Женщина среднего возраста

· — А я и комсомолкой была, — призналась я.

· — Ну и как?

· — Да нормально...

· — Пиво будете?

· — А вы?

· — А я за рулем.

· — Хотите споить бедную девушку?

· — Хочу, — честно кивнул он. — Хотя, раз уж вы промочили ноги, лучше водку.

· — У вас что, в машине бар?

· — Я же не знаю, что вы любите, — спокойно объяснил Андрей.

· — И коньяк есть?

· — Есть. Хотите?

· — И шампанское?!

· Он засмеялся:

· — Ладно, всё, будете пить лесной коктейль!

· — Это что еще?

· — Обычно мы разводим спирт березовым соком. Вам, как женщине, полагается сок с водкой.

· Мы ели шашлыки, я запивала их 'березовой водкой', чиф — сладким чаем, болтали и смеялись. Солнце подсушило поляну, можно было даже ходить босиком. Андрей принес из своей неистощимой машины туристический коврик, мы уселись на него, отвалившись спинами на березину.

· Андрей стянул майку, снова улегся рядом, заслонив локтем лицо. Провокатор! Мне приходилось теперь то и дело одергивать себя, чтобы особо не таращиться. И вообще не потрогать его. Андрей дышал ровно. Я легонько подтолкнула его локтем.

· — Вы что, спите?

· — М-м-м, — пробормотал он. — Почти.

· Я подумала и, высвободив из джинсов майку, узлом завязала ее на груди. Хорошо мужчинам — никто не обвинит их в провокации, когда они вот так вот преспокойно разоблачаются. А у женщин все время то юбка коротка, то вырез слишком глубокий...

· Справа меня согревал горячий бок чифа, слева — вновь разведенный костер, сверху — высоко вставшее солнце. Глаза сами собой закрывались от тишины, тепла, переизбытка кислорода, набитого живота. Конечно, я не смогла им всем сразу противостоять.

· — Жень... Же-ня...

· — Ум-м-м?

· Я открыла глаза. Заморгала на близкое лицо чифа: а этот еще откуда? Эротические сны с ним в главной роли мне пока не снились.

· — Жень, — шепотом повторил он. — Может, вы перевернетесь?

· — А?

· — Ну, на другой бок...

· — Зачем? — тупо спросила я.

· — Вы, по-моему, подгораете.

· — Что?

· Я почувствовала осторожное прикосновение к своему животу, и от неожиданности резко села, откидывая его руку.

· — Кожа покраснела, — пояснил чиф слегка смущенно.

· — Да? — я посмотрела на живот. И вправду, порозовел. Это на апрельском-то солнце? Что же со мной случится в какой-нибудь там Турции?

· Он улегся вновь, заложив руки за голову.

· — Надо было крем от загара взять. Не знал, что вы такая... белокожая.

· Его глаза неспешно скользили по мне. Не думаю, что этот осмотр доставлял ему особое удовольствие, если учитывать, с какими ухоженными дамами он общается. Я же слишком ленива, чтобы заниматься собой постоянно и планомерно. Так что у меня обычное тело сорокалетней женщины, может, ничем не хуже, но и не лучше... Нет, пока тридцатидевятилетней! Я с достоинством одернула майку.

· — Не собиралась загорать. А вы, — я стрельнула взглядом на его голый торс, — похоже, огнеупорный?

· Он погладил себя по твердому животу, я заворожено следила за его рукой: он что, сознательно меня провоцирует? Гипнотизирует?

· — Не жалуюсь.

· Еще бы ему жаловаться! Давненько не наблюдала рядом с собой такого... э-хмм... мужского тела — мои ровесники практически все поголовно уже обзавелись унылыми жизненными горбами и пивными брюшками.

· — Хорошо поспали?

· Я потерла глаза.

· — Тишина такая!

· — Это я мобильник отключил, — сообщил он.

· Я заморгала:

· — А я-то думаю, что же не так? Чего-то в вас не хватает... что, даже 'эсэмэски' не просматривали?

· — А, спасибо, что напомнили, — он дотянулся до куртки, достал мобилу. Пролистал несколько сообщений. Встал, отряхивая джинсы. Отошел на другой конец поляны, негромко разговаривая. Оглянулся на меня, и я уставилась в костер. Потух...

· Идя ко мне, чиф уже издалека развел руками.

· — Что, пикник закончен?

· — К сожалению. Надо ехать.

· — Ну, надо так надо, — сказала я, подымаясь. Конечно, было очень славно, но все-таки хорошо, что все закончилось. Не знаю, куда бы завела нас эта весенняя расслабуха... Ладно, не нас — меня!

· — Подождите, не одевайтесь, — остановил меня чиф. — Мы еще не осмотрелись.

· — А?

· — На предмет клещей.

· Он подошел, на полном серьезе подставляя мне склоненную голову. Я провела ладонью по жестким густым волосам. Клещей нет. Перхоти тоже. Чиф, задрав руку, деловито оглядывал подмышки. Я подавила острое желание хорошенько дернуть его за ухо.

· — Чисто! Молитва помогла.

· — А вы куда?

· Ох, а вот этого я надеялась избежать! Я покорно повернулась к нему спиной. Надеюсь, он тоже не будет дергать меня за уши! Чиф не спеша разводил пальцами мои волосы — не такие уж они густые, чтобы терять на это так много времени! Вот не подозревала, что простой осмотр на присутствие-отсутствие клещей может стать таким... сексуальным. Андрей, стоя почти вплотную, осторожно дышал мне в затылок. Его пальцы легко пробежались по вырезу моей майки. Я поежилась и засмеялась — беззвучно. Теплые руки легли на мои трясущиеся плечи.

· — Что?

· — Я подумала... мы со стороны, наверное, похожи на мартышек, которые выискивают друг у друга блох!

· Чиф хмыкнул, громко клацнул зубами над ухом, словно выкусил невидимую блоху. Отпустил мои плечи.

· — И пояс джинсов осмотрите.

· А я-то во всем полагалась на вас, Андрей Юрьевич! Чиф энергично одевался. Интересно, с кем он там беседовал? И вовсе тебе неинтересно! Вон, пояс джинсов лучше осмотри!

· Мы уже ехали по по-прежнему пустынному шоссе, когда чиф лениво спросил:

· — Я забыл, вы водили когда-нибудь 'БМВ'?

· — Не-а.

· — А хотите попробовать?

· — А что, неужели дадите?

· — Берите, — он убрал с руля руки и скрестил их на груди.

· — С ума сошли! — закричала я на него, после секундной заминки хватаясь за руль.

· — Сошел, — легко согласился он. — Давайте местами меняться.

· — Как?

· — На ходу, — он подхватил меня под боки, и, приподняв, начал перетаскивать на свое место, одновременно пытаясь перебраться на мое. Как в детективе с погонями мы менялись местами, не снижая приличной скорости — машина виляла, я ахала, нервно смеялась и ругалась, Андрей твердил: 'нормально, вот так, не так сильно...' Наконец, мои ноги оказались на педалях, руки — на руле, а зад — на нагретом водительском месте.

· — И что дальше? — спросила я напряженно, стараясь не на секунду не упускать из-под наблюдения коварную дорогу. Краем глаза все же увидела, как Андрей пожал плечами.

· — Представьте, что это немецкий 'автобан'. Вперед.

· — Если в этом 'впереди' окажется хоть одна машина, я непременно с ней 'поцелуюсь'! — честно предупредила я.

· Но машин не случилось. Дорога, хоть и не 'автобан', была вполне приличной, километры с шелестом ложились под колеса, и я сама не замечала, что все сильнее давлю на газ. Вот это машина! Не то, что раздолбанные 'жигули', на которых я тряслась в автошколе!

· Чиф сказал что-то. Я покосилась. Он наблюдал за спидометром.

· — А? — спросила я восторженно. Андрей поднял глаза и улыбнулся мне сомкнутыми губами:

· — Ничего, Женя. Все нормально.

· В эту минуту я была готова понять любовь мужчин к "тачкам" — машина-зверь, слушающаяся малейшего движения, скорость, дорога...

· — Тише, — сказал чиф — слишком быстро для меня. — Тише, Женя. Сбрасывайте скорость.

· — Почему это?! — азартно спросила я.

· — За поворотом пост 'ГАИ'. Тормозите. Вот так. Остановите вон там, у обочины.

· Мы с машиной послушались. Я любовно гладила руль присмиревшей 'бэхи'. Чиф некоторое время сидел неподвижно. Потом вздохнул:

· — У вас нет сигарет?

· — Есть, — я кинулась к своей сумке. Сейчас я была готова отдать ему не то, что сигареты — свою дорогущую французскую помаду. Чиф взял пачку, вылез из машины. Он глядел вдаль и курил — быстро-быстро. Выкинул окурок и закурил вторую сигарету.

· — Вы же не курите! — напомнила я, вылезая наружу.

· Он затянулся и внимательно осмотрел сигарету в своих пальцах — словно впервые заметил.

· — Не курю, — подтвердил и продолжал курить. Я поглядела на вечернюю дымку над близким уже городом. Потянулась блаженно:

· — Обалдеть, какая машина! Разбогатею, обязательно такую куплю. Вы ведь больше не дадите прокатиться?

· Чиф кинул сигарету себе под ноги. Затоптал. Сказал мрачно:

· — Ни за что не дам. У меня нервы слабые.

· — Ой, я что, ехала слишком быстро? — догадалась я.

· — Нет, вы летели слишком низко!

· У своего дома я полезла на заднее сиденье за рассыпавшимся букетом ландышей. Помахала им, как флажком:

· — Спасибо за свежий воздух!

· Андрей смотрел на меня, сложив на руле руки.

· — Вы довольны выходными?

· — Довольна? Конечно! Кино, стриптиз, сваренное боссом — собственноручно! — кофе, лес, шашлыки, да еще 'БМВ' напрокат... у меня скоро пальцы кончатся загибать!

· — Вы, правда, довольны? — не отставал он.

· — Честное пионерское!

· — Значит, так, по-вашему, следует проводить время, чтобы лучше узнать женщину?

· — Э-э-э... эхм... — я запоздало вспомнила свой собственный совет. — А что вы про меня, собственно, успели узнать?

· Он подумал и тоже начал демонстративно загибать пальцы:

· — Вы любите книги, детские фильмы... ('И вовсе они не детские', — обиженно проворчала я) у вас много друзей и знакомых, есть рыжий кот Марс, соседка Элжбе... Элжге... нет, это я не выговорю... танцуете танец живота... в детстве ездили в пионерские лагеря и даже были комсомолкой... вы легко сгораете, потому что у вас очень белая кожа.

· Он поглядел на мои волосы.

· — Я думал, вы их красите, но вы и вправду рыжая, да?

· — Никогда не задавайте женщинам таких вопросов, — предупредила я. — Это очень интимно, практически из разряда: 'А какое белье вы носите?'.

· Он улыбнулся и сказал легко:

· — А какое белье вы носите?

· — Андрей Юрьевич! Вы меня пугаете! — я полезла из машины вон. — Между прочим, я о вас практически ничего не узнала!

· Чиф вылез следом.

· — А что бы вы хотели узнать?

· Я удержалась от повторения вопроса про белье.

· — А что бы вы хотели про себя сообщить?

· Он подумал и сообщил:

· — Я не умею танцевать танец живота.

· — Душераздирающее известие! И это все?

· Он улыбался мне поверх машины:

· — Давайте проведем вместе следующий выходной.

· — А?

· — Ну, чтобы теперь вы узнали меня получше.

· Я почувствовала, что впадаю в легкий столбняк.

· — Выходной?

· — Тогда в какой-нибудь вечер на неделе, — предложил он. — Или я вам уже надоел?

· Я онемела.

· Улыбка медленно стекала с его лица. Андрей сказал неожиданно резко:

· — Евгения Александровна! Вы не обязаны проводить со мной время только из-за того, что я ваш начальник. Если вам... если вы не хотите...

· — Хочу! — немедленно сказала я. Чиф блеснул глазами и нырнул в машину:

· — До завтра!

· — Угу, — сказала я, прижимая к груди подвядшие ландыши.

· Я пребывала в шоке.

·

· И не вышла из него даже в понедельничное утро. Андрей Юрьевич прибыл позже меня — крайне необычно — сверкнул улыбкой, но даже не приостановился у моего стола.

· — Доброе утро, Евгения Александровна!

· — И вам того же...

· Я поймала себя на том, что уже минут десять пялюсь на закрывшуюся дверь кабинета, и отвесила себе хорошего мысленного пинка. Арбайтен!

· Этот понедельник полностью оправдал свою характеристику — тяжелый. Прибыли представители клиентов с претензиями по невыполнению договоров, я целый день таскала туда-сюда бумаги, ворошила архив, вызывала главбуха и юристов. К концу дня у меня так разболелась голова, что я начисто забыла об Ольгином дне рождения. Спохватилась, когда в седьмом часу подруга позвонила и ужаснулась, что я все еще на работе, хотя должна сидеть уже за праздничным столом. До Оли надо было еще пилить через два района. Если меня будут дожидаться, все кушанья успеют прокиснуть. Ольга размышляла недолго:

· — Иванов уже катит с работы. Позвоню, он за тобой заедет. Будь готова.

· Народ валил из кабинета — усталый, но, похоже, взаимно довольный. Чиф пожал всем руки на прощание — кстати, а у бизнес-мужчин руки к концу дня не болят? — и повернулся ко мне.

· — Ну, как? — сочувственно спросила я. Выглядел он измотанным.

· Чиф закатил глаза.

· — Отбились!

· Присел на край стола.

· — Устали?

· Я откинулась на спинку кресла. Я еще бы и откатилась на нем, не будь это так заметно.

· — Не до такой степени, как вы. Уже можно домой?

· Он поглядел на часы.

· — Да, конечно. Собирайтесь. Может, заедем по дороге куда-нибудь, отпразднуем победу?

· Вот так всегда! То пусто, то густо...

· — Я бы с удовольствием. Но за мной сейчас уже заедут.

· — Кто заедет?

· Я открыла было рот — и закрыла. Не обязана я ему отвечать! Да еще на вопрос, заданный таким требовательным тоном.

· — Да так, — сказала уклончиво. — Приятель.

· Андрей Юрьевич помолчал, разглядывая стену над моей головой.

· — А я, пожалуй, поработаю. Надо еще раз проверить договора. А вдруг мы допустили где-то такой же промах?

· — Пусть юристы смотрят...

· — Договора подписывал я! А вы идите, Евгения Александровна! Я же не рабовладелец, все понимаю...

· — Ну, ты даешь! — недовольно сказал Денис, являясь в дверях приемной. — Я уже час торчу под окнами! Здрассьте.

· Начальник кивнул, и не подумав слезть с моего стола. Хорошо, что Иванов такой толстокожий — мне, например, критический взгляд чифа очень не понравился.

· — До свидания, Андрей Юрьевич, — сказала я. — Не перерабатывайте. А то как же мы без вас...

· Он усмехнулся:

· — Умеете вы найти теплые слова, Евгения Александровна. Вы уж сами постарайтесь не забыть, что завтра утром на работу.

·

· — Да ведь он от тебя без ума! — сказала Ольга, с неослабевающим вниманием слушая мой длинный рассказ. Гости разошлись поздно, Иванов хорошенько приложился к рюмке, и было решено, что я останусь с ночевкой, а утром меня подбросят прямо до работы. Ничего, не умрет за сутки мой Марс, я ему много еды оставила...

· Вымыв посуду и отправив Дениса спать, мы по давней привычке заболтались о своем, о девичьем. Ольга еще и все детали выспросила — как посмотрел, да что сказал. Говорит, в ее положении сейчас только слушать о чужих похождениях. Словно раньше она 'отрывалась' — до Дениса жила пару лет с Валериком, который гулял от нее налево-направо, а она и знать о том не знала, все галопом с работы домой неслась ужин ему горяченький готовить. Слава богу, Иванов "выходил" ее наконец!

· — Это я скоро от него последнего ума лишусь! — буркнула я. И оживилась: — А почему ты так решила? Я, конечно, понимаю, что ему нравлюсь, но чтоб без ума...

· — Он ведь доверил тебе самое дорогое, что у него есть — свою машину! — торжественно заявила Ольга. Я смотрела на нее с сомнением — довод не казался решающим.