Развернувшись лицом к стойке, он наткнулся на пристальный взгляд бармена — немолодого рыхлого мужика в поношенной жилетке. Взгляд был красноречивый — чего изволите, но без подобострастия.
— Сто виски и вон тех огурчиков из банки.
Бармен продолжал сверлить его взглядом.
— Не боись, есть, чем расплатиться.
Мужик кивнул, молча налил вискаря, ловко наколол сочный огурец, рубанул его ножом на четыре аккуратных дольки, бросил на тарелку и пододвинул заказ новому клиенту.
Санька залпом всосал спиртное, затушил вспыхнувший в желудке пожар огурчиком, прислушался к приятному шуму в голове, довольно улыбнулся.
Жизнь налаживается.
Но...
Бармен, хоть и переместился к очередному страждущему, но искоса поглядывал на Глушакова — не сбежал бы, не заплатив.
Бывало в жизни Санька и такое, но то когда в карманах ветер гулял. Сейчас же он был в состоянии купить весь этот бар... вместе с недоверчивым барменом в придачу. Зачем бежать?
К тому же было у него дело к плешивому разливающему. Ради этого он и явился на Нейтралку.
— Уважаемый!— подозвал он бармена. Вежливо, без понтов.— Повтори то же самое...— А когда стопка была налита, он добавил, прежде чем хозяин заведения успел слинять: — Поговорить бы с глазу на глаз.
Ответ был ожидаемый:
— А ты кто такой, чтобы я с тобой тет-а-тет уединялся? Ты, случаем не из ЭТИХ?
Намек был прозрачный. И в иной ситуации Глушаков мог бы прийти к выводу, что бармен только что оскорбил его до глубины души. Причем сделал это умышленно, как будто нарываясь на драку. И Санек просто обязан предъявить, но... Пришлось проглотить, пришлось.
— Нет, я нормальный,— процедил он сквозь зубы, хотя внутри все кипело.— Разговор у меня к тебе есть. Ты ведь все знаешь о Зоне. Совет твой нужен. Если поможешь, заплачу зелеными хрустами, будешь доволен.
— Так ты спрашивай, а там видно будет,— невесть чему усмехнулся бармен.
— Мне в Чернобыль нужно попасть.— В принципе, Саньке нечего было скрывать.
— О как!— Кажется, удалось удивить бармена.— А почему не к четвертому энергоблоку? Чего уж мелочиться?
— Четвертый энергоблок подождет, а в Чернобыль мне нужно попасть, причем, чем раньше, тем лучше.
— Попасть несложно...— неожиданно обнадежил бармен, и тут же все испортил:-... если ты Храмовник. А НОРМАЛЬНЫМ людям ходу туда нет, коль не хочешь стать зомбаком безвольным. Весь город находится под куполом Мозголома, понимать надо. Уже за Долиной Аномалий корежит так, что ссаться начинаешь, а дальше Залесья так и вообще еще никто не заходил. Так что забудь, парень, если жизнь дорога... Давай-ка я плесну тебе еще стопочку, за счет заведения. А потом собирай свои манатки и вали из Зоны к папке с мамкой. Вот тебе мой совет.
Санек так и не понял, то ли бармен на самом деле не мог помочь, то ли набивал себе цену. Замахнув предложенную стопку, он занюхал огурцом, после чего забросил на стойку рюкзак с деньгами, да так, что пара пачек выползла наружу.
— Мне нужно попасть в Чернобыль.
Бармен молчал, задумчиво глядя на мешок, полный американских бабок.
— Варя, смени-ка меня на пару минут!— крикнул он, потом махнул головой в сторону подсобки.— Пойдем, поговорим... И мешок свой не забудь.
В подсобке за закрытыми дверьми было тихо и уютно. Похоже, бармен отдыхал здесь душой от повседневной суеты.
— Садись!— он указал на одно из двух кресел, а сам снова взялся за бутылку. Это был дорогой виски, в баре такого не подают. Хозяин плеснул на палец в широкий стакан, сунул его в руку Саньке и уставился на пацана.
Глушаков не стал пить, в голове и без того шумело, как бы перебора не вышло. Посмотрел на бармена. В гляделки они играли с минуту, после чего хозяин пробормотал:
— В Чернобыль, значит...
— Да,— кивнул Санек. И добавил: — Очень надо.
— Я понял... Зачем — не спрашиваю, надо, значит, надо. Есть один вариант... Ты что-нибудь слыхал о Торговых Тропах?
— Нет,— признался Глушаков.
— У нас, у торговцев, здесь что-то вроде гильдии. Все знают друг друга, помогают, делятся сведениями и ходят проверенными Тропами. Не сказать, что совсем безопасными, но... Так вот, один из торговцев рассказывал о подземном шляхе, ведущем в Чернобыль. Я сам не проверял, но у нас между собой принято верить на слово. Раз сказал, что Тропа есть, значит, так тому и быть. Разумеешь?
— Подземная дорога, туннель или что-то в этом роде,— кивнул Санек и криво усмехнулся: — Опять.
— Я о другом. Никто толком не знает, что там и как. Если решишься, пойдешь на свой страх и риск. И не факт, что вернешься назад. Так что хорошенько подумай вначале.
— А Мозголом под землю не достанет?
— Нет, там стены толстые, да и глубоко.
— А что потом? Ведь придется наружу вылезать.
— Там можно. Город окружен кольцом излучения, не подобраться, но в самом Чернобыле его практически нет.
— Как так?— удивился Саня.
— А вот так, долго объяснять. Но можешь мне верить. И все же ты подумай, стоит ли оно того?
— Я уже подумал.
Решительность Глушакова пугала бармена. Спешить он не стал. Снова взялся за бутылку, плеснул привычную порцию в чистый стакан, молча залил в глотку, проглотил, не поморщившись, и только после того продолжил:
— Хорошо. Я объясню тебе, где вход в подземелье и как туда попасть. Но не сейчас. Как соберешься выходить, зайди ко мне, расскажу все, что знаю. Слово даю. Веришь?
Излишней доверчивостью Глушаков не страдал, но бармену поверил. Кивнул.
— Вот и ладно,— Сизый подхватил рюкзак с деньгами.— А я пока за твоим барахлом присмотрю, а то мало ли что?
Денег Саньке было не жалко — легко пришли, легко ушли. Лишь бы бармен не кинул. Но...
— Момент!— Санька притянул к себе рюкзак, сунул в него руку и достал череп.— Это я заберу, окей?
Бармен как будто бы и не удивился совсем. Или виду не подал...
Из подсобки он вышел без рюкзака, но зато с полиэтиленовым пакетом, в который забросил череп. Кроме пакета он получил ключ от номера в гостинице.
— Отдохни хорошенько, выспись... в баню сходи.— Бармен по-хозяйски достал теперь уже из своего рюкзака пачку долларов и протянул ее Саньке.
Выходя из бара, Санька похлопал себя по карманам. В одном была пачка денег, выделенная барменом, в другом та, которую он припрятал заранее. Запас карман не тянул.
Старых знакомых он увидел у входа в заведение. Но теперь их было трое — невесть откуда нарисовался Серега, земеля. Татарин просто лучился счастьем, аж подпрыгивал от радости. Кстати, Саньке он так не радовался, хотя тот и вытащил его из такой задницы, что Сапожков еще долго будет вздрагивать, вспоминая время, проведенное в бандитском подвале. Впрочем, плевать. Им с Санькой все равно было не по пути.
— Просто встреча выпускников какая-то,— пробормотал он, проходя мимо.
Оборачиваться он не стал. И без того чувствовал, как его спину сверлят взгляды. А уже через пару секунд заглохший было разговор возобновился с прежней силой.
— Сам справлюсь,— буркнул Санек, направляясь к магазинчику со снаряжением...
* * *
Несмотря на ранение, Клинцов, войдя на Нейтралку, сразу же направился к Сорокину. Однако Полковника не оказалось на месте. А вскоре и самому Максу стало не до того — поплохело разом, чуть не грохнулся прямо в приемной. Отвели Клинцова к местному врачу. Та обработала рану, вколола обезболивающее, сделала перевязку — все по уму.
Жить стало лучше, жить стало веселее.
Денег, взятых с наймов, хватило бы на безбедное существование в течение пары недель. Но шиковать Макс не стал, снял номер в гостинице, привел себя в порядок, а вечером, так и не дождавшись Полковника, завалился спать.
Проснулся поздно, умылся, почистил зубы, спустился в бар, где заказал чашку кофе. Рана саднила, но терпимо. Пару дней бы отлежаться, да время не терпит. Только собрался снова к Сорокину, как образовался сюрприз в виде двоих старых знакомых. От неожиданности Макс даже растерялся — он-то считал, что из группы не уцелел никто, кроме него самого и Сереги Уфимцева. Надеялся, конечно, но не верил.
Глушаков, этот самоуверенный и наглый парнишка с какими-то комплексами и понятиями, куксился открыто, зато татарин не скрывал радости, набросился на Макса так, что тот едва не рухнул, когда по-крестьянски крепкие лапы прошлись по свежей ране. Рад был чертяка, хотя и знакомы они были всего ничего.
Глушаков обниматься не стал, сразу ушел, направившись к стойке, а Кузя налетел с расспросами — что да как. Да, поговорить не мешало бы, но не в гвалте бара, да к тому же Макса потянуло на свежий воздух, а то ноги стали ватными после обнимашек с татарином.
На вопросы Сапожкова Макс отвечал скупо, без подробностей. Сам же спросил лишь об одном:
— Что с Женькой? Говорят...
Кузьма сразу погрустнел, потупил взор.
— Значит, правда...
Не терял надежды Максим, но факты — упрямая вещь.
Неизвестно сколь долго висело бы гнетущее обоюдное молчание, но тут появился Серега Уфимцев. Он не заметил ребят, шел куда-то мимо, смурной, побитый пуще прежнего.
— Серега!
Когда москвич обернулся, Макс выразительно скосил глаза на Сапожкова, а тот, увидав Уфимцева, опять впал в экстаз.
— Серый!!!
Снова безграничная радость, обнимашки, сопли. Понять татарина было можно: любое знакомое лицо напоминало о другом мире — беззаботном, нормальном, родном. Особенно после всего того, что парню пришлось пережить. Да и знакомы они с Серегой были лучше, чем с тем же Клинцовым.
И снова начались задушевные разговоры, расспросы, яркие эмоции. Кстати, Уфимцев тоже оказался не чужд сентиментальности. Внешне похожий на неприступную скалу с пудовыми кулаками, внутри он был мягок, как воск. Вот и поплыл, беседуя со старым приятелем. О Клинцове парни как будто позабыли. Макс понял, что тут и без него весело, к тому же он издалека увидел Сорокина, направляющегося к своей обители — вернулся, значит, Полковник. Пора и честь знать.
— Ладно, парни, приятно было повидаться. Надеюсь, не в последний раз.
— Ты куда?— спохватился Серега.— Я думал, мы посидим, выпьем, раз такое дело.
— Может, и выпьем,— не стал спорить Макс.— Но чуть позже. Дела.
Кузьма хотел что-то сказать, но пока он хлопал глазами, Клинцов уже ушел...
Сорокин встретил Макса суровым взглядом, и тот понял — неприятностей не избежать.
— Ну, здравствуй, герой!
— Здрасьте!— робко ответил Клинцов.
— Мы с тобой о чем договаривались?— Так как Макс молчал, Полковник продолжил самостоятельно.— Ты уходишь с Нейтралки, и я забываю, как ты выглядел. А ты? Не прошло и пары дней, а ты снова здесь. И это после всего того, что ты натворил.
— А что я натворил?— совсем тихо спросил Макс.
— А группу Каблука кто перебил? Скажешь не ты с Купером? Не самые достойные члены общества были, но зачем же у меня под носом-то? С меня ведь спрос теперь. Народ предъявляет — не возможно с территории выйти, сразу же валят.
— Кто такой Каблук?
— Только не прикидывайся овечкой! Наслышан я, как вы с ними поцапались перед Ареной. А на следующий день их трупы нашли недалеко от северного блокпоста. Они еще теплые были, когда патруль подоспел. А незадолго до этого именно вы с Купером прошли через блокпост. Тут и следаком не нужно быть, чтобы сложить два и два.
— Они первыми начали,— буркнул Макс.
— Детский сад какой-то,— закатил глаза Сорокин.— А кто стрельбу на Электроне устроил? Филипп ранен, четверо его бойцов наглухо. А на следующий день кто уничтожил группу наемников на станции? Они же профи были, каких поискать. Неужто сам их всех уделал?
Несмотря на строгий тон, в голосе Полковника слышался явный восторг.
— Так вышло,— вздохнул Макс.
Сорокин уставился на него, долго смотрел, прежде чем спросить:
— И что мне с тобой теперь делать?
Макс пожал плечами.
— Ты в курсе, что за твою голову награда обещана? 20000 зеленых президентов. На моей памяти ты второй, за кого Филипп такие деньги платить готов.
— А кто первый был?
— Какая разница?! Что мне теперь делать? Не стоило тебе сюда возвращаться. По-хорошему мне тебя сдать надо — иначе проблем потом не оберешься...— Заметив, как подобрался Клинцов, как заметались его глаза, Сорокин поспешил разрядить обстановку.— Успокойся, если бы я собирался тебя отдать американцу, тебя бы еще на входе взяли, тепленького. Ты ведь еле ноги переставлял...— кинул на плечо.— Болит? Это они тебя?
Макс все еще не определился, как ему вести себя с Полковником, поэтому ничего не ответил, неопределенно дернул головой.
Сорокин закурил, подошел к окну.
— Филипп — мстительная зараза. А если учесть его возможности и связи, и то, что зуб он на меня давно точит, на всю нашу Нетралку... Костью в горле она у него торчит... Кстати, с Купером что? Только не говори, что его завалили. Этот прохвост еще всех нас переживет.
— Ранили его,— ответил Макс.— Он у Дока на болотах отлеживается.
— Это хорошо. Там он в полной безопасности... И тебе там нужно было затихариться — лучше места не найдешь. Зачем на Нейтралку вернулся?
— Дело у меня к вам. Важное.
— Во как, важное! Чего хотел?
— Мне в Чернобыль нужно.
Сорокин даже дымом поперхнулся.
— И не тебе одному. Да только нет ходу в Чернобыль.
— Знаю я, слышал: Мозголом, ретрансляторы, Храмовники...
— Ну вот, ты сам все прекрасно понимаешь.
— Должна быть хоть какая-то возможность,— не сдавался Клинцов.
— Осмелюсь спросить — по какой надобности тебе нужно в Чернобыль? Не из праздного любопытства спрашиваю. Может, и не нужно тебе туда? Может, иначе как-то можно твои проблемы разрулить?
— Я человека одного ищу. Слышали про профессора Покровского?
— Ну... кое-что...
— Я со Сладковым разговаривал. Так он сказал, что, если где и можно подловить Покровского, так только в Чернобыле, на кладбище.
— Сладкову виднее. А что касается Покровского... Ты спрашивал, за чью голову Филипп Мур давал деньги? Так вот, за его, за Покровского. Правда, его голова стоит дороже, но какие твои годы... Да и нужен ему профессор обязательно живым, а тебя можно и по частям к американцу доставить.
— Я против.
— Верю... А Покровский тебе зачем? Погоди! Может, ты сам хочешь на нем заработать? Как же я сразу не сообразил!
— Ничего подобного! Мне поговорить с ним надо. Проблемы у меня. Если кто-то и может помочь, так только он.
— И ради этого ты готов сунуться в самое пекло?— прищурился Сорокин.
— Знать бы как...
Полковник затушил окурок, задумчиво прошелся по кабинету, вернулся к окну и еще какое-то время смотрел наружу.
— Есть вариант. Не скажу, что стопроцентный, но...
— Я слушаю,— подбодрил его Макс.
— Знаешь что-нибудь об Угнанных?
Макс покачал головой.
— Мы так, в своем кругу, называем людей, которых время от времени забирают к себе Храмовники.
— Зачем?
— Хотел бы я знать... То ли их работать заставляют, то ли опыты над ними проводят, то ли в жертву приносят — разное говорят. Но дело не в этом. Самим Храмовникам Мозголом вреда не причиняет, наоборот — он им вроде как силы придает. А вот постороннему он мозги напрочь выжигает, люди в зомбаков превращаются, а то и еще во что похуже. Давно мы уже задумывались — как же им удается провести посторонних в самое сердце Зоны, да так, чтобы они раньше времени не "скисли"? И приметили, что Храмовники им на головы какие-то штуковины надевают. Что-то вроде обруча мудреного. Наши умники предполагают, что эти хреновины как-то защищают мозг обычных людей. Но это только предположения, никакой конкретики и доказательной базы у нас нет.
