Хранители снов

Как назло, я подумала, что должно быть, такой красавчик, на меня уж точно никогда не обратит внимания. Сирота в заношенных джинсах, вечно пахнущая краской. К тому же, пребывая сегодня в скверном расположении духа, я не потрудилась даже накраситься, да еще и копну волос прижала массивным шарфом. В общем видок такой, какой и бывает всегда, когда на улице тебе суждено встретить обворожительного красавчика.

Я печально вздохнула и снова поплелась на встречу, чувствуя себя идиоткой, что стояла и пялилась на него без зазрения совести. Красавчик, тем временем слегка мне улыбнулся, сверкая своими бездонными глазами, что я сразу покраснела, как помидор. Парень, прошел мимо, слегка толкнув мое плечо, от него повеяло приятным запахом полыни, и какой-то весенней свежести, что я снова остановилась, как только почуяла его запах, жаль, красками не получится передать этот удивительный аромат.

Ну все, влюбилась, весело подумала я и, развернулась, чтоб посмотреть ему в след, но тут же осеклась. Он стоял почти вплотную ко мне, что я чуть не столкнулась с ним при развороте. От обворожительной улыбки не осталось и следа, его резко потемневшие глаза смотрели на меня с такой жгучей ненавистью, что я невольно ойкнула, и лишь сделав шаг назад, заметила кинжал в руке, который он занес над моей головой.

— О, Боже... — прошептала я, уже поняв, что сейчас меня не станет.

И вдруг неизвестно откуда, появилась та самая гигантская, красная кошка и, с разбегу прыгнула на красавчика, но едва ее лапы коснулись плеча, тот превратился в густой черный дым, что кошка пролетела сквозь него.

Я стояла на месте, дрожа от ужаса, не в силах сдвинуться с места, кошка тем временем села у моих ног, и внимательно на меня смотрела.

— Господи, Господи... — вновь прошептала я и бросилась бежать со всех ног домой.

Спасительница осталась спокойно сидеть на своем месте и, заинтересованно смотрела мне в след. Я не помню, как добралась до дома, но пришла в себя только когда набирала Родькин номер. Лишь услышав в трубке дружеское "Да", разразилась слезами, что Радислав на другом конце провода, перепугавшись не на шутку, заорал:

— Мартина! Мартина, что случилось?!

Я не могла ответить ничего членораздельного из-за душивших слез, но на вопрос: "Ты дома?!", я выдавила из себя, рыдающее:

— Да-а-а-а...

— Буду через пять минут, — сообщил он, и отключился.

Если через пять минут, значит, он где-то поблизости, эта мысль меня согревала.

Я залезла на диван, подоткнула под себя ноги, истерично рыдая, что даже начала икать, до тех пор, пока в дверь не позвонили. Соскочив с дивана, я метнулась в прихожую и распахнула её. Родька смотрел на меня ошалевшими глазами, которые быстро проскользнули по мне с головы до ног и, убедившись, что со мной все в порядке, облегченно вздохнул.

Я, тем временем, с рыданиями бросилась в его объятья, и вцепилась так, будто от этого зависела моя жизнь. Родька подхватил меня на руки, словно пушинку, ногой захлопнул дверь и понес в зал. Он попытался усадить меня на диван, но я так крепко держала его за шею, что ему ничего не оставалось, как сесть самому, держа рыдающую меня на коленях.

Надо отдать ему должное, данное испытание он прошел с честью, одной рукой обнимая меня, а другой, гладя по голове, пока рыдания не сошли на нет. Когда я наконец-то разжала свои объятья, Радислав воспользовался моментом и, усадив словно тряпичную куклу на диван, снял с себя куртку и метнулся в кухню за водой. Сев передо мной на корточки он внимательно всматривался в мое лицо, а затем, протянув стакан и маленькое кухонное полотенце, проговорил:

— Я не нашел платков, вот полотенце.

Я кивнула и взяла из его рук и то и другое. Сделав пару больших глотков, мне стало легче дышать, а вместе с тем прошло и истеричное икание. Поставив стакан на стол, я опять схватила Родьку за руку, мне было необходимо физически ощущать его присутствие. Видимо, вид у меня был до того жалкий, что Родька снова переместился на диван, и обнял меня одной рукой. Я положила голову ему на плечо, готовая вот-вот снова расплакаться, только уже от того, что меня жалеют. На моей памяти это было в первый раз, обычно я сама справлялась со своими невзгодами, но, признаться честно, Родькино плечо здорово мне помогло, действительно стало легче.

— Мартина, что случилось? — тихо спросил он.

— А ты почему не заикаешься? — охрипшим голосом заметила я.

— Не знаю, из-за страха наверное. Знаешь что я уже себе понадумал, когда бежал к т-тебе? — все так же тихо ответил он.

— Извини, — смутилась я, судорожно соображая, что ответить на его вопрос.

— Ты не ответила, — словно прочел он мои мысли.

— Родь... я по-моему, сошла с ума, — решила я сказать правду.

— Ты т-только сейчас это заметила? — улыбнулся он.

— Не смешно, — обиженно сказала я, подняла голову и строго на него посмотрела.

— Извини. Продолжай, — он снова стал серьезным.

— Я действительно думаю, что сошла с ума. Мне постоянно что-то мерещится, кажется, животные, люди, статуэтки и что меня хотят убить, — затараторила я.

— Стоп, — остановил мой поток Радислав. — Кто пытается тебя убить? Давай по порядку.

— Хорошо, — согласилась я, спрыгнула с дивана, начав копаться в своем рюкзаке, достала статуэтку, и развернувшись к Родьке спросила: — Ну, что скажешь?

— Э-э-э-э, а что я д-должен сказать? — с недоумением проговорил он.

— Ты видишь эту вещь?

— Вроде я не слепой, — Родька смотрел на меня с подозрением.

— Так вот, я ее вытащила из своего сна, — выпалила я на одном дыхании и внимательно всматривалась в его лицо.

Родька протянул руку, взял статуэтку, внимательно ее разглядывая.

— Красивая, — задумчиво произнес он.

— Красивая?! Это все что ты можешь сказать?! Я сказала тебе, что ее я вытащила из сна! Она мне приснилась, понимаешь?! А проснувшись, я обнаружила ее в своей руке! — срываясь на крик, объясняла я.

— Да понял я, п-понял! — обиженно проговорил он. — Чего орешь-то?

— То есть, ты поверил мне? — изумилась я.

— Конечно. М-мартин, я знаю тебя давно и д-достаточно хорошо, чтобы с п-полной уверенностью сказать, что т-ты нормальная, — он сделал паузу, дав мне возможность переварить сказанное, — кроме того, я ч-читал много р-разнообразных книжек и неоднократно н-натыкался на подобные истории. П-поэтому, я не считаю, что ты сошла с ума, просто есть в этом м-мире много такого, что наука п-пока не может объяснить.

— Это ты меня успокаиваешь так? — с сомнением спросила я.

— И это, конечно тоже, но я с-сказал правду, — уверенно произнес Родька, — а теперь расскажи подробнее, к-кто там тебя убить хотел.

Я с усиленным рвением пересказала ему свои сны и в картинках поведала про странных личностей, которых мне довелось встретить за недавнее время. Продемонстрировала Родьке синяк на руке, проявившийся к тому времени еще сильнее, что теперь красные полосы превратились в четкий отпечаток пальцев. Радислав внимательно меня слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. А когда я добралась до сегодняшнего красавчика, он заметно начал нервничать, мне показалось, что это даже больше похоже на гнев, чем на беспокойство.

— Я кстати могу его изобразить! — воодушевилась я, и начала вытаскивать карандаши и альбом. — Я очень хорошо его запомнила. Еще подумала, что у него очень... удачное лицо для картин.

Завалившись на пол, я начала вырисовывать овал лица красавчика, попутно сообщая Родьке все больше и больше подробностей. Затем прервалась и внимательно посмотрела на Радислава, который отрешенно на меня смотрел и сжимал кулаки.

— Родь... ты останешься сегодня у меня? — жалобно попросила я, ночевать одной было жутковато. — Я диван разложу и пирожным тебя накормлю. И Карра покажу, если он прилетит сегодня. Останешься, а?

— Останусь, не м-могу же я тебя б-бросить одну в таком состоянии, — проговорил Родька, слегка зардевшись.

— Спасибо, — с полными глазами благодарности пробормотала я. — Кстати, на счет Карра, я пыталась вчера его сфотать, но у меня не работает камера на мобильнике, так что придется тебе поверить мне на слово.

Родька взял со стола мой телефон, что-то там понажимал и, направив на меня объектив, нажал кнопку. Я услышала характерный щелчок.

— Он не работал вчера, — обиженно сказала я.

Родька улыбнулся и отложил телефон.

После того, как я дорисовала красавчика, мы с Радиславом проболтали полночи, строя догадки и предположения. Он не выпускал из рук серебряную статуэтку и, высказал мысль, что все эти странности начали со мной приключаться, когда она оказалась у меня, и что это не просто так произошло, во всем этом есть смысл. Еще он предположил, что кто-то через сны хочет что-то до меня донести, а все субъекты, встречающиеся мне в реальной жизни, пытаются этому помешать. И еще он обратил внимание на красную кошку, предположив, что, скорее всего это что-то наподобие моего защитника.

Я слушала и удивлялась, какой Родька все-таки умненький, и внимательно его разглядывала. Хоть это всего лишь его предположения, но они действительно имеют под собой почву для размышления, и не лишены смысла. Пока я слушала тихие высказывания своего друга, сама не заметила, как заснула, удобно устроив голову на его коленях. Сегодня я чувствовала себя защищенной.

ГЛАВА 9

Проснулась я отдохнувшей и со странным чувством предвкушения чего-то, что должно было произойти. Но тут же вспомнила про прогулянную вчера работу, и снова закрыла глаза. Вот ведь незадача. Уволят теперь, наверное. Хорошо, что сегодня выходной, и подумать о работе можно будет завтра. Так что я резко поднялась с дивана, и только сейчас заметила спавшего на полу Родьку. Бедный, он лежал на ковре в обнимку с моей подушкой, и тихо посапывал. Я обратила внимание, что сама спала со всеми удобствами, видимо, Радислав вытащил подушки и одеяло и, обеспечив меня этими удобными атрибутами, самому ничего другого не оставалось, кроме пола. А ведь я пообещала ему разложить диван.

Я улыбнулась, и еще раз посмотрела на своего друга, такой он большой, кажется, полкомнаты занимает, и уж точно длиннее моего дивана. Его короткие каштановые волосы были взъерошены на затылке, и казалось, что спящий он выглядит иначе. Более взрослым что ли. Такое четко очерченное лицо, и правильной формы брови, прямой чуть курносый нос, и припухлые губы, которые сейчас слабо улыбались.

Наверное, сниться что-то хорошее. Везет ему. Я еще минут пять всматривалась в лицо друга, а потом сделала вывод, что Родька красивый парень, и как я раньше не обращала на это внимание? Привыкла к нему, скорее всего, вот и не замечала. Я тихо сползла с кровати и, на цыпочках пошла в ванную. Наскоро умывшись и почистив зубы, я снова прошмыгнула в зал и, захватив с собой карандаши и альбомный лист, вознамерилась запечатлеть спящего Родьку на бумаге.

Трудилась я, по меньшей мере, пару часов, в течение которых Радислав ни разу не пошевелился, чем существенно облегчил мне задачу. Когда я уже взяла в руки цветные мелки, чтоб сделать его красочным, Родька внезапно открыл глаза.

— Доброе утро! — бодро улыбнулась я.

Он хмуро на меня посмотрел и отвернулся, что заставило меня прыснуть от смеха. Услышав взрыв хохота, Родька встрепенулся, и я увидела его осмысленный взгляд, видимо, теперь он точно проснулся. Обернувшись ко мне, парень сонно улыбнулся, и произнес хриплым голосом:

— Доброе. Д-давно встала? — последнее слово он произнес, зевая во весь рот.

— Достаточно давно, чтоб ты успел поработать моим натурщиком, — все еще улыбалась я.

— Т-ты меня нарисовала что ли? — выпучил он глаза.

— Угу, — я протянула ему рисунок, — смотри какой ты тут милый.

Родька изумленно смотрел на свое изображение, смутился, и пробормотал что-то о том, что нечестно с моей стороны было воспользоваться его беспомощным состоянием. Я снова прыснула со смеха, и выхватила у него рисунок.

— Не нравится, не смотри, — я показала ему язык, — и вообще, я еще не закончила, хочу еще добавить цвет.

Встав с дивана, и отложив портрет на стол, я пошла в кухню делать Родьке обещанный чай с пирожным.

— Мартин, мне понравилось, честно. П-просто я не думал, что ты вдруг решишь меня нарисовать, — говорил он мне из зала, пока я расставляла чашки. — А можно мне остаться черно-белым, а?

Я высунула голову из кухни, и посмотрела на своего друга.

— Как пожелаешь, — согласилась я, — но мне все же, придется тогда прорисовать тебя еще раз карандашом, а то ты получился не ярким.

Родька кивнул и, потирая глаза, поплелся в ванную. Такой он смешной с утра.

Позже, позавтракав пирожным с сосисками (Родька ел пирожное, а я сосиски), мы переместились в зал и снова начали обсуждать мои злоключения. И тут он навел меня на одну мысль. Я вспомнила о своей тете Мине. Мы как-то начали спорить с ней о толковании сновидений, когда мне приснились родители, а тетка с полной уверенностью, если не сказать, со злобой выкрикнула мне:

— Все это бред, Мартина! Поверь мне, я много чего знаю о снах и много чего повидала в своей жизни, ты говоришь не верно! Радуйся, что тебе снятся именно такие сны, а не... ты еще не знаешь, какие вещи в жизни иногда случаются.

Я так живо вспомнила тот момент, что Родьке пришлось потрясти меня за плечо, чтоб привлечь внимание.

— Родя, ты молодец! — воскликнула я.

— Я м-молодец? — удивился он.

— Ну да. Тетка ведь действительно что-то говорила о снах, а если она что-то знает? Что если я не одна в моей семье с подобной проблемой? Ведь не просто так она с такой уверенностью об этом говорит!

— М-может, действительно тебе стоит к ней сходить? — спросил Родька. — Я тебя провожу, а п-пока ты будешь у нее, схожу домой, переоденусь.

— Давай, — воодушевилась я, и начала бегать по квартире, ища новые носки и зеленый свитер, который мне подарила тетка.

Спустя полчаса, мы вышли с Родькой во влажную прохладу улицы и направились к автобусной остановке, которая находилась сразу за моим домом.

Я с опаской оглядывалась по сторонам, ожидая увидеть кого-нибудь из страшной троицы, но вопреки ожиданиям, никто на нас не нападал, и что самое интересное, абсолютно не было ощущения слежки. Родька держал меня за плечо, и подталкивал вперед, чтоб я не останавливалась, бурча что-то про мою невнимательность, и удивлялся, как я себе еще шею не свернула, если каждый день хожу одна. Я его слушала в пол-уха, вертя головой в разные стороны, словно юла. Нам пришлось подождать автобус минут пять, а после того как он подошел, проехать еще шесть остановок. Родька довел меня до подъезда, вручил сотовый телефон, и сказал:

— Телефон я зарядил. Как освободишься, позвони мне, я приеду. Одна некуда не ходи, ясно?

— Ясно, — весело ответила я. — Спасибо тебе, Родь, ты самый лучший в мире человек.

Радислав улыбнулся и пошел обратно к остановке, а я забежала в подъезд. Тетка жила на первом этаже и, собравшись с мыслями перед неминуемой взбучкой за долгое молчание, я позвонила в дверь.

ГЛАВА 10