Царство медное

Крик старика продолжал звенеть в ушах. Виктор отступал, чувствуя, что еще немного и обратится в паническое бегство.

— Пошел вон, пьянь!

Проходивший мимо солдат отпихнул старика в сторону. Тот сразу замолчал, будто ему завязали рот. Виктор видел, как ходил ходуном его кадык, мутные старческие глаза беспокойно обшаривали площадь. Потом старик наклонился, подобрал оброненную шапку, и, что-то бормоча под нос, поплелся в сторону убежища.

— Не обращайте внимания, — сказал солдат. — Это местный пьянчуга, у него давно крыша поехала. Но мы его жалеем, когда-то хорошим кузнецом был.

— Все в порядке, — пробормотал Виктор.

И соврал.

В ушах продолжали звенеть каркающие вопли старика, и в груди нарастал тянущий ком, будто предвестник беды.

— Вам бы не разгуливать здесь одному, — заметил солдат, и теперь Виктор узнал в нем охранника Ингвара. — Почему вы не остались в ратуше?

Действительно, почему? Может, потому, что командованию и без него было, чем заняться? А, может, потому, что Виктору осточертело терпеть присутствие васпы?

— Я там не нужен, — сказал он. — Может, я буду полезен чем-нибудь здесь?

Ингвар дружелюбно улыбнулся.

— Может быть. Я иду к восточной башне. Идемте со мной?

Тучи на западе сгустились, отяжелели. Верхушки сосен и кедров слились в сплошную черную щетину. Надвигался вечер. Возможно, к ночи пойдет первый снег.

"Неуютный мир, — подумал Виктор. — Наверное, только в таком мире, где нет ни тепла, ни радости, ни света могли появиться...."

— Почему о них не знают в Южноуделье? — прерывая собственные мысли, спросил он у Ингвара. — Вернее, знают, но считают не более чем легендами?

Ингвар усмехнулся.

— А что вообще знают жители столицы о периферии? Разве вы не считаете остальные земли Южноуделья дикими и непригодными для жизни?

Виктор отвел взгляд, спросил поспешно:

— И вы сами никогда не пробовали рассказать о том, что у вас творится?

— Пробовали, — буркнул Игнвар. — Слышал, из Опольского уезда ездили в столицу. Но кто-то вернулся ни с чем, а кто-то не вернулся вовсе.

— Заговор? — приподнял брови Виктор.

Ингвар неопределенно пожал плечами, сказал, уходя от темы:

— Они всегда были тут. Правда, сейчас их стало много меньше. Последние ульи спрятаны глубоко в тайге, и если после сегодняшнего напора мы останемся в живых, вы расскажете о них в большом мире.

— Я слышал, что Дар был когда-то военной базой, — заметил Виктор. — И что там проводились эксперименты...

— Так было раньше. Я не знаю, что случилось потом. Может быть, эксперимент военных вышел из-под контроля. Но теперь васпы не подчиняются человеку, они дикие и очень злые. И давно не входят в контакт с людьми. Поэтому мы очень удивились, когда увидели вашего васпу, да еще и преторианца королевы.

— У них есть королева? — спросил Виктор.

В нем проснулся дух исследователя. Сам Ян не слишком распространялся о себе, а узнать о быте легендарных васпов из уст очевидца было весьма любопытно.

— Они же наполовину насекомые. Конечно, у них есть королева, — ответил Ингвар. — Разве он вам ничего не рассказывал?

— Он немногословен.

Этот ответ полностью удовлетворил Ингвара. Он понимающе закивал.

— Да, конечно. Вы ведь ученый, так? Тогда вы знаете. Ну, как живут насекомые. Пчелы, муравьи... осы, верно? — дождавшись кивка от Виктора, усмехнулся и продолжил: — У васпов так же. У них есть свои слуги: шудры — неперодившиеся мутанты. На черной работе они. Говорят, почти неразумны, но кто их видел? Под землей живут, в катакомбах. Переродившиеся опаснее. Солдаты васпов — пушечное мясо. Налетают роем, спасу нет. Твари! — Ингвар сжал кулаки. — А ваш паразит не рядовой. Целый офицер, преторианец! Личный телохранитель Королевы. Редко они из Улья выбираются. Встретить преторианца — к большой беде, — Ингвар помолчал, вздохнул и продолжил. — Ну, и Королева, разумеется. Она никогда не покидает Улья. Только новых чудовищ плодит.

Как раз особенности размножения васпов Виктор представлял себе неважно.

— Она откладывает личинки? — спросил он.

— О, нет, нет! — замахал руками Ингвар. — Как бы вам сказать... она делает куколок. А потом... я не знаю точно. Оплодотворяет их, наверное.

— А из кого получаются куколки?

Ингвар, до этого воспринимающий расспросы Виктора как само собой разумеющееся, на этот раз поглядел на него с неприкрытым изумлением.

— Вы правда не знаете? — недоверчиво спросил он.

— Правда.

Глаза Ингвара сузились от сдерживаемого гнева.

— Она делает куколок из наших детей, — сквозь зубы процедил он. — Именно поэтому нам так важно отбить сегодняшний налет. Теперь ясно?

— Ясно, — ошеломленно ответил Виктор, помолчал, потом сказал снова:

— Можно последний вопрос?

— Ну?

— Что такое "эссенция королевы"?

Ингвар раздраженно пожал плечами. Похоже, разговор затронул болезненную тему, а потому стал выводить его из себя.

— Впервые слышу. Спроси об этом своего паразита.

Больше никаких вопросов Виктор не задавал.

У восточной башни были подняты сделанные из толстых листов железа забрала бойниц. В них можно было рассмотреть притаившихся солдат, а на верхней площадке артиллеристы наводили на видимого только им врага крупнокалиберную пушку. Военные принимали с грузовиков ящики со снарядами, укладывали возле крепостных стен.

— Вы можете помочь разгрузить ящики, — сказал Ингвар. — Но предупреждаю, они тяжелые.

"Взялся за гуж — не говори, что не дюж", — подумалось Виктору.

Он молча подошел к грузовику и принял ящики у подающего. Физический труд изнурял, но отвлекал Виктора от дурных мыслей. Ему даже показалось, что прошла ноющая боль в виске. Пахло смазочными маслами и древесиной, и этот запах почти полностью вытеснил из памяти запах васпы, преследующий Виктора все последнее время. Единственное, что не давало ему покоя — слова Ингвара.

"Она делает куколок из наших детей..."

Виктор помнил свой недавний сон. Или, скорее, видение. Плотные белоснежные коконы, похожие на шары пломбира, которые украшают вафельные стаканчики в руках малышей. Или на кучевые облака, что горделиво и неспешно плывут над морем там, на далекой родине. Или снеговые шапки на вершинах гор...

Неестественная, стерильная белизна.

И темные кольца эмбрионов, спящие внутри.

Виктор снова почувствовал подкатывающую тошноту. С него уже градом лился пот от усталости, но к счастью боеприпасы закончились. Военные заняли позиции, и повеселевший Ингвар приветливо замахал ему рукой.

— Идите сюда! Подкрепимся! Аскольд, плесни-ка еще кипятка!

Вихрастый солдат налил чай в алюминиевую кружку и сунул ее в озябшие руки Виктора.

— Спасибо, — поблагодарил тот. Отхлебнул горячей жидкости. Сразу стало теплее, тошнота отступила.

Солдаты заулыбались.

— Скажите, — стеснительно произнес вихрастый. — А... как это — быть хозяином васпы?

Он покосился на руки Виктора, чьи ладони плотно обхватывали кружку. Ученый перехватил его взгляд и смутился.

— Я не знаю... правда, не знаю, — он покачал головой.

— Ты дурень, Аскольд, — сказал другой солдат. — Во-первых, он такой же человек, как и ты, и я. А во-вторых, это проявляется не сразу или не проявится никогда. Скажи лучше спасибо, что они пришли к нам сегодня.

— Что проявляется не сразу? — почему-то шепотом переспросил Виктор.

Но получить ответа не успел.

На площади загрохотала зенитка, и мрачное небо прорезали яркие линии трассеров.

— Началось, — одними губами произнес Ингвар.

Солдаты подскочили со своих мест, бросая кружки и хватаясь за автоматы. Вдалеке снова заухала зенитка.

— Они у главных ворот, — сказал Ингвар. — Вам лучше в укрытие...

Сирена завыла снова. На тот раз ей вторил раскатистый, свистящий звук. Что-то с воем неслось по небу, оставляя за собой крученый столб черного дыма.

— Подбили! — закричал кто-то из военных. — Вертолет подбили!

Виктор вспомнил грохот, от которого задрожали своды Улья, в тот момент, когда падал вертолет Яна. Теперь ему казалось, что все повторяется снова — громовой раскат прокатился над лесом и городом, земля поплыла под ногами. Дымовой столб четко отметил место, куда упал подбитый вертолет. Вслед за ним к тучам взметнулось оранжевое пламя.

— Не ожидали? — мстительно оскалился Ингвар. — Получайте, твари.

— Смотрите! — закричал вдруг кто-то из военных.

Виктор осторожно глянул через плечо Ингвара в окно бойницы.

К частоколу приближался высокий, полностью лысый человек в том же ржаво-красном мундире, который Виктор привык видеть на Яне. Странным показалось то, что у него не было видно никакого оружия. Вместо него верзила держал над головой белый платок.

— Изрешетить его, Ингвар? — спросил вихрастый солдат.

— Погоди. Разве не видишь? Это переговорщик.

— Ничего нового они нам не скажут, — возразил вихрастый.

Однако Ингвар уже поднял громкоговоритель и прокричал в него:

— Одно неверное движение — и мы открываем огонь. Говори, за чем пришел!

Верзила в красном мундире сложил ладони рупором и закричал в ответ:

— Отдайте предателя! Отдайте — и мы уйдем!

Ингвар опустил рупор и со значением поглядел на Виктора.

— Я им не верю, — сказал ученый.

— Я тоже, — сказал Ингвар. — Но вы слышали. Зовите своего...

— Как? — скептически хмыкнул Виктор. — Хлопнуть три раза в ладоши?

— Вы не знаете, как позвать своего васпу?

— Нет.

— Хм.. хм.. Тогда, наверное, я просто позвоню в штаб, — сказал Ингвар.

— Этого не потребуется, — снова вмешался вихрастый.

Он оказался прав — по направлению к башне пылил автомобиль. Остановился и на землю спрыгнул заместитель городского главнокомандующего, вслед за которым появилась угловатая фигура Яна.

Ингвар отдал командиру воинское приветствие и по всей форме доложил обстановку.

— Где другие? — кратко спросил Ян.

— Переговорщик только один, — ответил Ингвар.

— Проверьте по периметру, — сказал Ян. — Они не отступят.

Он отобрал у Ингвара рупор, и тот отдал без претензий, отдернул руку так, будто боялся ядовитого укуса. Военные опасливо разошлись, пропуская Яна к бойницам. Виктор посторонился тоже.

— Рихт, охота провалена! — тем временем прокричал Ян в рупор. — Уходите!

Через его плечо Виктор видел, как верзила опустил белый платок и неприятно осклабился в хищной улыбке. В вечерних сумерках это выглядело жутковато. Пламя сбитого вертолета пылало за его спиной, окружая фигуру незнакомца оранжевым ореолом, отблески плясали на золоте канта и гладко выбритой лысине верзилы, и казалось, что человек в красном восстал из глубин ада.

— Выходи, предатель! — прокричал он. — Мы оставим город, если ты выйдешь к нам! И отдашь украденное!

— Невозможно, — ответил Ян. — Эссенции больше нет.

— Тогда ты умрешь! — закричал верзила. Его лицо побагровело от напряжения и злости. — Меньше чем через двадцать четыре часа! И не надейся на иммунитет хозяина! Все равно сдохнешь, только гораздо позже! И мучительнее!

— Ты отвратительно многословен, Рихт, — сказал Ян. — Королеве следовало оторвать тебе голову.

— А тебя следовало держать подальше от претории, предатель! — злобно проорал верзила. — Сдайся и мы даруем тебе быструю смерть! И никогда не вернемся в этот город!

Снова застрекотали орудия. Небосвод озарился вспышками разрывов и росчерками трассеров.

— По нашим ПВО палят, — сквозь зубы процедил Ингвар. — Только и мы не лаптем за печкой деланы!

Верзила снаружи по-прежнему ждал.

— Давайте снимем его отсюда? — предложил вихрастый.

— Может, вызвать подкрепление? — вполголоса спросил Виктор. — Позвонить в Дербенд...

Это услышал заместитель городского главнокомандующего, оглянулся зло, процедил:

— Строжайший приказ: держать оборону до последнего и не беспокоить центр по пустякам. И лучше вам не вмешиваться, пока я не начал выяснять, что делает гражданский на передовой.

Вперед вышел Ян.

— Удерживайте позиции, — сказал он. — Я пойду.

И медленно захромал к воротам. Виктору почему-то стало не по себе. Да, убийца. Да, возможно, даже не человек... но были падающие стены улья, и болотные чудища в радиоактивных лесах, и была Нанна, обнимающая так сладко, что все горечи забывались разом...

Все это было частью странного и страшного мира. Все это крутилось вокруг одноглазого монстра, жило ради него.

И еще был крестообразный шрам на правой ладони Виктора.

Знак Зверя.

Он неосознанным движением вытер ладонь о брюки и продолжил смотреть, как Ян медленно движется к стоящему за воротами верзиле.

По сравнению с щуплым Яном тот казался просто гигантом. Его руки расслаблено висели по бокам туловища, но Виктор не обманывался этой расхлябанностью — слишком быстро васпы умели выхватить стек и слишком ловко орудовали им, нанося несовместимые с жизнью раны.

Ян остановился перед верзилой, не дойдя нескольких шагов. Они начали о чем-то тихо переговариваться — понять было трудно. Никто не смотрел в глаза собеседнику: верзила глядел вбок, Ян — в землю. Губы обоих почти не шевелились.

— Воркуют, голубки, — нервно хихикнул кто-то сзади.

На него тотчас зашикали и снова воцарилась тишина.

Виктора вдруг обуяло беспокойство. Такое чувство бывает, когда собираешься на какое-то важное мероприятие: отвечать ли экзамен или выступать перед большой аудиторией. В животе болезненно заныло, руки и ноги сделались ватными.

"Да что со мной? — подумал он. — Неужели волнуюсь из-за этого..?"

Васпы все также неподвижно стояли друг напротив друга. Но чувство беспокойства не проходило. По шее сползла щекочущая капелька пота.

"Справа".

Он вытер шею ладонью, мотнул головой, стараясь сбросить неприятные ощущения. И краем глаза заметил короткую вспышку.

— Ложись! — закричал Виктор.

Упал, потащив за собой стоявшего рядом Ингвара. Что-то гулко разорвалось совсем рядом, уши заложило, а спину обдало горячей волной. Будто сквозь вату Виктор слышал предсмертные стоны и крики раненых. Кто-то грязно выругался над ухом. Затем воздух взрезали автоматные очереди. Виктор закрыл голову, зажмурился. Мелкие камешки больно жалили кожу лица и рук, во рту появился металлический привкус — падая, Виктор до крови прикусил губу.

— Ах, ты ж зараза! Получай! — ревели над головой.

Полыхнуло снова. Земля вздрогнула, вспучилась, потом грузно осела.

Он открыл один глаз и глянул в бойницу. Прямо возле стен он увидел груду окровавленного тряпья, бывшего когда-то вражескими солдатами. У одного из них еще судорожно сгибалась и разгибалась нога, но головы у тела не было — ее оторвало снарядом, и ошметки кости и плоти разметало по мостовой, окрасив землю в густой багрянец.

Рядом стонал от боли тот самый вихрастый парень, что наливал Виктору чай — его живот окрасился красным, он хрипло дышал и сжимал дрожащими пальцами автомат.

— Держись, брат. Держись, брат. Держись... — механически повторял Ингвар, поддерживая его голову.