На рассвете меня разбудил утробный рык Антошки, он почувствовал кого то чужого перед входом в пещеру. Я, как был в трусах, одел берцы, накинул на голое тело портупею и разгрузку, схватил сайгу и подошел к смотровому окну в бревенчатой стене входа. Через смотровое окно в нескольких метрах от него я увидел приближавшихся вооруженных копьями и каменными топорами мужчин. Они явно пришли с недобрыми намерениями. Нападение! Я не стал рассуждать кто такие и откуда. Вас никто не звал в гости. Тем более во время собачьей вахты, когда люди спят крепко. Я не сомневался, что они пришли убивать. Ну что ж, получайте. Я навел ствол сайги в грудь ближайшего чужака и выстрелил. Успел застрелить двоих, пока они не подошли вплотную к входу. Ногой сбил бревно, подпирающее калитку, и выскочил наружу. Тошка сразу кинулся на мужика, находящегося от меня слева. Чужаки стояли в ступоре, выпучив на нас глаза. Стрелять больше я не стал, а тупо врезал тяжелым берцем мужику, стоящему передо мной, в пах, и двумя тяжелыми ударами пыром правого прогара в голову добил его. Если не сдох, то очнется нескоро. Из пещеры с копьями на перевес выскочили Генка с Вовкой. Противник Тошки валялся на земле с разорванным горлом. Я посмотрел в сторону стойбища наших соплеменников и увидел группу вооруженных топорами и копьями мужчин. Тварюги, видимо, решили нас вырезать спящими. А вот хрен вам в рыло. Я вскинул сайгу и открыл огонь. Из шести оставшихся в магазине патронов я свалил четверых супостатов. Больше патронов у меня с собой не было и я кинулся к оставшимся семерым чужакам с разряженным ружьем в одной руке и с гладиусом в другой. Пока я до них добежал троих супостатов уже упокоили выскочившие из пещеры мужики. Я сунул лезвие в бок чужаку, дерущемуся с моим соплеменником и тут же рубанул ближайшему противнику по ноге. Навыков фехтования у меня нет. Только сила и превосходство в оружии. Из всех познаний о бое с холодным оружием я знаю только то, что не надо стараться сразу поразить противника в смертельно уязвимые места, если есть возможность, то руби руки и ноги, до них легче дотянуться. Все. Победа. Остатки нападающих уже добивают мои соплеменники. Потерь у нас не было, что не удивительно при таком численном перевесе.

Мужик, которого я запинал у своей пещеры выжил. Остальных раненых нападающих добили мои соплеменники. Своего клиента я им допить не позволил и устроил ему экспресс допрос. Кто такой, откуда, зачем напали? Он смотрел на меня со страхом и обреченностью в глазах, и находился в шоке от быстрой расправы над нападающими. Еще бы. С огнестрельным оружием он был явно не знаком. Раскололся он быстро. Речь его напоминала говор моих соплеменников, поэтому языкового барьера между нами не было. От него я узнал, что на опушке леса остались несколько мужчин, охраняющих последних в их племени женщин. Остальных женщин, как и стариков и детей пару месяцев назад загрызли гигантские медведи. Эти мужики являются для него чужаками и в их племени находились на птичьих правах. Меня заинтересовал этот факт.

— Бррагх, пойдешь со мной и покажешь мне этих чужаков. Скажешь им, что я готов им предложить пищу, кров и защиту. Сам можешь отправляться куда хочешь. Убивать тебя я не буду. Но если хочешь, то можешь оставаться жить под моей защитой. Одно условие: мое слово — закон. Что скажешь?

А что он мог сказать. Уйти и остаться одному — означало смерть либо от голода, либо от когтей хищников. Он согласился на мои условия. Конечно, стоило бы его тут же грохнуть, ведь он сам пришел, чтобы убить меня. Но одно дело убить человека в запарке боя, когда защищаешь свою жизнь, и совсем другое хладнокровно и осмысленно лишить человека жизни. Да и не опасен он для меня, я вооружен и чисто физически гораздо сильнее его. Тем более меня постоянно охраняет Тошка, а этому монстру Браггх на один зуб. Пусть пока живет, а там видно будет.

Таким образом моя банда увеличилась на пятеро взрослых мужчин и четверых молодых женщин. Их я поселил в небольшом гроте недалеко от моей пещеры. Теперь в моем распоряжении было семеро мужчин и столько же женщин.

Глава 8

Утро по сложившейся доброй традиции меня разбудило веселой гомонящей суетой моих пещерных сожителей и ароматным запахом готового завтрака. Кастрюля тушеного мяса с местными корешками и грибами уже заманчиво дымила на нашем импровизированном каменном столе. Рядом лежали на листах лопуха куски копченой бизонятины и рыбы. Наши новоприобретенные соплеменники робко выглядывали из пещеры, но показываться не решались. Понятно, хотят жрать, но боятся.

— Брагх! — громко позвал я своего вчерашнего соперника по бою. Я решил не переименовывать его на свой манер. Пусть будет Брагхом. Нормальное имя. — Зови всех из пещеры и идите есть.

Два раза просить не пришлось. С опаской озирающаяся по сторонам гопота из пещеры посеменила к столу. Я показал на стол и кивком головы разрешил начинать трапезу. На еду новички набросились жадно, и не заморачиваясь политесами, уничтожали ее наперегонки. Пришлось им выделить трехлитровый котелок из которого они хлебали бульон по очереди и доставали куски мяса руками. В считанные минуты еда исчезла в их ненасытных желудках. Вот жрут а.. Сейчас нас уже было 16 едоков, считая Тошку. На прокорм такой толпы потребуется огромное количество продовольствия. Пока запасы мяса есть, но надо озаботиться этим вопросом как можно скорее.

Сразу после завтрака озадачил всех шитьем калиг. Ибо невыносимо смотреть как местные аборигены ходят босиком. Проколоть ногу и при отсутствии антибиотиков умереть от гангрены у местных считалось в порядке вещей. Казалось бы — какая мелочь, но на самом деле обувь — это серьезное достижение цивилизации. Воин в обуви не будет так тщательно выбирать дорогу, чтобы не наступить на что-нибудь острое и колючее. Это не только комфорт и безопасность, но и скорость передвижения.

Толстых шкур бизонов и медведей, слава богу, хватало. Навык работы с кожей у местных наработан. Что не удивительно.

Я занялся претворением в жизнь очередного изобретения, которое может перевернуть местную жизнь и значительно ускорить прогресс. Нет, я не стал корячиться с изготовлением станков, пушек или пороха. Всего лишь решил изготовить несколько рюкзаков. Выпросил у вождя несколько кожаных мешков, в которых они таскают соль. И тупо пришил к ним кожаные лямки. Получилось некоторое подобие солдатского сидра, только кожаного. Прошил тщательно, жилами. Лямки нельзя отрегулировать по длине, по-этому постарался сделать сразу удобно, примеривая на себя. Местные до такого изобретения пока не додумались. Тупо таскают грузы на горбу. При этом руки заняты. Неудобно. Интересно, почему они не додумались до такого простого решения сами.

К вечеру калиги и пять рюкзаков были готовы. Новички гордо расхаживали в обновках и они им понравились.

Тошка с утра куда то свалил. И я уже начал переживать за него, когда к вечеру он появился с довольной рожей. Я знаю его с щенячьего возраста и выкупаю его выкрутасы на раз. С такой же довольной рожей он приперся как то домой под вечер, когда огулял соседскую породистую пудилиху. Чуть позже прибежали разгневанные соседи, хозяева пудилихи, и чуть не вызвали меня на дуэль. Требовали сатисфакции и немедленной казни Антошки. Оказывается, этот кобель, перепрыгнув соседский забор, поимел чудную породистую зверушку на глазах у хозяев. Хозяева, надо сказать, в этой зверушке души не чаяли, холили и лелеяли. А тут лохматый монстр прет эту красотку на глазах у них, и они ничего сделать не могут. А что ты ему сделаешь? Я пожурил Антошку, на глазах у хозяев, стараясь не рассмеяться. Меня эта ситуация позабавила. Ну любовь, что сделаешь? Против природы не попрешь. Сейчас думаю, а кто интересно у пудилихи родится? Кучерявый монстр? И как он ее оприходовал вообще? Он же раза в четыре больше! Вот извращенец. Как и его мамаша, впрочем. Потому что я подозреваю, что она его нагуляла от медведя. Разве может у такой мамаши родиться добропорядочный пес? Вот и я думаю, что не может.

Смех смехом, но это вопрос довольно таки серьезный. Если он вдул какой-нибудь приблудной волчице, то появятся волки размером с полмедведя. А это уже не смешно.

— Ну что, извращенец! Где был?

Тоха положил свою громадную башку мне на колени и вздохнул, по человечески даже как то. Типа: "Хозяин, пойми, я влюбился". Вы верите в то, что собаки могут понимать человеческую речь? Я не верю. Когда это касается собак. Но Тоха — это хрен знает что за животное. И даже это совсем не животное, а, по моему, какой то новый вид разумных. Я уверен, что он понимает русский язык. На полном серьезе. Это факт. Все понимает. Только не может ответить. Лишь вздыхает и пыхтит. Видели бы вы его умные глаза. Нашкодит, потом взглянет своими глазищами печальными и наказывать рука не поднимается. Очень хитрый и умный зверь. А может это что то типа телепатии. Смотрит в глаза и понимает, что я думаю? Хрен знает. Но понимает меня с полу слова.

Я погладил зверюгу и потрепал холку одобрительно. Ну впарил кому то, с кем не бывает. Он посмотрел на меня несколько заискивающе, как будто выпрашивая что то. Взгляд был настолько печальный.. В этот момент я сразу поверил, что телепатия существует. Я посмотрел в его печальные глаза, и сразу понял его вопрос.

— Хорошо, Антошка. Можно.

Зверюга пролаяла что то весело, нечто вроде заливистого "ав, ав", и немедленно припустила в сторону леса.

Вечером дал Юле ведро, импровизированную мочалку и показал рукой на новичков. Ибо разило от них беспощадно. Другими словами, деятели эти были вонючими и грязными. Пара мужиков беспрекословно ей подчинились и отправились мыться, как впрочем и все новоприбывшие девушки. Но три заморыша решили покачать права и послали Юлю куда подальше.

Эта троица сидела обособленно. Нахохлились как воробышки и зыркают затравленно по сторонам. Охренели, бля? Я дал вам кров, пищу и защиту, а вы игнорируете мои приказы? Помыться вам в падлу? Ничего объяснять я им не стал. Молча подошел и врубил правым прогаром в лицо чуваку, который сидел справа. От мощного удара его протащило метра на полтора по земле, где он и затих. Двое других вскочили и ощерились. Но приготовиться к драке я им не дал. Ближаейшему ко мне мужику я нанес удар левой в ухо, от которого он благополучно уклонился. Да, дурачок. Наивный. Это всего лишь отвлекающий удар, за ним следует апперкот в челюсть, которым я поднял его и отправил в нокаут. Этому хватит — готов. Третий протянул руки с открытыми ладонями и замолил о пощаде. Тупо беру руку на излом и роняю это тело на землю. Хватаю крепко затылок и бью его головой об камень пока он не обмяк. Готовы уроды. Вроде не убил. Хотя если такое повторится, то убью, не задумываясь. Возможно, кому то эта экзекуция покажется слишком жестокой. Но лучше сразу показать им кто здесь хозяин. Иначе проблем не избежать. Здесь суровый мир, с суровыми законами. Я для них вождь и защитник, и это надо уважать.

Бунтовать — это просто наглость с их стороны. К ним по доброму. Накормил и обогрел. А они плюнули по свински в лицо и решили меня проверить на прочность. Это вы зря, парни. Занимался я боксом с детства, при чем реально занимался. Мне бабушка подарила перчатки и боксерскую грушу еще когда я в школу не пошел. Батя кожаную грушу наполнил песком. Снаряд получился на ощупь как камень. Я отбивал об него руки много лет, но со временем припечатывал его к потолку легко, с одного удара. У меня даже шутка такая была. Приходит ко мне кто-нибудь в гости — и я предлагаю ему пробить по моей груше. После крепкого удара обычно гость хватается за запястье и воет от боли. Ибо по сути, этот снаряд представлял из себя камень. Песок очень тяжелый. Как камень в кожаном мешке. Тренировал меня отец. Он мастер спорта по боксу. Тренировал с детства. Как щас помню — лапа брезентовая с намалеванной рожицей и я бью по ней быстрыми сериями ударов. Рожица постоянно уклоняется, и если я не попадаю, то бьет уже по моей роже. Хотя в секцию бокса не пошел. Ходил в клуб Родина в нашем городе, где занимался самбо. Впрочем, это долгая история. Я это к тому, что раскидать пару тройку аборигенов для меня не проблема.

Через полчаса после экзекуции, эта гопкомпания, с опухшими от побоев лицами и в крови мылись и с опаской поглядывали на меня. Надеюсь, что все поняли. Иначе, им же хуже. Церемониться я с ними не собираюсь.

Ранним утром, еще солнце не взошло, меня разбудил призывный лай Тошки. Приперся наконец то гуляка. Иногда, я думаю, что понимаю собачий язык. В зависимости от тональности лая или рычанья я понимаю, какую информацию собирается донести до меня мой верный пес. Плаксивые интонации — давай жрать или еще что то клянчит. Веселый лай — родственники или друзья на подходе. Глухое рычанье — чужие рядом, хозяин, будь осторожен. Ну и так далее. Вопросительный скулеж с заглядыванием в глаза — хозяин, нифига не понял, повтори. Много нюансов. Я понимаю, что говорит моя собака. Это просто, но понимание приходит со временем, с годами общения. Любой хозяин умной собаки подтвердит мои слова. Собаки умеют говорить. Но говорят по своему, на своем языке. За пару лет можно научиться их языку.

Так вот, утро меня разбудило приветственным лаем Тошки. Хозяин, я пришел. Я тут, принимай пополнение.

Я вышел из пещеры с сайгой на перевес и прифигел немного. Хотя был уже готов к такому повороту событий. Тошка стоял и пялился на меня веселыми глазами. Дескать, смотри, хозяин. Привел, ты сам разрешил. Рядом прижавшись к земле сидела огромная волчица. Она подползла к мне прижав уши и скулила. Вот блин, как интересно Антошка объяснил ей кто здесь хозяин? Прогавакал про это? И откуда она тут вне стаи? Или Тошка отмудохал стаю? Да нет. Стая волков уделала бы даже такого монстра. Одинокая волчица? Откуда? Да бог с ним. Одна она не выживет. Не выкормит щенков. Ее просто порвут. Нашла себе кавалера и новую стаю. От такого подарка я не стал отказываться.

— И как мне тебя назвать, зверюга? Будешь Лея. Нравится тебе такое имя? — я трепал зверюгу за ухом левой рукой. Правая крепко сжимала сайгу со сложенным прикладом, палец на спусковом крючке. Зверь огромный и если бросится, то убьет меня очень быстро. Здесь только стрелять. Тесак достать не успею. Здоровенные клыки, даже если просто чирком заденут мое горло я загнусь. Правда, надеюсь, если что, Тошка не предаст своего хозяина. Но успеет ли он в нее вцепиться в нее. Ведь этой волчице я на один зуб. Пусть не дам вцепиться в горло, но я с ужасом представил что ее огромные клыки сделают с моей рукой. Капец руке будет. Но она демонстративно открывала свою шею, как бы предлагая свою жизнь. Это в повадках волков принято генетически. Волк выпячивает свою шею и ложится на землю, тем самым показывая свою беспомощность перед тобой. Таким образом они признают вожака. Да, Тоха видимо провел основательную разъяснительную беседу среди нее. Молодец псина.

Почему я назвал ее Леей? А хрен знает. Вот сразу имя в голову пришло и выдумывать новое и получше было лень. Пусть будет Леей.

— Жрать наверное хочешь, зверюга? Кушать будешь? -Лея непонимающе уставилась своими желто серыми глазами на меня. Да, именно желто серыми. Я никак не мог разобраться какого цвета у нее глаза. Вроде серые, но под другим углом отливают желтизной. Я не дальтоник, но разобраться с цветом глаз так и не смог. Ну да бог с ним.