В полнейшей тишине раздался грохот и скрежет — надзиратели взламывали решетки. Сдавленный женский всхлип и строгий голос Амикуса Керроу:
Держи себя в руках, сестра.
Гермиона никогда не видела этих волшебников в их лучшие годы. Честно говоря, даже в "Ежедневном Пророке" их фотографии ни разу не появлялись. Керроу были Пожирателями Смерти, но всегда в задних рядах.
Теперь же ей предстояло увидеть их в первый и последний раз. Амикус оказался невысоким магом с невыразительным лицом и редеющими темными волосами. В отличие от сестры, он шел сам, с гордо поднятой головой.
Алекто... Керри надзиратели вели под руки. Она выглядела какой-то маленькой, сжавшейся. Заплаканное белое как мука лицо и растрепанные темные кудри. Каким-то образом волшебнице удалось вывернуться в руках надзирателей и прошептать в тишину:
Прощайте.
* * *
Разговоры в Коридоре Смертников возобновились. И инициатором их, к удивлению Гермионы, стала сама Беллатрикс Лестранж. Точнее, она сама вернулась к обсуждению темы происхождения Гермионы. Медленно, словно через силу.
Кто-нибудь знал о том, что ты частью Блэк по крови?
От удивления Гермиона даже подавилась своей кашей. Беллатрикс спокойно ждала, когда девушка прокашляется и ответит.
Нет. Я никому...
Точно никому? Ни Поттеру? Ни Дамблдору? Ни рыжему предателю крови?
Нет.
Белла, думаешь, её сюда из-за происхождения отправили? — полюбопытствовал Яксли.
Нет, из-за артефактов украденных! — вставил Долохов. — Это вернее. Прибили магглов, а дочь в Азкабан засунули — чтобы мстить некому было.
Не знаю, — задумчиво протянула Беллатрикс. — В том, что было украдено, много такого, за что любой волшебник убьёт без всяких сомнений. То же "Глаза моря" только выглядит дорогим украшением. На самом деле это... больше. Не знаю, что хотели сделать с ним Крэбб, но непременным условием брачного договора была передача ожерелья в их владение на трое суток. Вот и вышло: нет колье — нет контракта, а Кассиопея Блэк остается старой девой до конца дней.
Сфера обмана вообще существует в стране в трех экземплярах — два потерялись в Отделе тайн, а третий... был у Блэк. Дядя Поллукс с её помощью...хм... вёл дела. Он почти сразу же прогорел после того, как Сфера исчезла. Если маг держит этот артефакт в руке, то его слова воспринимаются как непреложная истина. Ещё амулет в виде совы. Серебряный. Он искажает магический след, оставляемый волшебником. Регулус каждый раз его вспоминал, когда мы отправлялись на боевые операции по приказу Темного лорда. Ты действительно ничего о них не знала?
Гермиона покачала головой.
Не осталось Блэков, которые могли бы отомстить потомкам сквиба-вора и вернуть украденное. Те, что остались... не имеют права на фамилию. Нарцисса. И даже я... Цисса стала Малфой, а я — Лестранж. Все прочие... они даже упоминания не заслуживают. Возможно, артефакты — это не та причина. Тем более что о них никто кроме этого маггла и не знал.
Объяви ты о своём родстве с Блэками, гоблины совместно с Советом крови устроили бы тебе проверку. Ты не принадлежишь ни одному из колдовских родов, и с подтвержденным родством могла бы претендовать на одну седьмую часть капиталов Блэков. Всё семейное имущество отошло Сириусу, а он оставил его Поттеру. Но выделять из состояния приданое девушке — это древний закон. Против него даже Визенгамот не поспорит.
Меня отправили в Азкабан, чтобы Гарри не лишился части наследства? — удивилась Гермиона. — Но это же... чушь! Гарри вообще никогда не волновали деньги. Он даже хотел отказаться от наследства Сириуса.
Не волновали, говоришь? — деланно удивился Селвин. — Конечно,... как могут деньги волновать человека, который в них никогда не нуждался? Поттеры — один из самых богатых родов страны. Твой дружок может золотом весь Косой переулок выложить. А с наследством Блэков можно еще и Лютный прихватить.
Как будто будет он что-то мостить. Всё его золото давно уж поделено — между Дамблдором и предателями крови, — Малфой ухмыльнулся. — Честно говоря, мне даже жалко было мальчишку. Так быстро его окрутили.
Малфой громко засмеялся, но остановился быстро, словно испугавшись этой эмоции.
Но если причина заключения не родство с Блэками, не древние артефакты, то что? — задумчиво пробормотал Руквуд. — Грейнджер, ты точно своих магглов не убивала? Всякое может быть.
Не смешно, — буркнула девушка.
Не родство, не артефакты... Все-таки Дамблдор?
Вернулись к тому, от чего начали, устало подумала Гермиона. Все версии, в конце концов, заходят в тупик. Стены из рыжего кирпича возносятся высоко над головой, почти смыкаясь где-то в вышине. И на каждой стене, на каждом кирпиче написано... имя. Только одно имя.
Альбус Дамблдор.
Но Гермиона пыталась не думать об этом.
Азкабан страшен. Дементоры ужасны. Ситуация, в которой она оказалась, безвыходная. И... верить в то, что Альбус Дамблдор, маг, которому она верила безоговорочно, причина её плачевного положения, означало лишь забить еще один гвоздь в крышку своего гроба. Последний гвоздь.
Глава 4
Время шло. И как будто быстрее, чем раньше. По-крайней мере, некоторые из заключенных уверяли всех в этом.
Пятнадцатого января увели на казнь Августуса Руквуда, Торфинна Роули и Пожирателя Смерти с фамилией Яксли, имя которого Гермиона так и не узнала.
Ближе к концу месяца вдруг вереницей пошли суды, на которых Визенгамот решал судьбу узников Коридора Смертников. Как правило, для всех вердикт был один и тот же — Поцелуй дементора. Но некоторым удалось избежать этой участи. К счастью или к горю.
Юлиус Нотт получил десять лет в строгих условиях за то, что передавал темным волшебникам секретные сведения Министерства магии. Что это были за "темные маги" и какие сведения можно было получить, возглавляя Отдел магических катастроф, было неясно.
Лучше бы казнили, — сетовал Нотт, надрывно кашляя.
Ему, судя по хрипам, осталось недолго. Что-то мелкое, но опасное и затяжное. Вроде пневмонии или бронхита.
Джулиану Уэйд за помощь раненным Пожирателям Смерти осудили на пять лет в "обычных" условиях Азкабана. В Коридор Смертников она так и не вернулась. Заключенные сдержанно пожелали целительнице удачи.
Люциус Абраксас Малфой получил всего три года. Драгоценности его супруги сделали своё дело. Оставалось лишь втайне надеяться, что украшения, среди которых было немало семейных "исключительно для Малфоев", нанесут вред своим новым владельцам.
Из Министерства Магии Малфой вернулся с очевидными следами побоев, прихрамывающий на левую ногу, но почти счастливый — после суда ему удалось пару минут поговорить с женой.
К всеобщему удивлению Визенгамот не счел нужным применить к Антонину Долохову, магу, чьё виртуозное владение пыточными проклятьями и Империусом было известно многим, причем не только тем, кто занимал камеры в Азкабане, высшую меру наказания. Вместо поцелуя дементора его ожидало пожизненное заключение.
Еще неизвестно что хуже, подумала Гермиона. Но вслух, конечно, ничего не сказала.
Долохов по поводу своего приговора много зубоскалил и шутил, говоря, что собирается прожить еще лет тридцать и стать первым призраком Азкабана, чтобы пугать авроров, а узникам рассказывать сказки. Благо теперь он знает их множество.
Остальные, осужденные принять смерть через насильственное изъятие души, вежливо смеялись, но, безусловно, понимали, что волшебник храбрится. Долохов не был силен здоровьем, хотя и не так слаб как Нотт. Лет десять медленного угасания, ему было обеспечено.
Фенрира Сивого, оборотня, приговорили к смертной казни, но из Министерства Магии он не вернулся. Мрачный как грозовая туча Селвин объяснил, что оборотни все же относятся к магическим существам, то есть "нелюдям". Поцелуй дементора к ним не применяли.
Ему отрубят голову палачи из Отдела по контролю за опасными существами, — рассказывал всем волшебник. — Как животному. А тело, скорее всего, попросту разберут на ингредиенты. Используется же кровь оборотня для каких-то эликсиров.
Кровь, мозг, глазные яблоки, печень и селезенка. Если я правильно помню, — Гертвуд, в силу своего занятия, знал об этом больше. — И еще жилы могут стать сердцевиной любой волшебной палочки. Всё вместе тысяч десять золотых.
Надеюсь, палочка эта к ублюдкам Поттера попадёт, — он души пожелал Селвин. — Сивый всегда детей любил. А уж этих он в особенности полюбит!
В конце концов, к началу календарной весны, каждый в Коридоре Смертников знал свою дату — освобождения или казни. В голосе волшебников, особенно тех, чья "последняя дата" была ближе всего, чувствовались истерические нотки и какой-то надрыв. Они были живыми людьми и боялись смерти. Особенно такой — гибели души.
Всеобщая нервозность как будто миновала лишь Беллатрикс Лестранж. После суда и объявления даты казни, которая удивительным образом приходилась на тридцать первое июля, миссис Лестранж долго о чем-то размышляла, уставившись в стену. Гермионе казалось, что даже с мужем своим она перестала разговаривать. Но в день казни мистера Паркинсона, который до последнего часа осуждал с Малфоем будущее своей дочери, Беллатрикс как будто очнулась.
Мне нужно связаться с гоблинами, Люциус, — расслышала Гермиона сдавленный шепот. — Срочно.
Девушка моментально отодвинулась вглубь камеры и начала мыть миску. Подобные "личные" разговоры подслушивать не рекомендовалось. Это было одно из своеобразных правил приличий Азкабана. Тюрьмы, где на любой интимности можно было поставить крест.
"Не слушай и не смотри. А если не можешь, то сделай вид, что не слышишь и не смотришь".
Мерлин, да что я сделаю? — излишне громко воскликнул Малфой.
Как-нибудь... тебя же должен навестить Драко!
Но только в мае!
Значит, в мае! Люциус, умоляю. Это действительно важно!
* * *
Этот вопрос занимал мысли Гермионы уже давно. Но случая спросить и получить ответ, а не порцию оскорблений или насмешек, не было. То в Коридоре Смертников подавленность из-за очередной казни, то чересчур бурное обсуждение какого-то вопроса или давно прошедшего события. А в большинстве случаев у Гермионы просто не хватало духу открыть рот и спросить.
С этим нужно заканчивать, мрачно решила она, когда узников осталось меньше половины. Иначе не останется никого, кто мог бы ответить.
Терзающий её сознание вопрос девушка задала, глядя в пустоту и обращаясь сразу ко всем узникам.
Если бы... вашему Темному лорду удалось победить в восемьдесят первом году. Убить Гарри, профессора Дамблдора, подчинить Министерство Магии. Что было бы с миром?
Неуклюже и с запинкой. Но её все же поняли. Хотя ясно было, что подобного вопроса мало кто ждал. Лестранжи и Малфой уставились на неё недоуменно, а в одной из камер кто-то выронил миску от неожиданности. Вялая беседа Ромуальда Эйвери и мистера Булстроуда о допустимости использования в гобеленах цветных нитей оборвалась.
Что было бы с миром? — растерянно переспросил кто-то. — С магглами что ли? Да на них было наср...
Нужен был этот мир! Целью милорда была Великобритания! Чтобы на нашей родной земле навести порядок и вечности мало! — Эйвери расфыркался как кот, сунувший нос в банку с перцем.
Ага! После того как грязнокровки всё засрали! — мистер Ранкорн был груб и корректен.
Мне кстати всегда было интересно, что об этом пишут в учебниках под редакцией этой дряхлой грымзы... как же её... Баншток?
Бегшот! Батильда Бегшот! — поправила деверя Беллатрикс. — Троюродная бабуля самого Альбуса Дамблдора.
Салазар Великий! Это ж сколько ей лет?!
Ха! Да в иные времена её бы и близко не подпустили с этими писульками! Колдуны во времена Инквизиции не горели — они наслаждались огнём! Это ж надо такое написать! Когда мне дочь показала это, я говорить не мог целый час! От смеха!
Эй, Грейнджер! Ты вроде заучкой слывешь. Что в учебниках написано о нашем великом деле? Мне всегда было интересно, да почитать я не успел...
Гермиона раздосадовано нахмурилась и процитировала единственный абзац, посвященный Пожирателям Смерти в "Новейшей волшебной истории":
Пожиратели Смерти — организованная группа темных магов и темных существ, действовавшая на территории Англии, Шотландии и Ирландии в период с одна тысяча девятьсот семьдесят пятого по одна тысяча девятьсот восемьдесят первый года.
Они Францию забыли...
Приткнись!
Целью волшебников, причислявших себя к Пожирателям Смерти, была борьба за чистоту крови, уничтожение всех магов Великобритании, имеющих маггловское или наполовину маггловское происхождение, установление контроля над магглами страны. Для воплощения указанных целей волшебники предпринимали действия по захвату власти в волшебной Великобритании. Последнее выражались в похищении, шантаже и убийствах волшебников, занимающих влиятельные посты в Министерстве магии, наложении Непростительных заклятий на обывателей, как магглов, так и магов, организации беспорядков, среди которых самыми известными и жестокими являются "Кровавая суббота" в волшебном поселении Хогсмит...
Уже и названия дали.
Там всего трое погибло! А уже "Кровавая суббота"!
Нападение оборотней во время четверть финала мира по квиддичу в Дербишире, взрыв в Атриуме Министерства Магии, унесший жизнь семи выдающихся волшебников...
Тех, кто раньше всех пришлепал на работу!
Группа Пожирателей Смерти использовала Непростительные заклятья, а также прочие темные чары, запрещенные волшебными законами к применению. Особым знаком этих волшебников был череп с выползающей из верхней челюсти змеёй, — Гермиона замолчала.
Что? И всё?! — возмутился Долохов.
Всё. Остальное было только на уровне слухов.
Слухов, которые передавали, делая трагические глаза. То, о чем шептались за пологами кроватей и обсуждали на волшебных кухнях. Горе, беда... мерзость. Насчет судьбы всех нечистокровных магов было несколько разных мнений. Возможно, после победы Волдеморта их всех немедленно казнят или отправят в Азкабан на корм дементоров. Существовал также слух, что магглорожденных и полукровок после "победы темных сил" лишат волшебных палочек и по правовому положению низведут на уровень рабов, даже ниже домовых эльфов. На нечистокровных можно будет испытывать любые заклятья и зелья. За их убийство не будет никакого наказания.
Подобное касалось только тех грязнокровок, кому уже известно о магическом мире. Участь тех несчастных детей со способностями волшебников, кому не посчастливилось родиться в семье обычных людей, была незавидна — уничтожение после первого детского колдовства.
То, что наступит после победы Волдеморта, неизвестно называли "временем страха и крови". Волшебника будут оценивать по статусу крови. Не важно, каковы заслуги, умения, внешность, способности, знания — лишь кровь и родословная будут иметь значение. Над всем волшебным населением установят жесткий контроль. Все дома волшебников будут под наблюдением Пожирателей смерти. При малейшем подозрении в "отсутствии лояльности к новому режиму" любого мага могли отправить в Азкабан или просто жестоко убить.
