Дэвид Вебер "Первая победа" (Миры Хонор 7)

— Ты действительно убьешь меня, если я попрошу тебя быть терпеливой? — насмешливо спросил Альфред, улыбаясь Эллисон сверху вниз, пока вытирал ей лицо и шею прохладной салфеткой.

— О, в мгновение ока! — заверила она его. — В мгновение ока!

— Она прекрасна, — пробормотала Ребекка Харрингтон пять часов спустя, глядя на сморщенное личико завернутого в одеяло младенца у себя на руках.

— Действительно? — Альфред стоял, заглядывая ей через плечо. Теперь он протянул руку и провел по щеке дочери бесконечно нежным пальцем. — Красивее, чем Лия? Или Элис? Или Энсон? Или?..

— Джессика права, — криво усмехнулась Эллисон из огромного кресла. — Ричард самый умный из вас, не так ли?

— Ну, я не уверена, что он на самом деле такой умный, — сказала ей свекровь, оглядываясь через плечо на Альфреда. — Он самый умный, но, учитывая вопросы, которые только что задал его старший брат, это более низкая планка, чем я думала.

— Эй! Разве я заслужил это замечание!

— Да, заслужил, — сказала его мать. — С другой стороны, и принимая во внимание, что я бы никогда не стала играть в фавориты среди своих внуков, должна сказать, что у юной Хонор здесь действительно есть парочка... внутренних преимуществ. Во-первых, конечно, есть генетический вклад Эллисон, который, вероятно, означает, что у нее не будет твоих ушей или носа твоего отца. И то, и другое определенно говорит в ее пользу. И, во-вторых, она самая младшая из моих внучек, а это значит, что я смогу тратить больше времени на то, чтобы баловать ее, и что — на данный момент — она наслаждается статусом любимицы бабушки. Хотя я, конечно, буду отрицать, что сказала это, если ты хоть словом обмолвишься об этом своим сестрам. После чего Элли не придется убивать тебя, потому что это сделаю я.

— Не хочу, чтобы это прозвучало так, будто я жалуюсь или что-то в этом роде, — немного жалобно сказал Александр Харрингтон, — но она и моя внучка.

— И к чему ты клонишь? — ласково спросила его жена.

— Я хочу спросить, когда смогу подержать ее?

— Ты? Простой мужчина? Ты, конечно, шутишь! В тот момент, когда я позволю тебе прикоснуться к этому ребенку, ты начнешь планировать, куда отвезти ее на рыбалку, и подсчитывать, как скоро она получит лицензию на охоту!

— Не буду.

— Так и будет, — твердо сказала его жена. — И мы просто будем оттягивать этот катастрофический момент так долго, как сможем.

— Не думаю, что это звучит очень справедливо.

— Брось это, папа. — Альфред горестно покачал головой. — Теперь командует чудовищный полк женщин, — фыркнул он. — Нам повезет, если мы сможем навещать ее поочередно по средам.

— Ха! Ты пожалеешь, когда придет время кормления, — фыркнул его отец. — Не забывай, ДНК Элли или нет, у Хонор метаболизм Мейердала. А еще есть все эти подгузники. Воспитание детей — это работа для двоих, и мы с твоей мамой всегда справлялись с этим именно так. Но настанут времена, когда вы оба пожалеете, что не оказались прямо здесь, на Сфинксе, где вы могли бы вызвать войска поддержки.

— Я намерена вызывать много войск поддержки, — тихо сказала Эллисон, протягивая свои руки, и Ребекка улыбнулась, вкладывая в них ребенка.

— О, поверь мне, милая, — мягко сказала она. — Ты позови, и мы примчимся.

— Я знаю. — Эллисон улыбнулась ей немного туманно, прижимая Хонор к себе. — Я знаю.

Альфред взгромоздился на один из подлокотников кресла и наклонился поближе, чтобы прижаться щекой к ее макушке, пока они смотрели на свою дочь сверху вниз. Он ощутил глубокую, счастливую радость Эллисон, протянувшуюся через все, что их связывало. Ее счастье от глубины любви его семьи, от того, как они все обнимали ее.

И под этим, как мышьяк в медовой сердцевине, скрывалось ее горькое-прегорькое сожаление о том, что ее собственная мать больше не могла этого делать.

Медицинский центр Бэссингфорд,

город Лэндинг,

планета Мантикора,

двойная система Мантикоры,

ноябрь 1859 года п.в.

— Итак, это мнение папы, — сказал Жак.

Он и его команда должны были продолжить свое путешествие в Силезию на следующий день, но сейчас они с Альфредом сидели в тихом уголке офицерской столовой за остатками обеда. Эллисон собиралась присоединиться к ним за ужином у Демпси, но ей не удалось вырваться на обед. Что было даже к лучшему, подумал он.

— Не могу сказать, что удивлен. — Альфред отхлебнул вина. — Я всегда думал, что он умный, и каким бы иррациональным это ни было, полагаю, в этом действительно есть смысл. Во всяком случае, учитывая отправные точки участниц. Однако не думаю, что Каспар в достаточной степени учитывает иррациональность Элли.

— Действительно?

— Я не говорил, что она ведет себя неразумно, но ее собственная иррациональная реакция тоже вплетена в это. — Альфред пожал плечами. — Твоя мама не понимает, до какой степени Элли рассматривала меня как последний челнок, на котором можно уехать из города, чтобы не быть одной из этих Бентон-Рамирес-и-Чоу.

— Альфред, она любит тебя!

— О, поверь мне, с моей стороны нет никакого чувства неполноценности. И я чертовски уверен, что не предполагаю, будто я всего лишь средство для достижения цели. Поверь мне, если кто-то в галактике и знает это, то только я! Но это важный фактор в ее мышлении, и ты это знаешь.

Он пристально смотрел Жаку в глаза, пока тот не кивнул, затем снова пожал плечами.

— Итак, есть часть ее, которая иррационально — то есть бездумно — выступила бы против любого компромисса, который оставил бы нас на Беовульфе, даже если бы этому не помешали мои обязательства перед флотом. И сейчас она так же эмоционально подавлена, как и твоя мать. Она так чертовски обижена реакцией твоей мамы на что-то настолько важное — настолько ясное — для нее, что ее реакцией движет собственный гнев. Тебе следует пойти дальше и рассказать ей о реакции твоей матери на тот факт, что мы не пригласили ее снова, но я скажу тебе прямо сейчас, что это не изменит ее позиции. Ты сказал, что твоя мама не собирается "ползти" к ней? Ну, знаешь что? Она дочь твоей матери!

— Черт.

— О, определенно. — В кривой улыбке Альфреда смешались разочарование с глубоким, неизменным сожалением. — Но я согласен с твоим отцом. Я тоже не вижу выхода. И единственное, в чем я удручающе уверен, так это в том, что если он и есть, то ни твоя мать, ни Элли не станут его искать. Не сейчас. Только не после стольких лет.

Система Панковски,

Силезская конфедерация,

июнь 1859 года п.в.

Джереми Таннер включил двигатели, снижая скорость на последние несколько метров в секунду, и поморщился, когда его шаттл слишком сильно ткнулся в буфера грузового отсека.

— Чувак, я ненавижу эти захолустные склады! — прорычал он, и Инга Мастроянни, его бортинженер, фыркнула.

— Ты говоришь это каждый чертов раз, — заметила она.

— Потому что каждый чертов раз это правда. По крайней мере, они могли бы установить пару тяговых блоков для управления дорожным движением!

— И лишить тебя возможности продемонстрировать свое безупречное пилотирование?

— Безупречное пилотирование не стоит и ведра слюны в вакууме, если я неправильно рассчитаю подход.

— Вероятно, с большим ущербом станции, чем нам, — сказала Мастроянни чуть более кисло, изучая свои собственные показания. — Они, должно быть, собрали это место с помощью твоего ведерка слюны и, может быть, немного клея.

— Как я уже сказал, захолустье, голые кости и задом наперед.

— Не говорю, что ты неправ, но, с другой стороны, у захолустья есть свои преимущества, — отметила она.

— Думаю, ты права, — признал Таннер и постучал по панели связи. — Эй, контроль движения, — сказал он, состроив Мастроянни гримасу. Называть недоделанный, небрежный голос, который приветствовал торговое судно "Джозеф Фрэнсис" по прибытии, "регулировщиком дорожного движения" означало физическое оскорбление вполне респектабельного титула. — Мы здесь, на случай, если ты не заметил. Кто-нибудь хочет открыть этот чертов люк?

— Не снимай вакуумный костюм, — ответил женский голос. — Наши ребята уже в пути. Вы подготовили свой манифест?

— Конечно, мы это делаем.

— Хорошо. Дай нам еще пару минут.

Таннер закатил глаза и нажал кнопку внутренней связи.

— Да? — прорычал чей-то голос.

— Две минуты, говорят они. Лучше поставить их на ноги.

— Было бы легче, если бы они не были так сильно накачаны транквилизаторами.

— Сука, сука, сука. — Таннер покачал головой. — "Джоуи" еще ни разу не терял шаттл, и мы не начнем с моего, придурок.

— Тогда почему бы тебе не вернуться сюда и не заставить их пошевеливаться?

— Потому что это не моя работа, — парировал Таннер и отключил интерком.

— В чем-то он прав, — сказала Мастроянни. Таннер посмотрел на нее, и она пожала плечами. — Я не говорю, что это было хорошо.

Таннер поморщился. Проработав двенадцать стандартных лет в "Рабсиле, Инкорпорейтед", он твердо стоял за то, чтобы во время транспортировки перевозить груз накачанным транквилизаторами по самые жабры. Его последний корабль перед "Джозефом Фрэнсисом" потерял два грузовых шаттла, когда взбунтовались рабы на их борту. В конце концов, это не принесло грузу никакой пользы. Работорговцы вроде "Джоуи" могли быть торговыми судами, но большинство торговцев — даже законных торговцев — здесь, в Силезии, обычно имели по крайней мере какое-то вооружение. С другой стороны, никто из членов экипажей шаттлов не пережил этого, и у Джереми Таннера не было желания подражать им. Кроме того...

— Итак, мы здесь, — произнес по комму новый голос. — Тебе так хочется разгрузиться, что ты хочешь пойти дальше и открыть свой люк?

— По-моему, звучит заманчиво, — сказал Таннер и кивнул Мастроянни.

— Спасибо, — сказал новый голос. — О, и еще кое-что, — добавил он, когда люк открылся.

— Что? — потребовал Таннер, затем напрягся, когда по коммуникатору донесся безошибочный "стрекот" ручного пулемета. Тот кашлянул еще дважды, даже когда его голова резко повернулась, чтобы посмотреть на Мастроянни.

— Просто то, что вы, возможно, захотите открыть люк летной палубы и высунуть руки, чтобы мы могли их видеть. — Голос был более резким и профессиональным — и намного, намного холоднее, чем раньше. — Если вы это сделаете, то, вероятно, проживете по крайней мере немного дольше, чем ваши приятели в грузовом отсеке.

— И еще одна муха угодила в паутину, — тоном глубокого удовлетворения объявил капитан Беньямин Шинг по коммуникатору. — Хорошая работа по расчету времени.

— Практика помогает, — ответил майор Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу, откидываясь на спинку кресла на борту грузовой платформы. На дисплее перед ним "рабочая лодка" Шинга — потрепанного вида коммерческое судно, чей внешний вид "мусоровоза" скрывал вооружение легкого ударного корабля и места для полного взвода личного состава спецназовцев КБР — только что пришвартовалась к "Джозефу Фрэнсису". Привести его в положение для прыжка до того, как персонал станции Жака захватит прибывающий шаттл, было немного сложнее, чем обычно, но Шинг был прав. Время было выбрано почти идеально.

— Как и тот факт, что большинство работорговцев — чертовы идиоты, сэр, — заметила главный сержант Брокманн со своего места за пультом связи.

— Все по-честному, Милико. Насколько им известно, эта дерьмовая станция все еще находится под управлением "Рабсилы".

— При всем моем уважении, сэр, они все равно тупее скал.

— Главный сержант права, — вставил Шинг, и Жак усмехнулся.

— Не спорю по существу, Бенни. Просто указываю, что на этот раз мы помогаем им быть тупее камней. — Жак поднялся со стула и потянулся. — Наденьте на этих ублюдков наручники и отведите на платформу. Я хочу, чтобы их корабль убрался отсюда и направился к Беовульфу как можно скорее. Никто не знает, когда прилетит следующая муха.

— Это своего рода пустая трата времени — возить их с собой, — заметил Шинг, и Жак фыркнул. Согласно конвенции Червелла, работорговля и пиратство были одним и тем же. А это означало, что команда "Джозефа Фрэнсиса" вскоре последует за Бог весть сколькими рабами, которых сбросили в вакуум, чтобы избавиться от компрометирующих улик.

— Нужно расставить все точки над "i" и перечеркнуть все "t", — ответил он. — Возможно даже, что у одного из них есть что-то, что стоит обменять, чтобы сохранить свою жалкую задницу в живых.

— Я всегда могу надеяться, что они этого не сделают, не так ли?

Голос Шинга звучал гораздо мрачнее, чем раньше, что не удивило Жака. Рядовой Беньямин Шинг был частью команды Жака более трех стандартных лет, прежде чем получил прямое повышение и собственную команду. И, как и Брокманн, которая пилотировала шаттл в день спасения Эллисон, он был ребенком бывшего раба. Отец Брокманн был "грузом" на борту работорговца, который столкнулся с одним из редких крейсеров флота Солнечной лиги, на деле соблюдавших Конвенцию Червелла, в то время как мать Шинга была освобождена от "Рабсилы" в ходе операции, очень похожей на эту. Многие сотрудники КБР происходили из очень похожего окружения.

И у них были очень похожие взгляды.

— Ну, чтобы это выяснить, не займет у нас слишком много времени, — ответил теперь Жак. — И, только между нами, мое сердце тоже не разобьется, если они этого не сделают.

Медицинский центр Бэссингфорд,

город Лэндинг,

планета Мантикора,

двойная система Мантикоры,

март 1860 года п.в.

Прозвучал сигнал "Внимание", и Альфред оторвал взгляд от досье на своем дисплее. Он нахмурился, затем откинулся на спинку стула и нажал клавишу приема, и заговорил сгенерированный компьютером голос системы связи.

— Входящее пакетное сообщение от капитана Аделины Гомес, — говорилось в нем. — Двусторонняя связь не установлена. Вы хотите просмотреть передачу?

Он нахмурился еще сильнее. Аделина Гомес была командиром КЕВ "Септер", а "Септер" ушел на свою старую базу в Силезии четыре стандартных месяца назад. Он должен был вернуться в Звездное королевство только через пять стандартных месяцев.

— Передача на дисплей, — сказал он, и на дисплее появилась подтянутая кареглазая капитан первого ранга. В те времена, когда лейтенант-коммандер Харрингтон был корабельным хирургом "Септера", Аделина Гомес была старшим офицером линейного крейсера. С тех пор они оба поднялись в этом мире, и он присутствовал на вечеринке по ее повышению, когда она получила первый ранг и приняла командование кораблем.

— Привет, Альфред, — сказала она теперь. — Это своего рода предупреждение, потому что я знаю, что ты захочешь знать. Мы получили экстренный запрос о подкреплении от команды КБР в системе Панковски. Не знаю, как много Жак рассказал тебе об их операции, когда уходил, но все получилось... грязно.

Челюсть Альфреда напряглась. Так получилось, что Жак рассказал ему довольно много, хотя все это было строго неофициально. Технически, Звездное королевство внесло Одюбон Баллрум в список террористических организаций. Из-за этого тот факт, что КБР регулярно оперировал разведданными, полученными Баллрум, был одной из тех мелочей, о которых Корона — и военный флот — агрессивно ничего не знали. В данном случае часть этой информации привела КБР на ветхую, потрепанную грузовую станцию в беднейшей силезской звездной системе, которая, как оказалось, вела довольно оживленный бизнес.