Ключ для хранителя (общий файл)

— Когда просила?

— Сегодня ночью.

— Приходила, значит, — произнес он с тихой завистью. — А ко мне не приходит.

— Зато помнит, даже на своей планете. Не грусти, — поцеловала я Валерыча в жесткую щеку и поднялась на ноги. — Мне пора, куча дел впереди. Всего тебе и твоей семье самого светлого.

— Удачи и тебе, Ветвяна Полунич.

Я, на мгновенье замерла, услышав странное из уст Валерыча сочетание звуков своего полного имени и, с улыбкой подумала: "Ну что ж, теперь и ему можно так меня называть"...

Утро понедельника в моем рабочем "медиа-муравейнике" было традиционно бурным. Уже на лестнице на меня чуть не наскочил, читающий на бегу лист с текстом, Павлик Рогозин из студии новостей.

— Ой, Вета, привет! Отлично выглядишь. А у нас тут с утра пораньше ЧП с участием твоего Бурова.

— Привет, неужели свершилось?

— Что свершилось? — захлопал ресницами Павлик.

— Сделал он-таки ребенка Виолетте Дмитриевне.

"Гламурный" отрок на секунду задумался, видимо соединяя в своей фантазии худого, как кий, Андрея с "монументальной" кадровичкой, давно уже строившей Бурову глазки, и взмахнул рукой. — Ой, да ну тебя! Тут другое: сегодня в курилке они с Владиком чуть не подрались.

— Неужели, из-за Виолетты Дмитриевны?— развила тему я.

— Вета! Угомонись, это тебя тоже касается, — пристыдил меня строгий Павлик и, на всякий случай ускорил темп своего повествования. — У вас чалдоны зависли, потому что "Окна в будущее" соскочили, а третий этаж рогом уперся насчет Омска.

— Н-да... — задумчиво изрекла я, "переваривая" эту слэнговую шифровку.

— И это все? А где обычный глубокий обморок? — разочарованно протянул новостник.

— Знаешь, дорогой, а мне плевать. Я в отпуск ухожу.

— Счастливая... Ой, мне же в студию на запись, я вообще-то опаздываю, — вспомнил вдруг Павлик и, бросив на прощание. — Чмоки-чмоки, — понесся вниз по ступенькам.

Новость, действительно, была малоприятной. Сериал про чалдонов в Сибири, над которым в течение последних месяцев "корпел" Андрей, на данный момент оказался под большим вопросом. А все потому, что главный наш спонсор, владелец "Окон в будущее" по какой-то, неизвестной мне причине, решил деньги нам не давать. В довершение всего, наше наивысшее руководство отправлять съемочную группу в Омск за счет конторы отказалось. Поэтому и был, видимо, чуть не побит Буровым в курилке форсистый Владик, начальник отдела продаж. Ведь это кто-то из его менеджеров по рекламе "не дотянул" такого важного клиента. И я, кажется, помню, кто именно — Катенька с наивными детскими глазами и пятым размером груди. Вот ее мне, действительно, было искренне жаль. А, что касается всего остального...

— Мне плевать, а мне плевать, — удивляясь сама себе, повторяла я, медленно поднимаясь на второй этаж...

А потом, обменявшись несколькими приветственными репликами с коллегами "по цеху", постучала в дверь кабинета Андрея:

— Да! — услышала приглушенный "рык" с той стороны.

В маленькой комнате, от пола до потолка завешанной дипломами различной ценности, кроме моего угрюмого начальника томились сейчас "пострадавший" морально Владик и Катенька, тоже с заплаканными глазами. Я, разумно оценив обстановку, решила с разговором по душам пока повременить:

— Извините, я, кажется, не вовремя.

— Вета, погоди! — не дал мне закрыть дверь Андрей. — Зайди, будем вместе думать, как выходить из положения.

Пришлось возвращаться (вот ведь, попала), садиться за переговорный стол и делать умное лицо.

— Сейчас мы вместе с Катериной туда поедем, — продолжил излагать свою стратегию Владик. — Я договорился на 9.30. Покажем новое коммерческое предложение и начнем торговаться по обстоятельствам.

— Обстоятельства хотелось бы знать заранее. У меня на двадцатое съемка назначена в Омском университете с профессором Угрюмовой, а она на следующий день в Америку улетает. Вот и ищи ее потом... по заграницам, — невесело усмехнулся Андрей и обратился уже непосредственно к Катеньке, точнее, к ее шикарной груди. — Этот... хоть объяснил причину "соскока"? — Катенька всхлипнула и отрицательно замотала головой, а я отстраненно подумала: "Вот мне и замена нашлась". Андрей же, застигнутый моим взглядом "на месте вожделения", наконец улыбнулся. — А ты что молчишь? О чем думаешь?

"А я думаю, мой дорогой, что вся эта суетня мне уже порядком обрыдла", — проговорила я с чувством про себя, а вслух, пожав плечами, дисциплинированно выдала:

— На Угрюмовой свет клином не сошелся, хотя она, конечно, самый лучший в Сибири специалист по чалдонам. Но, с двадцать первого, у нас в ТГУ будет читать спецкурс ее ученик, доцент Банников, я тебе про него говорила. На крайний случай, можно записать и его.

Андрей улыбнулся еще шире и поднял вверх указующий перст:

— Мы будем иметь его в виду, но, вам, господа, — на этот раз осторожно скосил он глаза в сторону встающих с мест "коммерсантов", — желаю удачи.

"Господа" раскланялись и быстро вышли из кабинета. Андрей же встал из-за стола и приглашающе распахнул свои широкие объятия:

— Как я по тебе соскучился, Веточка. Иди же ко мне! — ответного порыва не последовало, но он, как видно, был настроен сегодня решительно. Поэтому, подошел ко мне сзади, обнял за плечи и принялся целовать в шею. — Ты на меня действуешь умиротворяющее... Как, кстати, съездила в свое Качелино?

— Плодотворно, — процедила я, с усилием отрываясь от стула. — Я об этом, кстати, и хотела с тобой поговорить.

— Поговорим, конечно, только давай сначала, вспомним наши с тобой лихие времена, — запальчиво пробормотал Андрей, расстегивая мне блузку на груди.

Мне же, второй раз за это утро, пришло время удивиться: я больше не чувствовала ничего к этому мужчине. И зря, он, конечно, напомнил про ТЕ времена. Контраст стал еще острее:

— Андрей! — продостерегающе повысила я голос, перехватив его руки. — Я ухожу в отпуск.

Эффект получился явно отрезвляющим. Мужчина замер и изумленно на меня посмотрел:

— Повтори еще раз.

— Мне нужен отпуск, — достигнув желаемого результата, смягчила я тон.

— Но, ведь мы с тобой планировали вместе в сентябре махнуть во Вьетнам?

— Мы с тобой целый год что-нибудь планируем, но, планами это так и остается, а мне нужен отпуск сейчас. Хотя бы две недели. Очень нужен, — застегивая пуговицы, осторожно надавила я.

— И зачем тебе две недели?

— Мне нужно уехать в Карелию. Там обнаружились... "следы" наших с бабушкой дальних родственников.

— Опять эта твоя "родственная фобия", — страдальчески закатил мужчина глаза. — Ну, скажи, тебе меня одного мало, с моими фобиями и вечными творческими муками? Тебе обязательно надо пригреть еще кого-нибудь на своей... груди. А я собственник, ты же знаешь, — снова пошел он в наступление.

— Ну, тогда вот что, — решилась и я на "ва-банк", выставив перед собой руки. — Если ты так уперся, то мне ничего не остается, как просто взять и уволиться.

Андрей отстранился и вскинул брови:

— Даже так?

— Именно так и никак иначе, — отчеканила я.

— Ну ладно. Раз пошел такой откровенный шантаж, пиши заявление, только на четырнадцать дней. И передай все свои дела... Да кому их передать-то, ведь некому... Две недели и ни дня больше. И скажи, ты одна едешь?

Теперь уже я, закатив глаза, направилась к двери. Потом остановилась и взглянула на Андрея. Мужчина стоял у стола с полным недоумением на лице... "Ну зачем я сегодня сюда пришла? Ведь могла просто "по-английски" свалить в неизвестность, или позвонить ему с прощальным "Я тебя бросаю и уезжаю навсегда", на крайний случай, написать письмо по мэйлу". Нет, какая-то часть моей души еще сомневалась в равноценности выбора, еще цеплялась за прошлое, внушая смутные надежды:

— Андрей, скажи, что бы ты сделал ради меня, ради нас?

— Вета, к чему такие вопросы, я, ради тебя тебе отпуск дал в период аврала.

— Аврал у нас всегда. Ты не ответил... до конца.

— А ради нас, мы с тобой сейчас сбежим с работы, на часок, и поедем ко мне. Я на выходных такую "игрушку для взрослых" купил... — с вновь воскресшей надеждой расплылся он. — У тебя ведь еще есть время?

"Нет, все бесполезно, все пусто и холодно, как в нашем качелинском доме", — подумала, глядя в его глаза. Потом подошла, провела по, когда-то любимой впалой щеке пальцами и попрощалась последним "безвкусным" поцелуем:

— К сожалению, Андрюша, времени у меня больше нет. Мне пора...

Выйдя из тоже когда-то родного, серого здания, я впервые за долгое время смогла полной грудью вдохнуть свежий майский воздух. Потом замерла на несколько секунд, будто фотографируя на память кусты через дорогу, вечно поднятый шлагбаум и спешащих по делам людей, еще раз вздохнула, и направилась к стоящей на служебной парковке Мухе:

— Ну что, подружка, покатаемся напоследок? — Муха в ответ азартно замигала сигнализацией...

Весь день был в полном моем распоряжении. Билет на поезд ?85 Тюмень-Петрозаводск с сегодняшним отправлением в 22.35 по местному времени уже лежал в кошельке, но оставалось еще одно важное дело — встретиться перед отъездом с Юлькой. Я заранее морально подготовилась к нескольким путям развития нашего "прощального" диалога и, поэтому была сейчас, перед "согласовательным" звонком по телефону, во всеоружии. Но меня ждал совсем непредвиденный поворот:

— Алло! — на фоне какого-то сильного гула прокричала подруга. — Вета, привет!

— Здравствуй, Юля! Я вернулась, но... — начала я заготовленную вступительную часть.

— Это очень хорошо! По голосу слышу, что в нормальном настроении. Только теперь я уезжаю, точнее, улетаю.

— Ничего себе! И далеко?

— Ага, в Турцию, в Кемер. У моего, наконец-то, зам с больничного вышел, и мы решили на две недельки смотаться на солнышко. Ты меня как раз на парковке у Рощино поймала. Мы машину на стоянку ставим. Погоди, я обратно сяду, а то не слышно ничего... Все, говори, — разрешила Юлька уже "на тишине".

— Ну что тебе сказать, дорогая. Погрейся там за меня, на массаж обязательно сходи. А как вернешься, я все тебе расскажу.

— Ве-ет, — со свойственной только ей "тянучестью" пропела подруга, — Я звонила тебе в субботу, но в твоей этой Тмутаракани связь совсем ни к черту. А потом замоталась со срочными сборами. У тебя точно все нормально?

— Да, дорогая, более чем, не переживай, — радостно уверила я.

— Ну, тогда, пока. А то мне мой уже руками машет. Пора на регистрацию. Целую! — прокричала Юлька, уже вновь вынырнув в шумную жизнь аэропорта, и отключилась.

— Пока, Юля, — произнесла я уже самой себе, стуча телефоном по подбородку. — А может, это и к лучшему, что ты не знаешь, какая авантюра мне предстоит, — и, погладив через блузочную ткань теплую, теперь уже не бабушкину, а мою цацку, повернула ключ зажигания...

Все двое с половиной суток дороги, проведенные в вагонной качке, пролетели незаметно. Я, наконец-то, прочитала прихваченного с собой в дорогу "Алхимика" Коэльо, разгадала кучу судоку и выпила литры чая. А теперь, за сорок минут до прибытия в Петрозаводск, столицу республики Карелия, уже с собранной сумкой под боком, сосредоточенно пялилась в вагонное окно.

Величественные сосны и ели, разбавленные кое-где знаменитыми карельскими березами, постепенно редели, обнажая, пока еще клочками, скромные рабочие пригороды. На редких переездах все длиннее становились автомобильные очереди из машин, пестрящих нищетой и роскошью — верный признак близкого большого города.

— Двадцать минут десятого, скоро будем на месте, — сообщил, свесившись с верхней полки купе, мой помятый после сна сосед. — А вы уже готовы?

— Не терпится на свежий воздух из душного вагона, да и качка эта утомила, — честно призналась я.

— А я, знаете ли, привык к ней. Вечно по командировкам мотаюсь. Без нее даже дома, у жены под боком уснуть не могу.

— И нравится вам такая жизнь? — исключительно ради поддержания разговора уточнила я уже плюхнувшегося напротив мужчину.

— Да как вам сказать?.. — серьезно задумался он, почесывая щетину. — Дом, это, конечно, хорошо, но в жизни нужны более острые ощущения: азарт, неожиданный поворот...

— Случайная интрига... — ехидно подсказала я.

— Ну, и это, тоже... — буркнул в ответ сосед, отвернувшись к окну. Неужто, только со мной "не свезло"? — Главное, чтобы тебя дома ждали... любого, — все-таки подвел он итог и, прихватив полотенце, вышел из купе...

Сразу после прибытия в Петрозаводск, я направилась в кассовый зал. Еще дома, облазив интернет, выяснила, что нужен мне конкретный поезд под номером 137, следующий как раз (о, чудо!) через поселок Тишьозеро дальше на север. Но, на этом мое везение не закончилось и, минут через тридцать, в кошелек лег новый, песочного цвета, железнодорожный билет. Правда, придется весь день болтаться по городу, потому, что отправление в 00.32. Зато, в Тишьозере я буду не поздно вечером или глубокой ночью, а в очень даже приличное время — 08.45.

Электронное табло, висящее на стене, мигая через равные промежутки времени, выдавало то точное московское время, то уличную температуру. И цифры эти, к сожалению, мало отличались друг от друга. Пришлось доставать из полупустой дорожной сумки свой черно-бурый жилет и натягивать его поверх наглухо застегнутого пыльника...

Карелия всегда считалась краем контрастов, но меня, привыкшую к быстрым переменам сибирской погоды, такое не удивляло. Вот и сейчас, выйдя на залитую солнцем привокзальную площадь, и тут же, вместо гостеприимного "Добро пожаловать", получив пронизывающий порыв ветра в упор, я лишь спустила с макушки на нос солнцезащитные очки и решительно двинулась вперед.

Мое личное "золотое" правило, проверенное в частых командировках, работало в любом городе страны: чем дальше от вокзалов, тем приличнее общепит. В результате, в трех кварталах, по примыкающей к площади улочке, я нашла уютное кафе под названием "Три сосны", видимо, карельский вариант чеховской классики. Правильность собственного вывода вскоре уперлась мне в нос тесненными буквами на корочке меню: "В рассуждении чего бы покушать. А.П. Чехов". Ну надо же! Уже с интересом, начала я осмотр небольшого, обитого "девственными" сосновыми досками зала и, над весящей на боковой стене огромной картиной с берегом лесного озера, романтично подернутого утренним туманом, прочла: "Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа. А.П. Чехов". Некстати вспомнился Коэльо с его поисками "знаков" в повседневной жизни. Получалось, что человек, идущий правильной дорогой, постоянно должен ими сопровождаться. Знаки помогают нам, дают советы и остерегают от опасностей... Еще один знак я увидела над дверью уборной, когда пошла туда мыть руки перед едой: "Как бы чего не вышло. А.П. Чехов ". Понимай, как хочешь...

После сытного завтрака, пришлось коротать время уже за осмотром самого Петрозаводска, о котором до этого я знала лишь одно: здесь снимался депрессивно-философский фильм "Облако-рай". И начала, невзирая на погодные условия, с продуваемой всеми ветрами городской онежской набережной. Однако вскоре была по заслугам вознаграждена за энтузиазм совершенно окоченевшим носом и зловещим "клацканьем" собственных зубов. Пришлось срочно сворачивать культурную программу и искать, на сей раз, более-менее приличную гостиницу. Таковая нашлась очень быстро, и маленький, оклеенный бумажными обоями номер, стал моим временным сегодняшним пристанищем. Жутко хотелось залечь в горячую ванну, часа на два, но, пришлось довольствоваться казенным душем, который, после нескольких дней в пути, и так сошел за "манну небесную"...