Первый матершинник Ю-но-Куни...

— Мы не стали его брать не только из-за моего личного мнения, — отрезала Цунаде, давая сразу понять собеседнику, что ему не стоит играть в отгадки. — О том, что Хидана лучше будет не трогать, мне прозрачно намекнул Данзо. Да и кланы Хьюга с Сарутоби еще до этого высказались в отношении этого человека пусть не столь откровенно, но все-таки...

— Хм, — Джирайя задумчиво сдвинул брови. — Значит, я был прав. Мальчишка далеко не прост. О том, что он купил нейтралитет Деревни Мороза, я слышал, но вот то, что в дело после нас так и не вмешалась Кумо... Это определенно заслуживает внимания... Значит, говоришь, что мне стоит побывать в Ю-но-Куни после того, как все уляжется, и наладить контакт с этими ребятами? — огоньки в глазах отшельника закружились в причудливом танце. — А ведь это действительно может быть весьма интересно. Вот только, как же репутация Деревни Листа, да и тому же Скрытому Облаку наше невмешательство на фоне их невмешательства покажется очень настораживающим. Райкаге не привык делить своих потенциальных союзников с кем-то еще.

— Я думала над этим, и, кажется, нашла подходящий выход. Юмагава как раз прислал еще одно послание с личным курьером. Он больше не просит помочь ему снять голову с Тамеруйо и, видимо, это связано с теми самыми последними новостями оттуда. Все, чего Юмагава хочет теперь — это спасения для себя и своей семьи. И это как раз мы можем ему устроить без особых проблем.

— Кого отправишь? — снова подался вперед Джирайя.

— Потери после нападения Орочимару и Деревни Песка все еще сказываются на наших человеческих ресурсах, — Цунаде выцепила из-под кучи папок несколько сколотых листов и пробежалась взглядом по строчкам. — Количество опытных шиноби ограниченно, но для такой миссии вполне сойдет и кто-то помоложе, при этом достаточно сообразительный. Так что, как мне кажется, это самая подходящая возможность, чтобы испытать одного из наших новых чунинов.

* * *

Глава 3. Помазанник Дзясинов...

В Юимото-Оки разросшаяся армия "северян" вступала едва ли не как советские войска в Прагу или англо-американские союзники в Париж. Народ вывалили на улицы, устроив восторженный ор и прочие полагающиеся в такой ситуации радости. Я, если честно, не ожидал что дело дойдет прямо до такого, но отказываться, разумеется, не собирался. После того, как отряд разведчиков авангарда во главе с Досу прояснил диспозицию и маршрут следования, убедившись заодно в отсутствии засад и ловушек на пути, мне оставалось лишь отдать приказ, чтобы походные колонны перестроились из походного порядка в парадный. То есть, чтобы солдаты попросту взяли свое оружие понебрежней, радостно начали скалиться и развернули над головами все имевшиеся знамена.

Кстати об этом. Во главе самого первого отряда, вошедшего в столицу Страны Горячих Источников, следовала знаменная группа из самых знатных и уважаемых буси, несущих большое треххвостое черное полотнище, на котором красной нитью был вышит уже узнаваемый всеми символ в виде треугольника, вписанного в круг. Кроме того, другие стяги с символикой Дзясина были практически у каждой отдельной сотни или отряда под моим командованием, зачастую соседствуя с официальными флагами и ярлыками. И хотя я и все близкие люди, окружавшие меня, по-прежнему нигде, никогда и никоим образом не позиционировали происходящее как "война за веру", намек был очень прозрачен, а народное сознание с легкостью сварило из подброшенных ингредиентов именно тот суп, который мы и собирались подать Юмагаве.

Сам даймё Ю-но-Куни вместе с семьей, придворной свитой и оставшимися верными ему соратниками укрылся в своей официальной резиденции. Дворец был хорошо укрепленным замком, по местным меркам, конечно, с двумя уровнями обороны, отделенными друг от друга и от остального города глубокими рвами. По слухам, кроме перепуганных слуг, бесполезных чиновников и членов их семей, Юмагаву продолжало охранять около двух сотен лояльных солдат из личной стражи даймё и разнокалиберных самураев. Последних от общего числа набиралось что-то около пятидесяти. Для опытных пользователей чакры все это, разумеется, не представляло особых трудностей. Собрать ударную группу из оперативников Ю-но-Сато и буси, перешедших на мою сторону, нанести быстрый удар и вскрыть последний оплот Юмагавы, как консервную банку, мы могли бы с легкостью. Если прибавить сюда сотни две "дуболомов", что могли бросить в бой братья Рьюдоин, то ситуация вообще получалась из разряда проходных. Однако бросаться сразу на штурм дворца я не стал, обложив его плотным кольцом своих воинов и перекрыв все возможные "крысиные" отнорки, ведущие прочь с территории комплекса, вроде парочки подземных ходов, какие, конечно же, наличествовали в подобном месте. После чего решил подождать и посмотреть, как поведет себя Юмагава дальше. Для подобного ожидания у меня был целый комплекс причин, но главная из них была все в той же заявке с моей стороны на "почти бескровную революцию", что уже получила широкую популярность и поддержку среди простого народа.

Параллельно с разворачиванием своих сил в столице, я продолжил активно проводить в жизнь другие заявленные ранее пункты своей "сугубо миротворческой" политики и повсеместного насаждения полного порядка. Так для начала всем "добровольцам" из числа ополченцев, набранных даймё и оказавшихся теперь в рядах "северной" армии, было объявлено, что если они желают, то могут хоть сейчас возвращаться к себе домой к оставленным семьям, полям и рыбацким шхунам. Никаких иных боеспособных войск, которые могли бы противостоять моей коалиции, в Ю-но-Куни к этому моменту все равно уже не оставалось, поэтому сокращение численности подчиненного мне контингента совершенно никак не влияло на расклад сил. Зато, было воспринято на ура теми самыми ополченцами, чему немало способствовал недельный паек и жалование, дополнительно выдаваемые "в дорогу" каждому, кто решил побыстрее комиссоваться. Из двух с лишним тысяч "добровольцев" в первые три дня Юимото-Оки покинули более чем семьдесят пять процентов. Прочие же парни остались по большей части, похоже, лишь для того, чтобы досмотреть, чем же все это закончится. "Любопытных" я быстро распределил в помощь городским службам для поддержания в столице контроля и порядка, благо организовать нормальную городскую управу у нас вышло без особого труда. Практически все местные чиновники и бывшие придворные, давным-давно прикормленные мной еще во времена бытности старшим ёрики Ю-но-Сато, с радостной готовностью перекинулись на сторону "северных оккупантов" и сформировали новую администрацию, принявшись азартно грызться за самые лакомые посты, оказавшиеся теперь свободными. Я пока решил их особо сильно не разочаровывать, тем более, что заниматься кадровыми вопросами предстояло в дальнейшем не мне, а Какудзу. В чем собственно и заключался в теории главный повод для расстройства у господ бюрократов.

Кроме ополченцев по местам несения своей обычной службы были отправлены все ёрики и солдаты, собранные в южных провинциях и портовых городах, а также значительная часть тех, кто пришел со мной с севера. С моей стороны это был своего рода жест для всех остальных Горячих Источников о том, что закон и порядок на территории государства интересует Тамеруйо в гораздо большей степени, чем личные разборки с даймё. А тех полутора тысяч бойцов, что оставались со мной в Юимото-Оки, мне для окончательного решения вопроса с Юмагавой хватало и за глаза.

Народонаселение оценило подобный жест по достоинству. Если на северных территориях ситуация и раньше была достаточно спокойной, если не сказать пасторальной, то теперь тишь и благодать стали возвращаться и в остальные уголки Ю-но-Куни. Два "летучих отряда", дополнительно сформированных мной в первый же вечер после вступления в столицу, сразу направились на юг и принялись наводить порядок там, где бандиты и прочий придорожный мусор успели обнаглеть особенно сильно. Кроме того, Дзюмпей, вполне официально входивший в состав "северного" руководства, дал отбой всем своим прихлебателям и союзникам, до этого активно резвившимся в провинциях, бывших под контролем у "лоялистов". Контрабандисты и мелкая организованная преступность, типа содержателей незаконных игорных домов и ростовщических контор, тут же свернули свою "грубую" активность, отозвав с улиц мордоворотов, и тихо принялись готовиться к возобновлению своего "обыденного" бизнеса уже после окончания переворота. Всех обычных работников ножа и топора, а также слишком дерзких отморозков, так и не внявших голосу разума, довольно споро и под всеобщее рукоплескание развешали на деревенских площадях и по придорожным деревьям бойцы Торуги и Какудзу. Таким образом, уровень преступности и беззакония в юго-восточной части страны кардинально сошел на нет, и население вновь не смогло не обратить внимания на этот факт, а моя репутация как человека, лидера и правителя снова выросла в глазах у общественности, набрав уж совсем непростительную высоту. И это было, как минимум, предпоследним гвоздем в крышку гроба для Юмагавы.

Тот факт, что Тамеруйо за каких-то три дня без особых трудностей сделал то, что даймё допускал в течение нескольких недель, при том, что ситуация с "гражданской войной" никуда не исчезла за все это время, стал одним из самых обсуждаемых не только в тех чайных и трактирах, что были расположены на территории Ю-но-Куни, но и во многих приграничных землях, и по всей протяженности Рисового Пути, и в десятках портов северного моря вплоть до побережья Страны Земли. Несмотря на то, что демократией в общественном строе этого мира особо не пахло, а Юмагава, найдись у него такие силы и средства, был в полном праве вырезать всех бунтовщиков и загнобить тех, кто оказывал им поддержку и одобрение, мнение народа любой страны было для ее правителя не последним звуком. Ситуация, когда люди роптали на ненавистного даймё, но терпели его из-за отсутствия альтернатив и "силового фактора", встречалась здесь довольно часто, не говоря уж об исторических событиях. Достаточно было вспомнить в качестве примера моего хорошего друга Казахана Дото и ситуацию в Стране Снега. Но если альтернатива появлялась и проявляла себя не только на пустых лозунгах и обещаниях, да еще и могла дать прикурить правителю и его сторонникам в вопросе боевого противостояния, то тут, как правило, все наблюдатели, как внутри страны, так и снаружи, не ломались и быстро соглашались с очевидностью ситуации.

Самым паршивым для Юмагавы было то, что моя поддержка базировалась не только на простых людях. Крестьяне, горожане, предприниматели мелкой и средней руки, конечно, же составляли основное население любой страны, но так уж получалось, что у них в руках обычно была лишь очень малая часть самого важного богатства государства. Отношения между сословиями в этом мире еще даже близко не подошли к тому моменту, когда их легко можно было бы подвергнуть коренной ломке, и поэтому на вершине социальной лестницы продолжали сидеть землевладельцы из поместной аристократии. Так, например, взбунтовавшиеся пахари могли в порыве народного гнева разгромить дом или поместье ненавистного им "помещика", что драл слишком большие проценты за сданные в аренду участки и какие-нибудь дорожные пошлины. Они могли даже убить самого аристократа в процессе своего "волеизъявления". Однако те же самые бунтовщики никогда бы и не подумали о том, чтобы после всего устроить на бесхозных землях какой-нибудь колхоз, или даже просто оспорить право владения этими территориями у сына или племянника погибшего "эксплуататора". Для человека, выросшего в обществе с иным менталитетом, это выглядело парадоксально, но обстояло именно так.

Самое же главное в этой ситуации заключалось в том, что если налоги внутри крупных городов собирались с заведений и обывателей на усмотрение назначенных старост, после чего часть из них отправлялась в столицу, то все остальные "бюджетные поступления" шли в казну даймё исключительно от редких "государственных монополий" и от этих самых землевладельцев. И так уж сложилась ситуация на сегодняшний день в Стране Горячих Источников, что четверть из этих землевладельцев, бывших по большей части еще и потомственными буси, явилась вместе со мной в столицу под знаменами Дзясина. А практически все из оставшихся трех четвертей продолжали делать вид, что ничего такого серьезного и интересного в Юимото-Оки, да и вообще во всей стране не происходит. А это уже означало, что Юмагава реально превращался в "короля без королевства".

Свой штаб я расположил в одном из пустующих поместий в центральном квартале, что занимал обширную площадь вокруг столичной дворцовой резиденции. Хозяин этого дома остался верен своему даймё и сейчас вместе с семьей укрывался в самом дворце, на который открывался прекрасный вид с великолепно обустроенной открытой галереи на крыше поместья. Именно здесь я и проводил практически все свободное время, которого у меня было не так уж и много.

Вся остальная Юимото-Оки, раскинувшаяся во все стороны вокруг разноцветными черепичными крышами, уже вторые сутки жила своей обычной жизнью. И только дворцовый комплекс как будто замер в напряженном ожидании, подобно человеку, уже увидевшему занесенную руку и готовящемуся получить удар. В проходах, ведущих к тем улицам, что шли вдоль глубокого рва-канала, ограждавшего резиденцию Юмагавы, были видны деревянные рогатки, солдатские караулы и небольшие группки любопытных зевак, все еще продолжавших толпиться здесь даже в ночное время. На крышах домов тоже расположились наблюдатели: на тех, что поближе — бойцы, вооруженные луками, на тех, что подальше — такие же скучающие "зрители", что и на улицах. Основные силы моих воинов разместились в других окружающих поместьях. По две сотни всегда было на "боевом дежурстве", готовые сорваться по приказу хоть на штурм, хоть на сдерживание прорыва, хоть куда. Плюс "на взводе" вокруг штаба держалась еще сотня "буратин" под непосредственным руководством одного из братьев Рьюдоин. Это не считая обычной караульной охраны, конечно.

Возложив ноги на резные перила, я со стаканом какого-то жутко кислого сока в руке и с довольной улыбкой продолжил пялиться на открывавшуюся панораму под чистым синим небом, на котором сегодня не было ни облачка. Особых перемещений на территории дворца по-прежнему не наблюдалось, лишь изредка менялись часовые да громко хлопали створки ворот второго внутреннего кольца стен. Я, тем временем, продолжал заниматься важным и прямо-таки на удивление приятным занятием — мысленной перепланировкой дворцового комплекса, что непременно ждала его после смены хозяина. Вот те сараи, если в них нет ничего важного, точно надо убрать, добавлю эти территории к саду, можно еще одно озерцо разбить или бамбуковую рощу высадить. А может небольшой искусственный водопадик? И алтарную беседку Дзясина на помосте над ним, точно!

По лестнице на галерею почти беззвучно поднялся Досу, из вежливости скрипнув на паре последних ступенек.

— Хидан, ты не сильно занят?

— Времени, конечно, у меня не дох*я, но для тебя отсыплю, — усмехнулся я, не поворачивая головы. — Хочешь сока из этой колюче-пахучей срани?