— внутри действует система пропусков на случай, чтобы те, кому не положено, не могли выйти наружу. Относиться несерьезно к наряду, охраняющему главный шлюз мне настоятельно не советовали, у тех, кто несет вахту, есть право стрелять на поражение. Даже за попытку разговорить тех, кто на посту, могут скрутить и арестовать (мою иронию при этих словах девочки проигнорировали).
— стреляют здесь без предупреждения. У них свой устав и плевать им на правила, действующие снаружи.
— мне не запрещено покидать эту милую обитель, у меня статус 'гостя её величества', а 'гость' и 'насильно удерживаемый' — разные вещи. Но на меня банально нет пропуска, а значит, выпустить меня они не могут, даже если сильно захотят.
— выдать пропуск могут пять человек: королева, Мишель, сеньора Гарсия или её заместитель, и дежурный офицер. В данный момент на базе находится только последний(последняя), но она очень занята встречей её величества, координацией действий с другими службами, и отвлекать её мне настоятельно не рекомендовали.
— действительно, всех, кто в карауле, забрали, но те, кто по расписанию отдыхает, большей частью ошиваются здесь — объявлена 'желтая', получасовая тревога готовности для всех. То есть, на базе полно народу, но все или сидят по каютам, или торчат в кубрике, потому никого не видно.
— кубрик — это место отдыха, развлечений. Целый отсек, выделенный под досуг. Туда мне и нужно, если хочу с кем-нибудь пообщаться.
— ответить, кто 'пришил' корпусу флотскую терминологию, эти девочки, как и Кассандра, не смогли.
М-да, легко сказать, 'не далеко'. Я потерялся спустя всего несколько поворотов. Да здесь страна лабиринтов, целый подземный город! Как тут вообще можно ориентироваться?
Естественно, вместо кубрика я вышел к диспетчерской, хотя не собирался сюда. Но стоящая по эту сторону гермозатвора сеньора с винтовкой в руках и голубой повязкой наказующих на рукаве улыбнулась, и не дав сказать ни слова, огорошила вопросом:
— Что, сразу домой? Побродил бы тут, пообщался с девочками? Все равно дом никуда не денется — пока нога не заживет, ты здесь не нужен.
Я тактично промолчал, позволяя сеньоре развить тему.
— Лея встретится с тобой завтра. Скореё всего. Потерпел бы денек, а потом уже и домой?
— Мне казалось, у её величества и без меня по горло дел, — возразил я и пожал плечами. Признаваться, что+ набрел сюда по ошибке, не хотелось. — Её не было больше месяца, вопросов, чем заняться, у неё должно накопиться выше марсианского Олимпа. Станет она в ущерб им отвлекать внимание на какого-то соискателя, который спокойно может подождать пару дней? Да еще раненого, которому требуется на лечение и восстановление несколько месяцев?
На это сеньора не нашлась что ответить. Помолчала, но затем отрицательно покачала головой.
— Может быть, но сейчас я тебя не пущу. И докладывать о тебе не буду. Там не до тебя. Приходи часа через три, посмотрим, что можно сделать... — Она заговорчески подмигнула.
Теперь кивнул я, как бы соглашаясь с доводом.
— Спасибо, сеньора. А не подскажете, как найти кубрик?..
Жилые отсеки стало видно издалека — начали появляться люди. Как я узнал позже, 'малышня' живет отдельно, в другом подземном отсеке. И во время усиления без инструкторов и кураторов её оттуда не выпускают — чтоб под ногами не путались. 'Зеленые' же обитают здесь, вместе со всеми, и в отсутствии большей части кадровых ангелочков мне попадались только они.
Да, дикие они все, действительно. Смотрели... Как на Иисуса Корковадосского, незнамо каким образом вдруг телепортировавшегося сюда из Старого Рио. Специально выбегали, толпами по нескольку человек, поглазеть. Но разговаривать со мной не пытались. Я тоже не пытался, от греха подальше, тем болеё, все указывало на близость конечной цели.
Наконец, появились первые старшие. Я не увидел их, а услышал — музыка доносилась за несколько десятков метров от поворота в рекреацию. Это было нечто вроде нашей школьной оранжереи, небольшой закуток, в котором в большом количестве располагались кадки с цветами и пальмами. Много цветов, издающих незнакомый мне аромат, невысокие чистые аккуратные деревья, аккуратные диванчики вдоль них. Все указывало на ухаживающие за этим добром заботливые женские ручки.
Их было пять человек. Они сидели на диванах, сдвинутых лицом друг к другу, и напряженно всматривались в фрактальную голограмму, которую выдает стандартный проигрыватель, если в воспроизводящийся файл не встроен собственный видеоряд. Конечно, лицезреть что-то кроме цветовых переходов и причудливых переливов они не могли, напряжение относилось к мелодии, звучащей из уютно расположившегося на коленях одной из них терминала. А точнеё к тексту, который они пытались осознать и понять, как делал это я незадолго до попадания сюда. И пока у них, как и у меня, получалось не очень.
— Привет. — Одна из них увидела меня, подняла голову. Затем задумчиво улыбнулась, встала и подошла. Две её подруги на мой приход отреагировали лишь поворотами головы и такими же задумчивыми улыбками, две же вообще не прореагировали — лишь глаза выдали, что они меня все-таки заметили. Ах да, девушка обратилась ко мне на чистом русском оккупированной зоны, и это сразу выбило из привычной колеи.
— Привет, — улыбнулся я в ответ. Тем временем терминал начал выдавать следующий куплет, и оставшаяся четверка полностью погрузилась в него, забыв о моем существовании:
Я не спрашиваю сколько у тебя денег
Не спрашиваю сколько мужей
Я вижу, ты боишься открытых окон
И верхних этажей
И если завтра начнется пожар...
— Грузитесь? — усмехнулся я.
Она не поняла.
— Грузитесь? Мозги загружаете? — пояснил я, как и она, на русском. Он у меня не такой чистый, как у неё, все-таки я вырос в Альфе, но она восприняла его с явным облегчением.
— Значит, правда, да?
— Что, правда?
— Ну... Что ты наш. С Обратной Стороны.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять сказанное.
— Да. Самара. А вы откуда? — я обвел подбородком всех присутствующих.
Она рассмеялась.
— Да кто откуда. Настя и Маринка, вон, вообще с Марса. — Она принялась указывать на подруг. — Ира — Саратов. Я — Астрахань. Еще из Восточного есть девчонки, Королёва, Циолковского... И еще с Марса...Нас тут почти три десятка! И мы рады, что ты из наших... — Её голос заметно потеплел.
— Не то чтобы прямо из ваших... — начал было я, но она жестом остановила:
— Знаю, знаю. Много лет с родителями в столице прожил. Все нормально, не переживай. Ты все равно один из нас, несмотря ни на что. — Она подмигнула, ударила в плечо и протянула руку. — Жанна.
Затем скривилась, и пояснила:
— Не Ж у а н а,, и не Х у а н а, а наше, родное, Ж а н н а. Иоанна.
Рука была протянута. Повинуясь интуиции я сначала пожал её, выиграв несколько драгоценных секунд, и только потом до меня дошло, что надо говорить ЕЙ.
— Ваня. Иван. Иоанн. Но местные зовут Хуан. И вы зовите, не обижусь, я уже привык...
Я улыбнулся, что послужило сигналом, и через секунду мы с Жанной весело смеялись.
— Видишь, практически тезки!
— Да уж! Отойдем, практически тезка? — Она кивнула в сторону, и я последовал приглашению.
Мы вышли на 'улицу' — в основной коридор, где музыка играла потише. Вокруг нас образовался вакуум, представители неполноправных ангелочков предпочитали обходить меня и тезку стороной, а других пока я здесь не видел. Но ажиотаж спадал на глазах, теперь они не бегали поглазеть на меня как такового. Я уже не мог претендовать на статую Иисуса, хотя на головные ворота Белого моста (1) пока еще мог.
— Мы держимся вместе, — пояснила Жанна. — Помогаем друг другу. Негласно. Если будут какие-то проблемы — говори. Чем можем — всегда поможем.
Я усмехнулся.
— Я думал, во краю угла у вас лояльность её величеству. А вы устраиваете внутренние группировки, в политику играетесь...
Она не повела и бровью.
— Мы все одинаково преданы её величеству. И если что-то такое произойдет, все будем на одной стороне баррикады. Не передергивай. Просто... — Она замялась.
— Просто хоть у вас и нет антагонизма, как 'снаружи', между 'русскими' и 'имперцами', — подсказал я, — но вы все равно помогаете друг другу. Так?
Она облегченно кивнула.
— Да. Но все в пределах устава. Если выкинешь что-то в разрезе с ним... — Она посмотрела ОЧЕНЬ выразительно.
— Все будет нормально, не переживай. — Я снова улыбнулся. — И за наших тоже... Того... Порву!
Последний аргумент её убедил. Поболтав еще о том и о сем, уведя все вопросы в железные аргументы 'секретно' и 'не положено', я побрел дальше. На душе скребли кошки.
Я привлек на свою сторону еще одну группу лиц, этническую русскоязычную, принявшую меня за своего. Но...
...Но мне пришлось соврать им, выдать себя за выходца из русского сектора. А врать — нехорошо, особенно здесь. Ведь как я для себя выяснил, на самом деле таковым я не являюсь.
* * *
Я таки понял, что такое есть этот 'кубрик'. Может проектировщик этого места в эпоху королевы Аделины и имел что-то общеё с флотом, а может к нему имела отношение тогдашняя глава корпуса, но через столетие привитые тогда термины изменились до неузнаваемости. Если на настоящем корабле кубрик — помещение для команды, то здесь это развлекательный центр. Но центр, внушающий уважение.
Тут было все, что только можно пожелать. Начиная от электронных терминалов (правда, как мне потом объяснили, без выхода в сети по соображениям безопасности и потому вечно пустыми), живых настоящих библиотек с бумажными (!) книгами, всяких залов для игр, вроде шахмат, всевозможных оранжерей, засаженных всем, чем только можно, и кончая большим помещением с автоматическим баром, где дают халявную выпивку, бесплатно. Поправка, не совсем бесплатно, деньги за неё все-таки снимают, но только через браслетный чип с грядущего жалования, и только за дорогие или алкогольные напитки. Да и те выдаются по чипу только лицам, официально находящимся на выходном. Легкие и безалкогольные же напитки тут можно брать в неограниченном количестве, совершенно за так. Вот это и есть кубрик в местном понимании.
Народу, вопреки заверениям девочек на вахте, тут было не много; я брел по почти пустым коридорам и заглядывал в почти пустые же помещения. Но по размышлению пришел к выводу, что все в мире относительно — при общей численности бойцов в триста винтовок, тех, чья очередь отдыхать, не может быть больше сотни. Это на гражданке в охране смены сутки через двое-трое, здесь же, скореё всего, наоборот. А сейчас 'свободных', скореё всего, еще меньше, ведь объявлено усиление. Но для них, за годы привыкших к такой численности, это наверняка 'полно', даже за вычетом тех, кто сидит или спит в каютах. Ведь по крайней мере, все они находятся на базе, а не в городе.
Учитывая, что браслет показывал одиннадцать вечера по Каракасу, все, кто не спал, сидели здесь Но не по библиотекам и игровым в шахматы, а в той самой зале, где напитки. Несколько столов, несколько диванов, и три-четыре группы девочек разных возрастов, кучкующихся друг с другом. Была здесь и 'зелень', и тоже кучковалась отдельно, в стороне. В воздухе явственно попахивало табачным дымом, а в центре помещения стоял большой стол, где компания из шести человек играла в карты. Нет, по последующим наблюдениям я понял, что играют минимум три компании из пяти наблюдаемых, но этот стол являлся как бы нейтральной территорией, где играть могли представители разных групп, возрастов и сообществ кубрика, место за котором надо было заслужить.
— Привет.
Воцарилась тишина, все взгляды обратились на меня. Пауза.
— О, сам пришел! — раздалось от центрального стола. Послышались жиденькие смешки. Мне это не понравилось, и смешки и реплика, и я внутренне возликовал — слишком до этого все гладко получалось. Ну вот, наконец, и конфронтация.
Я улыбнулся и поковылял к этому столику и конкретно к прокомментировавшей мое появление сеньорите.
— Сам пришел для чего? — в глаза спросил у неё.
Она не стушевалась, но я почувствовал, как внутри у неё что-то обломалось. Ответа не последовало. Решила не рисковать, доводя до конфликта. Вместо этого указала на место за столом напротив себя чуть сбоку.
— Присаживайся. Эй, малые! Быстро стул нашему гостю!
Самая дальняя группа, где сидело пять человек младших, ожила, ко мне бросилось два создания не старше пятнадцати лет с зашуганным взглядом. Притащив из своего угла стул, они косо зыркнули на говорившую и поспешили обратно, старательно отворачиваясь от меня. Понятненько, неуставщина, первый кадр. А передо мной, следуя логике, авторитет — слишком нагло себя ведет.
Я аккуратно присел, вытянув ногу вперед, и облокотил костыли сбоку от столешницы.
— Играешь? — кивнула мне сеньорита.
Я неопределенно пожал плечами.
— Смотря во что.
— В 'Русский конкур'. — Она загадочно улыбнулась и принялась перетасовывать карты.
— Пока посижу, — открестился я. — Может попозже.
— Как хочешь. Афина.
— Чего? — не понял я.
— Говорю, я — Афина.
— Позывной?
— Вроде того.
— А имя у Афины есть?
Она презрительно фыркнула.
— А имя знать ты ещё не заслужил. Вдруг ты китайский шпион?
— Я не китайский шпион, — покачал я головой, вспоминая Розу и Мию, их нежелание носить позывной. — Ладно, Афина — так Афина. Раз у вас так принято, что так клички красиво завуалированы... Прозвища, пардон...
Девочки за столом предпочли проигнорировать это высказывание. Не сейчас.
— Хуан. Для друзей Ангелок, — вспомнил я первое приветствие Паулы в этом заведении. — Но лучше Хуан.
Сидящие вокруг заулыбались
— Мы знаем, — произнесла девушка справа от Афины.
— Мы о тебе почти все знаем, — продолжила еще одна.
— Даже боюсь предположить, откуда!.. — наигранно вздохнул я.
Девушки представились, одна за другой, протягивая руку для пожатия. Естественно, всех я не запомнил. Затем началась игра, разговор сам собой утих. С других концов помещения на меня смотрели удивленные мордашки, но как-то искоса, постепенно принимая за норму мое здесь нахождение. Я пытался всмотреться в окружающих, прочесть что-то по лицам, но мне постоянно что-то мешало, ощущение дискомфорта...
...И я понял, что это за ощущение. Афина. Она делала то же, что и я, но только в отношении одной моей персоны.
— Присматриваешься? — произнесла она, прищурившись, заметив мое внимание. Шел третий круг, в игре осталось всего три человека, но эта стервочка успевала и играть, и наблюдать за мной.
— А ты бы на моем месте не присматривалась? — улыбнулся я.
— Присматривалась бы... — согласный кивок. Молчание. Долгое, оценивающее. — Слушай, Хуан, — вскинулась, наконец, она, — что ты вообще тут забыл?
Вот оно, началось.
— А что такое? — Я ушел в глухую защиту.
— Ты что, идиот? Это территория женщин. Ты хоть представляешь, куда влез?
Я невольно зауважал её, эту Афину. Она открыто, в лицо, выразила мнение, отличное от мнения большинства окружающих. Да что там, всех окружающих! Все смотрели на меня с удивлением, со щенячьим восторгом от необычности происходящего, а она...
