Ромашка

— Ты чего ржёшь, придурок! Шутник хренов! Дуй в аптеку и купи побольше бодяги.

— Саш, это ты?

— Нет, это твоя грёбаная совесть. Домой чеши и по дороге купи бодягу, анальгетики и что-нибудь из снотворного.

— Зачем?

— Ты же у нас медик будущий, на третьем курсе как-никак, должен, наверное, знать, от чего бодягу применяют.

— Ну, от синяков, я знаю. Ты, в смысле, мне синяков наставить хочешь? Сань, я же пошутил просто, чего так реагировать сразу?

Саньку после слов Славки, произнесённых таким виноватым и растерянным голосом, разобрал смех.

— Слава, зайди в аптеку и купи то, что я тебя попросил. Ты, наверное, должен знать, какие таблетки нужны при сотрясении мозга.

— Блядь, Сань, не пугай меня, что у вас там случилось? Дай трубку Ромке.

— Из-за твоей тупой шутки Ромка к телефону подойти не может. Он сейчас лежит с синей мордой, сломанным носом и больной головой. Ну как, ты доволен своей шуткой? Весело? Придёшь — вместе посмеёмся. Купи лекарства. Всё. — И, не дав вставить Славяну хоть слово, он отключил телефон.

Славка перепугался не на шутку. Посадив Ольгу на автобус, купил всё, что ему сказал Сашка, и помчался домой. Славян не ожидал, что его шутка так разозлит Саню. Он и представить не мог, что тот ТАК может отреагировать и избить бедного Романа. Злясь на него, он настраивал себя, что надо вмазать ему по морде, за Ромку. Ну пошутил он, ну и что? Чего же, не разобравшись, руки-то распускать? Неужели Саня и вправду подумал, что Ромка его... того?

Дверь открывал трясущимися руками и не успел ещё вытащить ключ из замка, как Сашка сгрёб его за шкварник и поволок в комнату. Он попытался было вырваться, но не тут-то было, Саня вцепился в него мёртвой хваткой. Толкнув его к дивану, указал на скрутившегося калачиком Ромку.

— Ну что, доволен? Шутка удалась?

Славян с ужасом смотрел на распухшее Ромкино лицо. Глаз почти не было видно, нос распух, и на мокром полотенце пузырилась сукровица. Дышал Ромка ртом, и дыхание было сухим и хриплым.

— Ты, урод! Саня, какого хрена? Ты что, совсем с головой не дружишь? — Славка в бешенстве развернулся к Сашке, сжав кулаки.

— Это не он. Славян, ты придурок, и шутки у тебя дебильные. Саня здесь ни при чём, ему вон тоже по уху досталось. Глянь, ухо на чебурек теперь похоже. — Ромка попытался засмеяться и сморщился от боли.

— А кто? Саня, скажи уже наконец, что здесь у вас произошло?

— Сергей из деревни приезжал и воспринял твой прикол по полной программе.

— Вот гомофоб хренов! Быдло деревенское! Ты ему хоть морду расквасил?

— Не успел. Мы с постели-то встать не успели. Вернее, я ему открыл и опять лёг, а Ромка только вставать начал. Ладно, хрен с ним. Давай, бодягу иди разводи.

— Я мазь купил от синяков.

— Таблетки купил?

— Купил.

— Ну, воду тогда неси. Ром, ты морду сам намажешь или помочь?

— Да уж справлюсь как-нибудь.

Ромка встал и, взяв тюбик с мазью, поплёлся в ванную, к зеркалу.

Пьяный Серёга вырубился и спал уже часа три. Артём так ничего путного у него и не узнал. Понял только, что Маша наставила брату рога. Что Серый будет с ней разводиться и что у него появилась какая-то баба, которая оказалась не лучше жены.

Жена и дети на выходные уехали к тёще, дома стояла непривычная тишина. Тёмка позвонил матери и сказал, что Сергей у него, чтобы она его не теряла и ночевать не ждала. Про Машку даже спрашивать ничего не стал.

Маша никогда не нравилась Артёму. Он всегда считал, что Манька загнала Серого под каблук. А то, что она ещё и родить не может, добавило негатива по отношению к ней. Он поставил себя на место Серёги. Смог бы он простить своей жене измену? Наверное, нет, но разводиться бы не стал. Жил бы из-за детей. Гулял бы, наверное, в отместку, но детей бы не бросил. А Серого ничего не держит, и то, что он собрался развестись, Артём считал правильным.

Серёга к вечеру проспался. Выглядел помятым и пришибленным. Молча замахнул рюмку, опохмеляясь. Так же молча стал обуваться, накинув ветровку.

— Ты это куда собрался? Матери я позвонил, сказал, что у меня переночуешь. За руль тебе всё равно нельзя.

— Я скоро. Я не домой, я приду ещё. Схожу в одно место и приду.

— К шлюхе номер два пошёл? — Артём, прислонившись к косяку двери, наблюдал, как брат терзает шнурки на кроссовках, которые не развязал, снимая обувь, и теперь мучился с затянувшимся узлом. Серый молчал, исподлобья бросая на брата взгляды и жалея, по-видимому, что спьяну наболтал лишнего.

Ромка спал. Саня со Славкой играли в нарды. Саня проигрывал партию одну за другой. Его мысли были далеко от игры, он автоматически, почти не глядя на доску, кидал зарики и переставлял шашки. Он не мог представить, что ждёт его друга. На душе было погано и тревожно. Сегодняшние Ромкины откровения выбили его из колеи почище, чем удар в ухо. Он всё-таки надеялся, что Роман просто испробует нестандартный секс и на этом успокоится. Но любовь к мужику, да ещё и к женатому, пугала Сашку. Он боялся за него, боялся, что об этом рано или поздно узнают Ромкины родители, пацаны с их улицы. Если секс скрыть ещё можно, то любовь и дальнейшие их с Серым отношения утаить будет трудно. Недаром говорят, что всё тайное всё равно рано или поздно становится явным. Да ещё Ромка сказал, что Серёга собрался разводиться с женой. Сашка сегодня доказывал Роману, что если Серый поднял на него руку один раз, то он будет поступать так постоянно. Он помнил это по отцу, когда тот, избив мать, потом клялся ей на коленях, что любит её и больше никогда в жизни не будет распускать руки. Но проходил месяц или два, и всё начиналось сначала. Его тревожные думки прервал звонок в дверь. От неожиданности он подскочил. Славян уже было пошёл открывать, но Саня каким-то чутьём понял, что это Сергей, и, сказав Славке, чтоб тот не выпускал Ромку в подъезд, если он вдруг проснётся, пошёл к двери сам.

Как он и думал, за дверью стоял Серёга. Саню обдало перегаром, а взгляд Серого прожигал нескрываемой злостью. Сашка молча схватил Серёгу за грудки и со всей силы припечатал о стенку площадки, еле успев увернуться от кулака. Голова Серого с глухим стуком ударялась об стену раз за разом. Серый, сжав руками Сашкины запястья, пытался отцепить его руки от себя. Но то ли он растерял весь боевой запал, то ли ещё не протрезвел до конца, но у него не получалось ни отцепиться от пацана, ни врезать ему как следует. А Саня, впечатывая очередной раз его голову в стену, шипел ему в лицо:

— Ещё раз, гандон штопаный, тронешь Ромку, я из тебя дух вышибу.

Серёге наконец удалось врезать Сане под дых. Согнувшись, Сашка потянул за собой Серёгу, и тот, не удержавшись на ногах, повалил Сашку на грязный пол площадки. Они мутузили друг друга с каким-то молчаливым остервенением. Славян, тоже выскочивший в подъезд, начал пинать Серого, пока они с Саней катались по площадке. Потом, вдруг опомнившись, стал их растаскивать.

— Саня, всё, на фиг, кончай. Нас же из квартиры с Ромкой попрут. Соседи хозяйке нажалуются.

И Санёк, и Серый, как по команде расцепились и поднялись на ноги. До Серёги наконец стало доходить, что перед ним не Славка, а тот новокузнецкий Ромкин друг.

— Что, соскучился по Ромочке, прикатил? Горячая ночка была? Оторвались?

— Заткнись, придурок. На кухню проходи, разговор есть. — Сашка распахнул перед ним дверь.

— Слав, сгоняй за пузырём, а то здесь без бутылки не разберёшься.

Пока Сашка давал Славяну деньги, Серёга прошёл в комнату. Света в комнате не было, он видел, что Ромка спит, свернувшись калачиком, и хотел было уже подойти к дивану и разбудить его, но Саня, схватив его за локоть, потащил в кухню.

Глава 7

Серёга почувствовал себя опустошённым, разбитым и безразличным ко всему. Саня сидел напротив за столом и метал глазами в него молнии. А он смотрел на него и осознавал, что выглядит перед этим сопляком полным придурком.

— Зачем пришёл? На Ромкины фингалы полюбоваться? Серёга, ты же здоровей его чуть ли не в два раза, так какого хрена ты своими кувалдами машешь? Приревновал? Так меня бы и херачил.

Сергею стало невыносимо от того, что этот молодой козёл знает о них с Ромкой, горько от того, что его чувства вот так взяли и растоптали. И продолжают топтать, лезут в душу. Захотелось уйти. Он сам не знал, какого чёрта он опять припёрся сюда, мазохист хренов.

Он молча встал и собрался уже уходить, но Саня загородил ему проход из кухни.

— Куда собрался? Делов наделал и в кусты? Ты что же думаешь, что можно вот так запросто сломать Ромке нос, стрясти ему башку, наплевать ему в душу и смыться?

Серёга, ошарашенный, опустился на стул. Если честно, он плохо помнил, как и с какой силой ударил Ромку. У него просто планка упала, когда он увидел его в постели с парнем, и ещё эти презики на полу.

— Сильно я его?

— Сильно. — Саня закурил сигарету и протянул Сергею пачку.

— Я Славку специально за бутылкой послал. Он не в курсе ваших амуров. Ромке ещё с ним комнату делить и учиться.

— А насчёт ваших амуров он, значит, в курсе? — Сергей со злостью глянул на Саню.

— А наших — в курсе. Потому что сам их устроил.

— Сводник, значит? — Серёга усмехнулся.

— Угу, сводник. Ты придурок, Серый. Знаешь, почему я с тобой разговариваю, вместо того чтобы выставить тебя к чёртовой матери?

— Ну так просветите деревенского придурка, будьте так любезны. — Ромкин дружок бесил Серёгу, так хотелось заехать ещё разок по его наглой роже.

— Потому что ты его на дороге не бросил. Я тебе от всей души благодарен за то, что ты ему тогда помог.

— Ну, он со мной вроде как рассчитался.

— Серый, закрой пасть, а то у меня вся благодарность испарится.

Сергей, конечно, знал, что сморозил сейчас гадость, самому от себя было противно. Уподобился ревнивой, истеричной бабе. На Машку стал похож. Он невесело усмехнулся, облокотился на стол, спрятал лицо в ладонях, с силой потёр его, как будто хотел содрать с себя кожу.

— Ладно, не прав я. Сам во всём виноват. Кто я такой, в конце концов? Сам с женой живу, а хотел, чтобы он ни с кем... Глупо. Просто я развожусь. Летел к нему как на крыльях. Дурак.

— Да не было ничего! Спали мы просто вместе. Славка с девчонкой своей на кухне спал, а мы с Ромкой. И презики эти Славян нам утром подкинул, приколоться решил.

Сергею стало дурно от этих слов. Трудно стало дышать, в голове помутилось. Он сидел бледный, вцепившись руками в стол, как будто боялся упасть. В голове была каша. Мысли ворочались медленно, с трудом доходя до сознания. 'Ромка не изменял. Прикололся... вот идиот, что за приколы? Как можно так приколоться? Господи, а я-то что натворил! Как теперь все исправить? Вдруг не простит?'

Он не успел ничего сказать вслух, так и сидел, сверля взглядом Сашку, как будто хотел найти в нём какой-то подвох или, наоборот, ответ.

— Да что ты вылупился-то? Не веришь? Вон Славка пришёл, спроси у него.

Славка уже заходил на кухню, а Серёга даже не слышал, как он пришёл.

Славян поставил бутылку на стол и достал рюмки, демонстративно игнорируя Серого.

— Мне, если честно, с гомофобом даже разговаривать неохота, не то что водку пить. Ну пошутил я неудачно, согласен. Ну а если бы даже Сашка с Ромкой и трахались, тебе-то какое дело? Что, в деревне своей совсем озверели? Так это тебе не деревня, совдеповские времена прошли. Саня, ты, надеюсь, не гомофоб?

— Не гомофоб, не гомофоб. Серый тоже исправился, — Санька хохотнул, — наливай уже. А то мне завтра вставать рано, выпьем мировую, да на боковую.

Выпили по рюмке. Закурили. Славка разлил ещё.

— Сань, ты меня прости за шутку эту дурацкую, я же не знал, что так получится. Что Серёга приедет и так среагирует. Не злись на меня, лады?

— Да не злюсь я. На дураков не обижаются. Вот только как Ромка теперь в институт пойдёт. Ему бы в больницу надо.

Сергей опустил голову, было тошно, стыдно, страшно. Он боялся, что Ромка не простит его и он уже точно его потеряет.

— Давно он спит? Я поговорить с ним хочу. Можно? — Он смотрел на Саню с такой мольбой в глазах, что тот не выдержал:

— Не знаю. Он снотворное выпил, вдруг голова потом болеть будет, если сон перебьёшь? Вон, доктор у нас сидит, у него спрашивай, — он кивнул в сторону Славки.

— А ты торопишься, что ли? Успеешь, поговоришь. Или тебе в деревню ехать надо?

— Да нет, я раньше завтрашнего вечера за руль не сяду, а то, может, и сразу на работу от брата поеду.

— Ну так и ночуй у нас. Места хватит. У меня матрас надувной двуспальный, со мной упадёшь. Не бойся, приставать не буду, я не голубой. Но отношусь к ним нормально, учти... Я врач будущий, у меня клятва Гиппократа, так что я ко всем человекам хорошо отношусь, несмотря на расцветку.

Сашка с Серёгой переглянулись.

— А если бы у тебя друг голубым был, ну или знакомый какой, тоже бы нормально отнёсся? Стал бы с ним по ручке здороваться? — Сашка с интересом ждал Славкиного ответа.

Тот закурил, прищурился, выпустил дым Саньке в лицо:

— А у меня есть такой друг, вернее, двое друзей. Ты что-то против имеешь?

Серый даже дышать перестал, пока ждал Славкиного ответа, и выдохнул с таким облегчением, что Саня невольно засмеялся, а Славян удивлённо посмотрел.

— Да нет, Слав, я как раз против ничего не имею. У меня тоже есть такой друг. Даже больше чем друг, брат. И я любому глотку за него перегрызу, если его хоть кто-нибудь тронет или скажет о нем хреново, — при этих словах он зыркнул на Серого. — Но не все такие, как мы. Отморозков всяких полно, которые гомиков терпеть не могут.

— Да уж, я сегодня на наглядном примере это увидел, — Славка тоже покосился на Серёгу.

Серёга покраснел как рак, не зная, куда глаза деть.

— Да Серый у нас тоже не гомофоб. У него по другой причине крышак поехал. Ладно, проехали. Наливай, — Саня подставил Славяну рюмку.

— Я пить больше не буду, я сегодня и так весь день пил. Мне хватит. — Сергей убрал свою стопку в сторону. — Я до киоска прогуляюсь, фруктов Ромику куплю пойду. Покушать надо чего-нибудь?

— Возьми пачку пельменей, а то мы со всей этой галиматьёй жрать ничего не варили. Одни вон бутерброды вчерашние да помидор, что ты привёз. Ромка с утра не ел ничего, только молока чуток попил. А его полоскало сегодня не слабо, желудок пустой.

— Ему пельмени лучше не надо, тяжёлые, опять вырвать может. Молоко есть, купи манку, кашу сварим. Правда, я её варить не умею, мамка у меня классно варит, без комочков. — Славка даже облизнулся, вспоминая мамкину кашу.

Санька фыркнул, глядя на него:

— С вами вообще-то повар сидит. Первый раз вижу человека, облизывающегося на манную кашу.

Выйдя из подъезда, Серёга позвонил брату:

— Тём, не жди меня. Я завтра приду.

И, не дав Артёму опомниться, отключился. Он медленно брёл по улице, думая, как вымолить прощение у Романа. Он готов вымаливать его на коленях, и по фигу, что это будет при Славке и Сашке. То, что Славка оказался 'защитником и другом всех геев', давало надежду на то, что они с Ромкой могут видеться без утайки. Лишь бы простил...