Хелена. Общий

Призраку на вид было лет семнадцать — то есть семьсот семнадцать. Очень сложный возраст: легко сорваться на безумный поступок.

Итак, он бастард.

— Почему ты позвал меня? Хотя нет, лучше ответь, как мне тебя называть? Постоянно использовать, даже мысленно, слова вроде "дух", "призрак" или "заблудец" попросту... некультурно.

— Далиан, — хмуро произнёс мой бесплотный собеседник. — Когда-то я носил это имя.

Стоя в печати Тэа, призрак не мог лгать. Уходить от ответа — да, сколько угодно. Но не обманывать.

— А я Элен. Приятно познакомиться, — я лучезарно улыбнулась. Страх отступил — от знания истинного имени духа недалеко до власти над ним. — Почему же ты стал предателем, милый Далиан?

Юноша-дух бросил на меня один из своих полных ненависти взглядов.

"Как всё запущено".

— Ты за что-то платить. Если не за свои грехи, то за чужие. У тебя есть история, причём настолько слезливая, что растрогала даже Жиюнну.

Судя по сжавшимся кулакам Далиана, моё предположение попало в цель.

— Предателем был дорогой тебе человек, не так ли?

Призрак с неохотой кивнул. Как ни неприятно было признавать, печать Тэа действовала превосходно.

— Девушка? А может, любовник?

— Он был моим родным братом! — яростно прокричал призрак.

"Вот оно как. Бедняга расплачивается седьмой век за то, что был слишком хорошим братом".

Сомнений быть не могло — за возможность искупить чужой грех, Далиан заплатил богине жизнью, а заодно и посмертием. Совсем ещё юный... Должно быть, он боялся умирать.

"За жизнь Андрэ я заплатила любовью богини. Достойная цена за величайшую драгоценность".

— Мы близнецы, сыновья наследника рода Лерьэн и одной из его многочисленных любовниц. Когда нам исполнилось двенадцать, отец признал нас, забрал от матери и представил новой семье. Я и брат старались добиться их уважения, но в те времена Дерзкие ценили только воинов. В материнском доме мы не обучались военному делу, и потому всегда проигрывали родичам-сверстникам.

Болезненно-хрупкий, нежный, даже отчасти женственный Далиан мало походил на бойца. Если бы не характерная линия скул и зелёные глаза, я бы вообще не признала в нём Дерзкого. Должно быть, его мать была танцовщицей или менестрелем — последователи Эва отрицают насилие и считают, что почти все проблемы можно решить словом; в этом духе они воспитывают и детей.

"Бедняга родился не в то время. Сейчас ему было бы легче... Хотя кого я обманываю?"

— Однажды отец взял меня и брата вместе с другими мужчинами рода на битву. На фамильных землях объявился отряд наёмников — их лидер решил воспользоваться слабостью Лерьэнов и захватить часть наших владений. Говорили, будто в его жилах текла толика благородной крови... гораздо более благородной, чем у Дерзких. Откупиться от него не удалось, убедить — тоже. Оставалось лишь разбить его людей в сражении, но наёмники были лучше вооружены и подготовлены.

Помочь нам могла лишь хитрость. Одна из моих сестёр — о, отец не упускал ни одной возможности бросить семя в плодородную почву! — родилась с даром творения иллюзий. Её способностей едва хватало, чтобы одурачить полсотни мужчин, но дед решил рискнуть. Мы должны были напасть ночью: внезапность, знание местности и чары выступали на нашей стороне. Я и брат радовались как маленькие, что нас наконец-то признали достойными, — дух криво усмехнулся и с горечью произнёс: — Мы были глупы. Разве убийство делает отрока мужчиной?

"Суровые времена рождали жестокие нравы. Защищать себя и других любой ценой — вот что значило быть взрослым тогда. Ты умер совсем ещё мальчишкой, Далиан".

— Мы проиграли, а мой брат попал в плен. За него запросили выкуп — чересчур большой для благородной, но бедной семьи. Я несколько дней упрашивал отца всё же заплатить, но он лишь повторял, что если отдадим деньги за брата, то не сможем пережить зиму. "Один не стоит всех", — говорил наследник Дерзких. Я силился, но не мог его понять. На третий день уговоров отец привёл меня к домашнему алтарю Эва. "Молись, сын", — сказал он. — "Если бог любит нас, Он откроет иной путь".

Я просил, умолял, даже угрожал...Чуда не произошло. Эву была отвратительна вся наша семья; все, в ком текла хоть капля крови Лерьэнов.

"Не хотела бы принадлежать к маленькому гордому роду, еле сводящему концы с концами. Ах да — в фантазиях папы так оно и есть".

— Месяц спустя до меня начали доходить слухи о брате. Говорили, что в плену он сломался. Что приглянулся сильнейшему воину и живёт с ним, как жена с мужем. Что стал невероятно жесток. Что убивает безо всякой причины. Что пытает других пленников. И многое, многое другое, но всё — мёрзкое.

День за днём я твердил себе: люди лгут, брат не мог впасть во тьму. На меня смотрели с жалостью: в семье знали, насколько мы были близки.

А однажды весной, когда никто, даже я, не ждал, он вернулся. Сказал — сбежал. Ему поверили, — призрак усмехнулся. — Он словно и не изменился за месяцы плена. Никто не заподозрил неладного. А слухи... Да про кого они только не ходят! — так думал я, отец, дед и другие Дерзкие.

Лицо Далиан исказила мука. Мне стало жаль его: предательство всегда удар в спину, но вдвойне тяжело получить его от близкого человека. Даже врагу не принято желать подобного.

— Но всего через десять дней после возвращения он, дождавшись ночи, убил стражей и открыл ворота врагам. Когда измену обнаружили, было уже поздно. Брат даже не стал оправдываться: спокойно признался в предательстве и с улыбкой протянул меч отцу. Он попросил его убить сына во второй раз, дабы уважить Земши, требующего порядка во всём. Незадолго до этого брат признался мне, что давно ощущает себя живым мертвецом, но я тогда принял его слова за дурную шутку.

"Предательство порождает предательство. Брошенный отцом, нежный мальчик обернулся демоном. Демоном? Хм, а ведь и правда..."

Обитатели Бездны порой заключают сделки с людьми. Последствия всегда ужасны.

Брат Далиана принёс своих родичей в жертву и заставил отца убить себя, чтобы завершить ритуал. Так он искажал свою человеческую природы, чтобы переродиться в демона.

"Голоса во сне прошептали ему запретные слова и назвали цену. Мальчишка не смог устоять — к тому времени из всех чувств живой в нём была лишь ненависть".

Достигнув дна как смертный, он возжелал вечного падения во мраке и холоде Бездны, но в последний момент его план разрушил — забавно! — близнец. Далиан так любил мерзавца, что отдал богине жизнь в обмен на спасение души брата, а точнее оставшейся от неё оболочки. Но демона, хоть и новорождённого, так просто не одолеть. А значит...

— Я знаю, что сделала с тобой Жиюнна.

Призрак скривился. Ему пришлось не по вкусу, что я произнесла имя богини без должного благоговения.

"Печать Тэа всё ещё защищает меня, неудачник".

— Ты замок. Крышка. Пробка. Впрочем, называй себя как хочешь. Владычица откликнулась на твою мольбу и поступила по своему обыкновению. Она сотворила узилище для демона, пропихнула его вовнутрь, а выход заткнула тобой. Поэтому на тебе Её знак, так ведь?

Далиан кивнул. Я с удовлетворением отметила — несмотря на вынужденный перерыв в три года, моя жреческая логика по-прежнему на высоте.

"Бывают ли бывшие нечистиборцы? О, вряд ли".

— Сожалею. Будь рядом Посвящённый, тебе бы не пришлось умирать. Мы... они работают тоньше.

— Я сделал то, что должен был, — высокопарно заявил дух. — И не тебе меня жалеть, бесстыжая девица.

Я прикусила губу. Выслушивать оскорбление от семисотлетнего мертвеца то ещё удовольствие.

— Далиан, зачем тебе я?

Хвала Пяти, даже взгляд отмеченного Владычицей призрака не может пронзать.

— Ты права: я страж темницы брата. Первые несколько веков ноша не была мне в тягость: родичи ушли, наёмники не решились обосноваться в крепость, — дух злорадно усмехнулся, — я закатил им знатный спектакль. "Отважные" воины кричали и плакали как маленькие девочки!

— Не сомневаюсь, — пробормотала я. Далиан-привидение, как показал мой опыт, умеет быть впечатляющим.

— Когда начали возводить эту башню, я не показывался строителям, но некромант, явившийся вместе с ними, почуял моё присутствие и решил изгнать. Он был хорош, но знак Госпожи защитил меня.

"Выходит, доранлисца Лерьэны пригласили без намерения отомстить изменнику. Остатки заклятий сохранились на призраке до сих пор, однако не похоже, чтобы они мешали Далиану. Плохо. Если признанный мастер потерпел поражение, то простой ученице и мечтать не стоит о победе. Хм, простой ли ученице? У меня-таки есть один козырь в рукаве".

— Потом появился человек, Лерьэн по крови. Брат почувствовал его близость и впервые за всё время заточения заговорил со мной, — юношу передёрнуло. — Его слова источали мерзость. Знаешь ли ты, магичка, каково понять, что от дорогого человека ничего не осталось? Совсем ничего?

— Я представляю.

— Представляешь, — покачал головой призрак. — Это невозможно представить.

— Ты не смог сдержать демона, и он набросился на архитектора?

— Нет. Я сам решил наказать нечестивца.

"Наказать? Даже так? Парень, тяжело быть карающим клинком. Уж поверь мне".

— Преступление того человека мне открыла Госпожа. Он соблазнил и бросил девушку, когда узнал, что она ждёт дитя. Несчастная приняла яд. Могли ли я не воздать ему?

Жиюнна не терпит мужского предательства. Я Её понимаю.

— Ты хотел убить его во славу Владычице?

— Нет, только напугать. Один лишь взгляд на божественный знак чуть не свёл его с ума, — брезгливо поморщился Далиан. — Брат подговаривал меня на убийство: нашёптывал, как вкусна человеческая кровь и нежна плоть, как сладостны крики умирающего... Я сдержался. Потом человек вернулся, но уже под защитой Тэа. Установил повсюду ловушки: думал, если я буду скован, то никто не узнает о преступлении.

"Правильно думал. Его имя оставалось незапятнанным... до сегодняшнего дня".

— Ты спрашивала, зачем я призвал тебя? Знай же — моего брата нужно уничтожить. Я устал быть его стражем, устал слушать его шёпот. Он превратился в чудовище, а у меня почти не осталось сил. Богиня не изменила мою природу. Я остался тем, кем был при жизни — слабым человеком.

"Связь близнецов очень сильна. По сути, они единое целое. Но один пал во тьму, другой же... Бедняга должен был, но не смог воспарить".

— Я не могу провести изгнание. Не теперь.

Дух рассмеялся.

— Ты можешь, Хелена. Недавно мне явился Вестник. Он сказал, что скоро придёт избавление. Поведал о девушке, у которой хватило дерзости нарушить Первый Завет.

"Вестник? О ком он? Мне не знакомо это имя".

— Я пошла на преступление из любви к брату. Не тебе осуждать меня.

— Тебе нет оправдания! — лицо Далиана обезобразила праведная злость — хотя может ли злость быть праведной?

Я хмыкнула.

"А ведь говорят, страсти умирают вместе с телом..."

— Если бы существовал способ упокоить твоего брата-демона, неужели Жиюнна не послала бы одну из своих боевых жриц? Оглянись! Здесь только я, и у меня нет ни алого платья, ни татуировок, ни светлого копья.

Дух тяжело вздохнул. Его лёгкие обратились в прах века назад, но, похоже, он об этом забыл.

— На тебе лежит долг крови, дерзкая девчонка.

— Шли бы вы оба, дорогие родственнички.

— Ты не оставляешь мне выбора, — процедил Далиан, злобно буравя меня взглядом исподлобья. — Я освобожу брата, и вы поглотите друг друга. Достойный конец для отступницы, — он с особенным презрением произнёс это слово, — и долгожданное забвение для Талиана.

— Да вы безумны, что один, что другой! — я почувствовала, что печать Тэа дала слабину. Больше она не могла защищать меня.

"Проклятый бестелесный обманщик! Он просто заговаривал мне зубы".

Далиан небрежно махнул рукой, и мой шар света под потолком лопнул. Подземелье вновь погрузилось в полумрак, разбавленный призрачным свечением голубых эльфелингских кристаллов. Я лихорадочно принялась искать выход. Как назло, в голову лезла одна ерунда.

"Вспомни, ты была когда-то жрицей, одной из лучших..."

В Храмовой Школе меня учили сражаться с демонами один на один, но богиня лишила меня благосклонности. Специально же не подготовленные волшебники лёгкая добыча для обитателей Бездны.

"Мне нужен настоящий воин. Вот только где его найти?"

Время. Мне нужно больше времени.

— Послушай, Далиан, — я постаралась придать голосу максимум спокойствия. — Понимаю, ты презирать меня. Да, я оступилась, нарушив Первый Завет, но все люди слабы. Жиюнна простила меня и одарила особым магическим талантом. Неужели ты пойдёшь против Её воли и обречёшь меня на смерть?

— Вестник сказал, я могу поступить с тобой, как посчитаю нужным, — грубо заявил юноша-призрак. — А по мне, ты заслуживаешь смерти и даже участи худшей, чем смерть. Ярче полуденного солнце символ нового бога сияет прямо над твоим переменчивым сердцем!

Плохо, невероятно Плохо. Он увидел... Нет, он с самого начала его видел. Некоторые вещи особенно хорошо заметны из-за Грани.

— Если он так светел, значит в нём ничего дурного.

— Молчи, презренная!

"Он заранее ненавидел меня. Этот Вестник его специально настроил", — с пугающей отчётливостью осознала я. — "Убеждать бестолку: Далиан уже всё для себя решил".

— Ты выпустишь в мир зло. Я не в силах одолеть демона. Прошу, одумайся!

Призрак лишь расхохотался мне в лицо.

— Мне сказали, ты гораздо сильнее, чем кажешься.

— Освобождая демона, ты сам можешь исчезнуть. Пойми, за семь веков ваша связь только усилилась!

— Ради упокоения брата я готов рискнуть. Даже не старайся — тебе не переубедить меня, девчонка. Потерять жизнь — одно, прервать существование — совсем иное. Но если Госпожа будет угодно, Она вознесёт верного слугу в Рассветный Чертог.

"А ведь так оно и будет. Жиюнна страсть как неравнодушна к бастардам".

— Но...

— Прощай, Элен, — с отвратительно самодовольной улыбкой — типичной лерьэновской — прервал меня дух и начал читать с конца Слово Запечатывания.

"Не пора ли использовать единственный козырь, волшебница Хелена?"

Пора.

Мне нужен воин.

Наделённый божественной силой. Чистый сердцем.

Отважный.

"Милорд паладин, не оставьте деву в беде. Меня хотят скормить отвратительному порождению Бездны. Я теперь не слишком благочестива, но Вы же рыцарь... Станьте моим защитником, умоляю!"

Несколько слов Высокого языка — всё моё богатство. Надеюсь, их хватит, чтобы докричаться до того, чьим храмом служила некогда первый этаж башни Порталов. Если он услышит мою мольбу, то обязательно явится.

Между тем юноша-призрак медленно преображался. Его тело становилось всё более и более материальным, глаза наливались чернотой, под мёртвенно-бледной кожей головы начали угадываться уродливые костяные наросты.

Я с ужасом наблюдала за метаморфозами Далиана. Мои пять обычных чувств и даже шестое, унаследованное от прошлой жизни, сходили с ума. Под напором твари из Криос Косом, мира, именуемого Бездной, рвалась оболочка яви, Эмьвио Косом.