Голова оборотня

Вилт открыл глаза и услышав вокруг себя суету близкого отъезда, тихо выругался. Потом тихо слез с телеги и двинулся к костру. Небрежно подобрал топор, которым солдаты рубили дрова, и вернулся к телеге. Авантюрист осторожно растолкал Тейрама и, прижав ладонь к его рту, знаком приказал следовать за ним. На вопрос в глазах друга Вилт ткнул в сторону холма, куда убежал оборотень и тихо сказал:

— Ставлю свою голову, что этот гад издох неподалеку отсюда.

Пращник в изумлении остановился и спросил:

— Ты в своем уме?!

— Как никогда раньше, дружище! Байки о неуязвимых оборотнях Парб с Лортом пусть рассказывают другим. За этот камень я выложил кучу золотых и видел, что он сделал с этим ублюдком дворовой шавки!

— Моя смерть будет на твоей совести, — недоверчиво улыбнулся пращник и пошел вперед, высматривая следы крови.

— Ты даже не представляешь, сколько можно заработать, с умом используя шкуру оборотня!

— Неужели больше награды Силара?

Вилт плюнул при упоминании верховного жреца и сказал:

— Сам увидишь и не произноси больше имя этого неблагодарного пса, чтобы не спугнуть удачу!

— Смотри! — Тейрам нагнулся и ткнул в большое бурое пятно на земле.

— Я же говорил! — Вилт возбужденно подпрыгнул. Второй кровавый след нашел опять пращник в дюжине шагов в направлении холма. Через сотню шагов расстояние между следами сократилось, а пятна крови заметно увеличились. Друзья незаметно сбавили темп, внимательно осматриваясь по сторонам. Впереди начинались заросли дикого шиповника у подножия холма. Продираясь сквозь очередной кустарник, парочка чуть не упала на труп оборотня.

— Клянусь бубенцами Киргала! — в восторге завопил коротышка, чуть не пускаясь в пляс. — Тейрам, мы богаты!

Пращник не без содрогания рассматривал ночного гостя. Мускулистое и поджарое тело хищника с развороченной грудью, покрытое короткой волчьей шерстью со стальным отливом, мощный седой загривок и устрашающий оскал огромной пасти. Смерть прервала начало трансформации, оставив от человека лишь полуприкрытые синие глаза и левое ухо с золотой серьгой в виде волка.

— Жутковатое зрелище! — воскликнул Тейрам.

— Ты представляешь, сколько народу не пожалеет пары монет, чтобы немножко испугаться при дневном свете? — спросил практичный недомерок, разворачивая топор из мешковины.

— Держи топор, — лекарь вручил орудие наемнику. — Давай, отрубай голову, только осторожно! — скомандовал Вилт, — голова должна быть без изъянов.

Тейрам поднял топор над головой и примерился. Потом резким движением опустил его на шею. После чего еще несколько раз нанес удары, точно попадая по одной линии. Когда голова оборотня отделилась от туловища, Вилт увидел практически точный срез.

— Молодец, представляешь, как ты в детстве проклинал рубку деревьев, не подозревая, что эти навыки принесут тебе в будущем мешок золота!

— Сначала мне его принеси, — пращник вытер пот со лба и отбросил окровавленный топор.

Лекарь критическим взором осмотрел длинный хвост и вздохнул:

— Он мало чем отличается от волчьего, придется оставить.

Затем тщательно завернул трофей в мешковину от топора и сказал другу:

— Теперь можно возвращаться, топор оставим здесь, чтобы никто не задавал дурацких вопросов, откуда на нем взялась кровь, но сначала соберем немного вон тех листиков, они нам сейчас пригодятся.

Когда Мерги и Хемилон, встревоженные неожиданным исчезновением друзей, увидели довольные лица парочки, то бросились к ним с расспросами. Но Вилт лишь ткнул во внушительный сверток у себя в руках и сказал:

— Здесь листья древогрыза. Если хотите, могу вам заварить их на завтрак.

Ларморец и сапожник одновременно отшатнулись от свертка лекаря с брезгливым выражением лиц. Опытный травник, Вилт гарантированно обезопасил себя от их любопытства, упомянув одно из лакомств небольших лесных зверьков, которых в Урмане и Ларморе называли древогрызом. Этот зверек чуть больше белки издавал крайне неприятный запах, как и отвар из листьев одноименного кустарника с ярко-оранжевыми ягодами, который давали укушенным бешеной собакой или лисой.

— Ты думаешь, эта трава спасет от укуса оборотня? — скептически хмыкнул Мерги.

— Вряд ли оборотень рискнет приблизиться к человеку, чья одежда пропитана отваром из этих листьев, — убедительно заявил коротышка.

— Пусть меня лучше загрызут, чем я позволю пачкать свою одежду этой гадостью! — твердо заявил Хемилон.

— Согласен, — поддержал ларморца Мерги.

— Не все такие храбрецы, как вы, — ухмыльнулся Вилт и направился к гвардейцам.

Вскоре он улепетывал от рассерженного Парба и орущего Лорта, который приказал солдатам и близко не подпускать недомерка к кипящей воде.

К удивлению друзей, лекарь за день нашел нескольких глупцов, готовых терпеть насмешки окружающих в обмен на гарантированную безопасность. Вечером возница, один из трусливых клиентов Вилта, попробовал изготовить настой от оборотня и лишился пары зубов, когда начал поливать на себя мутную жидкость вблизи от спутников.

Гвардейцы с хохотом наблюдали за криками и кутерьмой за три костра от себя. От них не отставали и друзья. Вилт поучительно заявил:

— В мире нет идеальной защиты. Можно обезопаситься даже от клыков оборотня, но лишиться при этом собственных зубов. Кстати, Парб, ты не передумал насчет моего предложения? Этот храбрец теперь будет спать как младенец даже в лесу, пока ты будешь дрожать всю ночь у костра.

— У меня не так много зубов, чтобы так рисковать, — засмеялся маг.

— Вилт, этот недоумок пережил нападение оборотня, но не спасся от твоего снадобья, — ухмыльнулся суровый Лорт. — Теперь он будет тебя бояться больше, чем этого зверя.

— Страх можно победить или заместить еще большим страхом, — напыщенно ответил лекарь. — Все зависит от силы духа. Вилт подбросил золотой и поймав, показал его командиру:

— Золотом страх не победишь, поэтому его удел — мой отвар.

— И выбитые зубы, — добавил едко Парб.

— Вы готовы к встрече с вчерашним гостем? — спросил мага вредный лекарь. — По-моему, приятель, тебе и другим магам не помешает мой чудесный отвар от тряски рук. С такой меткостью этой ночью зверюга перегрызет глотки половине отряда! Если конечно вы не купите у меня листья древогрыза.

Парб сморщился от столь дилетантского мнения и язвительно заметил:

— Выпей лучше сон-травы, чтобы не мешаться под ногами. И замечу, что в наставлении боевым магам охота на оборотня разрешается только при наличии как минимум пяти оранжевых магов, иначе эта тварь или убежит, или перегрызет глотки охотникам, невзирая на раны. Только пятеро оранжевых магов смогут обеспечить плотность огня, которая компенсирует молниеносную скорость оборотня. Так что, дружок, занимайся лучше своими корешками и не лезь с дурацкими советами!

— А мне показалось, что именно мой амулетик прогнал этого зверька, — невинно заметил коротышка.

— Разумеется, а твой дедушка закопал сокровища последнего императора, — маг покрутил пальцем у головы.

— Думаю, ты говоришь мне все эти гадости из зависти, — широко улыбнулся Вилт. — Я буду спать сегодня как убитый, а ты будешь топтаться вокруг меня, чтобы мне никто не мешал.

Маг засопел, но Вилт, не желая ссориться с приятелем, опять подбросил золотой и сказал:

— Я опять при деньгах, можем потрясти костями. Лицо Парба тут же прояснилось.

— Парб, в ближайшие два дня никаких костей, это относится ко всем, — заявил Лорт. А потом, когда передадим Легона вместе со скакуном под опеку Керсала, я лично выдам тебе золотой. А пока иди-ка, разомни ноги.

— Ты не собираешься им говорить, что оборотень мертв? — шепотом спросил друга Тейрам, когда они отошли в сторону от спутников.

— Разумеется, нет! Здесь действует правило: я сплю — они не спят, или они спят, а мы ждем, когда у нас сопрут нашу добычу. Или отнимут люди принца для него или для себя. Башка этой зверюги стоит подороже всяких скакунов. Пару бессонных ночей еще никому не вредила. Особенно Парбу. Мне кажется, что он в последнее время мухлюет с костями. А так, глядишь, станет не таким резвым.

Тейрам только хмыкнул, слушая убедительные аргументы коротышки.

— А Мерги с Хемилоном когда мы все расскажем?

— Через пару-тройку деньков. Иначе четверо счастливых мужиков вызовут к нам нездоровый интерес.

Тейрам представил пляшущих от радости астролога и сапожника и громко засмеялся.

Ночью наевшийся до отвала Вилт громко храпел, вызывая черную зависть спутников, ожидающих возвращения кровожадного монстра. Друзья лекаря спали не менее крепко, лишь изредка пихая в бок разошедшегося храпуна.

— Счастливчики, — завистливо сказал Парб командиру. — Ни забот, ни хлопот. Если что, смерть к ним придет во сне.

— У меня большие сомнения, что они ей по зубам, — нехотя ответил Лорт. — Не удивлюсь, если у этого коротышки за пазухой еще полдюжины подарков от его несуществующей и, скорее всего, вороватой родни. Честным трудом эти камушки приобрести сложно.

— Имей он столько боевых кристаллов, он давно бы их проиграл мне в кости, — возразил Парб. — Берегут только единственную вещь.

— Может, ты и прав. Я жду не дождусь того дня, когда поеду обратно в Лантар. Мне до смерти надоело это путешествие, Легон со своей девкой и их выкрутасы. Я предпочел бы всему этому бой с мерпальцами!

— Не все так плохо. Кстати, звезды бледнеют, кажется, ночь прошла спокойно, слава богам.

Лорт после этих слов, чтобы не спугнуть удачу, пошел еще раз обходить посты. Парб, широко зевнув, вновь услышал храп хвастливого лекаря и удивленно покачал головой. Кроме четверки, спокойно спали лишь будущий жених со своей любовницей, под неусыпной охраной магов и гвардейцев. Остальные путники, сбившись вокруг огромных костров, ждали утра, изредка проваливаясь в тревожный сон и сжимая в руках разнообразное оружие и обереги.

На следующий день, когда отряд остановился в крупном селе, Вилт принялся за обеспечение сохранности трофея от тления. Он раздобыл глиняный жбан, поместил в него голову оборотня и залил ее винным уксусом. Прикрыв сосуд деревянной крышкой, тщательно запечатал его пчелиным воском.

— До Сар Берата доедет в целости, — удовлетворенно потер руки коротышка. Тейрам, следивший за тем, чтобы никто незаметно не зашел на поросший бурьяном задний двор заброшенной полуразвалившейся лачуги, хмыкнул и произнес:

— Ты так и не сказал, каким образом собираешься разбогатеть.

— Сам пока не знаю, — признался коротышка, заворачивая жбан в плотную парусину, — сначала надо осмотреться, чтобы не прогадать. Здесь спешка ни к чему. Я обдумываю идейку о платном страхе, но окончательно определюсь в столице. О, золотой Сар Берат! — мечтательно произнес Вилт.

— Да, и знаешь, давай-ка до Сар Берата будем помалкивать о нашем сокровище. Еще несколько дней неведения Мерги и Хемилону не повредят. Помоги мне положить! Тейрам поднял крышку небольшого походного сундучка, и Вилт уложил горшок на выстланное соломой дно. Потом уложил большую охапку сена вокруг жбана, чтобы обезопасить его от дорожной тряски и случайных падений и закрыв крышку, запер на небольшой замок ларморской работы.

Мерги, обсуждавший с Хемилоном последствия династического брака для соседей, подозрительно уставился на друзей. Тейрам нес сундучок, а коротышка как обычно потчевал его болтовней.

— Что это у вас там? — не преминул спросить сапожник.

— Я решил, что листья древогрыза лучше хранить под замком. Не забывайте, что эта ягода растет только здесь, на границе. В столице ее можно продать любому владельцу травяной лавки. Деньги, конечно, небольшие, но и они не помешают. А потом нам не придется думать, где хранить золото Белха.

Сапожник только махнул рукой на лекаря и вернулся к прерванной беседе.

Дальше путь до бератской границы проходил без происшествий. Через два дня урманцы подошли через крутые и отвесные Медные горы к знаменитому Волчьему перевалу, после распада империи ставшим на несколько десятилетий логовом оборотней. Сейчас перевал, как и во времена империи, был оживленным торговым трактом между Лармором и бывшей метрополией. Северный ларморский и южный бератский проходы к перевалу блокировались небольшими, но густонаселенными городками, лишь стенами и наличием гарнизонов напоминая раздавшиеся крепости-прародители, которые заложил один из первых императоров.

Миновав Таурис — ларморский город-форпост, отряд через две лиги миновал гранитную стелу с высеченными на ней профилями ларморского и бератского монархов и краткой надписью "Граница между великим королевством Лармор и великим королевством Берат" и оказался на территории Берата. Хемилон скользнул взглядом по плите и вдруг оживился:

— Взгляните на надпись! Готов поклясться, что ее автор бератец.

— С чего ты взял? — спросил Мерги, разглядывая вычурные значки бератского слогового письма.

— Посмотрите, как написан слог "ве" в слове "великим" когда речь идет о Ларморе, и когда упоминается Берат.

— Одинаково, — ответил Тейрам. Лекарь и Мерги поддержали пращника.

— Почти одинаково, — самодовольно поправил Хемилон. — Обратите внимание, что в первом случае в центре слога есть заметная точка, которая отсутствует во втором слоге.

— Изъян материала или след ошибки камнереза, — предположил сапожник.

— Если не знать, что до реформы письменности дедом основателя империи Керсала Великого точки внутри слога ставились при написании прозвищ животных и имен людей из простонародья.

Друзья изумленно переглянулись и громко рассмеялись.

— И люди не возражали? — весело осведомился Вилт.

— Для этого надо уметь читать, — пожал плечам довольный астролог. — А кто из грамотных будет общаться с мужланами? Народные школы появились только при третьем императоре.

— Неужели никто до тебя не обращал на это внимания раньше? — удивился Тейрам.

— Все может быть, — скромно ответил Хемилон. — Старый стиль уже семь веков не используется.

— Может, напишем жалобу ларморскому королю? — с энтузиазмом предложил Вилт.

— Никогда! — бурно отреагировал ларморец. — В этой точке отражена целая история! Заметьте, что стела установлена спустя десятилетия после распада империи. Кто-то из знатоков письма не поленился сходить к камнерезу и распорядиться поставить бессмысленную точку. Скорее всего, это был кто-то из жрецов, — азартно принялся рассуждать астролог. — Бывшая империя кровоточит не только по границам обломков, но и в сердцах людей.

— У меня сердце тоже истекало бы кровью, потеряй я столько жертвоприношений, — буркнул Вилт. — Этим жрецам нужны только власть и деньги.

— Не обобщай! — возразил Хемилон. — Силар и Белх — прежде всего скверные люди. Среди жрецов немало достойных людей.

— Но деньги нам должны именно они, — упрямо гнул свое лекарь. — А с остальными жрецами я не знаком, и знакомиться не собираюсь.

Подъем увеличился. Урманцы начали преодолевать по перевалу Медные горы. Благодаря работам имперских строителей, сильноизрезанные склоны горной дороги были по возможности сглажены. Кое-где покосившиеся вертикальные каменные столбы с выбитым изображением льва — символом Бератской империи отчитывали расстояние до Сар Берата. Путники ночевали не на пронизывающих ночных ветрах, а в относительно удобных каменных постоялых дворах.