Попытка номер два. Часть I

Собеседник же совсем не следил за тем, что весь мучительный процесс принятия решения отображался у него на лице. По мнению Гермионы, в данный момент Гарри как никогда подходил на роль натуры, с которой стоило бы писать портрет под названием "И хочется, и колется".

— Понимаешь, Гермиона, это не совсем то, о чём стоит говорить всем... — неуверенно приступил к рассказу мальчик.

А то она ещё не догадалась.

— Поэтому, пока ты не пообещаешь молчать об этом, я не смогу тебе ничего рассказать. — Гарри заявил это с видом непреклонной решительности, заставившей девочку заинтересованно выглянуть из своего воздушного укрытия. Гермиона же в этот момент смотрела на Поттера, как энтомолог, внезапно обнаруживший перед носом представителя давно вымершего вида. Как-то она отвыкла от подобной наивности.

Поймав этот интерес в её взгляде, но ошибившись с его причиной, Гарри продолжил её убеждать.

— А оно мне надо? — в конце концов спросила Гермиона, но при этом вся её поза и интонация, с которой она задала свой вопрос, в один голос кричали — надо, но тебе придётся меня убедить. — Мне ещё к Чарам готовиться нужно — у нас урок завтра, если ты не забыл.

Поттер немного смутился, слегка покраснев.

— Ты же ещё вчера эссе написала, — удивился он названной причине.

Теперь смутилась Гермиона, про себя проклиная его наблюдательность.

— И что? Теперь уже и учебник открывать не надо? Это же Ма-Ги-Я, Гарри! Как к ней можно относиться настолько... настолько... обыденно?! Да я бы на твоём месте из библиотеки не вылезала, а ты с Уизли только балду пинаешь.

Гарри опять смутился. Гермиона поставила себе плюсик за артистизм.

— Так ты дашь слово молчать? — решил он уйти от опасной темы.

— Вот же ж... — погасла Гермиона. — Ладно, даю. Но если история будет неинтересной — я обижусь.

Гарри просиял... и вывалил историю посещения Хагрида, и свой поход к сейфу вместе с ним. Не забыв рассказать про газетную вырезку об ограблении того сейфа, откуда Хагрид забрал маленький свёрток, и его оговорку про Фламеля.

Гермионе даже не пришлось изображать задумчивость. Причём размышляла она не над тем, что в школе вроде как прячут философский камень, а о том, каким надо быть идиотом, чтобы клюнуть на такую явную подставу. К её сожалению, приходилось признать, что нужно быть равным Тёмному Лорду. Ибо он как раз на это купился, судя по его присутствию под тюрбаном у Квиррелла.

Мда. Впрочем, сейчас ей стоит подумать — рассказать Поттеру про камень или пока послать их... в библиотеку. Точнее, не так. Нужно ли ей вливаться третьей в их сугубо мужскую компанию или приглядывать издали, поддерживая доверительно-деловые отношения с Поттером? Сложный вопрос, если не забывать о том, что все их действия у директора, как на ладони. И плевать она хотела, что этому нет доказательств — если вы параноик, то это не значит, что за вами никто не следит.

Всё решили две простых мысли — Волдеморт не может так просто купиться на обманку. А, значит, Дамблдор притащил в школу нечто очень похожее на камень Фламеля. Да и на Поттера влиять будет проще, если она будет рядом.

— Ну вы и отмороженные. Я бы в пасть к такой зверюге ни за что не полезла. Особенно ночью. И даже спасаясь от Филча. — При этом Гермиона думала, что как-то Филча она упустила — надо и с ним отношения налаживать. Пригодится в будущем.

— Да мы и сами не полезем больше туда, — буркнул Гарри, который, видимо, не оценил такой неприкрытой лести. — Так ты поможешь нам найти информацию о Фламеле?

— Ой, было бы с чем помогать, — махнула рукой девочка. — Это известный алхимик. Прославился созданием философского камня. По легендам, даже маггловским, он позволяет превращать свинец в золото, а также получать элексир бессмертия.

— Так, значит, Снейп хочет... — проговорился Гарри.

— Снейп? Хочет? — спросила Гермиона, так и не дождавшись продолжения.

— Украсть философский камень!

У Гермионы один глаз начал слегка подёргиваться. Ребёнок. Боже, какой же он ещё ребёнок. Злой мрачный препод хочет украсть очень важную вещь, спрятанную за люком под охраной огромного злобного цербера. И единственный, кто может спасти нечто мелкое, без чего помрёт древний алхимик, это Гарри Поттер. Ах да, и его лучший друг Уизли. Директор, да мы вам аплодируем стоя.

— Гарри. Профессор Снейп — преподаватель. Один из нескольких. И на работу его принял Дамблдор, великий светлый волшебник, председатель Визенгамота и ещё много чего. То, что он тебя не любит, ещё не повод подозревать его.

Поттер упрямо надулся, явно не принимая подобного довода.

— В общем, я не настаиваю, — подвела итог Гермиона. — Можете следить за ним, сколько влезет. Хотя на вашем месте я бы лучше занималась уроками.

Кислая мина на лице Поттера много сказала об его отношении к подобной идее.

— А то как вы будете побеждать взрослого опытного мага?

Поттер всё же задумался, что заставило девочку считать его не совсем потерянным для знаний.

Посчитав разговор исчерпанным, она вернулась к книге, перестав обращать внимание на сидящего рядом мальчика. Однако, отмерев, Поттер захотел задать ей ещё один вопрос. Это было ей видно даже краем глаза.

— Ну что ещё?

— Гермиона, а ты случайно не знаешь способ, с помощью которого можно пройти мимо трёхголового цербера?

— Случайно знаю, — ответила в конце концов ему девочка, перестав смотреть на него, как на редкое животное, сказавшее что-то умное.

— И какой? — подался вперёд Гарри.

— Учебник УЗМС за седьмой курс.

Выражение лица мальчика, получившего свой ответ, было просто непередаваемым.

В общем, Гермиона показала, что она помочь не против, ткнула Поттера носом в то, что нужно хоть как-то учиться, чтобы не попасть как минимум в глупое положение, а как максимум — не оказаться против своего врага с одним Экспеллиармусом наголо. И, судя по поведению Поттера, и, о Боже, Уизли, начавших обживать библиотеку, в которой оные на неё нет-нет, да поглядывали, её мысль о том, что "знание — сила", до них дошла.

Хотя, может, она слишком хорошо думает? Они вполне себе могли до сих пор искать тот пресловутый учебник по УЗМС. Но это её мелкое развлечение не мешало изучать то, что Том посчитал мусором или чушью. Да, в целом это был именно что бесполезный хлам в виде пространных рассуждений различных авторов об уже давно сделанных открытиях в области заклинаний и зелий, годный лишь на то, чтобы разбавлять сухость сочиняемых эссе. Но попадалось и то, что можно было смело относить к жемчужинам в куче... хм. Просто к жемчужинам.

Например, кое-что из раздела призывов и экзорцизмов. Да, ничего конкретного по проведению ритуалов там не было, но вот общие техники безопасности были весьма полезны. В свете наличия одного проблемного духа. Девочка грустно вздохнула — она так и не понимала, зачем Волдеморт так цепляется за Квиррелла, тело которого, судя по маскируемому запаху, от подобного соседства уже начало умирать.

Кстати, она так и не проверила известный ей вход в Тайную комнату. Тот, который находится в туалете с плаксивым привидением Миртл. Стоит сходить туда, хотя бы работу дверки проверить, да следы василиска поискать — если он залёг в спячку, то комнату можно будет приспособить под свои нужды. А если нет, то есть ещё Выручай-комната, но, помимо всех плюсов, у неё есть жирный минус — слишком многие о ней знают, включая директора. А вот свежим первогодкам о ней знать как бы и неоткуда.

Короче, скоро уже Хеллоуин, все будут праздновать, а потому это самое удобное время наведаться в серпентарий.

Глава 7. Я обидчивая? Да я ещё и не так обидеть могу.

Гермиона целеустремлённо шла в сторону одного женского туалета, напевая про себя сочиняемую прямо на ходу мелодию, довольно точно отражающую её хорошее настроение. А настроение у девочки было приподнятое, настрой — решительный, и потому можно было легко спутать причину, вызвавшую у неё положительные эмоции, с окружающим духом праздника. Впрочем, Гермионе, когда ей напоминали о Хэллоуине, так и хотелось добавить "тыквенным духом", ибо этим специфическим украшением было обставлено абсолютно всё. Включая праздничные столы с едой.

Где-то позади, в районе Большого зала, остались её одноклассники, уже, наверное, вовсю обсуждающие поступок Уизли. На этом воспоминании девочка не удержалась от самодовольной улыбки. Да, она терпеть не могла Рона — за его манеры, поведение, вечно отключённые мозги и просто выпирающее желание получить всё на халяву и побольше, побольше. Что ж... она ему это обеспечила — сейчас рыжик уже точно не рад подобной славе. Славе бескультурного хама.

Конечно, стоило остаться поблизости, и запомнить, кто и как отнёсся к случившемуся, кто сочувствовал убежавшей в слезах девочке, а кто открыто позлорадствовал, но это она и позже выяснит. И даже без применения легилименции — сплетни, они такие, что превзойти их могут одни лишь слухи. А всего-то понадобилось несколько дней применения на нём "терапевтической магии" или, если говорить псевдонаучным языком, нейролингвистического программирования — всего-то потребовалось поиграть интонациями и сигналами тела, составляя у объекта воздействия впечатление, будто он всё делает неправильно или не понимает то, что доступно малолеткам... А потом, при условии, что нет ошибки в понимании реакций объекта на внешние раздражители, одна правильно подобранная фраза, полностью безобидная по мнению окружающих, становится спусковым крючком лавины накопленного негатива, вываливаемого без оценки возможных последствий.

Честно говоря, Рона она оценивала немного повыше, считая, что понадобится более длительное воздействие. А он слился задолго до окончания недели. Даже обидно.

На этом моменте Гермиона зашла в женский туалет, в котором и скрывался один из входов в Тайную комнату. Том, конечно, знал и другие, но вот паролей в памяти у неё не оказалось, как и воспоминаний о том, куда они выходят.

Проверив кабинки, и убедившись, что в туалете никого нет, включая привидение, Гермиона запечатала заклинанием дверь. Ей совсем ни к чему были неожиданные свидетели.

— Откройся! — прошипела она на парселтанге, стоя перед одной из раковин, носившей на себе украшение в виде змейки.

Проход ожидаемо открылся, демонстрируя тёмный зёв наклонного туннеля, ведущего куда-то вниз, однако девочка не спешила прыгать туда. Осторожно приблизившись, она произнесла несколько заклинаний, направив палочку внутрь открывшегося прохода. И, видимо, не получив никаких смущающих её результатов, первокурсница приложила свою палочку к одному из камней боковой стенки туннеля.

И хотя никаких заклинаний не прозвучало, гладкий спуск стал превращаться в нормальную лестницу. Дождавшись прекращения шума от занимающих нужное положений ступенек, Гермиона ещё раз повторила предыдущую серию заклинаний. Убедившись в полностью аналогичном результате, она уверенно ступила на лестницу.

Вызвав на конце палочки зажжённый светляк, девочка спустилась на несколько ступеней, после чего обернулась, и прошипела команду закрытия прохода. Довольно кивнув, она, теперь уже без задержек, стала спускаться вниз.

Спускалась она молча, стараясь производить как можно меньше шума, пусть даже при этом она и накинула на саму себя заглушающее заклинание. Добравшись до подножия лестницы, она подала побольше силы в палочку, увеличивая тем самым круг света вокруг неё. И если бы не заглушающее, то недремлющее эхо ещё бы долго разносило восхищённый присвист Гермионы, увидевшей среди мусора и пыли сброшенный чулок старой змеиной шкуры.

Навскидку длины в нём было ярдов сорок, а толщина короля змей была аккурат в её рост. К тому же змейка явно была не лишена либо гордости, либо юмора, раз притащила прямо к выходу свою шкурку — в бытность Тома тут ничего ещё не лежало. Но, в любом случае, наблюдаемая композиция заставляла быть ещё осторожнее.

Подойдя ближе и даже отколупнув одну чешуйку, Гермиона с сожалением была вынуждена констатировать, что на продажу находка уже не годилась — магии змея в ней не ощущалось, крепость описываемым характеристикам тоже не соответствовала. Последнее действовало успокаивающе — слишком много времени прошло со времени сброса шкуры, а, значит, шанс встретить василиска здорово уменьшался.

Дальше задерживаться повода не было, да и за ней могли кого послать — успокаивать доведённую до истерики первоклашку, а потому она пошла по известному проходу к дверям со змейками. Прошипев им открыться, Гермиона попала в холл со статуей, видимо, Салазара Слизерина.

Василиска не наблюдалось. Как и его следов в пыли на полу. Машинально отметив, что домовики тут не убирают, Гермиона успокоилась — гнездо змея было во рту статуи, а раз следов в пыли нет, то чешуйчатый Страж точно спит без задних ног. И у неё появилось место, где можно отрабатывать заклинания, идущие капельку сверх утверждённой Министерством программы.

Правда, шуметь тут всё равно не рекомендуется.

Решив так, Гермиона пошла обратно, пока её не хватились. Выбравшись из прохода, предварительно посмотрев в скрытый глазок, что в туалете никого не видно, Гермиона привела себя в порядок — разлохматила волосы до состояния гнезда, намылила лицо, чтобы мыло попало в глаза, и те стали красными, будто она плакала, добавила беспорядка в одежде. В общем, сделала из себя жертву истерики и непрерывного плача. Довольно кивнув отражению, девочка открыла дверь в коридор.

В нос сразу ударил резкий запах немытого тела, а глаза упёрлись в чей-то живот. Сглотнув, Гермиона подняла глаза к верху, уже представляя, кого она там увидит. Встретившись взглядом с троллем, она ущипнула себя за руку, но галлюцинация исчезать не захотела.

— Ага, — констатировала первокурсница. И закрыла дверь обратно.

— Ра-а-а! — согласился тролль из-за неё, видимо, недовольный столь демонстративным игнорированием.

Гермиона резко рванула к проходу в Тайную комнату, но открыть его уже не успела — тролль распахнул дверь ударом своей дубины, и она была вынуждена отпрыгнуть в другую сторону, чтобы избежать столкновения с повторным богатырским замахом.

Но у неё оставался шанс попасть заклинанием троллю по глазам, после чего быстренько прошмыгнуть к выходу. Она уже почти кинула заклинание в тролля, когда в дверном проёме мелькнуло что-то рыжее, а дверь захлопнулась сама по себе.

— УИЗЛИ!!! — поражённо выдохнула Гермиона. — АЙ!

Секундной заминки девочки хватило троллю с лихвой, чтобы успеть задеть мелкую вёрткую цель. Гермиона же от удара отлетела в угол под умывальники, при этом ударившись головой так, что в голове помутилось, а на глаза навернулись слёзы от боли.

Казалось бы, тут и придёт конец девочке, но случилось просто невероятное, с точки зрения Гермионы. Когда она кое-как смогла сфокусировать взгляд, и более-менее реагировать на реальность, она не смогла в первый момент поверить своим глазам. Правда, щипать себя за руку не стала — и так всё что можно и нельзя уже болело и ныло.

В туалете же творилось нечто малореальное — тролль кружился по центру помещения, нелепо размахивая руками и даже подпрыгивая, а всё для того, чтобы стряхнуть с загривка нечто мелкое, лохматое и в очках.