| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тем временем крымский хан, вступив в переговоры с Дмитрием, прекратил активные действия на Днепре. После разгрома Хаджи-бея Ширина казаки предприняли нападение на табор самого хана: "И после де того черкасы в ночи плавню в стружках и лотках подходили под царевы таборы и татар де в ночи побили много. А как де в таборах учинился шум. И черкасы де, седчи в лотки, ушли за Днепр".
Положение осложнилось ещё и тем, что находившиеся на правом берегу Днепра отряды Адыл Герая, узнав об отмене похода, отступили южнее Ислам-Кермена, но потерпели неудачу в попытке переправиться через широкую и полноводную реку.
Около Тилигула, под Очаковым, в дне пути от Днестра татары были осаждены литовскими войсками. Не сумев прорвать осаду собственными силами, татары запросили поддержки у силистрийского паши, но у последнего и без того было мало сил — всего 300 человек. К ханскому сыну и наместнику в Бахчисарае Мехмед Гераю тоже помчался гонец с приказом собрать и срочно выслать к Днепру дополнительный отряд татар. Мехмед Герай не только не смог выполнить приказа отца, но в свою очередь умолял его вернуться в Крым, ибо в море появились струги донских казаков, а среди рабов готово вспыхнуть восстание. В 20-х числах июня всё побережье между Керчью и Кафой было охвачено страхом. Казаки жгли деревни, освобождали рабов. Пополнив запасы продовольствия и воды, казаки отошли в море.
Основные действия казаки предприняли в районе Гезлёва и Инкермана, не ограничиваясь прибрежной полосой, проникая порой довольно далеко вглубь полуострова по течению рек Альмы и Булганака. Почти все силы татар были выведены ханом за Перекоп, и серьёзного сопротивления казаки не встречали.
Крупные нападения были предприняты казаками на Гезлёв, Кафу и другие прибрежные портовые города ханства. Около Гезлёва казаки выжгли 10 деревень. Под конец похода, в ночь на 5 августа нападению подвергся город Карасубазар, где казаки захватили много овец и хлеба.
Что касается действий на Днепре, то там больше месяца продолжались вялотекущие бои. Оседлав "перелазы" через реку Вишневецкий избрал оборонительную тактику (что, впрочем, во многом объяснялось тем, что в Литве в очередной раз была сорвана мобилизация войска), а опасавшиеся за свой тыл татары не решались на активные действия.
Противостояние на Днепре продолжалось до начала июля, когда известия о подходе русской армии к Азову вынудил Девлет Герая увести свои силы в Крым. В Литве облегчённо вздохнули, а оставшиеся в низовьях Днепра литвины начали укрепляться на новых позициях. Опыт прошедших боёв показал, что занятого Ислам-Кермена явно недостаточно для полного контроля над татарскими "перелазами" в этом районе. Требовалось создание в низовьях реки полноценного укрепрайона, способного даже с малыми силами удерживать переправы через реку. На противоположном от Ислам-Кермена (правом) берегу Днепра, на месте старинной татарской крепости Доган-Гечит было построено новое укрепление, получившая название Девичья крепость. Между этими двумя крепостями, на острове Тавань, были заложены Таванская, а чуть северней Соколиная паланки (остроги). Но на этом не ограничились. Ниже по течению, на правом берегу Днепра, было занято литовским гарнизоном брошенное татарами Тягинское укрепление.
Помимо этого, после обеспечения безопасности т. н. "Таванской переправы", Дмитрий заложил выше по течению ещё две крепости на левом берегу Днепра: Каменный затон (совр. Каменка-Днепровская) у т. н. "Никитской переправы", и Запорожскую — напротив острова Хортица, на котором был размещён казацкий лагерь под начальством Якова Шаха.
Одновременно с этим, силами казаков и лёгкой конницы была начата "травля" татаро-ногайских кочевий в Северном Причерноморье. Отдельные отряды доходили до Перекопа и Очакова, уничтожая татарские стоянки и угоняя их табуны и отары, тем самым фактически "запирая" силы крымцев на полуострове, не давая им оказать полноценную помощь туркам, в которой те в этот самый момент отчаянно нуждались, поскольку пока в низовьях Днепра происходили описываемые события, 20-тысячное русское войско во главе с самим царём медленно, но верно приближалось к устью Дона.
Ещё в начале марта русскими был построен Усть-Ублинский острог (совр. Старый Оскол), а 15 апреля стал строиться новый острог, преграждая Изюмский шлях, один из традиционных путей в русские земли. За две недели острог был готов и получил название Яблоновского (совр. село Яблоново). 9 апреля началось строительство Усередского городца, перекрывающего Кальмиусский шлях.
Прикрыв таким образом свой фланг, русская армия в начале июля вышла к низовьям Дона. В задачу этого похода входило не только взятие Азова, но и окончательное закрепление Русского государства в этом регионе. По ходу продвижения армии строились крепости, назначались воеводы, а находившиеся на Дону казачьи станицы приводились к присяге. Ниже по течению от казачьих городков была восстановлена оставленная незадолго до этого крепость Св. Дмитрия, в задачу которой входило стать главной русской твердыней в этом регионе.
Подойдя к Азову, русские разделились на четыре отряда и обложили город со всех сторон. Особый пятый отряд на судах перекрыл устье Дона, лишив Азов поддержки с моря.
Осаждающие повели вокруг всего города большие рвы, и под защитой плетённых и засыпанных землёй туров, смогли подойти почти к стенам города. Однако решающий штурм затягивался. Подвоз тяжёлых орудий задерживался, а попытка штурмовать город без них закончилась неудачей. Впрочем, попытка турок оказать Азову помощь из Кафы также не увенчалась успехом. 4-тысячный отряд, состоящий из турок и вассальных им черкесов, был встречен на подходах к городу и был почти полностью уничтожен в результате разыгравшегося сражения.
Наконец, в середине июля прибыла осадная артиллерия, которая после установки начала регулярный обстрел турецкой крепости. Одновременно с этим был начато подведение мин под стены города. Штурм был назначен на 25 июля. В 4 часа утра бочки с порохом в подкопе были взорваны. Часть стены обрушилась и засыпала ров. Ожидавший этого момента стрелецкий полк бросился в пролом, остальные осаждавшие со всех сторон полезли по лестницам на стены.
Внутри города и на его стенах началась жестокая рукопашная схватка. Турки упорно защищались, но постепенно их силы таяли и к вечеру город был взят. Население, за исключением православных греков, было частично вырезано входе штурма, а частично изгнано. Часть гарнизона пыталась пробиться из города, вышла за стены и стала отступать в сторону Кагальника, это была единственная дорога к спасению — укрыться ночью в степи. Но были преследуемы казаками и поместной конницей, которые догнав отступающих, не дали никому из них уйти.
Захват русскими Азова, хотя и выглядел довольно скромным достижением, тем не менее, произвёл в Восточной Европе шумный эффект. По краковским костёлам отслужили молебны, а в Польше появились вирши о Москве, "пригасившей скифский полумесяц". Что служило подбадривающим новостным фоном для действий самих поляков, сбор войск которых продолжался до конца июля. 1 августа 18-тысячная польская армия двинулась к Днестру. 10 сентября войска под командованием Ежи Язловецкого (сам король находился в Киеве, где занимался обустройством обороны южных границ Великого княжества Литовского) стали под Устьем и начали наводить переправу. Однако даже к этому времени назначенные в поход войска собрались не полностью. Только 5 сентября был созван военный совет для обсуждения плана военных действий. Получив сведения о концентрации противника под Цецорой, Язловецкий настоял на необходимости марша в направлении Ясс и Цецоры. 20 сентября польское войско выступило к р. Прут, через который переправилось в районе Снятыня, 29 вечером подойдя к деревне Боян, где поляков ожидал неприятный сюрприз. Пользуясь медлительностью своих врагов, Ион Водэ успел собрать армию и получить подкрепления от турок и Адыл Герая.
Здесь 1 октября произошло сражение польских войск (15 тыс. человек) с превосходящими молдавско-татарскими силам (10 тыс. татар и 12-тысячное молдавское войско). Хотя его исход не принёс победу ни одной из сторон, 2 октября на военном совете было принято решение об отступлении, которое продолжалось 10 дней при практически непрерывных ударах молдавско-татарских войск. Но на полноценное нападение всеми силами последние не решились, благодаря чему польская армия Язловецкого отбила все атаки и к 12 октября вышла из буковинских лесов к р. Прут.
Неудача польского вторжения в Молдавию осложнила положение Трансильвании. Когда турецкая армия подошла к Дунаю, то смогла без помех переправиться через реку. В Валахии протурецки настроенная часть бояр устроила заговор с целью свержения господаря, и Винтила с небольшой группой сторонников был вынужден бежать на север. На престоле в Бухаресте был восстановлен Александр II Мирча. После чего турки двинулись против непосредственно Трансильвании. Несмотря на то, что 5 июля 1573 г. Янош Жигмонд одержал победу над турками при Липпе, в сентябре турки при помощи молдавских и валашских войск захватили крепости Ене, Лугош, Караншебеш, прошли всю Трансильванию до Надьбаньи. В результате карательного похода были разорены и сожжены крупнейшие трансильванские города — Коложвар, Марошвашархей, Надьэньед и столица княжества Дюлафехервар, где был уничтожен княжеский дворец. Государственное собрание, укрывшись в Дебе, под давлением турок низложило Яноша Жигмонда и 7 октября 1573 г. выбрало князем предложенного султаном влиятельного магната Иштвана Батори. Тот поспешил заключить мир с Османской империей, обязавшись выплатить двести тысяч форинтов компенсации и пообещав увеличить ежегодную дань с 10 до 15 тыс. форинтов.
Эти известия ввергли Польшу в уныние, которое, однако, было частично развеяно хорошими новостями из Средиземноморья. Вдохновлённые неудачами турок в прошлом году члены Священной лиги решили вновь раскошелиться и снарядить новый флот. В отличие от предыдущих лет, бушевавшая во Франции очередная религиозная война позволяла Филиппу II не беспокоиться о французской угрозе своим владениям, а опасность выхода Венеции из антитурецкого союза заставила его отнестись к её интересам более внимательно. Согласно предварительному плану предполагалось перехватить турецкий флот на его пути на Крит, с целью недопущения подвоза турками на остров подкреплений и припасов. Но, как и в прошлый раз, внутренние неурядицы и несогласованность задержали выход объединённого флота, и когда христианские корабли в конце августа достигли Мореи, то от захваченных в плен турок узнали, что флот последних уже прибыл на остров и находится в гавани Канеи. На собравшемся военном совете голоса разделились: большинство высказывалось за возвращение флота, считая, что в хорошо укреплённой бухте турки неуязвимы для христианских сил. Но горячо против этого возражали венецианцы, не желавшие терять возможности оказать помощь своим гарнизонам на Крите. Угрожая даже выходом республики из Священной лиги, они требовали активных действий, иначе все огромные суммы, вложенные участниками антитурецкого союза в эту кампанию, как и раньше, окажутся потраченными впустую (так, только в 1571 г. члены Священной лиги потратили на организацию флота примерно 2,3 млн. дукатов, притом что, к примеру, годовой доход Венецианской республики в этом году составил 2 млн. дукатов).
Требования венецианцев поддержал и Хуан Австрийский. Предыдущие неудачи сильно поколебали его авторитет, и он срочно нуждался в какой-нибудь победе для восстановления своего престижа. Очередной безрезультатный поход грозил окончательным подрывом с таким трудом заработанного им во время т. н. "Гранадской войны" уважения к нему как к военачальнику, что о возвращении в Италию не могло быть и речи. Ему удалось склонить военный совет к нападению на турок, и утром 10 сентября флот Священной лиги показалась на виду порта Канеи.
Несомненно, удача чрезвычайно благоприятствовала союзникам. Во-первых, задувший с утра норд-вест позволял им атаковать гавань Канеи с попутным ветром, пустив в неё заготовленные заранее брандеры буквально на всех парусах. Во-вторых, в связи с доставкой на Крит припасов для армии порт Канеи был битком набит грузовыми и транспортными судами, разгружавшимися или ожидавшими разгрузки, которые сильно стесняли действия военных кораблей и стали лёгкой пищей огня после атаки брандеров.
При известии о приближении христиан капудан Али-паша приказал обрубить якорные канаты и выходить из гавани, но не все капитаны в наступившей суматохе успели получить его приказ. Крайне бестолковое расположение транспортной флотилии (размещение которой происходило без консультаций с капудан-пашой) затрудняло действия военных кораблей и не давало им быстро собраться. Выстроенные ещё венецианцами форты, охранявшие оба берега бухты у входа, открыли огонь, но небыли в состоянии полностью перегородить вход в гавань, в которую благополучно ворвались испанские брандеры. Скученная флотилия транспортов вспыхнула немедленно. Огонь перекидывался с корабля на корабль. 10 турецких галер, пытавшихся спастись от пожара, вылетели на берег и разбились. Большая часть остальных всё же сумела прорваться из пылающей гавани, но на выходе их ждали выстроенные вогнутой линией корабли Священной лиги, поочередно обрушивавшие свой огонь на спасшиеся суда, а затем сцеплявшиеся с ними на абордаж.
К наступлению ночи все турецкие корабли, кроме 30 галер, которым все же удалось прорваться и уйти, погибли, были захвачены или разбились на берегу. Флагман турецкой эскадры, галера "Султанша" превратилась в обгорелые обломки, причем капудан Али-паша разделил судьбу своего корабля.
Победа была полная, но в данный момент она не привела ни к какому стратегическому результату из-за противоречий между союзниками. Венецианцы горели желанием развить успех, высадить десант в Канее и освободив город от турок, заблокировать турецкие силы на Крите, оставив их без подвоза припасов и подкреплений. Хуан Австрийский придерживался иного мнения. Указывая на сильный городской гарнизон и нехватку пехоты у союзного флота, он предлагал двинуться к Дарданеллам, с целью перекрыть пролив. Но людей и провианта было недостаточно, а многие капитаны указывали, что углубляться в сентябре, за несколько недель до начала осенней штормовой погоды, на территорию противника неразумно. В конце концов, Хуан Австрийский увёл испанские галеры в Мессину, а корабли венецианцев и папы задержались на некоторое время, в надежде вернуть Канею только имеющимися в их распоряжении силами. Но успеха им это не принесло, и спустя несколько недель и они были вынуждены вернуться в Италию.
Результаты этой победы Священной лиги разные стороны оценивали по-разному. И пока одни горько сетовали на большие потери и затраты, не окупившиеся приобретением "ни пяди земли", большая часть Западной Европы ликовала. В сознании людей эта победа положила конец несчастьям, настоящему комплексу неполноценности христиан и не менее подлинному турецкому главенству. Победа христиан преградила дорогу самым мрачным перспективам. Последовал ряд небывалых празднеств — христианский мир никак не мог поверить в свою удачу — и поток столь же небывалых проектов. Намечая в них грандиозные перспективы, авторы перекраивали всё море, устремляя свои мысли в Северную Африку, традиционную сферу испанского влияния; в Египет и Сирию, дальние владения турок, откуда те выкачивают столько серебра; на остров Родос, на Кипр, наконец, в Морею. Самые романтичные души мечтали об освобождении Святой Земли и о взятии Стамбула.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
