Эльф привел мерцающего в свою комнату. Мальчишка методично обошел её по кругу. Посмотрел на портреты, развешенные на стенах, а так же на пейзажные миниатюры, которые когда-то рисовал сам Камюэль, в чем неохотно признался, когда Фима прямо спросил его об этом.

— Наверное, уже считал все с очередного слепка.

— Твое смущение? — полюбопытствовал мальчишка с лукавым прищуром. На что лорд-кардинал тоже прищурился и неожиданно сказал:

— Я никогда не приводил сюда ни одну из своих любовниц.

— В свою комнату?

— В дом моей семьи. Даже на семейные торжества предпочитал являться один.

После этих слов взгляд мерцающего весьма красноречиво скользнул в сторону кровати.

— То есть опробовать твою постель на прочность мне не...

Эльф резко оказался рядом с ним и толкнул. Кровать даже не скрипнула под весом приземлившегося на нее человеческого подростка. Тот и пикнуть не успел, как оказался под мужчиной с заведенными за голову руками. Но на этом все и ограничилось. Эльф нависал над ним, больше ничего не предпринимая. Только смотрел не мигающим взглядом. Фима понял его поведение по-своему.

— Мне выскользнуть? — спросил он, не предпринимая ни единой попытки высвободиться.

— А как ты сам хочешь?

— Так.

— Почему?

— Потому что только в этом мерцании ты соглашаешься со мной нежничать по-настоящему.

— Соглашаюсь? Что-то не припомню, чтобы ты меня о чем-то просил хоть в этом, хоть в любом другом мерцании. К тому же, твоему человеческому телу явно не хватает выдержки.

— Ты спросил, я ответил. Но, если хочешь, могу создать новое мерцание специально для тебя. Каким ты хочешь меня видеть?

— Своим. И не надо новых мерцаний. Я хочу это.

— Что хочешь, чувствую, — бесстыже ухмыльнулся мальчишка.

Эльф фыркнул. Отстранился и рывком перевернул мальца на живот. Сдернул с него штаны и прижался пахом к ягодицам. Фима смял в пальцах покрывало и весь выгнулся, чтобы потереться об него. Теперь их разделяла лишь ткань брюк кардинала.

— Давай сразу, пока я еще... — хрипло пробормотал мерцающий. Беспомощность в его голосе тесно соседствовала с вожделением.

Эльф рвано выдохнул несколько невнятных слогов, в которых даже сам не сразу узнал имя своего изменчивого любовника. Немного смазки, сдернутая впопыхах футболка... и никаких дополнительных ласк. Проникнуть в тело мальчишки оказалось не так просто.

— Не сжимайся так! Ты только мешаешь! — простонал эльф, совершая короткие толчки бедрами. Мерцающий громко всхлипнул, затыкая себе рот кулаком, который тут же убрал и простонал:

— Еще! Сильнее!

У Камюэля намокли ресницы. Это была страсть. Впрочем, равное по силе удовольствие он еще не испытывал. Мальчишка выгибался под ним и отчаянно ерзал бедрами поверх покрывала. Попытался подсунуть себе под живот руку, но эльф не дал. Чутко определил, когда ритм толчков у них стал общим и правильно уловил глубину и угол проникновения. Начал двигаться глубоко и размеренно, медленно и плавно, не обращая внимание на надсадный скулеж хрупкого тела под собой.

Затылок мальчишки был влажным от пота и слюны Камюэля, который прихватывал губами пряди его волоса, потом спускался к плечам, покусывал их плавные изгибы. Вылизывал шейку, сожалея, что успев сдернуть с Фимы верхнюю часть одежды и приспустить на нем штаны, не озаботился тем, чтобы раздеться самому. Ему хотелось бы скользить грудью по влажной от пота мальчишеской спине. Но останавливаться и разоблачаться было поздно. Фима под ним уже не помнил себя. Метался, пытался вырвать руки, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. Толкался бедрами в постель, всхлипывал, тяжело дыша и изредка вскрикивая от толчков внутри себя.

— Не могу! Не могу... больше!

— Еще немного... вместе... давай!

Кончив, Фима потерял сознание. Человеческое мерцание, что тут скажешь. Камюэль напоил его теплым вином, собственными губами раскрыв рот бессознательного мальчишки и влив в него тонизирующий напиток. Дал подремать около часа и снова усадил верхом на себя как только Фима проснулся и почувствовал, что вино коварного эльфа оказалось с сюрпризом, и он хочет еще. Сильнее, чем раньше. Не вино, эльфа. Камюэль только рассмеялся, когда мерцающий в своем человеческом обличии с остервенелым лицом взобрался на него. Насадил себя на член и расплылся в блаженной улыбке. Красивое зрелище. Возбуждающее.

Эльф уперся пятками в кровать и резко приподнял бедра, толкнувшись в него. С мальчишки вмиг слетела вся блаженная расслабленность. Он коротко вскрикнул, уперся ладошками ему в грудь и принялся двигаться, скача на эльфе как маленький, но очень страстный наездник. Камюэль беспорядочно гладил его бедра, как завороженный наблюдая за тем, как от каждого толчка дергается влажный от выступившей смазки член мальчика. Фима тонко, с придыханием стонал над ним. А потом начал поглаживать себя неспешными движениями. Камюэль поднял руку, дотянулся до груди любовника и двумя пальцами сдавил маленький, твердый сосок. Мальчик гортанно вскрикнул, дернулся и запрокинул голову. Дышал он при этом только раскрытым ртом.

Когда на живот эльфу брызнула сперма его любовника, тот уже был в полной прострации, на этот раз оказавшись менее стойким и кончив первым. Так что Фима несколько секунд скакал на почти бесчувственном теле, прежде, чем кончил сам. Упал сверху на растекшегося по простыням эльфа и долго лежал неподвижно, не заботясь о том, что внутри все еще его член. Потом Камюэль сам осторожно снял с себя мерцающего, устроил рядом с собой, обнял и укрылся вместе с ним одеялом. Спали они очень крепко и сладко. А на утро в доме Барсимов никто уже не сомневался, что нынешний глава рода познал божественное откровение — встретил любовь и принял её такой, какая она есть. Только чем это теперь для него обернется, вот в чем вопрос. Название: Любовь во время войны Автор: Небо в глазах ангела Бета: нет Рейтинг: NC-17 Пейринг: Камюэль Барсим Пламенный/Ефимисюкерус Вик-шу-Тик Пестрый Жанр: ПВП Размер: мини Дискламер: все мое. Предупреждение: автор и Муз продолжают извращаться над собственноручно созданной расой Сам роман и вбоквелы к нему читаем по тегу Психолог для эльфа [MORE=Любовь во время войны]

Любовь во время войны

В апартаментах Камюэля было сумрачно. Рассвет за окном только занимался. Но активировать в такое время магические светильники казалось чем-то неуместным и не нужным. Фима явно вымотался и совершенно по-детски тер глаза. Ему бы поспать. Последующие слова мерцающего мальчика, развеяли все сомнения. Он поднял глаза на светлого эльфа и устало пробормотал:

— Могу себе представить, на что ты надеялся, ведя меня сюда, но мне хотя бы пару часов соснуть...

— Малыш, — ласково, но с неуловимой долей ехидства, протянул на это эльф и потрепал его по волосам, как всамделишного ребенка, — я забрал тебя с собой, потому что тут тебя точно не додумаются искать. Отдыхай, сколько хочешь, деточка.

— Даже в этом мерцании? — на лице малыша появился знакомый хитрый прищур.

— Ну, раз ничего... — Камюэль сделал паузу, — банального не предвидится, то мне без разницы, в каком ты из своих мерцаний.

— Секс с мерцающим может быть банален?

— С таким, как ты, никогда... — ответил Камюэль, и весьма говорящее окинул взглядом тельце ребенка. Ну и что тут можно хотеть? Малыш же совсем! Через мгновение перед ним стоял уже сам Ефимисюкерус без какого-либо мерцания. И весьма провокационно улыбался. Камюэль подошел к нему и крепко поцеловал. Слова вырвались помимо его воли. Наверное, серый кардинал тоже устал. И ему бы так же не мешало бы поспать те два часа, которые выпросил для себя мерцающий.

— Как я тут без тебя?

Фима, все еще обнимающий эльфа за талию, напряженно замер.

— Это важно для моего народа. — Сказал он, через какое-то время. Опустил руки и отошел к кровати, чтобы раздеться и скользнуть под одеяло. Камюэль неотрывно смотрел на его напряженную спину.

— Я могу это понять. Я тоже сделал бы для своего народа все от меня зависящее.

— Ты и так делаешь, — заметил мерцающий, не оборачиваясь и скидывая с себя тунику.

— А ты нет? Хотя, признаться, когда вел тебя сюда, опасался, что ты уйдешь дежурить у кровати Клементиреферуса.

— Ты что-нибудь понимаешь в драконьей целебной маги?

— Нет.

— Вот и я нет, — со вздохом произнес Фима. Сел на кровать, чтобы было удобнее разуться, и внимательно посмотрел на эльфа, — Так что там никто, кроме Финика, как называет его наш заполошный психолог, не нужен. Хотя... — он весело ухмыльнулся, — думаю, уже сейчас под дверью дежурит целая делегация.

— Во главе с Владиэлем, надо полагать.

— Удивительно, как ваш император к нему привязался. Что же он до сих пор своими детьми не обзавелся?

— Ты же снимал с него слепок. Сам мне ответь.

— Снимал. Но с тем опытом, который имею я, нетрудно себя контролировать. — Закончив с мягкими полусапожками, мерцающий снова встал, на этот раз чтобы стянуть с себя порты.

— В каком смысле?

— Я отсеиваю те вещи, которые считаю малозначительными. Или, если уважаю того, с кого снимаю слепок, стараюсь не лезть в душу так глубоко, как мог бы.

— А когда с меня его снимаешь?

— Я ведь не собираюсь ничего с тебя копировать. В твоем случае, — и снова эта хитрая ухмылка, — меня волнуют только чувства. Так почему император не позволяет императрице родить от него?

— Боится ответственности.

— Надо же! А еще правитель!

— Мы сейчас не о нем, — отмахнулся Камюэль и подошел к кровати, на которой в полный рост блаженно растянулся Фима. Скользнул взглядом по фигуре мерцающего и принял решение к нему присоединиться.

Фима повернул в его сторону голову и с живым интересом наблюдал за разоблачением серого кардинала федерации. Через пару минут тот оказался рядом с ним на кровати и набросил на них обоих одеяло. Придвинулся к мерцающему, совершенно наглым образом отобрал у него руку, вытащив ее у него из под голову, и устроился на ней, как ни в чем не бывало. Нашел подушку, ничего не скажешь. Фима мечтательно улыбнулся в потолок. Еще никогда за последнюю вечность он не чувствовал себя настолько неодиноким. С одной стороны оно, конечно, смущало, но с другой вызывало столько положительных чувств и позитивно направленных мыслей, что глупо было бы отказываться. Он повернул голову и невесомо прикоснулся губами к самому кончику длинного эльфийского уха. То сразу же дернулось под прикосновением и снова замерло. А его обладатель глубоко вздохнул, прижимая ладонь и обнаженной груди мерцающего и негромко, почти сонном, напомнил:

— Только два часа.

— Я прослежу.

В итоге проспали оба.

— Что ты сделал с дверью, почему ее до сих пор не вышибли?

— Ну-у-у-у... — протянул на это Фима, который проснулся чуть раньше и уже успел развить бурную деятельность по пробуждению сладко дрыхнущего кардинала. Например, сейчас он активно исследовал губами его спину. Даже жаль, что Камюэль лежит на животе, а то бы язык мерцающего уже давно занялся не выступающими под кожей позвонками, а, к примеру, соблазнительным пупком или и вовсе вылизывал нечто весьма примечательное в паху светлого.

— Ты понимаешь, что исчезновение кардинала в такой напряженной период...

— Ты ведь сказал императору о нас? — мерцающий пытливо посмотрел на профиль эльфа и кивнул, возвращаясь к прерванному занятию, — Так я и думал. — А потом попытался перевернуть Камюэля к себе лицом, но тот отчаянно не желал прекращать обниматься с подушкой. — Так что, обнаружив, что мы оба куда-то пропали, он сложит два и два.

— Ты так уверен?

— Я все же снимал с него слепок. И уровень смышлености как бы оценил... — уже откровенно проворчал мерцающий, недовольный, что его поползновениям так долго не поддаются.

— Как бы? — Заинтересовался Камюэль и перевернулся сам. Притянул к себе любовника и поцеловал, не дожидаясь ответа. А потом вдруг фактически приказным тоном потребовал: — Отращивай хвост.

— То "мерцай в ребенка", то "отращивай хвост", — проворчал на это Фима. — А как же мои потаенные желания? — спросил он с хитрым блеском в глазах.

— Если ты мне о них сообщишь, обязуюсь удовлетворить их в самые ближайшие сроки.

— Но сначала все-таки хвост?

— Именно!

— Избалованный и эгоистичный... светлый.

— Что-то меня наталкивает на смутные подозрения, что это были не комплементы... — провокационно протянул Камюэль, водя раскрытой ладонью по груди Фимы.

— И как ты догадался? — продолжил поддразнивать тот.

— Вот и я думаю... — через мгновение они поменялись местами. Теперь эльф восседал на чешуйчатом темно-зеленом хвосте неведомой твари. А ведь он так и не удосужился узнать, в каком мире Фиме удалось откопать такое чудище.

Камюэль давно перестал задумываться о своей потребности в нестандартных любовных играх, которая проявилась только с Ефимисюкерусом. Еще бы! Ни с одной из своих бывших любовниц он бы не решился провернуть нечто подобное. Да и не смог бы, если честно. С другой стороны, какой смысл переживать по столь невинным пустякам? Если его мерцающий партнер может удовлетворить фактически любую его фантазию, при этом внутренне всегда оставаясь собой. Это было удивительно. И одновременно с этим буквально опьяняло вседозволенностью. Камюэль еще никогда не знал такого разнообразия. Но кроме этого продолжал тихо удивляться тому, что с Фимой они могли разговаривать часами. Просто лежа в постели, не обязательно даже обнявшись, и поднимая все новые и новые совершенно отвлеченные темы. И никакой политики. Просто отдохновение души. Он был рад, что представил своего мерцающего отцу. И еще больше рад, что тот принял его выбор. Пусть странный, но сейчас Камюэль уже не смог бы от него отказаться. Он, правда, не представлял себе, что станет делать, будучи вынужденным какое-то совершенно неопределенное время не видеться с Фимой. И ладно бы ему грозило просто воздержание. Это не та проблема, о которой вообще стоит что-то говорить. Но их ночные разговоры, ехидные Фимины комментарии, которые тот накладывал на все подряд, его ухмылки и стихи, которые он иногда шепотом декламировал, стоя у окна и полагая, что Камюэль еще спит и не слышит. Все это было просто жизненно необходимо. Серый кардинал, несмотря на непродолжительный период близкого знакомства, уже не мог себе представить свою жизнь без этого ироничного мерцающего, прыгающего из обличия в обличье с каким-то пугающим непостоянством. Но как бы там не было, чувства, эмоции, разговоры, но кроме них... Камюэль честно себе признавался, что секс с Фимой он любил. И возбуждался легко и охотно, стоило только мерцающему начать ластиться к нему. А хвостатое мерцание Ефимисюкеруса было особым, почти запредельным удовольствием. Правда, Камюэлю казалось, что они в свое время уже выжали из него все, что смогли, скажем так, попробовали все, что только сумели придумать. Но сегодня Фима показал ему, что это было не совсем так.

Камюэль привычно стиснул коленями мясистый хвост, склонился, чтобы поцеловать любовника в мускулистый живот на стыке чешуйчатого хвоста и смуглой кожи и задохнулся, когда что-то обвилось вокруг его шеи и сдавило. Эльф замер. Он понял, что это был хвост. На конце он становился достаточно тонким, чтобы вот так обхватить его шею и сразу не задушить. Но все равно, удовольствие было не из приятных. Он медленно, не разгибаясь, поднял глаза на Фиму.