свадьбе? Нет, не мог, но люди заметили дарованные ему Господом мощный голос и благовидную внешность. Правда, не совсем обычные люди...

Вон он стоит, чуть сбоку от отца Стефана. Если смотреть снизу, то до пояса даже похож на православного монашествующего батюшку — черный подрясник, из-под которого выглядывают до блеска начищенные сапоги. Но выше — широкий кожаный ремень с двумя рядами дырок. И висит на нем кобура с иноземным пистолем, именуемым "револьвер", а от нее тонкий ремешок через правое плечо. На груди — большой крест из алюминия, богато украшенный красными и синими камнями. Воротник не облегает шею, как у православных, а расходится в стороны, открывая белоснежную рубашку. На шее — черный галстук с брильянтом в заколке. И, хоть австралиец вроде не участвует в службе, стоит он в головном уборе. Наподобие камилавки, но с козырьком и сверкающей пятиконечной звездой над ним.

На углах отложного воротника — так называемые петлицы, в коих еще неделю назад было по три малых серебристых квадратика, а сейчас — более крупные полосы, которые отец Яков назвал "шпалами". Ох, и душевно же их обмыли третьего дня! Хорошие обряды у австралийцев, тут грех жаловаться, да и сами они люди неплохие. Раз уж Господь попустил, что вокруг царя теперь всегда ошиваются иноземцы, то лучше пусть уж будут эти, чем кукуйские немцы. Австралийцы хоть говорят по-нашему, да и спеси в них совсем нет. А что ходят все с револьверами, даже царская невеста Екатерина, так это у них обычай такой. И правильный, между прочим. Несколько дней назад лихие люди подстерегли отца Якова, а он был только с одним своим охранником. Ох, и здоров парень, ростом на полвершка выше самого царя Петра! Ликом темен, и револьверов у него два, да тоже огромных. В общем, когда стрельцы сбежались на пальбу, то увидели они шесть трупов. У двоих маленькие, не сразу и разглядишь, дырочки напротив сердца — это их лично отец Яков упокоил. А у четверых по полголовы вообще нет и мозги по мостовой раскиданы! Не дай Бог кому попасть под револьверы охранника — бесчеловечная вещь. У них пули не то как-то разворачиваются, не то вовсе взрываются.