Часть 1. Белый Орёл

Ответить ему я не успел: в меня влетело чьё-то безвольное тело, отвлекло от коварного врага. Последнему этого хватило: он сделал быстрый выпад, выбрав единственно удачный момент. Я провернулся боком, а потому меч вошёл глубоко в подреберье, между двумя пластинами моих добрых стальных лат, прочертив под доспехом длинную полосу от лопатки до бедра. Сдавленно зарычав от давно забытой боли, резко развернулся, выбивая клинок из чужой руки, и выдернул меч из собственного бока, отбрасывая в сторону.

Альд сбежать не успел. Верный двуручник достал врага так же, как страдавшего в предсмертной агонии колдуна, разрубив кожаную кирасу у самой шеи. Этому повезло больше: острие рассекло жилы и сосуды; смерть его наступила тотчас.

Лишь тут я обернулся, охватывая быстрым взглядом поле битвы.

Плоская равнина с целительным источником теперь обезобразилась до неузнаваемости: опаленные камни, почерневшие скалы, залитый кровью снег, треснувший лёд. И почти у самого обрыва — Люсьен со своим нелепым посохом, жемчужина на котором потемнела до черноты, так же, как и лицо молодого мага. По искажённому лицу катились крупные капли пота, но помощь колдуну не требовалась: его противник-альд стоял на коленях, рыча и силясь выговорить хоть слово смертоносных заклинаний — и уже не мог.

Деметру и рыжеволосого предводителя альдов я не заметил, и лишь теперь вспомнил о том, кто отвлёк меня от моих врагов.

Эллаэнис лежала у моих ног, отброшенная колдовским вихрем; глаза её были закрыты, белоснежные пряди разметались по камням — спутанные, обожжённые, с крупными каплями тёмной крови у висков. Нагнувшись, коснулся пальцами бьющейся жилки на открытой шее. Тотчас заправил двуручник за спину и поднял альдку на руки — унести подальше от поля битвы. Как только голова её коснулась моего плеча, мелькнула странная мысль — второй раз на руках ношу...

Я едва дошёл до озера и уложил бледную Эллу у деревьев, когда от обрыва раздался громкий в наступившей тишине голос:

— Силён, силён, псевдоадепт! Даже без своего посоха — силён. И непонятно, откуда черпаешь свою силу...

Я медленно двинулся в сторону обрыва, стараясь, чтобы снег не хрустнул под сапогом и камни не выдали осторожного приближения к цели. Рыжий на меня не смотрел — сосредоточил внимание на Люсьене, который, покончив со своим противником, напряжённо вглядывался в главного врага.

Последний из альдов удерживал за горло посиневшую Деметру на вытянутой руке, так, что колдунья всем корпусом отклонялась назад, нависая над пропастью. Кончики её сапог едва цеплялись за крутой обрыв, и бруттке пришлось ухватиться за руку своего же убийцы. Она даже не хрипела, цепляясь за жизнь из последних сил. И мне показалось — посерела бледная кожа, отдавая все соки по капле сомкнувшимся вокруг шеи пальцам.

— Отпусти её, — неуверенно потребовал Люсьен, выставляя посох перед собой.

Раздался резкий щелчок, и молодой маг вскрикнул, разжимая пальцы.

— Не получится, мой мальчик, — качнул головой альд, в то время как я сделал ещё несколько осторожных шагов вперёд. — Я прекрасно знаю, как выпивает магию твоя палка. Забудь. Я могущественнее тебя...

Я догадался, что последует за этим: рыжий нелюдь разомкнёт пальцы, и почти задохнувшаяся колдунья рухнет с обрыва. И Люсьен без своего посоха станет лёгкой добычей...

Альд наконец заметил меня, резко обернулся — длинные рыжие пряди хлестнули по серому лицу — и удивлённо выдохнул, когда сорвавшаяся с моих пальцев молния шипящей змеёй метнулась к нему.

К чести моих спутников, ни один из них не позволил оторопи возобладать над здравым смыслом. Мгновения хватило обоим: Деметра глотнула сквозь ослабшие пальцы мучителя живительный воздух, Люсьен вскинул ладонь, выкрикивая заклинание.

Рыжеволосого отбросило назад, прочь от обрыва, — и рука, ещё не отпустившая горло бруттской колдуньи, невольно потянула её за собой, дёрнув обратно на безопасную твердь. Там же Деметра и осталась, пережидая сухой, надрывный кашель, в то время как Люсьен с перекошенным от напряжения лицом сделал несколько быстрых шагов вперёд.

Что делал молодой колдун, я не понимал — но то, как корчился от невидимых мук рыжий альд, сказало мне о многом. Но и я не позволил оторопи взять верх: выхватил двуручник из-за спины, раскрутил над головой...

— Нет! — хрипло выкрикнула Деметра.

Меч, уже почти опустившийся на голову вражеского колдуна, дрогнул в моих руках, отклонился от цели, царапнув кромку шлема и разрубив плотную кирасу на плече. Рыжий повалился наземь, клацая зубами. Победить Люсьена самоуверенному альду оказалось не под силу, что бы тот ни говорил: гильдия воспитывала прекрасных адептов, будущих свободных магов бескрайних земель.

— Он нам нужен живым, — отстранённо пояснил молодой брутт, подбирая свой посох. — Пока что...

Пока вязали по-прежнему обездвиженного альда, который всё силился, но так и не мог произнести ни слова, меня вопросами не донимали. Когда отволокли пленного к деревьям, где уже стояла, пошатываясь на нетвёрдых ногах, Эллаэнис, и я для надёжности дал рыжему предводителю нелюдей по макушке — заклятие заклятием, но я доверял лишь собственным методам — Деметра первой накинулась на меня, как рысь на близкую добычу:

— Ты — маг! Почему нам не говорил?

Я угрюмо молчал, лишь теперь осознавая случившееся. В тот момент продумать свои действия у меня не получилось: увидел врага, вспомнил нужные слова, сделал, как учил нахальный молодой брутт... и поразился результату не меньше окружающих. Вот только в отличие от них, чуда в своих действиях не увидел, и поступка этого стыдился, как и положено всякому честному человеку. Замарать свои руки и мысли тёмными силами — до такого ты, Сибранд, ещё не опускался...

— Говорил же — не такой он и деревянный! — хмыкнул Люсьен. — Поддаётся обучению! Хотя, по-честному, никогда бы не подумал...

— Быть не может! Я встречала самородков со стонгардской земли, и почувствовала бы в нём искру! А он... он просто...

— Источник просыпается, — вдруг негромко, но так, что вокруг тотчас упала тишина, проговорила Элла. — Сердце бьётся...

И Деметра, и Люсьен мгновенно потеряли интерес к забавному недоразумению. Позабыв и про меня, и про альдского пленника, подошли к девушке, заглядывая ей в лицо. Эллаэнис стояла с закрытыми глазами и напряжённо хмурилась, кусая губы. Молчание затянулось; я заскучал. Сняв шлем, тряхнул головой, с благодарностью встречая холодный воздух: остудит горячие виски, взбодрит после жаркого боя...

Рыжий нелюдь в чувство приходить не собирался. Рука моя всегда была тяжёлой; в этот раз я силу свою и вовсе не рассчитал — двинул альда от души, не скупясь. Даже вражеский шлем для этого снять не поленился — чтобы удар уж точно цели не миновал. Отчего-то злился я на нелюдя больше, чем он того заслуживал; что-то возмущённое, гневное поднималось изнутри, когда вспоминал я высокомерного альда, едва не положившего обоих бруттских магов в одиночку... И как по капле выдавливал жизнь из неприветливой дочери Сильнейшего — тоже помнил.

В конце концов ждать мне надоело. Пока Эллаэнис колдовала, ни разу не шелохнувшись и не распахнув глаз, а двое её спутников что-то тихо обсуждали за девичьей спиной, я, не находя себе места, занялся делом: поймал испуганных коней, жмущихся у обрыва, привязал к обледеневшим деревцам. Альдские трупы перенёс подальше от Живых Ключей, за пределы равнины; обыскал да заложил камнями. Ни единого письма при нелюдях не оказалось; всё, что я нашёл — несколько самоцветов в карманах одного из них. Наших самоцветов, стонгардских — в альдских горах таких не сыщешь...

Пока я раздумывал над тем, как мне поступить дальше, и какие планы у моих бравых спутников — уже вечерело, и тени бросили свои краски на истоптанный за время боя снег и обледенелые скалы — Эллаэнис вдруг шумно вздохнула.

— Здесь, — с тихой уверенностью произнесла она, открывая глаза. — Как мы и думали. Оно здесь...

Альдка, пошатываясь, прошла на середину ледяной глади озера, ступая по возможности мягко и осторожно, и раскинула руки, щёлкая пальцами. Тотчас заплясали весёлые огоньки на меховых рукавах, перебрались на плечи...

— Тхае, — невнятно выплюнул вдруг связанный альд. Я глянул на пленника с нескрываемым удивлением: после моего удара нелюдь пришёл в себя слишком быстро. — Долго же ты будешь взывать к сердцу стихии! Мы старались двое суток — сколько уйдёт у тебя, прежде чем понять?

— Как бы ты ни плевал ядом, почтеннейший Нуарэ, — отозвалась вместо альдки Деметра, — а только не сумел добыть сердце воздуха. Знатный род да древняя кровь оказались бессильны против простейшей головоломки? Так и не сумели найти верный путь?

— Сумели, дражайшая Деметра, — осклабился рыжий, — просто ключ долго подбирали...

Я из их разговора понимал примерно половину. Оба говорили на альдском, и у дочери Сильнейшего он оказался превосходным — беглым, уверенным, с дивными гортанными звуками и переливчатыми слогами, без мало-мальски различимого акцента. Даже сам Нуарэ подбирал слова чуть дольше — хотя, возможно, всё ещё сказывался крепкий удар по голове.

— Не говорите с ним, — подала голос от озера Эллаэнис, не глядя на пленника. — Он путает вас нарочно. Не мешайте...

— Бездарность, — лениво бросил рыжий, окинув тонкую фигуру альдки мимолётным взглядом, — постигшая в полной мере лишь воровскую науку. Выучилась нескольким простейшим трюкам, какими ярмарочные колдуны зарабатывают свои медяки — какой позор для представительницы одного из древнейших альдских кланов...

Элла вспыхнула от нелестных слов, и яркие блики, охватившие девичью фигурку, разом погасли. Впрочем, отвечать сородичу она не стала — вновь напрягла последние силы, щёлкнула пальцами, нахмурила серый лоб, быстро шевеля побледневшими губами...

— Вы потеряете здесь не меньше суток, пытаясь понять, — вновь подал голос альд. — И всё равно не успеете в срок. Сами знаете сказание: в день встречи зимы с весною, когда тают стонгардские льды...

— Заткните его, быстро! — крикнула от озера Эллаэнис, теряя последние силы.

Я покорно размахнулся, непонятно отчего поспешив выполнить приказ прекрасной альдки, но моё запястье перехватила крепкая рука. Отстранив меня так, будто имел право тягаться со мной в силе, Люсьен спокойно присел напротив пленника.

— Не сбивай её, — почти дружелюбно попросил молодой брутт, не сводя с рыжего Нуарэ неподвижного взгляда чёрных, как ночь, глаз. — Видишь, как старается. Лучше скажи, почему вы потеряли столько времени? Что вас задержало?

— Говорю же: ключа не было, — медленно, словно нехотя, проговорил альд, в свою очередь не отводя от адепта гильдии немигающих глаз.

— Что есть ключ? — так же мягко спросил Люсьен, и Деметра вдруг подпрыгнула за моей спиной, нетерпеливо хлопнула по плечу: подвинься, мол. Я чуть провернулся, пропуская нервную предводительницу колдовского отряда, и та юркнула вперёд, едва не наткнувшись на сидевшего у моих ног Люсьена.

— Кровь, — помедлив, невнятно выговорил пленник.

— Всего-то? — удивился молодой колдун. — Жертвенная кровь?

— Нет.

— Что — нет?! — не выдержала Деметра, тут же прикрыв себе рот ладонью.

— Что — нет? — повторил Люсьен, не отрывая от Нуарэ чёрных глаз. — Чья кровь требуется?

— Того, кто рождён под сердцем этой стихии, — мучительно скривился альд. Лоб его прорезали глубокие морщины, на висках выступили крупные капли пота — но он по-прежнему смотрел в бездонные глаза Люсьена. — Кровь Стонгарда. Но не жертвенная. Тот, кто отдаст её, должен это сделать добровольно...

Нуарэ вдруг вскрикнул, дёрнулся всем телом, и Люсьен поспешно отпрянул, прикрывая глаза рукавом. От резкого движения парень едва не повалился мне под ноги, и я молча вздёрнул его за отворот мехового плаща, подождав, пока тот не утвердится на скользких камнях как следует.

— Гадюка, — фыркнул брутт, растирая глаза. — Зачем сопротивляться, когда все секреты уже выболтаны?

Люсьен отнял наконец рукав от лица, взглянув на меня натёртыми до красноты глазами, и улыбнулся почти весело.

— Теперь и я готов уверовать в вашего Великого Духа! А, Деметра? Слышала, что сказал господин Нуарэ? Добровольная кровь Стонгарда! Даже не знаю, где бы найти такую?

Вместо ответа Деметра повернулась ко мне. Стояла колдунья по-прежнему близко, так что ореховые глаза заглянули мне в лицо пытливо, почти проникновенно.

— Помоги нам, Сибранд, — попросила дочь Сильнейшего, разглядывая меня так, будто видела впервые. — Обещаю, всё для твоего сына сделаю. Уговорю отца помочь, если сама не справлюсь... только помоги нам. Прошу тебя. Время дорого!

Я смотрел на низкорослую бруттскую женщину со странным чувством. Ведь смолчала о том, что Сильнейший, главный маг гильдии, приходится ей отцом! Смолчала, не собиралась мои проблемы с родичем обсуждать — за мелкую-то услугу. А вот теперь — просит, лебезит, словно жизнь её от этого зависит. Совсем не так говорила со мной в нашей таверне. Тогда она требовала, хлестала словами, как кнутом, — да и за короткую дорогу ласкового обращения от неё я не слышал. А вот теперь — просит... не как правая рука Сильнейшего, не как один из лучших магов гильдии — как женщина просит. Мягко. Искренне. Почти нежно. Словно мы одни, а помочь больше совсем некому...

— Что вы ищете? — выпалил прежде, чем дурные мысли не забрались слишком глубоко.

Деметра нахмурилась, опустила голову.

— Ты всё слышал, Сибранд. Сердце воздуха, один из четырёх элементов для создания амулета стихий. За ними охотятся альды, и оставить его на прежнем месте мы не можем. Оно здесь, в Живых Ключах. В озере. Только достать его...

— ...можно, лишь пустив тебе кровь, — закончил Люсьен с той же бесшабашной улыбкой. — А может, даром стараешься, Деметра? Рождённый и выросший в Арретиум Артаксарте может быть и полукровкой, а то и Тёмный знает, какая в нём кровь намешана...

Я нахмурился. Не от насмешливых слов молодого брутта, но от дикого, полубезумного взгляда, каким наградил его очнувшийся после гипноза пленник. Рыжий альд взглянул на Люсьена так, как заключённые смотрят на уже знакомого им палача. Долго над этим, однако, размышлять я не стал.

— Я согласен, — проговорил глухо. — Что делать нужно?

...Когда я ступил на уже хрупкий лёд, в горной долине уже почти рассвело. Всю ночь трое колдунов проводили свой обряд, пока я присматривал за необычно тихим пленником. Даже раны обрабатывать не стали — спешили. Затеи магов я не одобрял — отбирать у нашей земли принадлежавшее ей сокровище — но и возражать не стал тоже. Если за сердцем воздуха, или как там назвала артефакт Деметра, действительно охотятся альды, то уж лучше гильдия магов, чем нелюди. А уж потом, как только сдержит обещание бруттская колдунья, да снимет проклятье с Олана, можно будет и послать весточку начальнику стонгардского легиона — а там уж пусть другие люди, повлиятельнее меня, решают, что делать...

— Разведи руки, — попросила Элла, и я послушно растопырил пальцы, стоя в центре странного круга с блистающими повсюду бликами зелёного огня. Пламя горело прямо на льду, но совершенно не грело — и всё же, как показалось мне, проседал кое-где толстый лёд, стекали по нему быстрые крупные капли...