Третье правило возврата

— Я ждал вашего прихода и хотел бы, чтобы Исповедник отвечал на мои вопросы в вашем присутствии. Вас устраивает такая расстановка сил? — любопытствует мужчина, и я киваю снова:

— Вполне.

— Ну что ж, тогда приступим, — и мне кажется, что в голубых глазах напротив загорается предвкушающий блеск. Грион никогда не смотрел так...

На столе из светлого дерева перед Гардом лежит толстая синяя папка. Что это за сборник материалов, я узнаю по характерному вензелю стражей — сжатой в кулак руке, изображенной в окружении нескольких золотистых нитей, напоминающих струйки дыма. Именно такие нашивки носят на себе представители этой ветви закона. Догадаться, что папка является собранным на меня материалом, не составляет труда, поскольку на ее внутренней стороне красуется мое фото как раз в тот день, когда меня переводили от целителей в тюрьму. Красота неописуемая, ничего не скажешь, но меня сейчас волнует не это. К чему устроенный Аврелием цирк? Пытается соблюдать протокол? Я и так отлично знаю, для чего меня сюда позвали, что за странное желание оттянуть неизбежное? Но я откидываюсь на спинку стула и флегматично начинаю следить за разворачивающимся представлением.

— В полной ли мере вы исповедали Виолу? — задает свой первый вопрос Гард, и я невольно стреляю глазами в сторону Руди, мне интересно, как он будет себя вести на этом почти допросе.

— В рамках рассматривающегося вами дела — в достаточной, — невозмутимо отвечает парень, не меняя позы. Вот это да. Вот это выдержка в разговоре с Верховным Судьей. А четкий ответ малыша дает мне надежду на то, что вслух будет произнесено не все, о чем Исповедник успел узнать из моих воспоминаний.

— Замечательно, — удовлетворенно кивает Гард и переворачивает первую страницу папки. — Правда ли, что двойное нападение — сначала на группу людей, потом на стража правопорядка — было совершено умышленно?

— Нет, — качает головой мальчик. — Первое произошло в рамках самозащиты после перерождения. Второе — умышленно, но разум был нестабилен, видела она в этот момент именно нападавшего. Фредерик Фрост подходил по внешним параметрам — высокий, плечистый, брюнет. Голос Виола распознавала не до конца. Это аффект чистой воды, если хотите.

Браво, малыш. Ты лучше всех передаешь мои тогдашние эмоции. И ни грамма лишней информации...

— Перерождение? — заинтересовывается Гард. Ну конечно, в деле об этом было написано немного — с той лишь целью, чтобы хоть как-то объяснить психокинетические припадки изначально доброжелательного целителя. — Исходная направленность дара?

— Элементаль, — сдает меня с потрохами мелкий. Что ж, его право... — Элементаль света.

В повисшем в кабинете молчании я успеваю отметить веселое подмигивание Руди, судорожный выдох Гриона и странное выражение в глазах Аврелия. Минуту спустя я понимаю, чем оно вызвано.

— Виола?.. — задумчиво произносит мужчина. — Вы ведь не как целитель избавили меня от опухоли, правда?

Ответа ему не требуется. Но так, чисто для протокола...

— Вам просто нужно было необходимое количество энергии, которой я располагала, чтобы процесс регенерации организма запустился самостоятельно.

— Цена... — замялся Аврелий. — Не стала слишком высокой?

— Вы считаете, что ваше выдвижение на должность Верховного Судьи — не самое лучшее возвращение природе ее резервов? — отвечаю я вопросом на вопрос, и Гард смущается, умолкая. А никто и не говорил, что я сразу распущу ангельские крылышки после того, как Исповедник вывернет мою душу наизнанку.

— Стоп, — неожиданно выдает Грион. Та-а-а-к, милый, я очень этого ждала. — Все обвинения беспочвенны, ты понимаешь это, Аврелий?

За что я тебя любила, муж — ты всегда умел находить главное в предложенных фактах, в то время как остальные предавались разгребанию эмоциональной чуши. Да-да, я прямо слышу, как крутятся шестеренки в твоей голове. Все правильно. Элементаль просто не может переродиться — стихия умирает вместе с носителем, стоит кому-то на нее покуситься. И в этот момент происходит такой выброс энергии в окружающий мир, что мало не покажется никому. А если он все же выживает? Что с ним станет тогда? Тогда заключенная в организме человека мощь просто сходит с ума. Она неконтролируема — и имеет подпитку от живого существа. Ей ничего нельзя противопоставить, даже тот щит, который смог бы материализовать Грион. Вот потому-то и странно, что жертв оказалась всего сотня. Я должна была уничтожить весь город. А вместо этого заставила силу вернуться обратно в тело.

— Кажется, да, — прячет лицо в ладонях Верховный Судья. А это шах и мат всему вашему делу, Гард. Хотя вы-то, как раз, думаю, именно и хотели найти причину, по которой меня можно было бы вызволить из лечебницы — только вот для чего вам это нужно, я никак не пойму.

— Обстоятельства, вызвавшие перерождение? — жестко спрашивает у Исповедника муж, и я чувствую холодок, бегущий по спине.

— Не имеют отношения к делу, — в той же манере отвечает Руди. — Тайна исповеди, — загадочно добавляет он, и я незаметно посылаю ему благодарный взгляд. Не стоит Гриону сейчас узнавать о том, что у нас с ним могло произойти, не случись на моем пути Кровавого Ангела.

А еще, кажется, у меня в этом мире появился пусть и маленький, но все же защитник...и это, черт возьми, безумно приятно.

— Как это причина перерождения не имеет отношения к делу? — зловеще произносит Грион, и его тон заставляет меня поежиться от звенящей в нем стали.

— Изначальной причиной перерождения явилось нападение, — складывая руки на коленях и выпрямляясь на диване так, что начинает напоминать живую статую, все же отвечает Исповедник. Да, решительность во взгляде отбивает всякое желание называть его прежним именем, и сейчас с Грионом разговаривает совсем не шестнадцатилетнее дитя. Это профессионал, четко знающий границы дозволенного. Причем границы те, что в данном случае следует соблюдать не ему, а Инквизитору. — Все остальное явилось следствием жестокого обращения с женщиной и остается тайной исповеди.

— Ви?.. — голос Гриона срывается, и я, кажется, знаю, какое именно предположение возникает в голове мужа. Мне неожиданно приятно его потрясение, но с насилием он ошибается. Потому что никакие увечья тела не восполнят вырванной с корнем души.

— Мы не могли бы перейти к следующему вопросу? — не желая поощрять стремления Гриона, нетерпеливо спрашиваю у Гарда я. Тот сверлит меня напряженным взглядом, но по глазам я вижу его согласие.

— Уважаемый Исповедник, вы сказали, что раньше Виола была элементалем света. Но всем доподлинно известно, что перерождение магов, являющихся гласом стихий, невозможно без последствий, — и я слышу в его официальном тоне "невозможно в принципе", которое Судья просто постеснялся произнести вслух. — Поскольку Виола этот процесс пережила, то, учитывая тот факт, что вред обществу все же был нанесен, а она признана невменяемой, можете ли вы подтвердить ее нестабильное душевное состояние на данный момент?

— Не могу, — голос Руди сух и спокоен. — Новый дар подконтролен хозяину. Она справилась с задачей в полной мере. Сейчас Виола является поликинетиком. Полностью вменяемым поликинетиком.

Это, пожалуй, еще большее потрясение как для Гарда, так и для мужа. Еще бы, перешедшая в веление разума мощь элементаля может обернуться непредсказуемыми последствиями. По-хорошему, меня стоит запереть в какой-нибудь лаборатории и пустить на опыты до окончательного выяснения обстоятельств. Потому что стань я, например, обозленной на весь мир, мне мало кто сможет противостоять. Придется собрать приличное количество элементалей, разве что. Но я же не убийца...мне нужен только тот, кто сделал это со мной. И кто по несчастливой случайности может спокойно избежать действия моего дара. Но это уже мелочи...

— Спасибо, Исповедник, — не терпящим возражений тоном говорит Гард. — Вы свободны.

А вот это для меня новость. Двое остающихся со мной мужчин явно что-то задумали. Для Руди же слова Аврелия становятся своего рода спусковым крючком: он кивает, стремительно поднимается с места и, не прощаясь, покидает помещение. А я остаюсь наедине с Верховным Судьей и Главным Инквизитором.

— Не волнуйтесь, Виола, — Гард снова концентрирует свое внимание на мне. — Я надеюсь, вам еще случится встретиться с Исповедником.

Так-так-так...шантажировать будут? Интересно. Посмотрим, что эти двое затеяли в отношении меня.

— Каким образом? — я смотрю на Судью с вызовом: меня бы сюда не позвали, не имея дополнительных козырей в рукаве. Грион, конечно, хороший тактик, но стратегом здесь точно является Аврелий. Это он помог мужу ощутить толчок в направлении того, чтобы меня сюда привести. Поэтому и играть придется именно с голубоглазым мужчиной напротив. Хотя...если подключится Грион, мне придется туго.

— Должен признаться, для нас — думаю, я могу сейчас говорить от имени Гриона тоже, — конечно, можете, я и без мимолетных взглядов на мужа могу определить, насколько он потрясен, — истинные причины вызванных вами бедствий явились ошеломляющими, — деликатно начал наверняка не самую короткую из своих речей Гард.

— Вы должны быть осведомлены, по какой именно причине элементали — особенно элементали света — скрывают свою истинную природу от остальных. Даже от самых близких, — прости, Грион...

— Естественно, Виола, — соглашается со мной мужчина с темно-русыми волнистыми волосами. — Ваш уровень дара позволяет работать своего рода энергетическими батарейками для других магов. Это могут использовать и власти, и те, кому выгодна неисчерпаемая магическая сила. Но я не уверен, что в основе и тех, и других помыслов будет лежать бескорыстие.

— Вы правильно думаете. Поэтому я бы хотела, чтобы озвученная Исповедником информация за пределы этого кабинет не вышла — даже с учетом того, что больше я светом не обладаю. Многим наверняка станет интересно, в случае разглашения информации, откуда взялась у простого целителя возможность обратиться психокинетиком.

— Безусловно, — подтверждает мои догадки Гард. — Кстати, а какой исход после выхода из этого кабинета устроил бы вас?

— Меня бы вполне устроило, если бы вы перестали говорить загадками — это раз, — без обиняков заявляю я. — И оставили в покое, вернув в лечебницу — это два. Я прекрасно осознаю, что, несмотря на ситуацию с отсутствием контроля, именно я послужила причиной увечий для множества людей. Обществу будет спокойнее, если преступник останется там, где не будет олицетворять ходячую опасность для остальных.

— Вы правильно сказали о преступнике, — Гард складывает руки на груди. — Осталось только определить, кто в данной ситуации является настоящим злодеем.

Я стискиваю зубы, потому что начинаю ощущать поднимающееся из глубин души раздражение. И мысль как-нибудь покалечить исцеленного мною же человека кажется уже не самой плохой — лишь бы оставил свои пространные разговоры о великом благе — но тут вмешивается Грион:

— Аврелий, давай ближе к делу. Ты...волнуешь Виолу.

— В смысле, что перехватывает дыхание? — неожиданно иронично улыбается Гард.

— В смысле, что хочется забрать все то, что когда-то отдала вам для излечения, — не без удовольствия наблюдаю я, как шутливое выражение покидает лицо Верховного Судьи.

— Ну, хорошо, — он поднимает ладони вверх, будто демонстрируя, что моя взяла, и я заметно расслабляюсь. Как оказалось, зря... — Нам нужна ваша помощь, Виола.

— Вот как... — я впервые после того, как оказываюсь в кабинете Гарда, испытываю нечто сродни облегчению. А потому руки сами собой тянутся образовать замок, чтобы хоть как-то защититься от несомненного таланта Аврелия влиять словом на людей. Есть такие маги среди нас — могут склонить на свою сторону кого угодно. Хорошо, что этот решил стать Верховным Судьей. На таком посту влиять будут стараться скорее на него. Да и если нужна, значит, должен попытаться решить все мирным путем. Но предосторожность...она никогда не помешает.

Я встаю с отведенного мне стула и спокойно смотрю на Гарда:

— Позволите? Не хотелось бы слушать ваше предложение, боясь оказаться под неосознанным влиянием.

— Конечно, — кивает Гард. Надо же, раз не перечит, значит, действительно помощь нужна. Раз так, я не могу отказать страждущему в последней исповеди. Меня-то на нее толкнули из самых лучших побуждений.

Вооружившись разрешением Верховного, я направляюсь к дивану, который некоторое время назад занимал Исповедник, и присаживаюсь рядом с подлокотником, удобно упираясь в него локтем, так, чтобы в поле зрения попадали и Грион, и Аврелий. Корпус при этом совсем немного смещается вправо, и, кажется, волшебная змеечка комбинезона съезжает вниз. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы взгляд Гриона очутился где-то в районе моей груди, а Аврелий с интересом оценил мой переговорный наряд. Вот уж кто никогда не подумает, что такой костюм может выдать управление Судей. Во всяком случае, неожиданным эффектом я довольна. Надо будет как-нибудь надеть это чудо инженерной мысли еще раз.

-Вот теперь я готова слушать ваши предложения, — но фраза в свете случившегося мгновение назад конфуза звучит несколько двусмысленно. Будь здесь только муж, обошлось бы обычной мыслью на тему того, что я пытаюсь его соблазнить, но при Гарде как-то неудобно думать об этом. Хотя...кого это должно волновать? Меня? Уж точно нет. Я давно пришла к миру с самой собой, будучи пациенткой лечебницы святого Защитника.

— Что вам известно о действиях Ангела с того момента, как вы оказались в тюрьме? — просто спрашивает Аврелий, и я ловлю себя на мысли, что деловой тон, заданный его спокойной речью, мне очень импонирует. А вот молчаливость мужа в противовес вчерашней болтовне и тому, что я наблюдала с утра, наоборот напрягает. Перед глазами внезапно вспыхивает воспоминание от ощущения его кожи под руками, когда я доставала из-за ворота цепочку, и я незаметно бросаю взгляд на шею Гриона, со странным облегчением отмечая, что вещица все еще на своем месте: кто-то чересчур разволновавшийся опять измочалил ворот так, что стала видна часть звеньев.

— Только то, что было в газетах, — пожимаю плечами я. — То есть последние полгода из жизни маньяка выпали.

— У меня для вас есть некоторая информация, с которой стоило бы ознакомиться. Грион? — Аврелий передает мужу тонкую папку, и Инквизитор поднимается со своего места, подходя ближе ко мне и передавая документы. — Не торопитесь открывать, — предупреждает мужчина. — Некоторые вещи оттуда могут шокировать.

Но я его не слушаю. Руки сами тянутся к тонкому картону, скрывающему приготовленные для меня сведения. А потом, заглянув внутрь, я на минуту, кажущуюся бесконечностью, прикрываю глаза, чтобы справиться с накатившим приступом тошноты. Гард все подгадал. Он также и знал, какое впечатление произведет полученная отсюда информация. Но меня больше не возьмешь на картинках. Я сглатываю и снова открываю глаза, чтобы дрожащими руками разложить на диване обнаруженные внутри папки фотографии. Крылья. Шесть пар крыльев. Вырезанных скальпелем на коже. Знаков Ангела, которых мне из-за лечебницы увидеть не удалось...