Рождённая летать

А вот смотрящего этот момент заставил задуматься. От матери к дочери? Значит, скорее всего речь здесь идёт не о дальнем наследии Сияющих. У тех, помнится, женщины вовсе лишены магической силы за исключением устойчивости к ментальному воздействию. Что-то новенькое. Или, наоборот, старенькое, сохранившееся с тех тёмных веков, когда ещё не было Сиятельных с их благословенной магией. Так что не след в гарем такую деву отправлять, потому как всем известно: что туда попало, то пропало. Не отдавать в гаремы женщин, которые могли пригодиться кому-нибудь из обычных мужчин, ну или как-то самостоятельно пристроиться в этом мире, было негласным, но неукоснительно выполняющимся правилом для всех Смотрящих. Нечего обеднять собственный генофонд. Если, конечно, от кого-либо из Сиятельных не поступало прямого обратного приказа.

Шерил

Вечер сгустился над полями, где ветер ворошил нежно перешёптывающиеся колосья, когда Шерил выбралась из деревни. Даже утра дожидаться не стала. Дела в этом селении поначалу шли настолько хорошо, что она задержалась в нём дольше, чем должна была бы. Даже вот неприятеля себе нажить успела. И чуть не загремела в гарем к местной магической элите. А уж зачем к ней за стол подсаживался господин Смотрящий, Шерил сообразила спустя пару минут после начала разговора. Дурочкой она никогда не была, а что случается с молодыми девушками, за которых некому заступиться или от которых отказались родные, её успели предупредить сердобольные селянки. Давно, ещё в самом начале её длинного пути, когда она только-только начала понимать местную речь.

— Стой! — донеслось сзади. Шерил остановилась и обернулась, половчее перехватив палку, которую таскала с собой в качестве орудия самозащиты: широкими шагами, иногда переходя почти на бег, её догонял здоровенный детина. — Я с тобой пойду! — закончил он неожиданно, остановившись рядом с напружинившейся девушкой. Та, от неожиданности не нашла ничего лучше, чем спросить:

— Это зачем ещё?

— Ты ж на восток идёшь? — брови Шерил вопросительно чуть приподнялись, но парень почему-то решил счесть это согласием. — Так мне тоже туда нужно. Я слышал, как ты в трактире у Сеньки-Бражника про дорогу выспрашивала.

— Я-то может и выспрашивала, — в отсутствие карт, которые здесь являлись дорогостоящей игрушкой для знати, расспросы являлись единственным способом ориентироваться на местности, — но вот зачем ты мне нужен, это другой вопрос.

— Нужен, конечно, — парень хлопнул белёсыми ресницами. — Всё-таки я — мужчина, оборонить если что смогу. А если назовёмся братом и сестрой, то и приставать всякие там не будут.

Шерил окинула скептическим взглядом высоченную тяжеловесную фигуру парня, встрёпанный белёсый чуб, не загорающую ни на каком солнце кожу, и подумала, что принять их за родственников можно только с перепоя. И почему-то страшно не хотелось присваивать этому недоразумению статус брата. Брат у неё может быть только один — Алишер.

— Ладно, родственничек новоявленный, как хоть тебя зовут...?

— Ярек, — ответил он незамедлительно, даже не дождавшись пока девушка закончит задавать свои вопросы.

— ... а заодно, куда путь держишь и почему я вдруг понадобилась тебе в попутчицы?

— Путь держу на границу, — он поправил перекинутую через плечо лямку объёмистой сумки, и зашагал, пытаясь приноровиться к её походке. — Там никогда крепкие парни не лишние.

— В солдаты, значит, собрался, — заключила Шерил, — Ну а я-то тебе зачем понадобилась?

— Так я дальше Сульской ярмарки никуда не ездил, — простодушно признался он.

— Горюшко, — вздохнула она, уже внутренне смиряясь с таким попутчиком. — Что ж тебе дома не сидится?!

— А что меня там ждёт?! — неожиданно зло взвился парень. — Сама-то небось у тятьки на шее тоже сидеть не захотела! — потом, спустя довольно продолжительный отрезок времени, когда они уже почти миновали поля и вышли на тракт, тихим невыразительным голосом продолжил: — У отца есть земельный надел, а у меня два старших брата и сестра есть. Сестру-то можно выдать замуж и так, приданного насобирать и дело готово, а сыновьям нужно выделить по куску земли, чтобы было, чем потом семью кормить. Только вот надел у нас совсем маленький, по-хорошему — на одну семью, ну, может быть на две, если совсем скромно жить, но уж никак не на три. Вот такие вот дела.

— А жену взять из семьи, где молодых мужчин нет? Или у вас таких уже не осталось?

— И потом полжизни примаком жить? Я хочу сам быть хозяином в своём доме!

— А думаешь, в армии тебе сразу всех благ подвалит?

— Нет, не думаю, — он весь как-то потух, — но надо же с чего-то начинать. А я ничего кроме как на земле работать, больше ничего не умею.

Некоторое время передвигались они молча, думая каждый о своём, потом Шерил задала ещё один, закономерный с её точки зрения вопрос:

— А тебя не хватятся?

— Меня уже хватились, — он широко зевнул, даже не попытавшись прикрыть рот рукой, на долгое мгновенье закрыл глаза, потом энергично встряхнул головой, разгоняя сонную одурь. — У нас принято довольно рано ложиться и вставать на рассвете. Но ты не боись, мои все знают, куда я подался. А кто не знает, тот догадывается.

— А чего ж тогда тебе нормальное сопровождение не нашли? Случайной попутчице пришлось навязываться.

— Ну как? — ещё один широкий зевок. — Знать-то знают, обговорено всё было уже не раз. Только отпускать не спешат. Мать просто за меня боится, а остальным лишние рабочие руки в хозяйстве никак не мешают.

— Значит, погони нам можно не опасаться, — сделала вывод Шерил.

— Так это потому, ты гонишь, не останавливаясь на ночлег? — почти счастливо выдохнул парень и почти остановился.

— Нет, не поэтому, — она, не сбавляя шага, обернулась на приотставшего спутника. — Днём — жарко, да и пыль на тракте телеги поднимают, тоже ничего хорошего. А ночью спать холодно, без костра в миг замёрзнешь. И то, что мы так меньше привлечём чужого недоброго внимания, тоже со счетов сбрасывать не стоит. А что, так спать хочется, что сил терпеть нет?

— Есть, — он решительно встряхнулся, демонстрируя наигранную бодрость, но надолго Ярека всё равно не хватило, он опять принялся зевать, да и тащился нога за ногу. Есть всё-таки в твёрдом распорядке дня некоторые неудобства, заключающиеся в том, что если этот распорядок по каким-то причинам ломается, организм идёт в разнос.

Ранним, самым ранним утром, когда солнышко ещё не успело показать краешек из-за горизонта, а ночной сумрак только-только посерел, Шерил принялась за поиск места для дневной стоянки. К тому времени Ярек уже спал с открытыми глазами, да и сама она успела здорово утомиться — тоже успела привыкнуть к дневному обитанию.

— А спать где будем? Что, прямо в кустах? — Ярек наконец-то раскрыл глаза, и осмотрел место, на котором почему-то стоит пару минут, не двигаясь вперёд.

— А чем тебе не нравится? Здесь сухо и достаточно места, чтобы вытянуть ноги, — Шерил от нынешней стоянки тоже была не в восторге: слишком близко от тракта, но другой растительности, кроме этого, высаженного вдоль дороги кустарника, здесь не было. Да и темно ещё было слишком, чтобы пытаться что-нибудь получше найти.

— Нормально.

Парень сел, где стоял, расстелил по земле тонкое одеяло, сунул под голову сумку и отключился, кажется даже раньше, чем успел веки смежить. Шерил только недовольно головой качнула, глядя на это, и взялась за установку охранного периметра. Сколько бы она не сетовала на отсутствие нормального Таланта, а срифмовать и напеть пару строк, вплетая туда подходящие звучания, ей было вполне по силам. И пусть её творение не будет расшвыривать врагов и недоброжелателей молниями шестого порядка, да и силовой купол у неё не получится, сквозь который может пройти разве что воздух, но предупредить о приближении чужака и дезориентировать его на пару минут, ему вполне по силам.

6

Господин Дронт Смотрящий Фаюмского улла

Несколько дней спустя, уже в самом Фаюме, расположившись в уютном полумраке самого дорогого из ресторанов города (правда, жители столицы, пожалуй, не признали бы его за приличное заведение) господин Смотрящий в неофициальном порядке докладывал новости одному из младших Сиятельных.

— ... но в качестве кандидатуры для пополнения гарема я её отверг.

— Извини Дронт, — тот повертел в руках чашку с крепко заваренным чаем, но пить не стал, отставил в сторону, — хороший ты мужик, но интересы Сиятельных блюсти совершенно не умеешь. Вот скажи, зачем ты отпустил эту девицу? Заметил же что интересная, может даже уникальная, даже вроде бы даже с какими-то неопознанными магическими способностями. Такой случай влить в род Сияющих свежую кровь упустил!

— Нормальная девица, толковая, самостоятельная, не рохля какая-нибудь не способная выжить без чужой помощи, — отношения за те несколько лет, что Дронт занимал должность Смотрящего Фаюмского улла, сложились почти приятельские, так что он даже иногда позволял себе некоторую фамильярность. — Зачем же её разума лишать? А что до магических способностей, то есть они или нет, я засвидетельствовать напрямую не могу, не был свидетелем.

— Нет, всё-таки ты — дурак, — резковато отозвался Сиятельный и Дронт внезапно почувствовал острый приступ вины перед этим существом. В само деле, какое значение имеет участь какой-то там девицы, перед благополучием рода Сиятельных?

— Да не так уж она и была интересна, — он опустил взгляд в стол. — А каким-то магическим приёмам она вполне могла научиться у ойров. Помнится, у неё была при себе настоящая ойрская накидка.

— Ойрский плащ? — переспросил Сияющий. — Настоящий? На какой-то нищей девице? Да ты знаешь, сколько он стоит?! Даже я в своё время походил-посмотрел да не решился так потратиться.

Ураганом эмоций Дронту словно бы череп сдавило. На секунду, не более. А потом он ощутил небывалую лёгкость, счастье и желание сделать что угодно, горы свернуть, только чтобы оно не исчезало. Однако он, твёрдо усвоив как не любят Сияющие пускающих пузыри счастливых идиотов, собрался и ответил сравнительно членораздельно:

— Тот наверное новый был, с выделкой и отделкой. А этот старенький, основательно потрёпанный, самого простого кроя и очень непритязательный.

— Всё равно, увидишь ещё эту девицу — приведи её ко мне. Любопытно будет взглянуть, — потом бросил быстрый взгляд на собеседника, заметил, что тот стремительно начал терять адекватность и добавил с максимальным добродушием: — Да ты иди, иди, братец. Ты же только сегодня из инспекции вернулся? Отдыхай.

Нет ничего удивительного в том, что Дронт с готовностью последовал этому совету-приказу. И потому, что воспротивиться повелению Сияющего очень сложно, и потому, что имел здоровое чувство самосохранения, которое буквально вопило, что убираться нужно отсюда как можно быстрее и как можно дальше. А ещё накатить на грудь чем-нибудь крепкоалкогольным. Именно спиртное являлось самым простым, легкодоступным и эффективным средством снятия эффекта воздействия Сияющих.

Оставшийся в одиночестве представитель элиты Светлой Империи ненадолго задержался в уютном отдельном кабинете ресторанчика. Недовольство собой даже аппетит перебило, а чай он никогда особо не любил, хоть и вынужден был на людях довольствоваться безалкогольными напитками. Ему ни в коем случае нельзя было терять контроль над способностями, а это и на трезвую голову с ним происходило. Вот как это случилось только что. И опалу и ссылку в эту глухомань он заслужил собственной несдержанностью, и предупреждал его перед отъездом дядя, чтобы не смел калечить государственных служащих, их мозги империи ещё понадобятся.

— Господин? — это уединение Сиятельного посмел нарушить хозяин ресторанчика. В голосе его в равной пропорции смешались страх, восторг и подобострастие, хотя лицо было невозмутимо, — Что-нибудь ещё?

— "Бархат Ночи" пятилетней выдержки у тебя ещё остался? Пошли в мой особняк, — да, это пожалуй, единственно правильное решение. Расслабиться в уединении собственного жилища. А то вон даже этот, как же его там, а, не важно, хозяин ресторана начал демонстрировать ненормативные реакции. Уходить нужно.

А то, о котором только что думал Сиятельный, сразу за дверями уединённого кабинета, выпрямился, вернув себе горделивую осанку и подумал, что нашём неплохой способ справляться с воздействием Сиятельного, повадившегося обедать в его заведении. Всего-то и нужно продемонстрировать ему преувеличенный восторг, как давление на психику исчезает, а глупая радость сходит на нет. Вот только открытие это только для личного пользования. Сомнительно, что Сиятельные отнесутся с пониманием даже к такому невинному способу манипулирования ими. Как и нет никакой гарантии, что и другие окажутся столь же совестливыми как этот.

Алишер

Относительную свободу ему удалось получить не сразу. Сначала его начали выпускать на короткие ознакомительные экскурсии по городу (под наблюдением и охраной), потом пристроили на работу во дворец местного правителя, где его автономность и самостоятельность тоже были под большим вопросом. Работать, смешно сказать, пришлось менестрелем. Из всех продемонстрированных им талантов применение нашёл самый простой и примитивный: эмпатия — трансляция эмоций, которые он испытывал сам на всю аудиторию слушателей во время исполнения.

Самого властелина и повелителя этой империи он видел редко, издали и только во время больших официальных развлекательных мероприятий. Высокий, мрачного вида мужик, в пышных, красно-золотых одеждах, который крайне редко открывал рот, для того, чтобы сказать хоть что-нибудь.

Впрочем, развлекать императора, слава Музам, вовсе не являлось его задачей. Чаще всего Алишера звали в одну из малых музыкальных гостиных, чтобы развлекать скучающих придворных дам и их кавалеров. Бессмысленное, на его взгляд, занятие и лишённое даже приятности. Не смотря на тщательно культивируемую атмосферу всеобщего праздника (чуть пьяную и явно нездоровую), у Алишера было тяжело и паскудно на душе (заниматься приходится всякой ерундой, а к поискам сестры он не приблизился ни на шаг со дня появления в этом мире) и потому транслируемые через музыку и песни эмоции оказывались не самыми светлыми. Чего только стоила переложенная на попсовый мотивчик рок-баллада "Золотая шлюха-осень" исполнявшаяся им на родном языке!? А ведь сидели, слушали, давились тоской пополам с раздражением. Зачем?

— Ах, это было незабываемо! — в коридоре, не успел он пройти и десятка шагов, Алишера догнала одна из красоток, которая пришла на выступление без кавалера, сидела в первом ряду и весь вечер гипнотизировала молодого менестреля кошачьим взглядом.

— Вам действительно понравилось?! — он резко развернулся на одном месте и приподняв брови, уставился на поклонницу.

— Такие богатые переливы голоса и эмоций, — вкрадчиво заворковала она, а тонкие пальчики невесомо прошлись по рукаву Алишера. Что ж, дураком он не был и прекрасно имел ловить подобные намёки. Молодой менестрель отвёл руку мгновенно погрустневшей красотки, а потом подумал: "Какого демона!", может хоть это позволит встряхнуться и вырваться из круга обыденности, в который его всё плотнее засасывало. И он не столько сам увлёк, сколько позволил себя увлечь в сторону покоев, которые занимала прекрасная дама.