— Я знала, что вы позвоните, Галина Васильевна, и уже работаю над проблемой.
— Хоть ты порадовала неравнодушием. Тогда пусть на рейде их столицы как можно скорее появится что-нибудь серьёзное. Что там у тебя есть?
— Через три дня в зоне пригодной для высадки будет стоять большой танкодесантный корабль ВМФ России, — со знанием дела доложила президенту военный министр. — Это полторы тысячи спецназовцев, двадцать плавающих танков, тридцать вертолётов, включая десять огневой поддержки. Корабль подойдёт туда под прикрытием двух эсминцев противовоздушной обороны и ракетного крейсера.
— Вот это я называю геополитикой, — удовлетворённо произнесла президент.
— Я уже провела оперативный военный совет, — продолжала доклад министр обороны, бывший детский врач и мать троих детей. — Мы решили немедленно поднять в воздух нашу стратегическую авиацию. На подходе авианосное соединение во главе с флагманом Александром II. Это 15-е авиакрыло: двадцать ударных истребителей-бомбардировщиков, не считая вспомогательной техники. Полагаю, демонстрации Андреевского флага вблизи их берегов и парочки "психологических" проходов наших лётчиков над резиденцией их президента будет достаточно.
— Думаю, что так, — улыбнулась президент. — Наши азиатские коллеги наверняка всё правильно поймут и Новый год, до которого осталась всего неделя, наши мальчики встретят в кругу семьи дома.
Довольная разговором Старовойтова положила трубку и вызвала из приёмной референта:
— Позвони министру печати Анне Политковской, пусть держит общественность в курсе начатой мною операции "Гроза в тропиках" по освобождению наших пленников.
— Но наши западные партнёры могут возмутится нашими действиями, — осторожно заметил главе государства недавно закончивший с отличием Гарвард молодой помощник. — О нас могут снова подумать, как о непредсказуемой стране.
— Пусть, — усмехнулась Старовойтова, — Белый дом и Брюссель думают о нас всё, что им будет угодно. Для меня важнее, чтобы люди в этой стране знали: Россия своих не бросает. Никогда и нигде! Люди должны знать, что у нас государство для человека, а не наоборот.
— Министру печати я передам ваше распоряжение, — ответил референт. — Ещё распоряжения будут?
— И пусть министр здравоохранения и по совместительству глава правительства Святослав Фёдоров распорядится подготовить борт санитарной авиации: ребята наверняка так ослабли в их чудовищной тюрьме, что в пути им может потребоваться квалифицированная помощь наших лучших врачей из "Центра катастроф".
— И кто за это заплатит? — по-деловому уточнил недавний выпускник американского университета.
Галина Васильевна снисходительно взглянула на впитавшего в себя прагматичный американский дух юношу:
— Раз мы довели до такой безобразной ситуации, что с российскими интересами можно не считаться, — арестовывать наших граждан по нелепым обвинениям, практически без суда бросать их в тюрьму, держать там, сколько им вздумается, то и расхлёбывать нам — власти, государству Российскому. Попробовали бы они так поступить с американцами или израильтянами! Так что нам платить за всё, нам, государству, милый мой.
Глава 8 "Верный конь императора"
По общему впечатлению людей, близко знавших Путина в начале его "славных дел", тогда ещё довольно молодой мужчина, в первые годы на посту президента вёл себя очень осторожно и осмотрительно, боясь по неопытности "завалить всё дело". Чувствовалось, что фактически случайно занесённый на такую головокружительную политическую высоту сорокалетний мужчина, испытывает понятный страх совершить ошибку и утратить ещё непрочное доверие общества. Махина государства завораживала его, молодой выдвиженец ещё и не мечтал когда-нибудь небрежно произнести вслед за королём-солнцем": "государство — это я!".
Ни во время избирательной кампании февраля-марта 2000 года, ни после инаугурации В. В. Путин даже не пытался формулировать долгосрочную политическую, экономическую и социальную программу или идеологическую платформу. Явно предпочитая роль острожного наблюдателя.
В первый период его президентства к Владимиру Владимировичу шли с предложениями почти все: Анатолий Чубайс и Ирина Хакамада, Сергей Кириенко и Андрей Илларионов. "Идея работать с ним притягивала", — вспоминал позднее Андрей Илларионов, который предлагал тогда отдать в частные руки как можно больше всего того, что еще находилось в собственности государства. Анатолий Чубайс уже тогда начал разрабатывать свои идеи "либеральной империи". Президент "Альфа-Банка" Петр Авен, которого тоже частенько видели в кабинете президента, предлагал его хозяину смелее брать пример с бывшего диктатора Чили Аугусто Пиночета.
Владимир Путин внимательно выслушивал всех, но не торопился принимать чью-либо сторону. В его окружении преобладали тогда либералы. Андрей Илларионов стал его экономическим советником, Михаил Касьянов — премьером, а Александр Волошин — главой Администрации.
Владимира Путина поддерживали в те первые месяцы почти все: либералы, социалисты и националисты. Даже некоторые из видных коммунистов говорили и писали тогда, что им "хочется помочь молодому президенту". Никто не сожалел в 2000 году о разрыве В. Путина с такими одиозными олигархами, как Борис Березовский и Владимир Гусинский. Зато избежавшие опалы олигархи "ельцинского призыва" охотно приходили на встречи с президентом в Кремль и внимательно его слушали. Казалось, что формула "равноудаленности" магнатов от власти устраивала всех. Повторюсь, Путин производил тогда впечатление очень осторожного, даже тактичного начальника, которому присущ демократический стиль руководства и который старается воздерживаться от резких высказываний и решений (за исключением рассчитанных на завоевание быстрой популярности у широких масс — таких как знаменитое обещание "замочить террористов в сортире"). Нет он не уходил от острых проблем, но призывал к "аккуратности" в их решении.
Сейчас в это трудно поверить, но тогда у него и в помине не просматривалось этой сталинской абсолютной уверенности в своей гениальности и непогрешимости (или уверенности, что ему никак нельзя оставлять пост президента, ибо "без него Россия не сможет").
*
Вначале была жуткая ошибка. Колобков даже решил, что с ним всё кончено, когда осознал всю катастрофичность своего положения. От такого позора ему, пожалуй, уже не отмыться...
А начиналось всё как обычно — в женском туалете китайского музея: стоя перед зеркалом журналист Павел Колобков ждал, когда заглянет какая-нибудь дамочка и начнётся скандал. Удачная провокация поможет ему встряхнуться, почувствовать нужный кураж, напитать мозг гормончиками, чтобы "машинка в башке" поскорей "рожала" классную идею, потому что через три часа ему надо хоть кровь из носа передать в редакцию своего независимого телеканала что-нибудь свежее и скандальное. Беда в том, что сюжеты, способные взорвать мозг телезрителям (или хотя бы удачно развлечь их) на улице ведь не валяются. Хороший материал, который прогремит, надо либо "нарыть", либо изобрести самому, — осенится им. К счастью, репортёрское чутьё его не подвело: последовавший чуть позже скандал с Крымовым сделал его новостной звездой дня. Сюжет о том, как его прессуют мордовороты из личной охраны российского президента, час назад уже показали по крупнейшему каналу Франции TF-1.
Можно было отдохнуть и немного расслабиться. Колобков сидел в одном из кафе Пекина в компании коллег. Десять журналистов из разных стран разместились за большим круглым столом, на который расторопные официанты стремительно метали заказанные блюда. Колобков единственный из коллег посещал Китай уже в пятый или даже шестой раз и потому считался в их компании знатоком местной кухни. На правах эксперта он устроил неискушённым новичкам что-то вроде краткого "курса молодого бойца", обучая юных корреспонденток и сорокалетних телеоператоров пользоваться палочками для еды; попутно рассказывая о достоинствах того или иного блюда или соуса. Крутящаяся столешница облегчала дегустацию, позволяя каждому попробовать и оценить поданные деликатесы.
Не будучи красавцем, зато имея хорошо подвешенный язык, море обаяния и темперамента, рыхлый очкарик легко и привычно играл роль заводилы и души компании. К тому же и выглядел он моложаво для своих 47 лет, так что даже гораздо более молодые коллеги принимали его за сверстника и держались с ним соответственно.
И конечно иностранных журналистов прежде всего интересовало, за что его сегодня чуть не избила охрана президента.
Колобков объяснил, что Николай Николаевич Крымов — персона вообще-то чрезвычайно загадочная. Большинство же так называемых "осведомлённых экспертов" и "свидетелей" в массе своей обычные врали, пытающиеся что-то себе заработать на распространении заведомых фейков. Поэтому почти всё, что известно о молодом Крымове — это либо откровенное враньё, либо официально утверждённая мифология.
Так что во многом нынешний Крымов — продукт кремлёвских пиар-технологов... Зато ему, Колобкову, довелось лично застать молодого президента Крымова — в ту славную пору, когда начинающий политик был ещё большой либерал и даже мог запросто так общаться с прессой.
*
В истории Древнего Рима хватало правителей-тиранов, страдающих мания величия. Но только один якобы пытался сделать своего любимого коня консулом. Гай Юлий Цезарь август Германик, который остался в истории под прозвищем Калигула. Самое примечательное, что поначалу в народе весть о восшествии Калигулы на престол восприняли с большим энтузиазмом. Старый император Тиберий не пользовался популярностью и люди поверили, что при назначенном им приемнике всё изменится к лучшему. И молодой император начал очень хорошо. Прекратил преследования по политическим мотивам. Отменил ненавистный закон об оскорблении величия. Позволил вернуться из эмиграции оппозиционерам. Казалось началась эра благоденствия. Римляне искренне славили молодого императора. Но вскоре самые дальновидные стали замечать в поведении правителя тревожные симптомы. Однажды будущий кровавый тиран велел реквизировать сотни торговых судов. "Зачем они ему?" недоумевали римляне. Оказывается, императору захотелось построить двухмильный наплавной мост через Неаполитанский залив чтобы с ветерком промчаться по нему на любимом коне.
В итоге не осталось кораблей для доставки зерна в Рим. В столице резко подскочили цены на хлеб. Среди простых людей начался голод... И это была лишь первая блажь из длинного ряда. Назначив своего коня сенатором, он ясно дал понять обществу, что может по своему усмотрению управлять парламентом и всё в государстве будет так, как только он решит.
*
— Николай Николаевич честно пытался играть в демократию, но с годами это стало его утомлять, — с огромным аппетитом поглощая китайскую лапшу и рисовые шарики с морепродуктами, живо объяснял Колобков. — По моим наблюдениям, "комплекс бога" развивается у политиков такого уровня аккурат к окончанию первого президентского срока. Сейчас политическая жизнь у нас в России едва шевелиться, но иначе и не может быть при диктатуре старика. Это много хуже, чем геронтократия: престарелые члены брежневского политбюро хотя бы бдительно следили друг за другом, не позволяя никому слишком зарываться и злоупотреблять, а тут вся власть сосредоточена в стариковских руках хана. Николай Крымов — жертва лишь Николая Крымова. Политика, ещё недавно приносившая ему кое-какие дивиденды, окончательно зашла в тупик. Положение монополиста, помноженное на явную манию величия и склонность к догматизму в делах (которая лишь усилилась с возрастом), начали оказывать на него крайне печальное влияние. Его правление явно забуксовало, но Николай Николаевич не желает этого понимать. Напротив! Убедил себя в собственной гениальности и непогрешимости...
Мне его помощник рассказывал, что, когда он принял решение ввести войска в Крым, один из советников ему недоумённо заметил: "Теперь мы крупно поругаемся со всем цивилизованным миром, и всё, что у нас наработано по вопросам разоружения, экономике, науке — полетит насмарку". Крымов небрежно ответил: "Это ненадолго.... Через полгода они всё забудут и все вернётся на круги своя". Подполковник КГБ в нём просто не смог оценить серьёзность последствий! Подозреваю, что дедушка Коля и не заметил, как после череды триумфов, связанных в основном с баснословно высокими ценами на нефть и газ, Россию затянуло в воронку сплошных неудач. Даже такой традиционный союзник Москвы, как Индия, заняла очень осторожную позицию по Крыму, опасаясь, что прецедент крымского референдума используют кашмирские сепаратисты, которые уже обратились в ООН с посланием, которое можно свести к одной фразе "Если им можно, то почему нам нельзя воссоединится с родственным Пакистаном, — совершить наш путь домой?". — Колобков сделал небольшую паузу, взявшись за следующее блюдо.
Коллег по-прежнему интересовала причина, по которой на русского журналиста набросилась охрана Крымова.
— Вы хотели знать, отчего это на меня набросилась его охрана? — через пару облизывая лоснящиеся от жира губы и хитро поглядывая на коллег, осведомился рассказчик. — Тут всё прозрачно, как небо над Багдадом в летнюю ночь! С годами фактически бессменно правящего два десятилетия ветерана поразил вполне типичный для приросших задницей к трону султанов и шахов недуг, — наш падишах возомнил себя полубогом. А на Востоке не мыслимо, чтобы поданный непонятно какого ранга просто так приблизился к богоподобному владыке. Поэтому сопровождающим Крымова в поездках журналистам в последние годы стали запрещать "болтаться под ногами" главы государства и вообще попадаться ему на глаза. Аккредитованные при его персоне репортёры могут следить за передвижениями полубога лишь издали, то есть из пресс-центра. А лично к нему допускается только узкий пул — несколько наиболее доверенных.
Европейским и американским коллегам дико было слышать такие вещи, хотя, и у них тоже есть президентские любимчики, которым пресс-служба Белого Дома всячески благоволит.
— Да я понимаю, что везде своя иерархия, — пустился в обобщающие рассуждения Колобков, уплетая рисовую лапшу с тунцом. — Даже в стае макак или павианов обычно есть альфа-самец, бета-самец и так далее. Причем альфа-самец это всегда наиболее агрессивный, сильный и коварный павиан. На вершине иерархии он оказался потому что смог покорить своей воле других самцов. И будет там находиться лишь до тех пор, пока однажды не падет жертвой какого-нибудь хищника или другого более сильного павиана. Или пока не состарится настолько, что свои же бета-самцы его потихоньку схарчат... Ужасно побаиваясь быть освежёванным ближайшими соратниками наш престарелый альфа-самец периодически демонстрирует власть, натравливая своё окружение (ибо сам уже не в лучшей форме) на какого-нибудь попавшегося ему на глаза в минуту раздражения низкорангового красножопого. Сегодня красножопым оказался я. Таким образом самые слабые в стае постоянно служат вождю "наглядными пособиями" для подтверждения его статуса.
Все за столом захихикали, находя найденное сравнение очень остроумным. Колобков очень довольный собой вальяжно откинулся на спинку дивана и продолжал:
