Игра на Цезаря

— Шесть лет назад? — прищурилась я.

Сущность суматошно закивала:

— Ш-да. Ва-ш-ш-ших ш-ш-шесть лет. Ш-ш-шломал, ш-ш-штоб не наш-ш-шли.

— Тысь моя майка!.. Что и требовалось доказать!

— Так ты ему веришь? — уточнил, развернувшись ко мне рыцарь.

— А по-ш-што мне врать?! Она ш-ш-шнает, ш-ш-што я правду веш-ш-щаяю! Только в меня снова лезть... у-у-б-о-ольно!

Ага. И не тебе одному:

— Эрик, он не врет. Фрук не врет. Малумтелепата обмануть можно, но не с его уровнем защиты и интеллекта.

— Угу-у... — почесали в ответ лоб. — Ну так это... заметно облегчает нам все дело... А ты, значит, — и скосились на сущность. — х-хе, беглец?

— Ш-ш-да, — душевно выдохнул тот. — Пош-шледний.

— О-ох, — закатил Эрик к потолку глаза. Потом прихлопнул к ним ладони, да так и замер на несколько секунд. — Угу-у... Теперь какая у нас задача? Говори, Агата.

— Го-ворю, — даже растерялась я от такой сцены... Нет, ну натуральное еще дитё. И как с ним Ник... — Я, знаешь, что думаю?

— Что? — хлопая ресницами, уставилось оно на меня.

— А ты сам мне скажи: как бы дальше в этой ситуации поступил?

— Будучи с какой стороны?

— Со стороны нашего противника.

— Угу... Ну-у, — шумно вдохнул "стратег". — Если взять в расчет его, то есть противника, прокуратскую осведомленность, то я бы сначала Ника где-нибудь спрятал. В месте, недоступном для поиска. На любом уровне. А потом, когда накал спал, попытался переправить его через границу.

— Для чего?

— Для чего? — повторил Эрик. — Для ликвидации, Агата. Ну, сама посуди: ценности он не имеет. Ник — не ученый, не талантливый мастер каких-нибудь дел и не тот, за кого можно поторговаться. Хотя здесь...

— Продолжай, — кивнула я.

— Угу. А опасность представляет реальную. Во всяком виде, даже лишенным магии. Убирать же его на территории Ладмении чревато.

— Почему?

— Да потому что любой некромант может выйти на связь с его "свободной" душой. И есть лишь единственное заклятье, полностью исключающее подобный риск — "расщепление". Ты ведь о нем знаешь?

— Знаю, — констатировала я. — Полное расщепление души без права на перерождение в новом теле.

— Так точно. Оно у нас под запретом первой степени. Как и по всему Бетану. Но, "сеть" лишь над нами. И Прокурат в этом случае стреагирует быстро. А это опять же — риск. Потому что за подобные "подвиги" и "награда" аналогична.

— "Расщепление", — хмуро подтвердила я. — Да, думаю, ты во всем прав. Но, нам нужен не "любой некромант", а самый лучший.

— Глеб Анчаров? — уточнил Эрик.

— Ага, он. Да только нет его сейчас в Ладмении, тысь моя майка. Вот в первый раз такое: когда надо — нет. В отпуске. И судя по тому, что обещал Варе серьги из драконьей кости, в Эйфу. Но, когда вернется...

— Агата, зачем? — нахмурил лоб парень. — Ты все-таки...

— Нет, — мотнула я головой. — Нет. Я же сказала, что полностью с тобой согласна. Но, вот каналами его некромантскими, да и не только некромантскими, воспользоваться при поиске Ника будет очень даже полезно. И, знаешь, что? Нам самим в первую очередь нужно сейчас выяснить связь между рыцарем второй комтурии, Хайденом Горном, и начальником отдела по внешним контактам Прокурата, Ксенией Штоль. Это — в первую очередь, Эрик.

— Так точно, — оскалился в ответ он. — Этим сразу и займусь, — и посмотрел в угол. — Агата?.. А что с Фруком то теперь делать?

— А что с ним делать? — с прищуром уставилась я на прижавшую уши сущность...

Ранний летний рассвет уже возвращал в жизнь все яркие краски леса на пологом бугре и маленькой деревни под ним. Ветер, едва проснувшись, гонял над травой по пастбищам клочья тумана. Как морок собаки-пастуха ленивых толстых овец. А солнце... А что, "солнце"? Оно, как и положено, всходило. Солнце нового дня, в котором мой любый жив и рядом. А остальное... В общем, дело времени и... спасайся, кто может. Кому позволю.

— Ты его, все-таки, отпустила, — Эрик, зевнув, прикрыл длинной ладошкой рот.

— Ага-а, — зажмурясь, проделала я тоже самое.

— Но, он же...

— Чужак? Это, с какой стороны посмотреть, — и со вздохом процитировала: "Фрук пещерный. Сущность среднего уровня опасности. Относится к подвиду "стражей дверей". Первоначальная среда обитания не изучена. Питается выделениями газов в глубоких пещерах, шахтах и на болотах. Однако в еде возможна и корректировка по местности. Живуч. Легко внушаем. По природе — коллективист. К классу нечисти причислен из-за свойства в случае опасности мутировать и способа размножения".

— А как он... размножается?

— Тебя только это сейчас волнует?

— Да не-ет.

— Вот-вот. Я думаю, сородичей его уже давно опилками где-нибудь в прокуратской лаборатории или закрытом музее Совета магов набили. Раз информация о "Фруке пещерном" есть в книге столетней давности из библиотеки моего деда. А этот... пусть живет.

— Угу... А где? Куда ты его послала?

— В заброшенные горные шахты на севере. Там их полно. В смысле, шахт, — и развернулась к рыцарю. — Ну, что, пора по домам?

— Это — да, — потер тот лоб. — А что он тебе сказал, когда ты его отпустила?

Вот же... "любознат".

— Сказал, что теперь мне ш-шибко обязан, как своему новому вожаку. Видно, признал во мне нечисть. И на этой почве заверил, что мстить селянам не станет, а махнет сразу куда указала.

— За что ж им мстить?

— А они его обманули. Уверили, будто дотянутся до ушей в любую точку страны или Прокурату сдадут, если он из кабалы их смоется... Так ты идешь? — и черкнула свою арку.

Эрик сбоку замялся:

— И это всё, Агата? Он больше ничего не сказал?

— Больше ничего! — прокричала я уже из подвала. — Жду вечером у родителей!

— До вече...

А "больше" тебе, помощничек, и знать о нашем с Фруком разговоре не стоит. Потому как я сама в услышанное не поверила... Хотя очень хотелось... Очень хочется...

В родительском доме тоже пришлось поднапрячься. Однако мама моя по слуху не уступит и любой нечисти. Поэтому, вылетела из своей спальни, как на абордаж:

— Доча, где тебя носит и что же так долго? Мы с отцом всю ночь не...

— Тогда и вам с папой тоже — приятного сна, — закрыла я перед ней свою дверь и мимо сопящей на постели Вари просквозила в купальню... А ведь так хочется крикнуть сейчас на весь дремотный дом. Да что там на весь дом? Открыть окно и миру вокруг проорать: "Ник зде-сь!!!"...

— "Змеиный хвост", Агата Вешковская-Подугор. "Змеиный хвост".

— Доча... Доча, я к тебе войду.

— Хорошо, только тише, — и зевая во весь рот, провернула барашки крана над ванной.

Мама, запахнув халат, шлепнулась на ее глянцевый край:

— Ну, что нового? — постучала загнутыми носками шлепок.

— Мама, все нормально. Ищем, нюхаем.

— Что "нюхала", я прекрасно вижу.

Тысь моя майка — забыла рубашку от крови очистить.

— Мама, все нормально.

— Ну-ну... Агата, завтра тебе на юбилей канцлера. И в чем ты туда пойдешь?

— Мама, все но... Что?

— Так я и знала, — вздохнула родительница. — Хорошо. Отдохни, а потом — по магазинам.

— Не надо. У меня есть.

— Да что там у тебя...

— Платье. Ник выбирал. Сам, — "убийственный" аргумент. И "противник", с еще одним вздохом ретировался обратно за дверь купальни. Я же, побросав на пол одежду, занырнула под теплые вожделенные струи... И закрыла глаза... — Ник. Ник... Ни-ик, я тебя найду. Где бы ты ни был. Я тебя найду... Найду... Най-ду... Вот только... посижу тут немножко...Чуть...чуть...

— Тысь моя майка! И что же ты меня не разбудила то?!

Окна в столовой расплылись столичными сумерками. Да и световые шары, оформленные в плафоны, уже вовсю сияли под потолком. В аккурат над накрытым к ужину столом. Мама моя обиженно скривила губки. Эрик втянул шею в плечи. Папа с Варварой продолжили жевать... Курицу.

— Агата, присаживайся и не ругай мать. Это я ей не позволил.

— Ага, — хлопнулась я на свой законный стул. — Всем приятного аппетита...

Пришлось выдачу информации отложить на потом. Да и выражалась она всего лишь в двух скупых фразах: "Он — не женат. У нее — кто-то есть. А вот кто — пока неизвестно". Хотя это, уже три фразы. Что сути, все одно, не меняет: полезности — нуль. Значит, надо заходить с другого крутого борта.

Я же свое ближайшее время посвятила "близкому знакомству" с перечнем недвижимости обоих "главных подозреваемых". Рассудив, что, при таком "раскладе" прятать пленника в "дальние дали" смысла нет. И навестила семью Годы (обещался ведь помочь?). Тот, как обычно, запросил себе время на еще одно "должностное преступление". Но, уговаривать его в этот раз ни мне ни Софико не пришлось.

Но, все это было накануне. А вот конкретно сейчас...

Уф-ф... Да я бы с удовольствием данное мероприятие пропустила. И променяла бы его на ночь в засаде под крыльцом у гадины Ксю. Но... Сто пятьдесят лет. Тысь моя майка...

— Ну, наконец-то, Агата! Проходи.

— Здравствуйте, господин канцлер. С юбилеем, — и облегченно протянула ему приторно вонючий букет.

Канцлер в ответ заговорщицки сдвинул седые брови:

— Я тебе место обозначил за столом между Верховным рыцарем и госпожой Лэшок. Так что, приставать с лишними вопросами никто не будет. А мы с тобой позже поговорим. Агата?

— Да, господин канцлер. Спасибо.

— Не за что, — подмигнул он мне. — Проходи... Господин главный судья!..

Пришлось срочно "проходить"...

Большой торжественный зал в учебном корпусе узнать сейчас можно было с трудом. Пожалуй, лишь по местоположению дверей и узких окон. Остальное же пространство щедро пестрело лентами, свисающими с люстр наподобие шатерных куполов, и вполне реальными благоухающими цветами. И что там мой приторный букет? Тут их были целые сотни. А в купе с блюдами на длиннющих столах сей "коктейль" вызывал тошноту и "больные" фантазии (духи вместо соуса или розовая вода по графинам). Однако сами гости впечатляли не меньше. Но, по другому — мельтешением ярких красок и переливами драгоценностей у дам. И только серые фраки официантов да рыцарские доспехи спасали глаза от неминучего косоглазия или слепоты.

Но, слава всем прокуратским богам, гости, очень скоро расселись. И канцлер оказался стратегически прав: оба моих соседа желания поболтать со мной явно не проявляли. Левый (Верховный рыцарь) только о здоровье моем справился, а вот правая (госпожа Лэшок) и вовсе сделала вид, что мой стул пуст. Да и меня саму это устроило — хватило кивков и взглядов, которые я по пути собрала.

А далее началась "официальная часть" в виде громких поздравлений вперемешку с громкими выступлениями знаменитостей всех мастей. Среди последних отметилась и моя недавняя клиентка, не нечисть, конечно, а совсем наоборот (хотя если судить по ее нраву, то — упыриха еще та). Бывшая театральная прима (и бывшая хозяйка кошки-призрака) прочла отрывок из геройской оды, в местах упоминания главного "героя", указуя перстом в юбиляра. Тот дисциплинированно умилялся. Гости согласно аплодировали. В общем, на все действо ушло минут двадцать. Бедный господин Исбург (он ведь не актер, а, действительно, "простой герой"). Меня в списке поздравляющих спасительно обошли (да и речь, честно сказать, была ни к бесу). А вот когда очередь дошла до других преподавателей, из-за стола напротив, криво от волнения поднялся господин Коржун:

— Господин канцлер, вы мне позволите?! — покраснев сквозь бороду, произнес он. В ответ ему с улыбкой кивнули. Оратор прокашлялся. — Я служу на благо Отечества под вашим руководством вот уже сорок три года. И начальника лучше не знал.

— Так я у вас — единственный, — уточнил тостуемый.

— Так... точно, — еще раз кашлянул оратор. — Вы, господин канцлер, выпустили из-под своего крыла многих выдающихся личностей, которые потом взмахнули высоко-высоко! — в этом месте прокашлялись главный судья Ладмении и еще несколько гостей. — А сами — всегда на посту. В своем кресле! Но, если б не ваше участие и покровительство, то где б они... — вовремя смолк он, потом, кивнув, поправился. — где б мы все были?! — главный судья отмер и скосился по сторонам. — Но, я сейчас хочу сказать лишь об одном вашем ученике! — а вот здесь мне, вдруг, захотелось одновременно и скоситься и сглотнуть слюну. — Николасе Подугоре!.. Именно о нем! Храбрый воин! В прошлом — прилежный, лучший мой, да и не только мой, кадет! И мне искренне жаль, что к нему теперь применимо лишь это время — прошлое!

— О-о, — тихо выдохнула я.

— Да, прошлое! — тем временем огласился оратор. — Мы все скорбим о такой большой утрате! Как для нашего учебного корпуса, так и для...

— Да что же это?

— Агата, держи себя в руках, — прошипел, повернувшись ко мне, Верховный рыцарь.

Я в ответ оскалилась:

— Да что же это? Может, и похороны Ника скоро?

— Агата, это всего лишь дань уважения твоему мужу.

— Оглашать его покойником? А не рано ли?

— Агата, держи себя... — и прикрыл мою трясущуюся руку на столе своей пятерней. — Я очень тебя прошу.

— Господин Коржун?! Себастьян!.. Спасибо за речь! — косясь на нас через столы, поднялся канцлер Исбург.

Оратор на вдохе смолк.

— И от меня — большое спасибо! Господин Коржун, я вас приглашаю к себе на службу писать некрологи для моих, еще не почивших политических оппонентов! — а вот это было на самом деле, эффектное выступление. Да и появление. На моем скудном опыте — второе. Его Величество, подорвав вверх всех гостей, прошествовал от двери прямиком к юбиляру. Оттуда, взметнув полами камзола, развернулся. — Я вам не помешал?!

— Ваше Величество, — развел руки канцлер Исбург, — Как видите, ваше место вас ждет. И... спасибо за...

— Не стоит, — скривился тот, обводя взглядом стоящих. — Я здесь лишь на правах вашего же бывшего выпускника. Садитесь, дамы и господа. Садитесь... И я... сяду.

Тысь моя майка! Крыльцо у дома гадины Ксю показалось мне зовущей пристанью в бушующем океане... Но, пришлось садиться...

Правда, ненадолго. И, воспользовавшись первой же суетой во время смены блюд, я через боковую дверь ретировалась в пустой длинный коридор. Очень жаль, что вот так, но, сносить и дальше подобное "шоу", где одна половина смотрит на тебя с осуждением, а другая великодушно-сочувственно улыбается... уф-ф, избавьте ради всех прокуратских богов. Ради...

— Агата! Постой! — и через миг поняла, что "невоспитанно уйти", все ж, не вышло — по коридору меня медленно нагонял канцлер Исбург. — Мое любимое во всем здании крыло! — скривясь, произнес он и совсем сбавил шаг. — Давай потихоньку?.. И кто только эти мероприятия придумал? Надо узнать у Годарда Стаза, существует ли госстатистика по сокращению жизни юбиляра из-за подобных его чествований... Ты случайно, не знаешь? — и вовсе встал он.

— Не-ет, — растерянно замерла я напротив.

— Нет? — повторил канцлер. Потом улыбнулся. — Ну, да и ладно. Пошли ко мне в кабинет. Посижу напоследок в своем старом кресле. А то Его Величество мне новое сейчас подарил. А от такого подарка... — и глядя на меня, по-стариковски тихо, рассмеялся. — Агата, ты чего это?.. Пошли.