Семья попаданцев.

— Надо посмотреть!— сказал Александр.

— Предлагаю сейчас отправиться ко мне в Крутую Гору, там пообедаем, посмотрим мои производства, да и поговорим.

— Только мы втроем?— спросил Алексей,— женщины и дети одни останутся. Как бы чего не вышло!

— Не бойся. Вечером на экипаже Вас обратно привезут.

Предупредив домашних о поездке в имение и возвращении сегодня вечером, все уселись в экипаж и поехали в Крутую Гору. По дороге Саша внимательно наблюдал за дорогой, прикидывая, пройдет ли по ней автокран с прицепом. Он заметил только одно место — на повороте, где могли возникнуть сложности.

"Спилить два дерева у дороги — и проезд будет нормальный",— решил Александр.

Десять верст до Крутой горы ехали около часа. Не заезжая в имение, сразу поехали на лесопилку. Она располагалась на берегу Мсты. Для удобства подачи бревен на распиловку была сооружена невысокая эстакада. Бревна из воды подавались на эстакаду ручной лебедкой, которую вращали два мужика. По эстакаде они поступали на лесопилку, где разделялись на три потока — по количеству распиловочных станков. Одновременно могли распускаться три бревна. Приводом для пил служил паровой двигатель от старого паровоза. Сама лесопилка представляла собой большой деревянный сарай, продуваемый всеми ветрами.

"Как же люди работают тут зимой?— раздумывал Алексей, разглядывая это сооружение.

Рядом появился мужичок, которого Петр Иванович представил как мастера Луку. Он бойко отвечал на все вопросы гостей, показывая хорошее знание матчасти и приемов работы.

— Сколько в смену можно распилить бревен, если работать в нормальном режиме?

— Смена — это что? Мужики работают по двенадцать часов с перерывом на обед на час через шесть часов. Летом еще прихватываем часа четыре. Зимой — только двенадцать — холодно. На паровой машине постоянно два работника меняются каждые двенадцать часов. Они же смотрят за механизмами, смазывают, точат пилы, настраивают подачу бревен. По воскресеньям — не работаем. За час можем распилить четыре бревна на одной подаче, если работают все — то двенадцать. За день получается до ста двадцати бревен. В следующем сарае также установлены пилы, но уже для выравнивания краев досок.

— А какой сортамент пиломатериалов выпускает Ваша лесопилка?

— По заказу можем пилить брус, доски разной толщины до шести метров длиной. Обрезки и горбыль идут в топку паровой машины. Опилки — продаем.

— Вагонку пилите?

— Вагонку? Что это такое?

— Ну, это доски с фигурными краями для обивки стен домов, например.

— Понял. Мы не пилим. Для этого нужны особые пилы и станки. Таких у нас нет.

— Сушите готовые доски?

— Специально не сушим. Сразу в сарай складируем, а потом заказчики приезжают и забирают.

— Значит, только по заказам работаете? А на свободную продажу? На лесоторговую базу?

— Только по заказам. Когда работы много, а когда простой. А базы у нас нет.

— Весь лес по воде сплавляете, или еще и возите?

— Больше по воде. Возим только зимой, когда запасов с лета не хватает, а заказ поступил.

— Сколько мужики зарабатывают?

— А смотря где работают. На обслуживании механизмов — твердое жалование 25 рублей, да штрафы за простой по их вине. На распиловке — по пятачку за бревно, да штрафы за брак, на эстакаде — по копейке за бревно.

— А сколько платите за рубку и доставку бревен?

— По десять копеек за доставку к эстакаде.

— Поехали в Бронницу, там посмотрим еще две лесопилки и фаянсовую фабрику,— сказал Петр Иванович.

Еще около часа езды и экипаж остановился у следующей лесопилки.

— А третья где?— спросил Александр.

— На другом берегу реки. Напротив нас.

И вторая и третья лесопилки были аналогичны первой, только вторая могла одновременно распускать два бревна, а третья — одно. У них было только одно преимущество: расположены около тракта Санкт-Петербург — Москва.

Дошел черед и до фаянсовой фабрики. Она располагалась в большом двухэтажном здании, нижний этаж — из кирпича, верхний деревянный.

Во дворе находилось еще одноэтажное здание, соединенное проходом с двухэтажным.

— В нем стоят печи для обжига изделий. А в двухэтажном: на первом этаже замесная и участки формовки посуды, а на втором этаже — расписная и упаковочная. Там же склады готовой продукции,— рассказал Петр Иванович. На производстве занято сто

восемьдесят два человека, мужчин — пятьдесят, на физически тяжелых работах, остальные — женщины. Продукция — сервизы кофейные и чайные, с "кобальтовой росписью" — цвета насыщенные темно-синие с белым. Такой нигде в России не выпускают пока, не знают секрета глазурированного покрытия кобальтом. В среднем, рабочие зарабатывают десять рублей в месяц. В год выпускается продукции более, чем на сто тысяч рублей, прибыли — около 30 тысяч. Завод давно предлагают выкупить известные заводчики Кузнецовы, монополизировавшие производство фарфора и фаянса в России. Конкуренция очень сильная. А как узнают секрет покрытия — и производство придется закрывать.

— А выпускать другие виды продукции, кроме названной, разве нельзя?

— Можно, конечно, но по себестоимости мы будем значительно проигрывать конкурентам, тому же Кузнецову, и быстро прогорим. Из-за малых объемов производства. Наши объемы в десятки раз меньше, чем на других фаянсовых заводах. В их руках рынки сбыта, магазины, купцы... . Поехали в имение, там и поговорим,— сказал Петр Иванович.

В имении в Крутой Горе их дожидался обед. Сели за стол, выпили по рюмочке беленькой, закусили хрустящими солеными огурчиками, поели щей, потом домашние котлеты из свинины с картошкой на гарнир, потом расстегаи с рыбой, попили чаю да и пошли в кабинет испить кофе с коньячком.

— Хотелось бы мне выслушать Ваше мнение об увиденном, только откровенное и нелицеприятное. Я сейчас стою перед выбором: что делать дальше. То ли продолжать развивать лесопильное производство и выпускать фаянсовую посуду, то ли переориентироваться на что-то более перспективное, прибыльное.

— Начну я, пожалуй,— сказал Александр.— В прошлой жизни я занимался деревообработкой, поэтому могу судить об этом более квалифицированно.

То, что я увидел на лесопилках, — примитивное и страшно устаревшее производство. Я не могу сравнивать с другими лесопилками, не видел, но по словам мастера — это еще из лучших. Если развивать это направление производства, то надо срочно его модернизировать, расширять ассортимент, организовывать по-новому сбыт, создавать лесоторговые базы, становиться монополистами. Только в этом случае можно получать приличные прибыли и быть уверенными в своем будущем. Но для этого нужны большие капиталы.

— Не только капиталы! Надо знать, что делать, как делать, для чего делать! И, главное, кто будет делать!— добавил Петр Иванович.

— Я берусь подготовить проект деревообрабатывающего производства, обеспечивающий прорыв в этом направлении. Для этого мне надо познакомиться с потребностями рынка в изделиях деревообработки, новыми станками и механизмами, выпускаемыми промышленностью для деревообработки, и их стоимостью. Также надо знать ресурсы древесины, которыми мы располагаем: ее сортамент и объемы.

— Как быстро сможете подготовить проект, если все необходимое будет предоставлено?

— В течение недели проект в черновом виде смогу сделать.

В отношении фаянсовой фабрики — ничего не могу сказать. Если есть сейчас покупатель, дающий приличную цену за нее — я бы продал, а вырученные средства пустил на модернизацию лесопилок или создание нового деревообрабатывающего производства.

— Но если прогорим на деревообработке, то хоть фаянсовая фабрика сможет поддержать нас на плаву!

— Я считаю, что разбрасываться не стоит. Лучше заниматься одним направлением деятельности, но серьезно, добавляя к нему сопутствующие, например, производство мебели, гарнитуров спальных, столовых, мебели для кабинетов, кухонь и т.п. Хорошо бы получить крупные заказы от государства, например, военного ведомства, на производство прикладов винтовок. Тогда возможно организовать массовое производство. Или начать выпуск сборных домиков для различных целей. Таких идей я могу много предложить. Была бы производственная база да спрос на потребительском рынке.

— Но производство мебели сразу тянет за собой производство фурнитуры для нее, красок и лаков, скобяных изделий, замков ...

— Да, это так. Работы предстоит много. Главное, я знаю, как к ней подступиться.

— А что Вы скажете, Алексей?

— Я, конечно, мало понимаю в производстве. Думаю, Александр все сказал правильно, но, если будем организовывать деревообрабатывающее производство, надо предусмотреть строительство жилья для рабочих, открыть больничку, школу, церковь. Тогда все будут двумя руками держаться за работу, не будет забастовок, воровства, пьянства ...

— Согласен! Но где взять на это необходимые средства? Даже продав фаянсовую фабрику, я выручу не более ста пятидесяти тысяч рублей.

— Вот тут должны помочь наши знания из будущего и имеющиеся артефакты. Надо получать патенты на оформленные нами изобретения в наиболее перспективных направлениях развития товаров широкого потребления, производства, медицины, сферы организации досуга ...

Тут кроются очень большие деньги! Только с умом этим воспользоваться!— добавил Александр.

— С нашими документами пока неясно? Ничего не получается?— спросил Алексей.

— Я сделал все, что мог. Кого надо — попросил, кому надо — предложил очень приличные деньги, заинтересовал, так сказать, в конечном результате. В течение июля, думаю, результат будет.

Александр, напишите перечень материалов, которые вам необходимы для разработки проекта деревообрабатывающего производства. Что не сможем найти в Новгороде, достанем в Санкт-Петербурге или закажем за границей. Когда будет готов список, сообщите мне. Вместе съездим в Новгород, поищем там. В Санкт-Петербург без документов Вам ехать нельзя, придется мне одному. Заодно потороплю людей, занимающихся Вашими документами.

— Не будем терять время. Дайте мне час времени, я сегодня же все напишу. А Вы пока с Алексеем погуляйте, вот хоть в больничку местную загляните, в бронницкую церковь сходите.

— Так и сделаем. Располагайтесь здесь, в кабинете. Вот бумага, ручка. Работайте! Алексей, куда пойдем в первую очередь?

— Давайте в больничку.

— Это скорее приемная земского врача, чем больница. Тут работает уже несколько десятилетий земским врачом Аристарх Мефодиевич. Всех в округе знает. Кто, когда, чем болел, чем лечился. Я Вас познакомлю.

Александр остался в кабинете, а Петр Иванович с Алексеем в экипаже опять отправились в Бронницу к Аристарху Мефодиевичу.

Около его дома толпились люди. Как понял Алексей, больные. По одному в очередь заходили в дом, где их принимал доктор. Зашли туда и гости.

Увидев их, Аристарх Мефодиевич быстренько закончил прием болящих, убедившись, что среди них нет тяжело больных, и пригласил в гостиную пить чай.

— С чем пожаловали, гости дорогие?

— Познакомьтесь, Аристарх Мефодиевич, это Алексей Геннадиевич, врач из далекой Австралии. Прибыл вместе со своим братом, Александром, которого я пригласил к себе в помощники организовать деревообрабатывающее производство по последнему слову мировой мысли. Алексей Геннадиевич — специалист по болезням ухо, горла и носа, имеет даже ученую степень. Сейчас находится на отдыхе, а потом планирует заняться медицинской практикой по своей специальности в Новгороде или Санкт-Петербурге, пока неясно.

— Очень приятно познакомиться с таким специалистом! Может быть Вы, Алексей Геннадиевич, в свободное время проконсультируете ряд моих больных с жалобами по Вашей специализации, а то я — простой земский врач широкого профиля, обо всем наслышан, все лечу, а узким специалистом ни по чему не являюсь.

— Могу и проконсультировать, отчего нет. Только я остановился в деревеньке Луки, а туда добраться не так просто, Вы ведь знаете.

— Нужда заставит, больные куда угодно доберутся. А ко мне по какой нужде?

— Захотелось, знаете, посмотреть жизнь земского врача, сравнить с той, что я видел в Австралии, выявить хорошие стороны, чтобы применять в своей практике.

— Да нечего у меня выявлять, старый уже. Чему в университете учили — давно забыл, переподготовку не проходил ни разу. Уже давно новые теории в медицине имеют место быть, а я с ними не знаком. Давно бы на покой пошел, да кто меня здесь заменит? В эту глушь поедет людей лечить за те копейки, что мне власти платят. Ни сна, ни отдыха, ночь — переночь, а позовут к больному — и поедешь в двуколке хоть за двадцать верст. Болезнь — она ждать не будет.

— Кстати, если не секрет, каково Ваше жалование?

— Какой секрет, сорок пять рублей в месяц, да еще что люди принесут.

Поговорив о трудной судьбе земского врача в России, гости откланялись и пошли в местный православный храм.

В бронницкой церкви Преображения Господня их встретил ее настоятель отец Варфоломей.

Алексей также был представлен отцу Варфоломею как гость из далекой Австралии, который наряду с врачебной практикой, был иереем православной церкви Покровов Богородицы в Аделаиде. Отец Варфоломей был очень удивлен этим и все допытывался у Алексея, как это возможно. А когда узнал, что Алексей не только закончил медицинский факультет университета в Аделаиде, но и духовную академию и больше десяти лет служил в церкви вторым священником, совмещая работу в больнице, вообще был поражен. Чтобы проверить знания Алексея, он попросил рассказать, как проводятся те или иные обряды в церкви, какие молитвы читаются при этом. Попросил прочитать Символ Веры.

Когда убедился в знаниях Алексея, поинтересовался, что тот собирается делать. Пойдет ли он к Митрополиту Новгородскому Исидору для благословения заниматься церковной деятельностью, или ограничится ролью прихожанина.

Алексей ответил, что еще не решил, останется ли он в Новгороде или уедет на жительство в Санкт-Петербург, но хочет и в России совмещать служение в церкви и врачебную практику. А для этого надо благословение Владыки.

Отец Варфоломей настоятельно рекомендовал Алексею встретиться с Владыкой и посоветоваться, как правильно поступить. Со своей стороны обещал обязательно сообщить сначала благочинному по Новгородскому уезду, а при случае и самому Владыке об Алексее.

Петр Иванович попросил отца Варфоломея не торопиться с этим и подождать до августа, когда придут документы Алексея, оставленные для регистрации в Министерстве внутренних дел. Тот, с не охотой, но обещал не "звонить во все колокола" по этому случаю.

Откланявшись, спутники вернулись в Крутую Гору. Александр передал Петру Ивановичу составленный список, и с Алексеем на экипаже они уехали к себе на дачу.

Перед этим Петр Иванович отдал им целую корзину снеди для угощения членов семьи и пообещал на днях заехать и рассказать последние новости.

Глава одиннадцатая. Дети.

Самые маленькие попаданцы: Антонина и Маша, хоть и понимали, что случилось что-то необычное, особенно по этому поводу не переживали. Около них всегда были папа, мама и бабушка. Они всегда были накормлены, одеты и обуты. Игрушек был полон дом, поскольку все, что не смогли доломать или привести в уж очень непрезентабельное состояние поколения Соколовых, привозилось на дачу и складировалось в коробки на чердаке. А тут такое счастье! Коробки достали, открыли да еще стали усиленно рассматривать их содержимое, да не кто-нибудь, а взрослые! Полный восторг!