Ого, а это ещё что? К Саравати нёсся, подвывая от боли, мардукай, неся в дымящихся лапах небольшую книгу в скромной тёмной обложке. Сквозь очки Саравати взглянул на неё, и в страхе сам отшатнулся: в строках книги бушевало пламя, целое море огня, так и рвущееся наружу. Для таких вещей у него было спецхранилище: небольшая шкатулка из всевечного льда, укрощающего пламя любой природы. В неё он и спрятал находку, прежде чем положить в сундук.

— Молодец! — похвалил он мардукая. — Покажи лапы.

Сильно обожжены, но уже затягиваются новой кожей. Ещё одна особенность мардукаев: быстрая регенерация. Вылив на ожоги пузырёк целебного зелья, Саравати указал на несколько трупов, лежавших на дороге:

— Иди поешь, и возвращайся к работе.

Мардукай с визгом понёсся к ним, подпрыгивая от радости. Это была лучшая награда для него: отведать ещё тёплой плоти. А Саравати довольно взглянул на хранилище. Уже заполнены девять карманов. Находки радовали. Если сундук удастся заполнить хоть на четверть, можно рассчитывать на награду: может, два, а то и три месяца бытия. Снова быть живым, дышать, есть, пить, разговаривать, а не это тягостное существование, сон без конца, который прерывает вызов хозяина. Да, было бы неплохо. В прошлый раз он отдыхал почти два месяца на зимних курортах Сойолы. Лыжи, великолепные спуски, податливые красотки и горячее вино; а вечера возле каминов! Ммм!..

Гора книг, выброшенных как мусор, росла, и Саравати взглянул вперёд. Звуки боя утихли. Кажется, в резиденции Хранителей закончили. Пора выдвигаться, время не терпит. Что там, в хранилище? Он взглянул глазами одного из мардукаев, который был внутри. Вырванные из стен полки, перевёрнутые стеллажи... Всё-таки стоит посмотреть самому, чтобы не упустить что-то ценное, и можно уходить.

Лаэта, безучастная ко всему, парила возле алтаря. Её не интересовала происходящая вокруг схватка, крики смертных, умиравших под ударами заклинаний Саяра или от клинков костяных воинов. Она вместе с сёстрами кружилась в неспешном танце вокруг алтаря, вбирая в себя силу, что он им дарил. Тёмный алтарь был наградой их господину от какого-то тёмного божества. Он был способен собирать в себя боль смертей и преобразовывать её в энергию, пригодную для колдовства. Смерть и боль, два самых щедрых источника силы; ради неё тёмные маги и жрецы всех миров истязают на алтарях своих жертв. Но что значат их жалкие потуги по сравнению с той силой, что доступна её господину? Целый город здесь и сейчас приносится в жертву тёмному пламени Хаоса. Сотни смертей, океаны боли впитывает в себя маленький куб чёрного алтаря, и её используют Саяр и она для творения заклинаний, несущих новые смерти и новые потоки человеческой боли.

Но вот в уже знакомых ей криках, в потоках смертей, она услышала что-то знакомое: мольбу о возмездии, о наказании. Беззвучный вопль, неслышимый для живых. Так могли кричать лишь те, кто подобен ей самой и её сестрам.

Сотни, а может быть, уже и тысячи лет на кладбище еретиков хоронили тех, кто по приговору Святого престола должен был ответить за свои злодеяния перед Первоотцом и его слугами. Там, в небольших урнах, вдали от людских глаз, покоился прах тысяч еретиков, колдунов и вольнодумцев, осмелившихся встать на пути церкви. Там, в неосвящённой земле, лежал прах тех, кто осмелился считать себя выше бога. Именно туда устремилась Лаэта. Там, рядом с оплотом Хранителей веры, на небольшом клочке земли, обнесённом забором, она слышала сотни голосов, вопивших от незримой боли. То были несправедливо осуждённые, учёные, волшебники, отказавшиеся бросить своё волшебство, жрецы старых богов, не отринувшие ересь, тысячи простых людей, схваченных по доносу и после пыток тайно похороненные здесь. Недаром в народе говорили, что из подвалов серого храма возврата нет: спустился туда — дорогу к живым забудь.

То была настоящая обитель боли и ненависти, и именно им Лаэта открыла дорогу. Зачерпнув из алтаря, она, как старшая жрица, затянула Песню дороги, Песню воскрешения и нового бытия. Она даст возможность мёртвым поквитаться с живыми, она откроет путь для мертвецов, покоящихся в этой земле, чтобы они смогли отомстить тем, кто их погубил, а если не им, то их потомкам, и всем, живущим в этом городе. Пусть вновь они почувствуют вкус свежей крови, наполнят себя живой, трепещущей плотью, отнимут жизни у тех, кто в своё время не дал им прожить свои!

Когда она увидела первую, лишь отдалённо похожую на человеческую фигуру, показавшуюся из земли, она довольно улыбнулась. Ритуал удался. Радуясь хорошо проделанной работе, она вместе с другими баньши тёмным облачком потянулась догонять войска, уходящие вместе с алтарём.

Большое здание храма, откуда по легиону мёртвых наносили удары монахи-заклинатели, вспыхнуло и лопнуло, как перезревший фрукт. Во все стороны полетели обломки, убивая и калеча людей, мечущихся по улицам города. Лич осторожно опустил посох. Столь мощное заклинание потребовало много сил. Нужно подождать, когда алтарь накопит энергию для нового. Оглянувшись вокруг, он довольно оглядел атакованный город: полыхающие здания, трупы повсюду. Сопротивление было на удивление слабым: защитники города отступали, не в силах противостоять легиону мёртвых. Вспыхивающие схватки заканчивались быстро. Гвардейцы не были готовы к быстротечным рукопашным схваткам с врагом, который и так уже был мёртв, а заклинания быстро добивали смертных, не давая боям затянуться. Единственным местом, где пришлось повозиться, была цитадель Хранителей веры, но и там закончили быстро: священники слишком долго не вступали в настоящие схватки, и не смогли отразить одновременную атаку костяных солдат и личей.

Тёмный алтарь замерцал видимым лишь для мёртвых светом, впитывая боль и жизни. Где-то впереди костяные солдаты и призрачные всадники убили одновременно много смертных. Мабрал, тёмный лич, третий из Круга, коснулся алтаря своим посохом, черпая энергию: была его очередь творить заклинания. Впитав достаточно энергии, он вскинул жезл, и направил его на большое здание впереди, в котором он ощущал присутствие множества смертных. Несколько пассов посохом, и заклинание из Книги разрушений было завершено.

Сначала с домом ничего не происходило. Огромный каменный особняк, простоявший на этой улице сотни лет, горделиво взирая на прохожих, казалось, и в этот раз устоит перед вызовом тёмного мастерства. Но затем по стенам здания пробежали трещины, лопнули стёкла, разбрызгивая осколки, а само здание затрещало и начало сминаться вовнутрь, как комок бумаги, сжимаемый невидимой рукой. Лич держал вскинутый посох, направляя поток энергии, сминающий здание: Сжатие Басхи было очень уж прожорливым заклинанием, требующим больших затрат энергии как для создания, так для поддержания.

Наконец, атакованное здание утратило первоначальную форму, превратившись в мешанину обломков. Саяр прислушался к жизни внутри, и если бы мог, то улыбнулся бы: под обломками остались выжившие. Какая чудесная смерть у них будет без воды, без еды и без надежды на спасение! Чтобы разобрать обломки уничтоженного дома, потребуется много времени, гораздо больше, чем несчастные смогут продержаться.

Но он отвлёкся. Мабрал замер, подсчитывая результат своей атаки. Триста семнадцать. Хороший результат! Лич довольно стукнул своим жезлом: уже почти две тысячи смертных умерли сегодня от его руки; пока что он второй по результатам соревнования.

Личи играли в свою любимую игру: кто больше убьёт. Правила были просты: у каждого из них по одной атаке, каждый использует новое заклинание, не повторяя предыдущие и расходуя одинаковое количество энергии. Побеждает тот, кто по итогам в конце боя отнимет больше жизней. Такие развлечения мёртвым колдунам выпадали нечасто, поэтому сегодняшний день вдвойне радовал их тёмные души. Город смертных ублюдков, тех, кто поклонялся светлому божеству, разрушался армией Хаоса, и у них была редкая возможность поразвлечься и сыграть в свою любимую игру.

Алтарь снова полыхнул, сообщив о том, что собрал достаточно энергии для нового заклинания. Теперь к нему приблизился другой лич, Мелвах. Коснувшись алтаря жезлом и впитав энергию, он начал вырисовывать структуру для какого-то сложного заклинания, а потом направил жезл сразу на группу зданий. Саяр замер, ожидая удара заклинания. Наконец, посох замерцал, и из него вырвались несколько лезвий, полыхающих багровым светом. С невероятной скоростью они понеслись в сторону зданий и ударили по ним, вспарывая стены. Яркие вспышки от столкновений, и лезвия полетели дальше, разлетаясь на несколько частей при каждом ударе. Пролетев сквозь дома вблизи, они ударили по бегущим людям, и нанесли новый удар по домам на противоположной улице. Их полёт продолжался до тех пор, пока не кончилась энергия, вложенная в заклинание.

Впечатляюще! Разрывные лезвия Сахры, весьма красивое заклинание. Сейчас посмотрим, столь ли оно эффективно. Саяр прислушался к водовороту смертей, стараясь вычленить в нём тех, кто погиб, либо умирал сейчас из-за нанесённого удара; в их негласном соревновании он играл роль судьи и вёл счёт смертям. Как он и предполагал, весьма впечатляющее заклинание принесло не так уж и много жизней: сто четырнадцать. Мелвах, тебе всё-таки следовало учесть то, что местные строят прочные здания; к тому же, в зачёт идут лишь мёртвые, раненые не считаются.

Мелвах опечаленно склонил голову: результаты атаки принесли меньше, чем он ожидал. К алтарю подлетел последний лич, и замер в ожидании, пока накопится энергия для удара. Игра продолжалась, как и в тысячах других миров, атакованных служителями Хаоса.

Легион мёртвых продолжал своё движение вперёд, истребляя смертных на пути. Карос шёл рядом с алтарём, который несли рыцари-стражи. Личи вовсю развлекались своей любимой игрой: кто больше убьёт, Лаэта вместе с тёмными жрицами куда-то отлетела, Танаша где-то впереди вместе с костяными воинами...

Командующему мёртвого легиона было откровенно скучно. Враг оказался на редкость неподготовленным к схватке: редкие стычки не приносили радости, любые попытки сопротивления подавлялись быстро. Ни солдаты, ни служители Первоотца не были готовы к тому, что тьма, с которой они так привычно боролись веками, однажды придёт в их дом и сама нанесёт первый удар. Слишком расслабились местные вояки, больше привыкшие к стояниям в караулах, парадам да строевой подготовке; слишком долго их учили красиво ходить, стоять неподвижно возле дверей резиденции Первоотца, правильно носить нарядную форму; но никто их не готовил к настоящим схваткам не на жизнь, а на смерть, в которых твоя жизнь на кончике меча, а от твоего умения сражаться зависит, переживёшь ли ты бой.

"Нет, это не враги", — разочарованно покачал головой Карос, глядя, как по улице бежали, побросав оружие, гвардейцы Святого престола. Синие плащи развевались за их спинами, нарядная форма прилипла к телу от пота. Они бежали, пытаясь в гонке со смертью выиграть главный приз: свои жизни. Но сегодня судьба была к ним неблагосклонна: по улице за ними гнались призрачные всадники. Их силуэты, казалось, были сотканы из тумана; подобно призракам, они не имели плоти, и лишь в момент нанесения удара становились материальны. Удар — и из тумана выныривает всадник, чтобы через миг вновь стать фигурой, созданной из пустоты. Ещё удар — и ещё одна фигурка падает на мостовую.

Нет, в этом городе он достойного врага не найдёт. Не те это враги, победа над которыми даст истинную радость. Не тот враг, не те солдаты! Из боя эта атака превращается просто в бойню, где, словно овец, вырезают беззащитных граждан. Сюда бы его ребят, тех, с кем он в своё время штурмовал цитадели нечеловеческих рас, тех, с кем он по колено в грязи и крови вырывал право на жизнь для людей на кровавых полях Сантурхея; этих бы ветеранов сюда, вместо этих мальчишек! Тех, кто не боялся ни бога, ни чёрта. Этих ветеранов сотен сражений не напугали бы ни костяные солдаты, ни призрачные всадники. Матёрые вояки точно бы не бросили строй и оружие при виде непонятной чертовщины: слишком хорошо они выучили уроки былых сражений и знали, что их спасение в их мечах да в мечах товарищей, что стоят позади.

Интересно, а как бы он действовал на месте врага, имея своих воинов, а не этих трусов? Основная угроза мёртвого легиона — это личи и тёмные жрицы. Костяные солдаты с лёгким вооружением не так уж и страшны; с ними легко может справиться более-менее решительный воин. Достаточно обезглавить костяного солдата или разрушить его голову, и он тут же погибнет. Призрачные всадники тоже не столь опасны: солнечный свет легко разрушит туманную защиту, а без неё они весьма уязвимы. Главная угроза — это маги. Под ударами чудовищных по мощи заклинаний почти невозможно устоять, но и здесь есть своя особенность: без алтаря собственного запаса энергии у личей хватит ненадолго, да и Лаэта мало что сможет сделать без магической подпитки. Нужно прорваться сквозь заслон мёртвых рыцарей и разрушить алтарь; но их всех придётся уничтожить. В своё время Хозяин потратил немало дайнов на щиты, которые несли каждый из рыцарей-стражей. Руны, что на них нанесены, связывали их с алтарём незримыми нитями, и весь урон, который наносился алтарю, передавался стражам. Пока жив хоть один из них, алтарь невозможно разрушить.

Прислушавшись к себе, Карос понял, что почти желает, чтобы враг предпринял хоть что-то. Похоже, ему хотелось вновь ощутить азарт боя, испытать ярость схватки, когда от твоих решений зависит исход сражения, когда тысячи воинов воплощают в жизнь твой план, вновь услышать звук столкнувшихся мечей, услышать грохот щитов, песню горна, зовущего в атаку, и рёв, что вырывается из глоток его солдат, прорывавших линию вражеского строя. Да, со своими парнями он смог бы если бы не победить, то хотя бы сдержать врага, выиграть время, чтобы спасти реликвию. Стрелков на крыши зданий и в оконные проёмы; монахи-заклинатели навязывают магический бой личам и тёмным жрицам; а потом одновременная атака тяжёлой пехотой и стрелками. Освящённое оружие помогло бы прорвать строй костяных воинов, а там главное разрушить алтарь-накопитель. Погибли бы больше половины защитников, но главное, результат был бы достигнут.

"Да", — подумал Карос, — "Могло бы получиться". Но лишь при отсутствии нага. Если Шепчущий будет вместе с основными силами, защитникам мало что поможет. Игрок сам по себе стоит целой армии, не считая заклинаний и призванных существ.

Оставив на миг размышления, Карос взглянул вперёд, и увидел главную площадь города и высившуюся за ней громаду Собора первых пророков. Господин уже должен быть внутри. Если всё идёт по плану, скоро миссия будет завершена, и армия перейдёт в режим свободной охоты. Надо будет сказать Саравати, чтобы обратил внимание на военную академию Святого престола: в её библиотеке могут быть интересные труды по истории этого мира и его войнам. Карос коллекционировал книги, посвящённые искусству войны, стратегии и тактике; ему нравилось анализировать и изучать придуманное и воплощённое полководцами разных миров, чтобы впоследствии использовать удачные решения в собственных кампаниях. Ничего, скоро господин перейдёт на новый уровень, и из полководца станет владыкой. Отряд, подвластный ему, увеличится четырёхкратно; тогда можно будет реализовать многие задумки по усилению мёртвого легиона...