| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
По традиции высказаться первому на Совете мастеров предоставляли самому молодому каиниту-мастеру. Все уставились на меня. "Господа", — сказала я, точнее, хотела сказать, но от волнения голос сорвался, и я пискнула что-то невразумительное. "Господа, — повторила я и, подумав, добавила, — и дамы. Прежде, чем определяться с нашей реакцией на акцию Охотников, надо обратить внимание на то, что сейчас Охотники выступают активной стороной. Они пишут сценарий, а мы оказываемся вынужденными по нему играть..." Я сделала паузу и оглядела мастеров. Все внимательно слушали. Ночка втихаря показывала мне большой палец — мол, все нормально, продолжай в том же духе. Я и продолжила: "Любое наше действие в рамках сценария Охотников приводит к желательному для них результату. Ведь и нашу победу в проведенной операции, по большому счету, победой считать нельзя". "Ну, почему же, — возразил один из гангрелов, — Тварей мы перебили, тореадоров спасли от полного истребления, Охотники понесли большие потери..." Неожиданно вмешался Аристарх: "Все верно девчонка говорит. Это не победа! Центр добился, чего хотел: база у тореадоров накрылась, самих их осталось всего ничего, твари прошли испытание в ходе реального боя. А то, что мы и тварей, и Охотников изрядно перебили, так это, я думаю, для Центра ерунда. Тварей еще вырастят, а Охотников Центр все равно собирался в распыл пускать". Отец молча глядел на меня, наконец, вздохнул и тихо произнес: "Хорошо, допустим. Наша победа и впрямь выглядит сомнительной. Что ты хочешь предложить?" "Я предлагаю начать писать свои сценарии, — ответила я, — и пусть уже Охотники играют по ним!" "Что ты имеешь в виду?" — поинтересовалась Маргарита. "Ну, смотрите, — запальчиво сказала я, — Центр хочет, чтобы мы и дальше продолжали действовать в духе Договора. Наверняка поэтому нам и не объявили войну официально. Улавливаете? Они ждут, что мы будем действовать как всегда — пришлем свой протест в Совместную Комиссию. Охотники, естественно, сделают вид, что они твердо соблюдают Договор и здесь ни при чем. Скажут, ведь мы же вас предупреждали, что неизвестные могут пользоваться Охотничьим снаряжением? Предупреждали. Говорили, что они движутся в западном направлении? Говорили. Если у вас там база была, что ж не защитили? Всю известную нам информацию мы вам предоставили. Мы перед вами чисты. И мы в очередной раз сделаем вид, что им поверили, и будем ждать нового удара. Вот такое у нас соблюдение Договора получается, а его, Договора этого, больше нет! Он растоптан Центром! Нужно самим наносить удары и пусть уже Центр ломает головы, куда последует наш следующий удар!" "Йес! — выдохнула Ночка, — Давно пора!" Отец только вздохнул: "Молодежь, как всегда, максималисты". "И что ты предлагаешь? Усмехнулся Генрих Карлович, — Атаковать Охотничьи базы? Допустим, их месторасположение мы узнаем у Юрия Михайловича, а дальше что? Базы находятся на поверхности. Их атака всполошит и милицию, и СБ. Все это может закончиться колоссальным нарушением Маскарада. Я уж и не упоминаю о таких "мелочах", как защитные антикаинитские системы этих баз..." "Атаковать Охотничьи базы не надо, — покачала головой я, — Нам ведь нужно же не перебить Охотников, а освободить их от контроля. Мне кажется, хорошие шансы на успех имеют нападения на небольшие Охотничьи подразделения. Освободившиеся от контроля Охотники, во-первых, усилят нас, а во-вторых, от них мы можем получить какую-то новую информацию о планах наших врагов. Плюс этой тактики еще и в том, что если Охотники перейдут к защите, им тяжелее будет готовить нам новые подлянки". Выслушав меня, народ призадумался. "В предложении Киры есть здравое зерно, — проговорила Маргарита, подойдя к отцу, — но придется продумать много технических деталей. Кстати, что там с амулетами?" Отец улыбнулся и развел руками: "Пока ничего. Ты слишком торопишься, Марго, мы только вчера приступили к их исследованиям. Нам понадобится помощь твоих специалистов. Дочь говорит, заклинание подчинения почти наверняка создавали вентру. Мы так не умеем — слишком уж оно сложное". Разговор моего отца с Маргаритой заинтересовал не только меня. Вон уже и Аристарх к ним подошел: "Ну, сладкая парочка, — ухмыльнулся бруйянин (близкие отношения между отцом и Маргаритой, я думаю, ни для кого секретом не были), — давайте, колитесь, это какие-такие амулеты вы исследуете?" Вентру, в свою очередь, усмехнулась и ехидным тоном поинтересовалась: "Что, Аристарх, чужому счастью завидуешь, да?" Бруйянин неожиданно смутился: "Да, нет... Я что, я ничего..., — и, сообразив, что Маргарита увела разговор в сторону, рассмеялся, — Ну и лиса же ты! Так, что там с амулетами?" "Сразу, как только закончился бой, — ответил отец, — я приказал осмотреть убитых Охотников — надо же было выяснить, с чем мы столкнулись. Набрали порядком всяческих амулетов. Сейчас выясняем, что есть что. Сложность еще и в том, что со смертью носителя, заклинания начинают потихоньку распадаться. Времени у нас остается не слишком много. Пока удалось только выяснить, что заклинания подчинения, похоже, сработали вентру". "Это плохо, — посерьезнел Аристарх, — Среди "Шабашников" нам только изгнанников-вентру и не хватало". "Не хочу огорчать тебя, Аристарх, — вмешалась Маргарита, — Но очень может быть, что это вовсе не изгнанники, а какой-нибудь небольшой, но вполне себе действующий клан Вентру. В "Саббат", сам знаешь, кого только нет, каждой твари по паре..." "Час от часу не легче, — вздохнул бруйянин. — Но ладно с этим, а вот что с предложением твоей дочери, Максим? Мысль то у нее хорошая. Мои ребята могли бы незаметно вечерочком по городу прогуляться и, хм, поохотится на Охотничьи патрули. Берешь хорошую винтовку с "глушаком", ни оптика, ни лазерные целеуказатели нам не нужны... Хлоп капеллана в лобешник и порядок. Одна только проблема, как узнать, кто из них капеллан?" "Это-то как раз не проблема, — возразил отец, — Осматривая трупы Охотников, мои ребята обратили внимание на то, что у большинства из них в ухо вставлен маленький наушник и где-нибудь на поясе, или в кармане приемное устройство, а у отдельных (их всего человек шесть-семь нашли) — гарнитура "свободные руки" на ухе и рация. Вот эти, мы полагаем, и есть капелланы. Похоже, своим подконтрольным они отдавали приказы по рации. Так что стреляйте по тем, у кого на ухе гарнитура, думаю, не ошибетесь". "Отлично, — сказал довольный Аристарх, — Вот этим делом мы завтра вечерком и займемся, а сегодня мои ребята по городу поездят, да на патрулей посмотрят, что там у них на ушах". "Подожди, Аристарх, не спеши, — проговорила Маргарита, — У меня тут одна задумка возникла, а нападения на патрули могут насторожить Охотников. Понимаешь, сами по себе нападения — дело хорошее, особенно, если все это обставить, по-умному. Ну, например, как исчезновения патрульных групп. Освобожденных от контроля Охотников, можно взять к себе на базы, или к "Китежцам" отправить, трупы капелланов убрать. На нервы Охотникам это должно хорошо давить: вышел патруль в рейд и не вернулся, исчез и никаких следов. Но начать надо с чего-то такого... мм, более громкого, более зримого, что ли... Я подумала, что для начала было бы неплохо устроить налет на Охотничью часть Совместной Комиссии". Тут уж никто не остался безучастным, народ подтянулся поближе. "Маргарита, — спросил Генрих Карлович, — а ты не забыла случаем, что в Охотничьей части здания Совместной Комиссии наверняка стоит их защита". "Не забыла, Генрих, — ответила вентру, — а вот ты, похоже, забыл, что у нас в союзниках "Китеж". Им охранные знаки по барабану. Между прочим, Кира тоже может преодолевать действие Охотничьей защиты. Так что это все решаемо". Постепенно к Маргарите подтянулись все мастера, и пошло обсуждение...
* * *
А вот и здание Совместной Комиссии. Мы вылезли из "Газели", остановившейся неподалеку от него. Ничего особенного — небольшой двухэтажный с мансардой особнячок из красного кирпича, два входа с противоположных сторон. Одну половину дома занимают каиниты, другую — Охотники. Вокруг особнячка небольшая чисто символическая оградка из каких-то кованых финтифлюшек. За оградой цветочки на клумбах растут, все чистенько аккуратненько. Нас семь человек, точнее шесть человек и одна каинитка — я. Впереди Геннадий Петрович — капитан "Китежа", за ним пятерка бойцов. У каждого из пятерки в правом ухе небольшой наушничек, а у капитана гарнитура "свободные руки" — вроде как идет капеллан вместе с пятеркой Охотников. Когда разрабатывали эту операцию, решили, что такой камуфляж не помешает. Надолго он никого не обманет, но лишние пару-тройку секунд выиграть поможет. На дальнем конце улицы около бордюра стоит большой черный... кажется "Кавасаки-Вулкан" (хотя могу и ошибиться). На нем восседает какой-то байкер, тоже во всем черном; смотрит в нашу сторону. Вот сейчас мы войдем в поле зрения камер, байкер подносит руку ко рту. Все. Камеры начинают транслировать на монитор Охотников вместо реального изображения, запись того, что они видели несколько минут назад. Если особо не вглядываться — не обратишь внимания, на то, что все это уже было — носферату постарались. Вообще, в этой операции задействовано множество народа. Мы их не видим, но знаем, что если что-то пойдет не так, нам придут на выручку.
Тогда, на Совете мастеров, чтобы не насторожить Центр, мы договорились отреагировать на случившееся именно так, как от нас и ожидали. В Совместную Комиссию были направлены соответствующие бумаги с приложением вещественных доказательств — охотничьих амулетов. Охотники из Совместной Комиссии, в свою очередь, поступили именно так, как ожидали мы — выразили сочувствие, заявили, что они неукоснительно соблюдают Договор, а заварушка в подземной системе, наверняка происки пресловутой "Армии ночи", пообещали со своей стороны начать поиски вооруженных формирований, совершивших дерзкое нападение на нашу базу... и дальше все в том же духе. Короче говоря, у Центра было заготовлено немало лапши для наших ушей...
Дверь оказалась самой обычной, какие можно увидеть в средней руки учреждениях: металлическая, обшитая деревянной рейкой. На двери красуется стильная золоченая ручка, над дверью — глазок видеокамеры, на стене — аккуратная табличка: "ООО "Берег-2". (Как я понимаю, это легальное прикрытие Охотничьей части Совместной Комиссии. Наша, каинитская часть легализована, как "ООО "Хризантема"). Охотники остановились перед дверью, достали крохотные фляжечки, быстро глотнули, и Геннадий Петрович взялся за ручку. Начинается самый ответственный момент операции. Эх, не облажаться бы. "Китежцы" входят в дверь, выждав три секунды, захожу и я. За стойкой-столом напротив двери, уткнувшись головой в столешницу, лежит мертвый (судя по гарнитуре) капеллан. Около него — трое охотников, включая Геннадия Петровича. (Надо полагать, именно они и расстреляли капеллана). Нда, занятная штука этот ПСС, с улицы то я никаких выстрелов не слышала. Чуть поодаль стоят двое Охотников, их на прицеле держат трое "Китежцев". У этой пары на лицах полнейшее обалдение. Один из них выдыхает: "Так мы что, свободны, что ли?!" Тут же "Китежец", держащий его на прицеле, прикладывает палец ко рту: "Тише, придурок, наверху услышат", а Геннадий Петрович, повернувшись к охотникам, тихо добавляет: "Хрен то вы ребята свободны — амулеты эти чертовы на вас. Если сейчас сюда капеллан спустится, опять под контроль возьмет" и уже мне: "Кира, да не стой же ты столбом. Время теряем. Обыщи капеллана, может его ответчик еще можно использовать?" Я уложила тело капеллана на пол, расстегнула рубашку. А это еще что такое? На груди убитого следы пепла, пепел и в маленьком, плетенном из тонких кожаных ремешков мешочке, висящем на шнурке на шее капеллана как ладанка. Под мешочком кожа опалена, да и сам мешочек слегка обгоревший. Занятно. Там, в подземной системе после боя я не занималась осмотром трупов, а потому представления не имела, какие амулеты, помимо ответчиков должны быть у капелланов. На груди убитого, как раз там, где висела странная "ладанка", имелось шесть отметин — красные точки, похожие на следы уколов. И что это может быть? Впрочем, сейчас не время загадки разгадывать, я сняла с трупа амулет-ответчик и повесила себе на шею. Повернувшись к охотникам, тихо, но четко и раздельно скомандовала: "Снимите амулеты, что дали вам капелланы и выбросьте их на пол". Никакой реакции, Охотники не шелохнулись. Один из них извиняющимся тоном шепотом пояснил: "Мы и рады бы скинуть эту гадость, да не получается". Я повернулась к Геннадию Петровичу: "Похоже, в ответчике заклинание начинает распадаться сразу со смертью носителя. Не работает он". Капитан "Китежа" пожал плечами: "Ну, раз не работает, мы по-своему" и мигнул парням. Синхронные удары — "Китежцы" поддержали обмякшие тела Охотников и аккуратно уложили на пол. "Лучше уж шишка на голове, чем снова под контроль, — усмехнулся Геннадий Петрович. — Давай, Кира, снимай с них эту дрянь". Я склонилась над Охотниками, стала расстегивать рубахи. Уй! Ну, вот, опять! И какая скотина додумалась делать амулеты из серебра? Я, пока с капеллана ответчик снимала, руку обожгла, а теперь вот снова. Правда, те амулеты, на которых заклятия подчинения висели, не были серебряными, хоть держать без опаски можно. ...Так, чертова бижутерия снята, пора приводить Охотников в чувство. Над лежащими наклонились "Китежцы".
"Ну, что, очухались? — прошептал Геннадий Петрович, — Группа, какая?" "Ярославль, — ответил один из Охотников, потирая голову, — А вы, значит, не под контролем?" "Мы у незнакомых дядь сомнительные подарки не берем, — усмехнулся капитан "Китежа" и озабоченно посмотрел на часы, — Черт! От графика отстаем уже на четыре минуты. Сидите тут. Трупак спрячьте куда-нибудь, что б видно не было. Войдет кто-нибудь с капелланом — убейте его. Сколько народа наверху?" "Один за монитором на дежурстве, охрана пять человек плюс капеллан, а на мансардном этаже — пятерка охраны отдыхает и капеллан. Спать они сейчас должны — ночью дежурили". "Степа, — обратился Геннадий Петрович к одному из своих бойцов, — дай "Ярославцам" фляжку, а то смотреть тошно, Охотники, блин, никакой реакции". "С чего ей быть-то? — проворчал один из "Ярославцев", — нам капелланы кровь только перед боем и давали..." Впрочем, капитан его уже не слушал, он глядел на лестницу, ведущую наверх. "Кира, ты точно сможешь пройти? Там два охранных знака. Вон, на ступеньке и на стене. Если что, на руках тебя перенесем". "Не надо, я пройду". "Ну, тогда потихоньку двигаем", — и Геннадий Петрович с ПСС наизготовку на цыпочках стал подниматься по лестнице. Я двинулась за ним...
Дверь в дежурное помещение на замок закрыта не была — хозяева никого не опасались. Первым вошел Геннадий Петрович, затем "Китежцы", последней заскочила я. Капеллан, сидя в углу в кресле, смотрел телек — хороша же у них тут боеготовность! Капеллан, отвернувшись от телевизора, взглянул на Геннадия Петровича, заметил гарнитуру и сначала, похоже, даже не понял, что произошло. Он, кажется, решил, что патрульные заглянули на огонек. "Какого хрена! — брюзгливо проворчал капеллан, — Вместо того, чтобы на улицах дежурство нести, здесь отсидеться решили?" И тут, наконец, он обратил внимание на пистолеты в руках вошедших. "Что..., — капеллан не успел договорить — я ударила, всей своей мастерской мощью ударила, а он был слишком расслаблен. Практически без борьбы, я захватила контроль над его двигательными центрами и центрами речи. "Внимание, Охотники! — проговорил капеллан (я чувствовала его ужас, он очень боялся того, что сейчас скажет, но сделать уже ничего не мог; сейчас, по сути, за него говорила я), — Снять, амулеты, которые вам выдали капелланы и бросить их на пол!" Наверно впервые после взятия боевых групп Центром под контроль, Охотники выполнили команду капеллана с удовольствием. Все получилось просто отлично, мы не учли только одного — ненависти Охотников к тем, кто их контролировал. Как только амулеты попадали на пол, бывшие подконтрольные схватились за оружие, собираясь устроить капеллану "суд Линча". "Китежцы", конечно, не сплоховали — утихомирили Охотников. Вот только на верху, похоже, наш шум услышали. На лестнице раздались шаги. Я быстро погрузила пленного в транс и выдвинулась навстречу спускающемуся по лестнице. Наши тоже подтянулись поближе. "Витька! — раздалось с лестницы, — Ты можешь приказать своим куклам не шуметь?! Я, между прочим, всю ночь дежурил, а ты дрых! Совесть иметь надо!" Наконец, тот, кто спускался по лестнице увидел всех нас. Глаза его расширились, рот приоткрылся от изумления. Вот так-так, капеллан к нам пожаловал собственной персоной. Какая удача! Ну, получи, гнида! Я пробила его щит и стала захватывать периферию. Взять контроль над центрами речи я успела, а вот захватить остальное — ни фига. Капеллан бросился вверх по лестнице, я за ним, "китежцы" за мной, освободившиеся от контроля Охотники за "Китежцами". Так и ввалились все наверх. Капеллан уже трясет спящих Охотников, а сказать-то ничего не может. Тут уж наши "китежцы" подоспели, взяли ничего не понимающих Охотников на прицел, а я, наконец, полностью овладела периферией капеллана, и тот успокоился. Затем я через капеллана скомандовала Охотникам скинуть контролирующие амулеты, а как только они их выбросили, тут то, как раз и пригодилось то, что "Китежцы" держали эту пятерку на мушке: Охотникам очень уж хотелось отплатить этому кукловоду за свое унижение. Когда страсти улеглись и все согласились, что капелланы пока еще нужны живыми, а расстрелять их как предателей можно и потом, я поинтересовалась у "Ярославцев" (в эту смену дежурили бойцы "Ярославля"), где тут туалет. Посмеиваясь, Охотники объяснили, что сортир на втором этаже. Кажется, они решили, что это мне туда надо. Ни фига. Мы, конечно, тоже выделяем, хм, продукты метаболизма, но не так часто, как люди. В сортир я хотела затащить капеллана. Деревянной походкой под моим контролем он спустился по лестнице на второй этаж, любопытные последовали за нами. Кажется, народ стал догадываться, что туалет я собираюсь использовать не совсем по прямому назначению. Под моим "чутким" руководством капеллан открыл дверь туалета, подошел к унитазу, нагнулся, сунул туда голову и рукой нащупал кнопочку слива. Когда я разрешила ему вытащить из унитаза голову, глаза его закатывались под лоб, по волосам текло и он никак не мог откашляться — видимо воды наглотался. "Ну, как, приятно быть куклой?" — спросила я капеллана. Впрочем, по понятным причинам он ответить не мог. Столпившиеся Охотники с удовольствием смотрели на экзекуцию, но вот один из них, усатый дядька лет сорока пяти-пятидесяти (хотя, кто его знает, сколько ему на самом деле) подошел ко мне. "Конечно, этих гнид в сортире мочить, одно удовольствие, — сказал он, — Любой из нас бы то же самое проделал и не по одному разу, но у тебя-то, девочка, откуда к ним такая злость? Ты-то каинитка, тебя под контролем они не держали..." "Откуда? — возмутилась я, — Во-первых, эти ублюдки заставили вас, Охотников, нарушить Договор и уничтожить одну из наших баз. Там у меня погибло много тех, кого я ценила и уважала. А во-вторых, именно эта скотина обозвала Охотников куклами. За уничтожение нашей базы, за предательство и нарушение Договора его потом расстреляют, а вот за "кукол" он "искупался". Охотник непонимающе смотрел на меня: "Что за своих отомстила, это могу понять, — наконец проговорил он, — но что тебе до нашего унижения? Мы ж вроде никогда с вами в особо дружеских отношениях не были?" "Эта девочка, — пояснил Геннадий Петрович, — из старого Охотничьего рода". "Ярославцы" уставились на меня. "Ни хрена ж себе, — пробормотал дядька, — Во как в жизни бывает то. А как же твой отец и ты... теперь?.." "Никак. Мой отец погиб", — ответила я. "Извини, я не знал, — сказал усатый Охотник, — Он вырастил хорошую дочь, если даже теперь тебе не безразлична наша честь. Как его звали?" "Максим Ярославович Стахов". Охотник остолбенело вытаращился на меня, разве что только рот не раскрыл, да и все остальные "Ярославцы" тоже откровенно глазели. Геннадий Петрович, заметив реакцию "Ярославцев", пришел мне на помощь. "Да, мужики, — сказал он, — Кира — дочь командира "Полоцка". Наш командир, Юрий Михайлович Прибылых, знал ее с детства, он был другом ее отца". Усатый улыбнулся: "Так вот кто к нам на выручку пришел — "Китежцы". Если здесь Кира-каинитка, то, надо полагать..." Геннадий Петрович его перебил: "У "Китежа" военный союз с ее кланом, да, по сути, теперь уж со всем Обществом и Анархами. Всем вместе нам, может быть, удастся остановить наших ублюдков из Центра и их дружков "Шабашников". Охотник кивнул головой: "Что ж, каиниты Общества и Анархов почитай уже шестьдесят лет честно соблюдают Договор, а вот о людях теперь такого уже и не скажешь. Мы бы хотели присоединиться к вам. Я, кажется, не назвался, меня зовут Илья Васильевич Посохов. Я был лейтенантом "Ярославля". "А почему "был"?" — спросила я. "Да потому, — помрачнев, ответил лейтенант, — что от "Ярославля" почти ничего не осталось. Здесь две пятерки и еще три человека, да на базе две пятерки — вот и весь "Ярославль". Восстанавливать боевые группы Центр не собирается. Всех наших просто хотят угробить в войне с Обществом и Анархами. Капелланы, ублюдки, нас так и называли — "смертнички". Геннадий Петрович взглянул на часы: "Мы выбиваемся из графика все больше. Не дай бог тревога поднимется. Илья Васильевич, вот тебе фляжка, сам хлебни и пусть твои ребята тоже, а то с реакцией у вас не ага. Спускайтесь на первый этаж и поглядывайте, не ровен час, патруль забредет. А нам еще надо налет "Армии ночи" тут изобразить".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
