Записки Красной Шапочки

Не мог бы уважаемый архимагистр снять защиту? А то перед друзьями и преподавателями неловко. Он не знает, как завтра будет им в глаза смотреть -Черный Пёс считает его недостойным соседом.

— Агнес, зачем ты это сделала? Я не поверю, что ты попала принцу по носу случайно. Ты же не в дремучем лесу живешь!

— Поэтому нельзя отвечать ударом на удар?

Лорд в ответ только вздыхает, — пойдем заниматься. За всей этой суетой потеряли почти целый день. — Он учит меня арейскому. Сам. Оказывается, все те наговоры и слова, заставляющие работать магию, которые я знала от бабушки, арейский. От лорда пахнет резедой. Тревогой.

— Пойдем, моя последняя дисгэбл (ученица). Ты отстояла честь, но нажила врага. Аура у мальчика нехорошая, искривленная. И рядом толпа прислужников, готовых на всё ради милостей его матушки. Ты же сначала бьёшь, а потом думаешь. Вот признайся, не подоспей мы вовремя, магию применила бы?

— Да, — не хочу врать. И понимаю, что могло случиться, пусти я в сторону людей огненным валом. Другого способа остановить нападающих я пока не знаю.

Этим же вечером атро настраивает охранный амулет. Здесь, около лейденского огня, столько сырой магии разлито в пространстве, он будет заряжаться сам по себе. Ворчит, — вот уж не думал, что придется в нашей общине на ребенка такое вешать. И куда мир катится?

Мир катился к катастрофе. Кажущееся спокойствие Роштайна было иллюзорным, подспудные противоречия и вражда между державами тлели как горящий торфяник, изнутри, и внешний слой истончился настолько, что вот-вот готов был провалиться и позволить пламени, хлебнув кислорода, выбраться наружу.

Тяжелый волчий камень, свинский блеск, фрейит, или радуга богини, , камень горного короля, камень злого духа, и еще многое, без чего гномы не мыслили своих сталей, а создатели амулетов платили золотом по весу в соотношении один к трем. Все это богатство прибрали к рукам гритийцы, и, конечно, их верные псы войны — мархойдские бароны.

— Атро Дик, а зачем мне учиться в этой школе?

— Затем, чтобы ты обзавелась подругами и научилась жить в обществе людей твоего круга. Деточка, я не смогу защищать тебя всю жизнь.

Атро Дик стар, я понимаю это в середине осени, когда начинается сезон непогод и дождей. Учитель болен. Ему холодно и сыро. Дома противно пахнет валерианой и девясилом. Он отменил все занятия в университете. Некоторые ученики приходит к нам домой. Я помогаю, заранее переписываю задания, подбираю книги, чтобы атро не вставал.

— Всегда так, — говорит Лизель. Как только дожди зарядят, так плохо. Это еще с той войны, когда в пещерах в меловых горах с учениками скрывался. Гритийцы совсем близко к Лейдену подошли. А тут столько малышни было, это теперь дома обучают магии до шестнадцати лет, а тогда... И ведь мог бы уйти в подземный город, но нет, детей спасал.

— А вы откуда знаете? — спрашиваю инору.

— Так я там тоже была, я и мои родители, там и Лэндома встретила. Его с отрядом гетов нас охранять прислали.

— Лизель, а сколько вам лет?

— Мне сто, а Лэндому сто двадцать. Мы, геты, по человеческим меркам долгожители.

На первых порах я живу от письма до письма, от встречи до нового свидания со своим волком.

Вул появляется через две десятинки после переезда в Лейден. Я с рассвета караулю, то и дело высматривая его в окошко. Проглядела, скатываюсь вниз по лестнице на звонок дверного колокольчика. Повисаю на шее прямо на пороге. Идем здороваться с атро Диком. Тот собирается в Университет. Сейчас придут старосты групп за материалами для практических занятий. Возьмут сумки с пособиями и проводят учителя. Атро Дик может перемещаться и порталом, но считает утренний моцион полезным. Поэтому черный пес с золотым ошейником, на котором болтается знак архимагистра, целых четверть свечки вышагивает по чисто вымытым улицам к комплексу университетских зданий.

К этому времени я уже освоилась в Арейском Квартале — так называют городок вокруг Университетских зданий. Он отгорожен от остального Лейдена магической стеной. Выглядит ограда несерьёзно — в основании кладка в три блока иссиня-черного камня, решетка, пол-локтя высотой, но ступить на территорию Арейского квартала нельзя. Выйти, правда тоже. На первый раз прозрачная защита оттолкнет попытавшегося ее преодолеть, второй — ужалит, третий — ударит сильно, кратковременный паралич и боль назавтра во всем теле гарантированы.

Выходов было два — один в город, близ площади Огня, второй — к террасам, висячим садам Альмантеры, разбитым на склоне Лэйденского холма, крутом его спуске к речке Альм, притоку Белой. От этих ворот, вернее, высокой арки, вдалеке в очень ясную погоду можно было разглядеть Меловые горы. Хребет делил Гарц почти на равные части — южную и северную.

Но в тот, первый раз, мы гуляли по университетскому городку. Я показала Вулли здания колледжей, центральную площадь, внутренний парк, пруды, музеи и кунсткамеру. Отдыхали, сидя в чайной "Сладкие рыбки", по случаю еще теплой погоды столики стояли на открытой террасе около воды. От занятий меня атро Дик освободил, велел лишь затвердить арейские слова, и я повторяла, а Вул проверял, глядя в тетрадь. Кунсткамера, в которой мы выдержали всего полсвечки, катание на лодках и возвращение домой к обеду. И состояние полнейшего счастья: оттого что рядом, что можно просто взять за руку, помолчать, перепутать слова и слушать, как он поправляет меня. Он знал арейский. Пожал плечами, — заставляли зубрить, как и всех в дворянских семьях, хотя у чистокровных волков магии — ноль. А сейчас близняшек терзают. — Он рассказал мне о братьях. Разница в возрасте была ощутимой — десять лет. Малышам исполнилось шесть с половиной, и с середины осени их, по выражению Вулли, загонят учиться. — И это хорошо, у матушки меньше времени на обдумывание планов относительно меня останется, — волк улыбался, но глаза — нет.

Вулли приходил ко мне приблизительно раз в две-три десятинки. Реже, чем у него были вакации (увольнительные). Я не выдержала, спросила, почему? Вул страшно смутился, — Я не могу чаще. Поверь, просто поверь на слово.

Зарядили дожди, но нашим прогулкам они не мешали. Меня узнавали ученики атро Дика, вежливо раскланивались. Докучали оборотни из колледжа Второй Сущности. В каждом колледже одевались в плащи и камзолы своих цветов, поэтому отличить было чрезвычайно легко. Держались парни поодаль, но разглядывали Вулли с особым интересом. Но вскоре и они отстали.

К странной паре, гуляющей по набережным или сидящей за столиком чайного заведения, привыкли. До сих пор помню, какие вкусные там были пирожные — в форме маленьких рыбок, с полосатой глазурью, из песочного, тающего во рту теста. Еще можно было купить пакетик "кондитерского лома" и потом идти кормить лебедей. Те не улетали — пруды подогревались зимой искусственно, осенью иногда на водную гладь садились чужаки — дикари, отправляющиеся на зимовку на далекие острова. Вслед их поднимающейся на крыло стае то один, то другой местный пытались взлететь, но куда там — кроме криков и отчаянных махов крыльями, взбивающими воду в пену, ничего не выходило.

Во время очень сильных дождей мы сидели у меня в гостиной. Инора Лизэль заглядывала каждые четверть свечки и сердилась, глядя, как я вычесываю волка. Во время похода по лавочкам в большом Лейдене мы заглянули в одну, специальную, где Лизель долго выбирала расчески, щетки, щипчики, ножницы, полный набор для ухода за шерстью и когтями черного пса атро Дика. Я выпросила расческу и щетку для Вулли, — ну вот те, самые простые. — Инора сначала решительно отказала, но под взглядом Лэндома смягчилась и все-же купила требуемое. Выходить в город без Лэндома инора Лизэль страшилась. Жадные и липкие мужские взгляды, казалось, оставляют на нас несмываемые следы. Лейден, построенный вокруг источника магического огня, живущий доходами с этого источника, привлекал не только магов всего Роштайна, но и всe Роштайнскоe отребьe. Под последним я подразумеваю не карманников или ночных грабителей, а подвизающихся на ниве магии жуликов, проходимцев, темных дельцов, и, конечно, содержателей веселых домов, где можно за ночь проиграть или выиграть (как же, сейчас) состояние и купить на любой срок услуги блудницы или блудника (так их тогда называли в Гарце).

Инора Лизель негодующе морщила носик, глядя, как развалился, положив голову мне на колени, волчище, а я выглаживаю его шерсть жесткой щеткой. А уж когда увидала: я кормлю волка печеньем, и он вылизывает мои пальцы, — не выдержала, вспылила. Я, помню, тогда очень расстроилась, ведь и крошки от печенья, и всю шерсть с ковра я тщательно убирала, сама, ну что ей, пары печенек жалко, Вулли же все время голодный, вон как на еду на столе смотрит. Он растет. Волк действительно рос, и звериная ипостась, и человечья.

Зимние праздники сломали привычный график свиданий. Он на пару дней отправлялся к родителям, в замок, я с атро Диком — в подземный город илфов. По закону вселенской подлости по времени эти два визита не совпадали, так что встретились вновь мы на второй десятинке месяца стыни (января).

Подземный город был пропитан ароматами цветов, очень похожих на орхидеи, столь же причудливых раскрасок и форм. Семена их принесли предки илфов с другой планеты. Зелени не было, трава, да-да, трава и карликовые деревца, сверкали всеми оттенками синего, голубого, фиолетового. Купол пещеры был так высоко, что казалось, мы не в ограниченном пространстве, а где-то на поверхности земли.

Илфы. Ушедшие, исчезнувшие. Нелюди, антропоморфы. От них не осталось ничего, лишь только так ценимые антикварами, о богиня, уже антикварами, предметы — фарфор, литье, резьба по камню... Книги, рукописи, знания — всё кануло в небытие, сгорело в огне войны, как и сами илфы. У меня была смутная надежда, хоть кто-то сумел спастись, перебраться, как планировал принц Фару, на далекие острова, но вести с Ирденн не оставили от нее даже тени.

На кого они были похожи, к кому из известных нам созданий ближе всего? Не знаю. Когда-то они могли летать, маленькие, аккуратненькие крылышки были у детишек, при третьей линьке они их сбрасывали, навсегда. Два скелета — внутренний и внешний, два мозга. Одновременно рождались четверо-пятеро малышей, их называли инприды, рожденные в одно время. В каждом инприде — либо девочки, либо мальчики. Бывали и "сбои" — среди девиц появлялся мальчишка, такое случалось раз в столетие. Не способная иметь потомство, бесплодная, эта особь всегда имела выдающиеся магические способности. Мой атро Дик как раз и был таким, "мерх-э-анвид" — "рожденным среди девочек".

Правящее семейство весьма многочисленно. Глава его, сестра атро Дика, ее дочери, внуки и внучки, один из них — уже знакомый мне Фару с прелестной молодой женой. Как же были хороши илфийки, да что теперь вспоминать...

Себя илфы называли илвареи, по имени родины. Их красная звезда умирала и не могла больше удерживать планеты. Малозаселенный, как казалось поначалу, Дайар был признан подходящим для перехода. Мешало одно лишь препятствие — непереносимость излучения Найлы, светила, дающего жизнь планете, оно убивало илвареев, быстро или медленно, но неотвратимо. Города-куполы, покрытые отражающим убийственную часть спектра материалом, планировали возвести на намеченном для переселения острове. Собственно, выбор был невелик, больше мест с достаточно высоким магическим фоном не наблюдалось. Колонисты не смогли предвидеть, что окажутся рядом с весьма агрессивным соседом, эльфанами, или эльфами, как называли их люди острова. Магически одаренные, долгоживущие эльфы считали людей забавными зверушками, которым из милости дозволяется жить близ господствующей расы. К вторжению иных, владеющих магией, эльфы отнеслись как к диким свиньям, залезшим в огород. Ату их, ату!

Спасение пришло от союза с людьми. Люди же и назвали их "ночными" или , по созвучью с "эльф", темными "илфами". Люди предоставили им убежище в пещерах меловых гор, илфы дали людям знания о магии.

В род меня приняли. А я, по своей детскости, даже не озадачилась вопросом, какие обязательства налагает клятва верности крови. Кровь, кстати, у илфов была мутно-голубоватая.

Вопрос у меня был один единственный — а не помешает ли клятва быть нам с Вулом вместе — нет, конечно, ответили мне, ты вольна выбирать спутника жизни. Не уточнив, а захочет ли спутник жизни иметь дело с женщиной, связанной такими обетами.

Я была им нужна. Даже не столько я сама, как мои магические будущие способности и их развитие в нужном направлении. И меня привязали, крепко, узами магических клятв, но и взамен давали многое. Нельзя брать безнаказанно, не платя — знаниями, работой, жизнью.

Выйти на поверхность, не теряя себя навеки, имея возможность вернуться в первоначальную форму, не быть запертыми в пещерах, сколько тысяч лет стремились к этому "ночные"?

Создание второй, оборотнической сущности — эту задачу илфийские маги решили давно, но владели ей лишь сильнейшие одаренные, и получаемое альтер эго не было человеческим. Да и призыв зверя происходил вне воли мага. Вторую ипостась имели и ученики Атро Дика — Гари Твигги — медведя, Жанно — лиса. Принц Фару — орла.