— Что там с нашей жертвой? Есть хоть что-то, что мы могли бы использовать в расследовании?
— Мне нравится, когда ты такая серьезная, — произнес он, приближаясь.
А я вспомнила совет Сольвейга и попятилась. Правда недолго, ровно до тех пор, пока не уперлась спиной в дверь. Запертую дверь, кстати. Я это точно знаю, потому, как за ручку основательно так подергала и она не открылась. И когда он успел ее запереть? Я этот момент пропустила, но раздумывать теперь времени не было. Алекс приблизился почти вплотную, его запах окутал меня, все мысли, которые до этого если и были, то теперь благополучно улетучились, в горле пересохло, а предательское сердце забилось пойманной птицей. Я замерла, боясь сделать лишнее движение, только не отрывая глаз, следила за ним. Алекс поднял руку, заправил мне за ухо прядку волос, что выбилась из прически, когда я по старой, еще детской привычке теребила локоны, наматывая их на палец. Мне так всегда лучше думалось. Провел костяшками пальцев по щеке, вызывая рой мурашек у меня по всему телу. Он смотрел на меня, на его губах блуждала ленивая улыбка, а глаза беззастенчиво скользили по моей моему лицу, фигуре. Мне казалось, что его взгляд стал осязаем, я кожей чувствовала, как он скользит, легко касаясь, вызывая странное волнение. Меня попеременно окатывало то холодом, то теплом, губы пересохли, и очень хотелось их облизать. Его глаза, они завораживали, затягивали меня как серые омуты, туманили разум, лишали воли, заставляли все мысли отступать к самой границе сознания. Сердце гулко билось в груди, мысли перемешались. И я уже стала желать этого поцелуя, мне его не хватало, казалось, что если вот сейчас, в эту самую минуту. Еще немного и я сама вцепилась бы в него со всех сил, потому что возможности терпеть дальше эту жажду не было, совершенно.
Но он отступил, отошел от меня на шаг и окинул внимательным взглядом, в глубине которого, как мне казалось, загорелись красноватые отблески. Я едва не застонала вслух от разочарования. В голове все еще была полная каша из мыслей и желаний, тело горело, словно в огне, туман перед глазами рассеиваться явно не собирался, я всей кожей жаждала его прикосновения, поцелуя, мне хотелось заглушить эту жажду.
— Мне удалось установить личность жертвы, — эта фраза подействовала на меня как ушат ледяной воды. Я словно в прорубь с разбегу запрыгнула — из легких в момент вышел весь воздух.
— Ч-что? — голос меня не слушался.
— Личность жертвы, — спокойно произнес Алекс. — Ее зовут Луиза Ирадо. Двадцать три года. Сирота. Она есть в базе данных отпечатков, потому что до восемнадцати лет воспитывалась в приюте.
Наверное, вид у меня был примечательный. Я изо всех сил старалась успокоить бешено колотящееся сердце и не покраснеть. Приказывала себе не краснеть, но одного взгляда на Алекса хватило, чтобы щеки залило предательским румянцем. Он улыбался, смотрел на меня с самодовольным выражением на породистой физиономии, а в серых глазах вспыхивали красноватые отблески. Я поежилась, отвела взгляд и хрипло спросила:
— Что еще?
— Еще?— Алекс приподнял одну бровь, рассматривая меня. — Сексуального насилия не было. У нее вообще никогда никого не было.
— О! — я не нашлась, что на это ответить, а доктор Варант хмыкнул как-то издевательски или это мне уже казаться начало и присел на краешек своего собственного стола.
— Последний прием пищи был часов за пять-шесть до смерти. После экспертизы могу сказать, что именно она ела. Время смерти,— здесь он ненадолго задумался, потом продолжил,— полночь или около того. Смерть наступила мгновенно. Она и правда не успела даже испугаться.
— Орудие убийства? — мне было несколько неуютно под его взглядом, потому я принялась нервно прохаживаться по кабинету, старательно отворачиваясь от Алекса, избегая смотреть на его долговязую фигуру, и вообще пыталась придать себе максимально деловой вид.
— Я предполагаю, что это керамический нож с тонким лезвием. Но достоверно скажут только эксперты после проведения всех тестов. Я передам материалы в лабораторию.
Я продолжала ходить взад вперед по кабинету, раздумывая над информацией, полученной только что. Несмотря на то, что удалось узнать имя жертвы, у нас все еще практически ничего не было. Никаких улик, никаких подсказок относительно того, что эта девушка забыла ночью в темном переулке. Проституткой она не была, с любовником тоже не встречалась. Тогда что?
— В ране на шее я обнаружил частицы такого же вещества, что ты обнаружила на ее бедре, так что можно предположить, что оно попало на тело с убийцы,— продолжал Алекс, пристально наблюдая за моими метаниями. — Кстати разрез на теле произведен другим оружием. В этом случае, скорее всего я оказался прав — это хирургический скальпель. Хороший, я пользуюсь такими же.
— Наш преступник врач?— я резко остановилась и посмотрела на Алекса.
— Не обязательно, — пожал он плечами, а потом подался вперед, обхватил меня рукой за талию и притянул к себе поближе. — Надрезы сделаны неуверенно, края немного рваные. У него не очень много практики в этом деле,— меня усадили рядом на стол.
От неожиданности я лишь невнятно пискнула, но вырываться не спешила. Не хотелось, если честно. Рядом с ним было как-то спокойно, уверенно, да еще и этот запах. Совершенно особенный запах Александра Варанта окутывал меня, напрочь вытесняя мысли о сопротивлении из моей непутевой головы.
— Интересно, что она делала в том переулке?— я задала вопрос скорее для того, чтобы хоть что-то сказать, потому что близость этого мужчины меня волновала, и то и дело в мыслях всплывал "совет" Сольвейга.
— А это уже ваша работа, — промурлыкал Алекс, утыкаясь подбородком мне в макушку. — Я не прорицатель к сожалению.
Я промолчала, откровенно наслаждаясь его близостью, в голове настойчиво крутилась мысль, что дракон меня просто приручает, натягивая поводок постепенно, шаг за шагом, давая мне призрачную уверенность в том, что я вольна в своем выборе, но вместе с тем, тут же определяя границы моей вольности. Но спорить и ругаться сейчас не хотелось, хотелось прижаться к нему, закрыть глаза и просто раствориться в ощущениях, забыть обо всем на свете и быть рядом с ним.
Я вздрогнула и открыла глаза. Это еще что за мысли? Откуда они появились?
— Ройс включил тебя в группу?— словно издалека долетел ко мне вопрос Алекса.
Я кивнула и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Зря. Серые глаза с едва различимыми красными всполохами в глубине зрачка гипнотизировали, манили. Я тонула в его взгляде, меня затягивало все глубже и глубже, воздух в легких просто закончился, а сделать новый вдох я не могла — не помнила как. Его лицо оказалось очень близко, моей щеки коснулось дыхание, затем последовало легкое, едва ощутимое прикосновение губ. В этот раз я поцеловала его сама. Просто потому что мне захотелось, потому что я не умела играть в эти его игры. Потому что меня влекло к этому странному, опасному, непредсказуемому мужчине, и я не хотела больше бороться с собственными желаниями.
Поцелуй все длился и длился. Алекс прижимал меня к себе, он уже давно перехватил инициативу, и я чувствовала, что медленно уплываю. Окружающее нас пространство перестало существовать, весь мир исчез, за исключением нас двоих. Воздух тоже...исчез...
— Дыши,— раздался над моим ухом его хриплый шепот, и я с каким-то злорадным удовольствием отметила, что и он тоже жадно захватывает воздух, дышит часто и прерывисто. Значит, не одна я теряю голову, а это уже хорошо. И пусть мы пока не на равных, но я тоже могу поиграть. И в моей игре будут мои правила, ведомые лишь мне одной.
— Ты не ответила,— Алекс уже взял свои эмоции под контроль, голос его звучал спокойно и обыденно, правда объятия он так и не разжал. А я и не возмущалась, не вырывалась, просто наслаждалась тем, что есть в эту минуту.
— Ммм...— вспомнить, что он спрашивал, оказалось сложно,— ты о чем?
— Ройс подключил тебя к расследованию? — а вот самодовольный смешок явно был лишним. Я отстранилась, ловко вывернулась из его захвата и спрыгнула со стола.
— Ну, да,— и когда он успел расстегнуть на мне рубашку? Откровенно не помню. И тут меня вдруг осенила практически нереальная догадка — Это ты?— я на мгновение задохнулась от накативших эмоций,— ты его попросил?
— Ройс уже большой мальчик,— строго сказал Алекс, приближаясь ко мне,— и все вопросы с расследованиями решает самостоятельно,— он отвел в стороны мои руки и принялся застегивать пуговицы на рубашке. На моей рубашке! А я стояла, словно статуя и только глазами хлопала, настолько нереальным мне показалось все происходящее. Бред какой-то.
— Есть что-то еще, что мне надо знать?— хрипло спросила я, когда Алекс закончил с нелегким делом одевания меня.
— Например?— он обезоруживающе улыбнулся.
— По делу,— не поддалась на провокацию я.
— По делу я уже все сказал, подробнее после экспертизы и в отчете,— Алекс пожал плечами, но не отошел. Наоборот, даже немного склонился ко мне, пытаясь поймать мой взгляд.
— Тогда я пойду?— мне хотелось произнести это твердо, дать ему понять, что я ни капельки не смущена, но вышло все с точностью до наоборот.
— Мммм,— задумчиво протянул этот соблазнитель,— если хочешь, — и такая улыбочка в конце, ну просто... Мне даже зарычать захотелось. Что же он настолько непробиваемый-то?
— Хочу,— уверенно кивнула и развернулась, направляясь к двери, костеря этого гада чешуйчатого про себя на все лады.
— Еще кое-что,— произнес он, когда я уже взялась за ручку. Мне пришлось обернуться и с вопросом во взоре уставиться на него. — Завтра вечером открытие выставки одного известного художника. Мне бы хотелось, что бы ты пошла со мной.
— Художник?— удивленно подняла бровь. — Я не слишком разбираюсь в искусстве,— это прозвучало немного неуверенно, но было правдой. Несмотря на то, что тетя Джинал была ярой поклонницей изобразительного искусства и с детства таскала меня во всевозможные галереи, на выставки и вернисажи, я ее любовь ко всякого рода мазне не разделяла. Все время путала стили, жанры, школы и так далее. Да и мастеров в этой области тоже не очень-то помнила.
— Это и не обязательно,— со снисходительной улыбкой заверил меня Алекс. — На подобные мероприятия зачастую собираются вовсе не затем, чтобы посмотреть на картины. Но, мне в любом случае будет приятно, если ты пойдешь со мной. К тому же Энрике Сорнель является одним из нас, в настоящее время занимает не последнее место в совете. Это будет даже полезно для тебя.
Я подскочила на месте, и широко раскрытыми глазами уставилась на Алекса.
— Энрике Сорнель!— буквально выдохнула, потому что голос в очередной раз подвел меня от обуревавших эмоций. — Тот самый Энрике Сорнель, который....который...— я не могла подобрать слов, чтобы выразить всю глубину моих чувств.
— Он один такой, насколько мне известно,— кивнул Алекс.
— Но...он же Гений! Каждая его работа — это Шедевр! Сказка! Целая жизнь заключенная всего лишь в небольшом кусочке холста! — меня переполняли чувства и эмоции, я начала задыхаться от волнения, размахивать руками и, если честно, мозг напрочь выключился в этот момент.
— Ты же говорила, что не разбираешься в искусстве,— укоризненно покачал головой Алекс.
— Но...но..Энрике Сорель!! Это...это....о, боже! Я не могу поверить, что смогу его увидеть!— меня просто обуревали разнообразные чувства, дыхание перехватывало, голова закружилась...
— Это значит да? Ты пойдешь со мной?
— Да,— выдохнула я, счастливо улыбаясь. В этот момент я могла пообещать ему все, что угодно.
— А вот интересно, на что ты готова, если я тебя с ним познакомлю?
— На все,— совершенно искренне выдала я, продолжая мечтательно смотреть вникуда.
— Ловлю на слове,— очень тихо отозвался Алекс, но мне уже было все равно, мысленно я перенеслась в завтрашний вечер, разговаривала со своим кумиром, умирала и воскресала, глядя на совершенно неподражаемые, восхитительные картины гениального мастера.
— Совершенно не с кем разговаривать,— немного обиженно произнес Алекс. — Я так еще и ревновать начну.
— А?— я его услышала определенно, но смысл фразы меня не достиг.
— Иди уже. Помечтаешь о своем кумире потом. Я заеду за тобой завтра.
— Ага,— я кивнула и, открыв дверь, буквально выпала в коридор. Думать не могла больше ни о чем, кроме того что чуть больше чем через сутки я смогу воочию увидеть своего кумира, самого гениального художника современности.
И факт того, что сама дверь открылась без дополнительных усилий, меня тоже не слишком напряг. Может, ее в прошлый раз просто заклинило?
Глава 8.
Я шла по коридору и глупо улыбалась. Мне было вот совершенно все равно, что прическа в беспорядке, губы слегка обветрены, взгляд затуманен — в голове навязчиво крутилась лишь одна мысль — Энрике Сорель. Уже завтра я смогу воочию увидеть самого гениального художника современности, и кто знает, возможно, мне даже удастся с ним поговорить, выразить лично все те чувства и эмоции, которые вызывают во мне его картины.
С творчеством господина Сореля меня познакомила Тетя Джинал. Несколько лет назад, она потащила меня на очередную выставку. Стоит ли вспоминать, что идти я тогда не хотела, упиралась, как только было можно, приводила кучу разумных, как мне казалось, доводов, чтобы не тратить время на созерцание бесполезной, по моему мнению, мазни. Ну не была я никогда любителем изобразительного искусства. Не понимала смысла во всех этих пейзажах, натюрмортах, портретах и так далее. Все, что я могла оценить в любой картине — это схожесть с оригиналом, будь то яблоко или лес или поле какое, с васильками.
А потом в мою жизнь вошло творчество Энрике Сореля. Когда я впервые увидела одну из его работ, то просто застыла на месте, не в силах отойти. Мне казалось, что я перенеслась туда, в картину, как бы глупо это не звучало. Порывы ураганного ветра трепали мои волосы, соленые капли попадали на кожу, время от времени меня окатывало холодной водой — я полностью погрузилась в экспозицию, прочувствовала ее до мельчайших подробностей, практически пережила то, что там было нарисовано.
С тех пор, Энрике Сорель стал моим кумиром, я посещала все его выставки, познакомилась практически со всеми его работами, но никогда не видела гениального художника. А завтра увижу.
Страж-дежурный окинул меня таким взглядом, что я даже споткнулась от неожиданности. Меня будто холодной водой окатили, могу себе представить, как выгляжу, не зря парнишка-дежурный едва на пол не грохнулся от изумления. Видно не каждый день мимо него из морга пробегают взлохмаченные девицы с мечтательной улыбкой на губах.
Чтобы больше никого не шокировать своим внешним, слегка потрепанным, в результате посещения кабинета местного судмедэксперта, видом, я расправила плечи, пригладила волосы, оправила рубашку, попыталась нацепить маску невозмутимости и, гордо задрав подбородок, неторопясь, направилась в допросную, которую мы приспособили под своеобразный штаб.
Ройс уже вернулся и раздавал команды направо и налево. И Винс, и Сольвейг сидели за мониторами и что-то там химичили, просматривали базы, проверяли всех, кого подали в розыск, в попытках натолкнуться на нашу жертву.
