Оранжевая страна. Фельдкорнет.

— Что получится? — буркнул сам себе Вениамин. — А получится... — и вдруг лицо его просияло...

— Подумайте над этим, а позже мы поговорим про хлорпикрин... — я поспешил прекратить разговор, так увидел что к нам несется на своей кобылке Лизавета Георгиевна.

— Мишель! — радостно воскликнула девушка, не замечая скривившегося лица Вени. — Хочу охотиться!

— Куда? — мне как раз вспомнилась конструкция простейшей противопехотной мины с терочным запалом и я не сразу понял, чего от меня хочет Елизавета.

— Охотиться! — повторила Лиза и как будто ей уже отказали, состроила обиженную рожицу.

— На кого?

— Да на кого угодно, — обидчиво буркнула девушка, не разглядев у меня на лице особого энтузиазма. — Раненым свежий бульон очень полезен. Я вот сама сейчас...

— Я вам дам 'сама'. Только вздумайте... — грозно предупредил я Лизу и осмотрелся.

Личный состав мерно трусит на лошадках, пленные под надежным присмотром, Степан где-то впереди — самовольно изображает из себя передовой разъезд, Шнитке на месте, Веня тоже сравнительно изолирован. До обитаемых мест еще не меньше суток пути, а вокруг сплошная саванна. Зверье присутствует почти в изобилии...

— А раненых вы обиходили, Елизавета Георгиевна? — поинтересовался я для проформы.

— Следующая перевязка вечером, перевязочный материал подготовлен... — отбарабанила Лиза и застыла в ожидании.

Я молча полюбовался девушкой... Нет, все же ошеломительно хороша Лизавета. Посадка гордая, лошадкой управляет умело, милое личико просто горит азартом, перышки на шляпке развиваются...

— Что? — Лиза заметила мой взгляд и неожиданно возмутилась. — Где я вам дамское седло возьму? И вообще, это пережиток. Не занимайтесь самодурством Мишель...

— Не Мишель, любезная Елизавета Георгиевна, а господин капитан! — Я не смог удержаться, чтобы не приструнить строптивую девчонку. — Марш за своим карабином и патронташ не забудьте.

Ладно, я и сам не против подстрелить какую-нибудь животину — с продуктами у нас не просто плохо, а вообще ужасно. Надо будет предупредить Адольфа и...

— Ура!!! — Лиза склонившись с седла, вырвала из рук Вени свою винтовку и пришпорила кобылку. Вот же стрекоза...

Для охоты, на самом деле, особо далеко, отправляться надобности вовсе не было. То и дело на расстоянии прямого выстрела проскакивали небольшие копытные. Но Лиза рванула к каменистому холму, примерно в паре километров от нас. Пришлось не отставать — ну не кричать же ей вслед? Да и вообще, наездник из меня пока не самый лучший. Так что, догнал уже у самой возвышенности...

— Мишель вы меня научите стрелять? — лукаво спросила девушка, привязала свою кобылку и поддернув юбку, ловко полезла на верх.

— Мы на охоту собрались, а не на стрельбище... — буркнул я ей вслед. — А карабин ваш, кто тащить будет?

— Ой, я забыла...

М-да...

Уже на вершине Лиза выпросила у меня бинокль и долго рассматривала буш, порой восторженно охая. Чему там охать? Буш, как буш — стелется по холмам выгоревшая трава, редкие рощицы и сплошные заросли кустарника. Ну, величественно конечно. Может и я бы полюбовался, но голова совершенно другим забита. Черт, это же надо было забыть ингредиенты для нажимного терочного взрывателя? Бертолетова соль, толченое стекло... Стоп...

Я неожиданно приметил, в метрах пятидесяти от нас, пасущуюся в кустах небольшую антилопу и стянул Винчестер с плеча. Смачно щелкнул рычаг, досылая патрон в патронник. Мушка заплясала в прорези прицела и остановилась чуть повыше лопатки грациозного животного. Затаил дыхание, выбрал спуск...

Над саванной пронесся хлесткий выстрел, испуганно взвизгнула Лиза, а антилопа бешено скакнула вверх, упав в кусты уже безжизненной тушкой. Все...

— Зачем вы меня пугаете?! — гневно выразила недовольство девушка.

— Я охочусь Елизавета Георгиевна, — я не оглядываясь, стал спускаться с холма. — Собирайтесь...

— Куда? — Лизонькино лицо выражало гневное недоумение.

— За добычей... — меня неожиданно озарило. — Ну конечно! Бертолетова соль, толченое стекло и...

— Да вы издеваетесь надо мной!!! — Лиза даже топнула сапожком об землю. — Какое толченое стекло?!! Да как вам не стыдно?!

— Мы куда ехали? — я взял девушку за рукав и потащил к лошадям.

— Охотиться! — в отчаянии закричала Лиза, отчаянно пытаясь вырвать у меня свою руку.

— Для чего охотятся?

— Для пропитания...

— Мы уже добыли пропитание. Значит что? — я наконец отпустил девушку и сунул ей в ладошку повод кобылы. — Значит, охота закончилась.

— Вы бессовестны-ы-ый!!! — Лиза неожиданно села прямо на траву и в буквальном смысле заревела. Да-да, слезы ручьем, всхлипы и прочие, столь ненавистные каждому мужчине, проявления извечной женской забавы.

— Ну в чем дело, Лизхен? — я присел рядышком и попытался заглянуть ей в глаза. — Ну право дело...

— Вы...вы... вы...

— Что я?

— Я... я... я...

— Что вы? — я взял ее личико в ладони и... и неожиданно поцеловал девушку.

Лиза последний раз всхлипнула, на мгновение замерла, а потом, очень неловко и неумело ответила...

Вы знаете... этот, невинный, в чем-то даже целомудренный поцелуй, разбудил во мне бурю чувств. Даже не знаю как сказать... До этого момента, я относился к ней, как... В общем, неважно, главное, что я только сейчас окончательно понял, что эта девушка мне очень... Да что же такое, прямо мозги оцепенели, двух слов связать не могу...

— Мишель... — Лиза наконец отстранилась и закрыла лицо ладошками. — Миша...

— Лизхен... — я мягко взял ее ладони в свои. — Лиза...

По идее, я сейчас должен пасть на колено и попросить ее руки. Или у ее родителей? Или... Словом, да откуда мне знать, о таинствах, следующих после первого поцелуя? Чай девятнадцатый век на дворе. Все не так...

Вот и сидели...

Держали друг друга за ручки...

И нам было хорошо...

А потом Лиза спросила, без всякого намека, просто спросила и все. Даже как-то растерянно:

— Что же нам теперь делать, Миша?

Мне даже не пришлось придумывать ,что ей отвечать. Слова сами слетели с губ:

— Нам обязательно надо выжить, Лизонька.

— Но мы же выживем? — девушка доверчиво заглянула мне в глаза.

— Я все для этого сделаю, — очень серьезно ответил я ей. Прислушался к себе и понял, что за эту девушку, не долго раздумывая, я спалю к чертям собачим, всю британскую армию. Так и сказал:

— Убью любого, кто встанет на нашем пути.

— Я верю... — гордо заявила Лизонька, наградила меня поцелуем в щеку и возжелала продолжить охоту.

В антилопе оказалось не менее тридцати килограммов чистого мяса, более чем достаточно для нас, но пришлось пойти ей навстречу. Через час, к нам в трофеи попал небольшой клыкастый кабанчик, очень похожий на всем известного Пумбу. Лизонька метко влепила ему пулю прямо в крестец, а потом со слезами на глазах, отказалась добивать несчастную животину. Пришлось дострелить самому. Парадокс однако, раненых кромсает, любо дорого посмотреть, а вот кабанчика... Ох уж мне эти барышни...

Дело уже шло к вечеру, мы добрались до небольшой мелкой речушки, никак не отраженной на карте и стали подле нее на ночевку.

За готовку взялся Ла Марш, оказывается в Марселе он владел небольшим ресторанчиком.

— Совсем небольшим, — скромно заявил француз и добавил, отчаянно жестикулируя здоровой рукой. — Но лучшим, во всей Франции!

Даже так. Спрашивается, а какого черта он делает в Африке?

— Пьер, расскажите мне, как вы оказались здесь? И самое главное, для чего?

Француз объяснил своему помощнику, как отделять мясо от костей и присел рядом со мной.

— Видите вот этого мальчика, господин капитан? — Пьер ткнул рукой в помощника. -Это Франсуа Дюбуа. Он обычный мелкий воришка и мошенник. Вот тот лысый крепыш с усами, Валери Симон, он булочник из Парижа. Рядом с ним Жозеф Галан, он поэт, Александр — бродячий музыкант, Георг — бывший полицейский, со своей темной историей, а Даниэль — парижский буржуа, причем, не из самых бедных. Как вы думаете, для чего эти совсем разные люди, приехали в эти забытые Богом края?

— Честно говоря, не знаю... — пришлось ответить откровенно, так как я действительно терялся в догадках. Лично я сам, по своей воле, добровольно, никогда бы не поехал. Слишком уж чуждая страна.

— Мы поехали помогать... — просто сказал Пьер. — Помогать отстаивать свободу. Как только я узнал, что формируется французский отряд, сразу сказал своей Мари. Девочка моя, с рестораном, ты сама справишься, а я на войну. И знаете, что она мне ответила? Она сказала, конечно езжай, но возвращайся с победой, так как с неудачниками она дела иметь не будет! — Француз громко расхохотался, сразу же схватился за раненое плечо и вдруг зло добавил. — К тому же, бриттов бить, это святое дело, от них все беды в этом мире! Ради этого, можно даже с колбасниками в один строй стать.

Я даже не нашелся, что ему сказать. Жизнерадостный, темпераментный как все галлы, очень даже симпатичный своей храбростью и постоянным хорошим настроением. А взял и совершил очевидную глупость. И продолжает совершать, возведя ее в ранг великой идеи. Странно, может дело в менталитете людей, изменившемся к моему времени, до неузнаваемости? Поэтому, я ничего не понимаю?

В России, вот прямо сейчас, в каждом кабаке, в каждой гостинице, вывешивают сводки из Южной Африке и народ бурно радуется каждой победе буров? Ну не от великой же ненависти к бриттам? Или от нее? Думаю, мне еще успеет открыться эта истина...

Я немного еще поразмышлял и усадил личный состав чистить оружие под присмотром Шнитке. Сам тоже расстелил кусок брезента и занялся Маузером. Опять же, Лизонькина винтовка со своего дня рождения, не чистилась. Как же эта зараза разбирается, ни дна, ни покрышки, твоему конструктору...

— Здоров, вашбродь... — рядом со мной присел Степан. — Тут такое дело...

— С чего ты взял, что я 'вашбродь'? — я его резко перебил.

— Ну а хто? — улыбнулся парень. — Для 'превосходительства', ты годками явно не вышел, — он при разговоре почему-то старался прятать свой казацкий говор.

— Это точно... — я наконец собрал Маузер и засунул его в кобуру. — Не вышел. Тут возник у меня к тебе один вопрос...

— Какой? — Степан мгновенно насторожился.

— А такой... — я посмотрел ему прямо в лицо и жестко сказал. — А нахрена ты мне в отряде нужен?

— Это как? — парень с некоторым превосходством посмотрел мне в глаза. — Нешто, лишний ствол не нужон? Вояки-то у тебя аховые...

— Ствол нужен. А ты нет. Собирайся и отваливай. Конь у тебя есть, винтарь с патронами тоже. Провианта чуток прикажу насыпать. Забирай все и до свидания...

— А если не уйду? — с угрозой прошипел Степан.

— Тогда твой труп сожрет зверье... — я подкурил сигару и демонстративно отвернулся от Степана. — Поспеши, на сборы тебе полчаса даю...

Да, я сознательно спровоцировал конфликт с казаком. Вояка он хоть куда, тут спору нет, возможно и человек неплохой, но ведет себя слишком независимо, а следовательно — непредсказуемо. И уже люди начинают обращать на это внимание. Вот как сейчас, все чистят оружие, я в том числе, а ему до этого дела нет. Опять же, во время марша самовольно скрылся из глаз и появился только к вечеру. Эту практику надо ломать, чем быстрее, тем лучше...

— А не много ли ты, офицеришка, на себя берешь? — процедил пренебрежительно казак. — Сопатку давно не воротили?

М-да... Ну как мне быть? Можно тупо пристрелить — оружие от него далеко, вполне успею. Можно приказать другим — выполнят и глазом не моргнут. Другой вопрос — зачем? Опять же, родная русская душа. Лишнее оно...

— А пошли, попробуешь...

— Ну, тады не обессудь... — Степа решительно встал и на правился за мной.

Отошли, как бы по нужде, подальше от лагеря, где Степа и попытался мне набить морду. Я грешным делом побаивался, что он владеет каким-то загадочным казачьим видом единоборств, сами понимаете, о пластунах легенды ходят, но все оказалось не так сложно. Верней, сложно, но не запредельно. Ради интереса побегал маленько от хитрых захватов и резких, вполне поставленных, ударов, а потом выбрав момент, просто вырубил его, слегка приложив в висок. Силен и ловок оказался парень, даже немного обучен какому-то интересному стилю, но меня под это дело, специальные люди затачивали, так что извини...

— Что дальше? — Я спокойно присел рядом с ним. — Можем еще попробовать, только сразу скажу, вот в этом деле, ты мне не соперник, а на саблях, я даже не стану пробовать, просто не обучен. Совсем.

Степан помотал головой, а потом угрюмо сказал:

— Ты не наш, не рассейский. Так ведь, вашбродь?

— С чего это вдруг?

— Посадка в седле не та! — Степан загнул палец. — Нашим офицерикам, в ихних училищах, так это дело вдалбливают, потом сроду не переучишь. А ты, вроде, вообще не учен. В седле конечно держишься, но как гражданский шпак.

— Это ты точно подметил Степа, не учен, не мое это дело, на лошадках-то гарцевать, — не стал я отказываться. — Давай дальше.

— Говор не наш, — парень загнул еще один палец. — Командуешь не по-нашему, воюешь не по-нашему, да и бьешься — тоже, не по-нашему... — Степан осторожно потрогал шишку на виске. — И самое главное, нет в тебе гонору и повадок охвицерских. Сильничаешь себя, когда ужосу на этих наводишь.

— Так это все плохо или хорошо?

— С одной стороны хорошо... — задумался Степан. — А с другой стороны, непонятно...

— Пора Степан возвращаться, — я встал на ноги. — Еще не дай Бог хватятся и шум поднимут. Давай договоримся так. Доберемся до города, поступишь как душа подскажет, а пока не ерепенься, пользы от этого никакой. Историю твою, я не спрашиваю, захочешь — сам расскажешь, но если надо будет чем помочь — помогу. Про себя, могу лишь только одно сказать. Я офицер, русский, но не из России. И уж точно, не враг тебе. Идет? — я протянул ему руку и помог встать.

— Идет... — Степан кивнул и сказал. — Ты уж не держи на меня обиды. Просто, мне уже вот где сидят офицеришки... — он черканул ребром по горлу и не оборачиваясь пошел в лагерь.

Когда я появился в лагере, Степан уже чистил свою винтовку. Однако, опять не со всеми, а отдельно. Ну что же, это на самом деле значит очень многое, учитывая то, что оружие у него скорей всего в полном порядке. Мой разговор с ним, не остался незамеченным, подошел Шнитке и попросился на личный разговор. Да, так и сказал, прошу разрешения на личный разговор.

— Герр гауптман...

— Адольф, во внеслужебное время можете ко мне обращаться, просто Михаэль.

— Герр, Михаэль? — переспросил немец.

— Можно просто Михаэль, впрочем, говорите как вам удобней.

Немец кашлянул в кулак и почему-то смущаясь сказал:

— Я благодарю вас, за помощь с герром Степаном. На самом деле, такое его поведение, вызывало достаточно нехорошие разговоры в подразделении. Могу осмелиться дать вам совет...

— Я всегда рад вас выслушать Адольф, — я поощрительно улыбнулся и дал ему сигару.

Шнитке даже вспыхнул от удовольствия:

— Герр Михаэль, герр Степан, гораздо лучший солдат, чем мы все вместе взятые, за исключением вас, конечно. Было бы неправильно, ставить его с нами в один ряд.