Но в голове Искандера был сплошной сумбур. Он едва помнил, что тут делает, и как его собственно зовут. Сказывался побочный эффект какого-то из зелий выпитых магом перед боем: 'крепкой кожи', 'ускорения' и 'силы', а как спрашивается он мог метать колбочки с зельями, так чтобы вампиру приходись ловить их, а не спокойно смазанной тенью обходить медленно летящий по воздуху предмет.

Тем временем вампир поднялся и удивленно посмотрел на свою поврежденную руку. Рука и не думала отрастать по новой и заживать, как обычно и происходило. Наоборот шевелить ею становилось все труднее и труднее, и от нее шел жуткий холод, потихоньку распространяющийся вверх по ней. Ярость охватила драконового вампира, он решил не церемонится с клятовым магом, а просто растерзать. А злость можно сорвать и на одном из селян.

Вампир мгновенно и полностью обратился в драконовую ипостась. Чем он прежде никогда не занимался. И что привело его в особую ярость. И прыгнул на мага, стоящего и задумчиво тершего затылок. Но тут у чувствительного вампира буквально чешуя на спина встопорщилась от нехорошего предчувствия.

Он невероятным способом извернулся в воздухе и изменил направление полета. И вовремя, потому как иллюзия чешущегося мага распалась, и заместо нее оказалось целая батарея взрывчатых и кислотных бомбочек. Которая не преминула взорваться, ослепить, оглушить и в очередной раз швырнуть на землю оглушенного и ослепшего вампира.

Старший брат вампирского семейства в очередной раз поднялся с земли, воя от ярости и унижения. Нет, смерть мага будет ужасной. Может чуть позже, но ужасной.

Искандер тем временем огромными прыжками удалялся от места битвы, вызывая жезл и Бетиарханздуга. Ни тот, ни другой не отзывались. А ведь демон, находящийся в услужении у мага должен являться незамедлительно, как тот же трехгорбый верблюд. И вдруг маг почувствовал тепло в руке. Неужели у него получилось? И тут же из кустов вылетел жезл и больно ударил мага по пальцам. Искандер судорожно схватил мощнейший магический инструмент со страстью пьянчужки, сжимающего последний кувшин Сулнитарского персиково-огуречного рома. И тут же вытащил из жезла и развернул вокруг себя 'броню духов'. И только потом остановился. Развернулся лицом к месту битвы. И приготовился биться уже как подобает магу и мужчине. Лицом к лицу.

Вампир уже поднялся с земли. Впрочем ничего вампирского в его облике уже не оставалось. Скорее он был похож на маленького уродливого сморщенного дракона. Но пусть и противного и ненастоящего, но все-таки дракона. А форма, особенно у нежити, сильно действует на содержимое. Сейчас с вампира может запросто статься вызвать Искандера на честный поединок. Но у вампира видать был железный характер и сила воли еще покрепче.

Он не стал вызывать мага на поединок чести, или же нападать по драконьи прямо в лоб. Совсем напротив. Вампир начал творить какую-то вампирскую волшбу. Изо рта его повалил красный кровяной пар.

Вампирам вообще приходиться дороговато платить за колдовство, своей либо чужой кровью. И самое главное, Искандер никогда доселе специально не занимавшийся магией крови, ничего не понимал. Не знал какого именно рода колдовство творит вампир. И потому замешкался, ничего не предприняв. Даже поганого файербола не метнул. А ведь дядя Харум, да и гильдийские наставники постоянно твердили, что увидеть и понять волшбу противника, это уже победить наполовину. А вовремя среагировать, так уделать врага еще на одну четверть.

Ветка стоящего рядом дерева внезапно удлинилась и со страшной силой хлестнула мага по лицу. Еще несколько веток неожиданно заострившись попытались проткнуть магу спину. Хорошо на Искандере был 'доспех', ветки лишь бессильно отскочили. Правда это ничуть их не обескуражило. Они попытались сделать это вновь, но увы, маг активировал заклятье 'огненный пояс' из жезла, и превратил в пепел все могущее гореть в радиусе десяти метров. Но отовсюду слышался шорох озлобленного и ожившего леса, возжаждавшего его крови.

Маг слыхал про подобные заклинания. Но в том то и дело что просто слыхал. И не знал как ему поступать в данной ситуации. Неужели придется сражаться с целым гектаром леса, так недолго и напороться на неприятности со стороны духа леса. Заклинание 'озлобления' тем и хорошо, что изменяя саму сущность леса, не тревожит покой его духа, а вот если начнут умирать изменившиеся деревья, то дух леса может и проснуться, и как следует наподдать тому бедолаге, против которого использовали заклинание.

Вампир скрылся. Наверное домой, зализывать раны. Точнее выпить какого-нибудь крестьянского бедолагу. Маг мощно втянул воздух носом, и особым образом скосил глаза. Виднелась остаточная пепельно-серая затхлая аура вампира. Но его самого уже не было, по крайней мере в радиусе километра. Ну и скорость! И всего за пару секунд так быстро умотать. Однако, силен кровосос.

'Крак'— из-под земли выстрелил собой корень и обвился вокруг лодыжки мага. Еще несколько кореньев безуспешно попытались проткнуть или схватить его ноги. Маг сжег их всех, и разглядывая как из под земли лезет дикий и невероятно злой картофель, решил что пора применить 'зелье левитации'.

Надеясь, что на этот раз получится лучше чем в прошлый раз, Искандер, невольно вспомнив Шатану, бесстрашно, хотя если честно с каплей страха, опрокинул содержимое крылатого флакона себе в рот.

14. В прошлый раз.

-Давай, давай Искандер, покажи ему где лемминги высадились,— Шатана воодушевленно размахивала длиннющими, хоть и изящными, руками.

И было от чего. Искандер поспорил с Пиндором Палкелгином, своим однокурсником, правда с другого отделения, на кувшинчик Сулнитарского персиково-огуречного рома. Хоть сам и не пил ни капли спиртного для веселья и согрева. Для этого ему хватало иных зелий сваренных по куда как более сложным рецептам. И то что после этого он оставался живым и даже более-менее человекообразным. А поспорили они на то, кто первым доберется до вершины самой высокой гильдейской башни.

И самой высокой как назло была не какая-нибудь иная, а там самая легендарная Башня Слоновой Кости. Ведь город в котором они жили и учились был все-таки Безымянным Городом. Самым магонаселенным и чудонасыщенным городом Харассеи, да и всего Лучшего из Миров.

Выращенная основателем Харассейской Гильдии Магов, по настоящему легендарным и невероятно могучим волшебником древности Меререленином из собственного зуба тысячу лет назад башня поистине ужасала своими размерами и формами. Магом Меререленин был невероятно сильным. Никто из магов современности, даже проклятый Тамбурин-Нехороший Человек, не мог сделать такого даже приблизительно. Но зубы, особенно зуб, послуживший основой, зернышком башни, были не очень хорошего качества. Даже весьма паршивого. Потому то башню и назвали не Белоснежной, и не Жемчужной, и даже не умеренно Светлой, а именно Слоновой Кости. Огромный острый желтый клык, с не менее огромным черным пятном, возвышался над городом как хобот китсалонта (морского чудища дышащего воздухом строго с точки высотой пять метров над уровнем моря), над гладью воды. И даже не отбрасывал тени.

И вообще внушал всеобщие трепет и изумление. Особенно у магов-лекарей. Особо слабонервных заезжих или провинциальных лекарей приходилось приводить в сознание 'свежим ветерком', такого огромного кариеса они никогда не видали. Зуб имел черное полусгнившее пятно радиусом метров в пятьдесят.

Ну правильно, тысячу лет назад у магов, да и человечества в целом были проблемы поважнее здоровых и блестящих зубов. Демоны прорывались в мир чуть ли не ежедневно. Драконы вовсю чудили самым что ни на есть драконбим образом. Последние остатки невероятно древних и еще более жутких чудовищ, вроде ужасных турнепсов и дробокрылов с броболоками, еще ходили по земле. Да не в одиночку, а с Безумными и Не-Очень богами на пару. И вели себя хуже скверного.

Так что это было еще хорошо, что хоть эмаль зуба не до конца разрушилась к моменту закладки фундамента башни. А то лезть на зуб высотой в триста и с дырой в сотню метров было бы крайне трудоемко.

Пиндор, хвастун из отделения 'метаморфозные превращения', был хорошим метаморфом. Но в отличии от Искандера который кроме стандартной базы знаний, еще обучался у родного, но жесткого дяди, имел только стандартное образование, не имел ни одного родственника с магическими способностями. Что кстати было очень странно. И вообще воспитывался дядей и тетей. И потому Пиндор считал Искандера тупым. А ведь действительно, если мозгов достаточно, зачем тогда доучиваться дома? И слабаком, за выбор специальности.

Ибо Искандер выбрал крайне непопулярное тогда, да и всегда, отделение 'зельеварение и алхимия'. К вящей радости дяди Харума, еще не обучавшего ни одного зельевара. И печали Шатаны, девушки специально выучившей специфическую шпионскую метаморфозу, чтобы подсматривать в конспекты Искандера из-за спины или плеча.

Кстати именно из-за Шатаны Искандер обычно избегающий физических стычек, вот зелье на спор сварить, рассчитать схему или сплести заклятье это завсегда пожалуйста, и столкнулся лоб в лоб с Пиндором.

Представьте себе, шел Искандер, еще утром по одному из коридоров Гильдии, как навстречу вышли Шатана с Пиндором. У Шатаны был талант к метаморфизму, а то как бы она успешно закончила начальные курсы, где преподают основы плетения заклятий и Слова Власти, не подглядывая различными частями тел, вроде пальцев, на которых выращивала глаза, за отличниками вроде Искандера. И потому ее естественно перевели в отделение 'морфомордых', для остальных она была слабовата, а идти в 'кашевары', как ее уговаривал, обещая постоянную помощь и опеку Искандер, она не захотела.

Шатана дергала за рукав Пиндора и о чем-то того просила. Тот мужественно игнорировал ее просьбы, чем никогда не мог похвастаться Искандер. И тут чутье опасности, присущее всем магам, особенно боевым и зельеварам, подсказало что если он сейчас же не исчезнет, то у него будут неприятности. И незамедлительно Шатана указала на него пальцем, который удлинился на несколько метров и на манер хлыста захлестнул его за запястье и подтащил к ней. Бесхитростное, обычно растерянное лицо Шатаны приобрело хитрое выражение, настолько хитрое, что вроде даже голова ее сплющилась. Затем хитрющее лицо метаморфировало в просящее, кажется глаза ее увеличились раза в два, как у котенка. А тут еще этот Пиндор нагло и громко сказал: 'Да что может 'кашевар' кроме своей стряпни, от которой и крыса то подавится'. И тут у Искандера внутри все вскипело. Ведь все его зелья подопытная крыса уплетала с превеликой радостью за все годы так и не поперхнувшись. Разве что всего неделю назад разорвавшись на мелкие кусочки. И Искандер в сердцах чуть было не вызвал Пиндора на дуэль, так и не выяснив, что к чему. Лучше бы вызвал. На честных поединках бьются по правилам да и маги-лекари всегда рядом.

И вот Искандер стоял у основания башни. Рядом стоял Пиндор, который уже как то незаметно для глаз перевоплощался в отлично лазающее существо. У каждого из них была одна попытка. Одно зелье или одно заклинание-заклятье или одна метаморфоза. Подстраховать снизу должна была Шатана, но Искандер за долгие восемь лет начальных общих курсов хорошо узнавший ее, понимал что если кто-нибудь из них сорвется то тому кранты. А помощь Шатаны лишь усугубит фатальность падения.

Правда были еще наблюдатели, но практически все без исключения из боевого отделения. А с этих кретинов скорее станется запулить в падающего спорщика чем-нибудь вроде файербола или воздушного кулака. 'Учитель, видят Небезумные боги, я хотел остановить его падение, а вовсе не превращать в головешку'. В вспотевшей ладони мага находился крылатый флакон 'зелья левитации'. Сваренный вчера вечером, сразу же после спора. Искандер еще толком не научился входить в тлер, и потому проверить зелье никак не мог. Единственный шанс был в строгом исполнении рецепта, и вторичным признакам правильности готовки. Навроде запаха, цвета и мощности чаро-искорок.

'Начали!'— крикнула Шатана. Пиндор тут же завершил метаморфозу. Из его пальцев рук и ног, коленей и локтей повылазили неприятного вида тончайшие, но очень прочные крючки. Сами же пальцы стали очень толстыми и мощными. Мышцы вздулись и опали под рубашкой, видать уплотнились. И весь он вообще стал плоским, как таракан. Тараканообразный Пиндор ловко вспрыгнул на стену башни и бодро полез по ней.

Искандер же заученным единым движение сорвал пробку, поглотил зелье, взболтал во рту языком, проглотил, и глубоко вдохнул. Эффект должен был быть немедленным. Он и был. Искандер оглушительно, просто громоподобно, пукнул. Никогда до этого в жизни ему не было так стыдно. Кто-то из боевиков, примерно все кроме одного, слегка глуховатого, раскатисто заржали. Шатана, слава небезумным богам, не рассмеялась. Искандер с благодарностью обернулся и увидел Шатану, в страшных корчах лежащую на земле и специально зарастившую себе рот. Наверное, чтобы башня не рухнула от ее хохота.

И тут Искандер пукнул, если можно так сказать, всем телом. Струя сильного и упругого воздуха била из каждой клеточки его тела, обращенного к земле. Медленно и с ужасным шумом Искандер оторвался от земли, и постепенно набирая скорость стал подниматься вверх. Маг хорошо запомнил инструкцию по применению зелья, и потому стоял солдатиком ('зтоя колом-литиш вверх, наклонися вперед-литишь вперед, назад-назад, растопыриш руки-ноги как лягушка-зависниш в воздухе, подтяниш колени к себе и поднимиш руки-опустишся вниз'). Искандер поднимался все быстрее и быстрее, и уже почти догнал стремительно Пиндора, уже не лезущего, а скачущего по вертикальной поверхности наподобие гигантской блохи.

И надо же было какой-то ленивой почтовой гаргулье, сто лет просидевшей без движения на вершине башни, именно в этот момент отправиться по своим надобностям. И это днем, когда они обычно становятся неповоротливыми, практически неподвижными каменюками. Наверное, ей тогда сильно приспичило. Она медленно планировала вниз на своих тяжеленных каменных крыльях, думая о чем-то своем, гаргульем, и тут повстречалась с Искандером.

Шум который он издавал услышал бы любой, но гаргульи помимо всего прочего известны свое невероятной глухотой. Лоб гаргульи оказался чуток крепче лба студента зельеварского отделения . И потому она только ошарашено замахала крыльями и запоздало попыталась схватить молодого мага от удара потерявшего сознание. Искандер будучи без сознания, и потому полностью игнорируя здравый смысл, тут же изменил заученное положение своего тела. И отправился в свободный и непредсказуемый полет по самой головоломной траектории.

Искандер совершил в воздухе мертвую петлю, бочку, и прочие фигуры высшего пилотажа, и уже потом устремился вниз. Тупые боевики зааплодировали и начали свистеть. Кое-кто из них стал готовить файерболы и кулаки. Видать хотели спасти парня от смертельного падения, путем его поджаривания или сплющивания еще в воздухе.

Шатана безуспешно пыталась вырастить крылья. Но на первом курсе специализированного обучения этого не проходят. Лишь на четвертом. Шатана же была честной первокурсницей. И потому крылья ее, при всем таланте и предрасположенности к метаморфозам, будучи полнейшей самодеятельностью выходили тяжелые, слабые и сырые. Искандер уже со страшной скоростью летел навстречу земле, когда тараканий Пиндор развернул перепончатые крылья, с треском разорвав рубаху на спине, перехватил его прямо в воздухе и бережно доставил на землю.