1. Русь. Кому на Руси жить хорошо

Честно говоря, даже в то, что мирный договор удалось заключить с печенегами, мне слабо верилось. Да какой завоеватель в здравом уме отступится от вожделенных территорий? Ну разбили его пару раз, и что? Что печенеги, что половцы — это же кочевники. Налетели, пограбили, и лови ветра в поле. Как с ними договориться можно? Однако василевс смог. Он... просто-напросто открыл им путь на восточные земли. Так что печенеги реализовывали свой военный потенциал в другом месте, предпочитая с сильным и хитрым противником в лице василевса дружить и торговать. Надо ли говорить, что после такого открытия мое уважение к правителю Фотии только возросло?

— Помимо пряностей, тканей и драгоценностей печенеги поставляют василевсу и восточных красавиц, — продолжал хвалиться достижениями своего правителя Старот.

— У него что, гарем? — удивилась я.

— Около 300 женщин, — гордо сообщил мне воевода. Я поперхнулась.

— Куда ему столько?!

— Даже нищие удельные князья имеют свое войско, арабских скакунов и гарем красавиц, — обиделся за василевса Старот.

В принципе, я была с ним согласна. Если верить летописям, то у Владимира Красно Солнышко вообще 800 любовниц было. И пять законных жен в придачу. Так что василевс еще скромно живет... особенно если учесть, что как мужчина он очень даже интересный. И сексапильный. Собственно, может, поэтому и гарем держит небольшой? На фига содержать 800 баб, если они и так по первому зову (наверняка!) ему на шею вешаются?

— Слушай, а как василевса его жены в приватной обстановке называют? — заинтересовалась я. — Неужели тоже по титулу? Или первое, чему их учат, это правильно имя выговаривать?

— Женщина должна обращаться к своему мужу не иначе как "мой господин", — просветил меня Старот, искренне удивленный, что я не знаю таких элементарных вещей.

— Нет, мне это тоже не подходит, — решительно отмела данный вариант я. — Надо придумать что-нибудь другое.

— Василевс не позволит тебе сие непотребство, — нахмурился Старот.

— Нда? И что он со мной сделает? — ехидно поинтересовалась я.

— Василевс сумеет внушить тебе подобающее почтение к его персоне.

— Ну... пусть попробует, — милостиво разрешила я. — А теперь пошли, дворец самого василевса посмотрим, интересно же! Надеюсь, это не запрещено?

— Нет. Коль ты будешь личной ведьмой василевса, для тебя двери его дворца открыты. Правда, — тут же оговорился Старот, — не все.

— А какие закрыты? — сразу же оживилась я.

— Это пусть тебе сам василевс скажет, — отделался от меня воевода и повел во дворец правителя.

Ну, что можно сказать... на сей раз слухи ничего не преувеличивали. Я бы даже сказала — напротив. Не отражали реальность даже на десятую долю. Впрочем, описать данное произведение искусства было действительно довольно сложно. Дворец василевса, представший перед моим восхищенным взором, являлся истинным шедевром зодческого искусства. Созданный великими архитекторами, по своей красоте и изысканности, он напомнил мне Альгамбру. Передо мной возвышался ни больше, ни меньше, как великолепный замок-цитадель, с системой идеально пропорциональных тенистых площадок, галерей, украшенных филигранной резьбой, освещенных солнцем внутренних двориков и аркад. Причем если снаружи крепость выглядела несколько аскетично, внутренние дворы и залы представляли собой воплощение исключительно яркого художественного замысла, стиль которого варьировался от элегантной сдержанности до вычурной театральности. В спокойных водах многочисленных бассейнов отражались безукоризненно пропорциональные арки и галереи, великолепные дворы, тенистые аркады с колоннами, которые выходили на величественные террасы, а от сложного и тонкого сталактитового узора на стенах и потолке было просто невозможно оторвать глаз. Это был совершенный, сказочный мир каменных кружев.

— Боже мой, какая красотища! — не выдержала я.

— Счастлив приветствовать вас в своей скромной обители... — раздался из-за моей спины знакомый голос.

— Василевс! — тут же склонился в почтительном поклоне Старот. — Не прогневайся, не ведал я, что ты отдыхать изволишь... — пролепетал он. — Я токмо показал Фении часть твоего великого дворца. — Я дернула бровью, услышав очередную вольную интерпретацию своего имени, и тоже вежливо поклонилась правителю. — Клянусь, мы не сделали ни шагу дальше гостевой территории.

— Должно быть, сие нашей гостье было в великую досаду, — ухмыльнулся василевс. — Мыслю я, что Фению влечет именно то, что ты ей не показал. Можешь возвращаться к своим делам, дальше я провожу ее сам. — Старот поклонился и, с явным облегчением, исчез из нашего поля зрения.

— Почему люди так тебя боятся? — удивилась я, оглядывая василевса, одетого, на сей раз, соответственно статусу — в меха и золото. — На первый взгляд ты не производишь впечатления деспота, тирана и самодура...

— Благодарю, — ехидно ухмыльнулся василевс и отвесил шутовской поклон. Золотые цацки тихо зазвенели.

— Однако окружающие тебя люди впадают в ступор от одного твоего имени, — недоуменно продолжила я, не обращая внимания на выходку собеседника.

— Коли причина сего станет тебе известна, поведай мне, — пожал плечами василевс.

— Хорошо, — хмыкнула я. — Так мы идем твой дворец смотреть?

— Что ж, Фения, идем, ежели нет в тебе страха.

— Я должна тебя бояться? Чего ради? — удивилась я.

— Разное про меня народ говорит. Иной раз такое, что и повторять негоже. Или ты не слышала ничего?

— Почему? Слышала. Только я, обычно, на слухи мало внимания обращаю. Хотя... а правда, что у тебя 300 жен в гареме? — не выдержала любопытная я.

— Сколько? — чуть не споткнулся сопровождавший меня вниз по лестнице василевс. — Да что я, владыка восточный? И кто такое измыслить удумал?! — я хмыкнула, но Старота выдавать не стала.

— Нет дыма без огня... что это? — недоуменно поинтересовалась я, когда мы вышли в один из маленьких двориков, и перед моим взором предстало три небольших холмика, украшенных статуями.

— Здесь упокоены три моих супруги, с коими я действительно сочетался браком, — саркастично поведал василевс. — То, что я не упокоился с ними рядом, стало причиной множества княжеских интриг и мелких стычек на границах.

— А чего ради ты должен был упокаиваться рядом с ними? — недоумевающе воззрилась на василевса я. — Ты же вроде бессмертный.

— То было всем ведомо. Как ведомо было, что ни одна из дочерей человеческих не может родить мне наследника, ибо по своей истинной сути я не человек.

— А кто? — затаила дыхание я.

— Однако князья, к выгоде своей, быстро забывают о данных клятвах, — продолжил свой рассказ василевс, игнорируя мой вопрос. — И измысливают такое, что порой тошно становится. Думаю я, Фения, что немало дошло до тебя слухов, как обо мне, так и о женах моих. Так знай — ложь все это. Все мои жены дожили до глубокой старости и своей смертью померли.

— А что, есть кто-то, кто в этом сомневается? — дернула бровью я, отложив вопрос об истинной сущности василевса до более удобного момента.

— Коли князья выгоду почуют, они и не в том усомнятся. Но сие наветы бесстыжие. Ни одну из жен своих я не обижал никогда. Хотя, правду речь... ох, и хотелось иногда... в особицу со второй благоверной сотворить что-нибудь. Житья не давала, змея подколодная.

— А остальные две?

— Ну... — уклонился василевс, — их смерти я не столь жаждал.

— Однако я слышала, что ты опять жениться собираешься. Надеешься, что с четвертой женой тебе повезет больше, чем с тремя предыдущими? — ехидно фыркнула я.

— Опять клевета! — возмутился василевс. — Ох, поймать бы того пакостника, который сии слухи распускает, да взгреть как следует!

Я вспомнила собрание древнерусских князей, брезгливо кидавших жребий, кому следующему за ради политической выгоды с василевсом родниться черед настал, и невольно хмыкнула. Видимо, придется благородным князьям обломаться по полной программе. Похоже, жениться правитель Фотии действительно не собирался. Но и желанию василевса взгреть источник нелепых слухов о его женитьбе тоже сбыться не суждено. Потому как вряд ли князья ему подставят головы для подзатыльников. Спесивые, высокородные сволочи... Хотя... надо отдать василевсу должное, он и на князей сумел нагнать страха. И вообще, по-моему, в его окружении я была единственным человеком, не испытывающим при его приближении панического ужаса. Странно. Василевса боялись даже фанатично преданные ему подданные! Прям мистика какая-то... Стоп! А почему мистика? Может, элементарная магия, которая почему-то просто на меня не действует? Надо проверить.

— Подойди, пожалуйста, ко мне ближе, — попросила я василевса. Тот несколько опешил от такой неожиданной просьбы, недоверчиво посмотрел на меня, но все-таки подошел. Я положила ладонь ему на лоб. Василевс вздрогнул, но отстраняться не стал. Я сосредоточилась и прислушалась к своим ощущениям. Нда. Тяжелый случай.

— Ну? — властно поинтересовался василевс, глядя на мою кислую физиономию.

— Ты знаешь, что на тебе лежит заклятье?

— Да, Фения, мне это ведомо.

— Представления не имею, кому ты подвернулся под горячую руку, но наложено оно профессионально и намертво. Я не вижу твоей истинной сущности. Если я не ошибаюсь, то, как ты выглядишь сейчас, не имеет к твоему настоящему облику никакого отношения... И еще... я не могу определить твой вид.

— Что сие значит?

— Я никак не могу понять, к какому виду нечисти ты относишься. Хотя... вполне допускаю, что могла столкнуться с чем-то таким, чего раньше мне не встречалось. Ты кто?

— Сие моя тайна. Я храню ее более 300 лет. Неужто ты думаешь, что сумеешь ее вызнать? — спесиво вздернул подбородок василевс.

— Да мне без разницы, — обиделась я. — Просто не зная, кто ты, снять с тебя заклятье будет намного сложнее.

— Я же не ищу твоих тайн! Не вопрошаю, откуда у тебя дар истинной магии, в какой стороне твой отчий дом, кто учил тебя...

— Ну так спрашивай, я отвечу. Это не военная тайна. Вопрос только в том, поймешь ли ты... — озаботилась я, не представляя, как рассказать теорию множественности миров человеку, который, наверняка, уверен в том, что земля плоская.

— По сию пору на мою непонятливость не жаловался никто, — тут же обиделся василевс.

— Тогда начнем. Я живу настолько далеко отсюда, насколько тебе позволяет представить твое воображение. Жители тех земель либо владеют истинной магией, либо не владеют ей совсем, причем последних подавляющее большинство. Учили меня в специальном учебном заведении. А сюда выслали на практику. Ну? Я на все твои вопросы ответила, или осталось чего?

— Если я скажу тебе, какова моя истинная сущность, властна ли ты будешь разрушить чары? — ответил вопросом на вопрос василевс.

— Нет, — честно созналась я. — Человек, который их накладывал, намного сильнее меня в магии. Я, конечно, подумаю, и, может быть, со временем, что-нибудь сумею сделать... но я бы не стала обольщаться на этот счет.

— За то спасибо, Фения, что пустых обещаний не даешь, — разочарованно вздохнул василевс. — Видимо, то не простая случайность, что пути наши пересеклись. Рад я тому, что над тобой мое заклятье власти не имеет. Ибо постоянно видеть страх в глазах мне вовсе не по нраву.

— Это радует! — улыбнулась я. — Слушай, а можно тебя попросить?

— Проси, — насторожился василевс.

— Я не хочу именовать тебя по титулу. Но и перспектива постоянно выговаривать твое имя меня тоже не греет... Можно, я его сокращу?

— Невместна просьба твоя. Однако думаю я, что ты и без оной именовала бы меня без почтения. Что же... не стану тебе отказывать. Ибо если и впрямь ты избавишь меня от заклятья, то много большего вознаграждения достойна будешь. Можешь называть меня Данжером. Так звали меня в пору моей юности. Взамен же позволь и мне изменить твое имя. Впредь я буду именовать тебя Фьяной. Сие тебе больше подходит.

— А это имя что-нибудь значит? — полюбопытствовала я, примеряя на себя это необычное сокращение.

— На древнем языке Фьяна означает опасность, — хищно ухмыльнулся Данжер.

— Неплохо! — оценила я.

— Раз так... примешь ли ты, Фьяна, приглашение разделить со мной сейчас трапезу? — неожиданно поинтересовался василевс.

— Конечно приму, — милостиво согласилась я, и не прогадала. Впрочем, довольно странно было бы ожидать, что поданный нам обед будет менее великолепен, чем окружающая нас обстановка.

Надо сказать, Данжер оказался довольно интересным собеседником. Он много путешествовал, много читал, обладал неплохим чувством юмора и довольно ловко увиливал от вопросов, на которые не хотел отвечать. Хотя... того, что он мне рассказал, было и так больше, чем достаточно. Данжер увлекательно поведал мне и пару захватывающих историй о перманентной войне с половцами, и о взаимовыгодной дружбе с печенегами, и о дипломатических интригах с Византией, и о своих натянутых отношениях с князьями, и даже о том, как он однажды едва не занял княжеский стол Озерного удела Роси, поскольку прямых наследников не осталось, а он был мужем одной из княжеских дочерей. Когда я узнала цифру выкупа, которую Данжер содрал за свой отказ от претензий на власть, я окончательно прониклась к нему уважением. Василевс был крут! Держать под контролем торговые пути, вселять страх в буйных соседей, торговать пряностями, шелками и оружием по той цене, которая взбредет ему с утра в голову... Нет, василевс определенно был крут! И, кстати, раз уж мы вспомнили об оружии...

— Слушай, Данжер, а почему ты мне меч за такую смешную цену продал? — поинтересовалась я. — Старот говорит, он очень дорогой и очень редкий.

— Долго повествовать об этом, — попытался отмахнуться от меня василевс.

— А я никуда не тороплюсь, — не отстала настырная я. Данжер тяжко вздохнул, но, поняв, что я все равно от него не отвяжусь, решил рассказать занятную историю добровольно.

— Было сие лет двести назад, когда я на этих берегах град строил, да людишек лихих привечал. Пришли на эти земли хазары. Войско у них было несметное, а возглавлявший его каган воистину был великим военачальником. Разорил он множество земель и подступил к Росскому княжеству. Началось среди людишек брожение. Те немногие, что приняли христианство, отреклись от нового бога и приносили жертвы языческим идолам. В особенности Перуну. И, по словам жрецов, обещал он помощь и покровительство. А еще устами жрецов предрек Перун, что появится, дескать, прекрасная поляница, возьмет в руки меч, возглавит войско и разобьет неприятеля.

— Надо же, прям Жанна Д, Арк древнерусская, — восхитилась я. — И что дальше было?

— Да ничего! Выковал я меч на женскую руку, искупал в драконьей крови, а поляница так и не появилась. Пришлось своими силами с врагом бороться.

— И как же вы силищу такую одолели?

— Обманом, Фьяна. Как еще такие дела делаются? Подослали к кагану убийц тайных, а войско его частями заманивали в ловушки, пока все не посекли. Тогда вера в языческих богов окончательно рухнула, и многие на Роси христианство приняли. А дед Мирослава, князь Изяслав, бывший воистину Великим, крестил Рось окончательно.