Татия Суботина Жажда

— Зачем? — прохрипела, стараясь вглядеться в его глаза.

Почему-то казалось, что именно в них меня ждут ответы на все вопросы. При тусклом свете луны разглядеть эмоции в темных омутах его глаз, оказалось невозможным.

Он не пытался помочь мне встать, не спрашивал, ранена ли я и чьей крови на мне больше: собственной или Регины. Он просто смотрел. Даже отчетливо не видя выражения его лица, я могла руку на отсечение дать, что одногруппник не спускал с меня глаз. Просто потому, что его взгляд прожигал, точно клеймо. Или же подобные ощущения можно было списать на разыгравшееся воображение и последствия выброса адреналина в кровь...

— Короткую должна была вытянуть не ты, — скупо кинул Данил, встал и отправился в сторону палаток.

Видимо за ножом, чтобы разделать тело Регины. От предвкушения будущей трапезы свело желудок. Инстинкты тела и голос разума схлестнулись в уже привычном мне противоборстве. Победу одержало тело.

Впрочем, как и всегда в последнее время существования на острове. Жизнью, я старалась это называть крайне редко, чтобы полноценно не чувствовать монстра, в которого превращалась.

Рот заполнила вязкая слюна.

* * *

Дима совершенно обезумел после убийства Олечки. Одного дня он бросился с диким визгом в лес и больше не вернулся. Искать его никто из нас не стал.

Лес меня пугал намного больше, чем исчезновение очередного одногруппника.

Голод сводил с ума. Постоянно терзали странные видения и болезненные спазмы в желудке. Очередной "обед" быстро портился. К каким бы ухищрениям мы не пытались прибегнуть, мясо гнило.

Нас осталось двое. Я и Данил.

Играть в жребий больше не предлагалось. Я понимала, что даже если вытяну длинную палочку — с парнем мне не справиться. Порочный круг замкнулся. Все чаще ловила себя на мысли, как мне хочется его укусить. Почувствовать вкус крови во рту. В эти моменты липкий холодный пот скользил по позвоночнику. Я вздрагивала и понимала, что превращаюсь в чудовище.

Нечто.

Сегодня мне удалось насобирать подозрительных синих ягод в лесу. Заставила себя пройти немного дальше от привычной поляны и наткнулась на заросли кустарников. Раньше мы их не замечали. Мою добычу разделили с Данилом поровну.

От ягод вязало во рту и тошнило. Но голод на несколько часов утих.

Бесцельно блуждая по острову, я наткнулась на милый круглый залив озера, прямо посреди леса. Решила искупаться. Некогда белые кудри слиплись и свисали тонкими прядями. Даже холодная осенняя вода меня не пугала. Хотелось почувствовать себя чистой. Хоть чуть-чуть. Смыть все жуткие события, что произошли за эти две недели.

Смыть нечто.

Я скинула джинсы, кофту, белье и кроссовки, вошла в прозрачную воду по косточки, замерев.

Она была ледяной. Жгучий холод пробирал до костей. Решив не тянуть, я с безумными криками, поднимая кучу брызг, ринулась вперед и нырнула. Сначала тело сковала острая боль, на миг подумалось, что это судорога, и я не смогу выплыть на поверхность.

— Это конец, — мелькнуло в голове. — Лучше уж так, чем иначе. Чудовищем.

Через несколько секунд боль прекратилась, исчезнув также внезапно, как и появилась. Я вынырнула и с наслаждением вдохнула. Тело казалось неимоверно легким. Холод больше не ощущался. Только свобода.

Услышав хруст веток, повернула голову на шум.

Данил.

Одногруппник вышел из зарослей боярышника и направился к заливу, наткнувшись на меня взглядом, остановился. Замерла и я.

Уголки его губ слегка приподнялись и он, приблизившись к озеру, стал как ни в чем не бывало раздеваться.

— Ты, что делаешь? — возмутилась я.

— Раздеваюсь.

— Это я вижу, — фыркнула, тряхнув головой, капельки слетели с волос и вернулись в озеро. — Зачем? Что ты собираешься делать?

Данил усмехнулся.

— Собираюсь искупаться.

— Но тут уже купаюсь я! Найди себе другое озеро! — упрямо вела, чувствуя, как от пронзительного взгляда серых глаз, щеки заливает румянец.

Одногруппник спокойно скинул ботинки, снял вязаный свитер, и я успела заметить большой шрам, что шел через всю грудную клетку, скрываясь где-то на спине.

— Ты меня слышишь?! Найди другое место для купаний! Я не буду находиться с тобой в одной воде!

Данил стянул джинсы, выпрямился и посмотрел мне прямо в глаза. От этого взгляда кровь внутри меня точно вскипела, тело обдало жаром.

— Так выходи, если не будешь. Никто тебя не держит.

Я вспыхнула. Как мне выйти, если я полностью обнажена? Плотно сжав губы, нахмурилась, судорожно пытаясь отыскать выход из сложившейся ситуации.

— Решила все-таки поплавать? — с усмешкой поддел он меня. — Видимо потерпишь чуть-чуть такое соседство, а озеро из берегов не выйдет, если мы окунемся в него вдвоем.

Данил снял трусы, вальяжной походкой медленно зашел в озеро, словно по капле смакуя мое смущение. Я старалась не слишком пялиться, но глаза словно приросли к его спортивному, крепкому телу. Странно, что даже голод не испортил этот красивый рельеф его фигуры, только сделал мышцы поджаристей. Когда одногруппник нырнул и проплыл под водой буквально в метре от меня — горячая волна жара ударила в голову. Словно я сидела по горло не в ледяной осенней воде, а в парном молоке. Стало жарко.

Данил скрылся под водой и долго не выныривал. Вдруг мне стало невыносимо страшно от мысли, что я не знаю где он. Это было глупо, ведь на острове нас осталось всего двое, а значит, рано или поздно кто-то из нас сорвется и примерит роль палача... Трезво оценивая свои способности, я понимала, что моя роль противоположна. Жертвы. Поэтому наиблагоприятнейшим исходом для меня — была случайная смерть Данила. Да, тогда мне бы пришлось умереть в муках или, в конце концов, смириться и наложить на себя руки, но... Отчего-то безумно сильно ужаснула мысль, что Данил погиб и оставил меня одну.

— Данил?

Никакой реакции.

— Дани-и-и-ил!

Синяя гладь озера блестела на солнце. Я испугалась. Чертыхнувшись, поплыла на глубину.

— Данил!

Стоило заплыть в самый центр озера, как прямо передо мной вода взбунтовалась, поднимая веселые брызги, и на поверхность вынырнул... Данил.

Отплевываясь, он лукаво улыбнулся. Захотелось хорошенько заехать по этой наглой морде.

От неожиданности я отшатнулась, взмахнула руками и ушла под воду. И тут же, как нарочно, ногу скрутила болезненная судорога, я попробовала сопротивляться, но сделала только хуже. Глубина потащила меня на дно.

Легкие жгло и раздирало на части. Не хватало воздуха. В глазах потемнело.

— Ты что решила сыграть в утопленницу?! Жить надоело?

Поначалу даже не поняла, что за голос слышу, чей и кто я сама?

Кто-то сильно тряс меня за плечи, голова кружилась, а от озерной воды тошнило. Она выливалась через нос и рот, почти оглушая меня булькающими звуками. В груди жглось. И только когда поток воды прекратился, я смогла нормально вздохнуть такой упоительно сладкий воздух. Не думала, что дышать когда-либо будет так приятно, как сейчас.

— Не трогай... — взмолилась я.

Меня продолжили крепко удерживать за плечи, но трясти перестали. И на том спасибо. Мучение прекратилось.

Кое-как разлепив веки, в туманной дымке удалось разглядеть хмурое лицо Данила. Он был бледен и, кажется, очень зол. На меня? За что?

— Судорога, — откашлявшись, решила объясниться. — Ногу свела судорога.

Лицо мужчины просветлело, он ухмыльнулся, немного сдвинулся, обхватил мою ногу двумя руками и круговыми движениями стал ее растирать пониже колена.

— Эту? — хитро ухмыльнулся он, ответить я не успела.

На глаза навернулись слезы. Было ужасно больно! Икроножная мышца будто превратилась в камень и любое касание к ней, точно отстреливало снопом игл в бедро, пятку и останавливалось в темечке, провоцируя мигрень. Постепенно боль утихла, а руки Данила стали все более нежными, движения плавными и манящими. Больше он не растирал мою ногу, а скорее нежно гладил...

Я задохнулась. От его прикосновений по телу разливался огонь. И, кажется, Данил совершенно точно знал, как на меня действует.

— Ты что, не знаешь, как себя вести в таких случаях? — прошептал он, проникновенно заглядывая в лицо.

Я бездумно покачала головой. Мысли улетучились.

— Необходимо потянуть пальцы на себя, — Данил скользнул рукой к стопе, осторожно наклоняя пальцы. — Вот так.

Я словно онемела.

— Теперь понятно?

Мужчина отпустил пальцы, и его рука стала медленно подниматься вверх по лодыжке, огибая колено, к бедру.

— П-понятно, — пролепетала я. Потом спохватившись, резко скинула его ладонь с себя. — Мне понятно! Хватит демонстрировать!

Я быстро встала с холодной земли и пошатнулась. Данил вскочил следом. Капельки воды с его волос стекали по обнаженному телу, оставляя мокрые дорожки. Я не стала отслеживать их путь, хотя такое желание вспыхнуло мгновенно. Рядом с Данилом я теряла контроль и начинала чувствовать что-то такое... Неведомое ранее. И это "что-то" меня однозначно пугало и сбивало с толку. Поэтому наилучшим спасением от непонятных желаний, была не борьба с искушением покориться новым порывам, а... бежать. На цыпочках подскочила к своей одежде и схватила тряпки, прижимая их к мокрой груди. Не оглядываясь, ринулась подальше от озера в сторону леса.

Сделав всего пару шагов, я почувствовала горячее дыхание на затылке и остановилась, замерев. Биение собственного сердца оглушало.

Мне бы попытаться бежать! Да еще и сломя голову... Подальше! Поглубже в лес и поближе к себе прежней: рациональной, закрытой, безэмоциональной. Вместо этого ноги налились свинцовой тяжестью, а тело застыло в ожидании.

Воздух наэлектризовался. Даже, казалось, солнце померкло перед глазами.

Данил довольно грубо толкнул меня к стволу ближайшего дерева, прижав крепким телом. Одежда вылетела из рук и беспорядочным комком упала к ногам. Я уткнулась животом в шершавую кору и попыталась освободиться. Данил прижался сильнее, давая почувствовать, насколько сильно он хочет меня.

Сейчас и именно так.

В местах, где его тело соприкасалось с моим, я чувствовала жар. Внизу живота что-то сжалось, точно пружина, и замерло.

Я не видела его лица. И это возбуждало еще больше.

Задорные трели лесных птиц смешались с нашим шумным дыханием. А потом и вовсе померкли, будто были вытеснены из мира для двоих, где главные звуки — биение сердец и ритм дыханий. Молчание затянулось. Ничего не происходило. Мы застыли: кожа к коже, и время остановилось. Поймав себя на том, что наслаждаюсь близостью тела Данила, мне стало неловко и стыдно. На самом деле, я никогда не изменяла Сергею. Даже мысленно, а сейчас...

— Отпусти... — взмолилась я.

Раскинув руки в стороны, попыталась обнять ствол, взяв его за опору и оттолкнуться.

— Нет.

— Но зачем? Не надо.

Данил отодвинул мои мокрые волосы с шеи, легонько поцеловал кожу и уткнулся носом в ключицу, шумно вдыхая воздух. Дрожь завладела телом.

— Затем, что мы оба этого хотим. Сейчас.

— Нет... — срывающимся голосом, продолжала я. — Ты ошибаешься.

— Докажи мне, — вдруг потребовал он. — Скажи, что не хочешь меня.

Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и попыталась убедить его и себя во лжи, которую выбрала. Она должна была оказаться спасительной для нас обоих. Но не стала.

Язык отказывался поворачиваться, сделавшись вдруг непослушным и неуклюжим. Голос осип, а выдавить из себя заветные слова получилось только с третьего раза.

— Я... н-не хочу тебя.

Данил хмыкнул и я почувствовала, как его губы растянулись в улыбке. Он скользнул руками по моим плечам, погладил предплечья и накрыл своими ладонями мои. Немножко отодвинулся и прошелся влажным языком вдоль позвоночника от шеи и до чувствительного места между лопатками. Хотелось кричать. От удовольствия. Ни с кем прежде я еще не испытывала такого дикого возбуждения.

— Неубедительно, — укорил он меня в паузе между короткими поцелуями. — Попробуй еще раз.

Жажда чего-то большего обуяла меня, почти захватив контроль над разумом и телом. Я еле сдержалась, чтобы не начать молить Данила о том, чтобы он не останавливался. Лишь упрямство держало меня на плаву этого безумия.

— Я не... хочу тебя, — попыталась еще раз. Вышло намного менее убедительно, чем даже в первый раз.

— А так? — шепнул он, легонько прикусывая кожу у основания шеи. От этой странной ласки молнии заплясали перед глазами, а дышать стало тяжело.

— Нет... — голос дрогнул.

Данил одной рукой сгреб мои ладони, поудобнее перехватил их у запястий и, подняв над головой, прижал к дереву. Следуя за утерянным теплом его тела, я выгнулась. Свободной рукой он дотронулся моего живота, обвел пупок и, поглаживая кожу, спустился ниже. Коленом раздвинул ноги.

— А так?

— Не-ет... — я облизала пересохшие губы.

Данил осмелел, его ласки были томительными и в тоже время настойчивыми, точно каждым касанием он заявлял на меня права.

Его пальцы нащупали чувствительные точки, настойчиво продолжая мучительную ласку. Я сжала зубы, но стон сдержать не удалось.

— Скажи, Марта, — горячо шептал он мне в ухо. — Скажи, что хочешь меня.

Наслаждение рывками набрасывалось на тело. Я извивалась и стонала, упрямо сжимая губы, чтобы не проронить тех слов, которые он так жаждал от меня.

— Скажи...— настаивал он, то отступая и прекращая ласки, когда для полного удовольствия мне оставался всего шаг за край реальности, то требовательно продолжая, как только я переводила дыхание.

Эта игра изматывала меня. Погоня за удовольствием и собственное упрямство сплелись в один тугой комок, пока я, наконец, не сдалась на волю единственно возможному решению.

Когда терпеть больше не осталось сил, выгнулась навстречу Данилу и взмолилась.

— Я хочу тебя!

Он медлил.

— Пожалуйста...

Данил вошел в меня одним толчком. Резко и глубоко. Я закричала.

Не от боли.

От удовольствия, что пронзило от кончиков волос и до пят.

Он освободил мне руки, и я смогла опереться ими об ствол дерева, немного меняя позу. Данил сжал мою грудь и продолжил толчки на грани ярости.

— Я хочу видеть твое лицо... — попросила я.

Данил прервался лишь на миг. Он толкнул меня на землю, не заботясь о том, что причиняет боль. Небольшая грубость, граничащая со звериной дикостью, еще больше заводила меня.

"Нечто" просилось наружу.

Он навалился сверху, я крепко обвила ногами его талию и подалась вперед. Восхождение на вершину неги продолжилось.

Напряжение внизу живота нарастало. Метафорическая "пружина" сжималась, сжималась, сжималась. От непостижимого ранее удовольствия, мне казалось, что я умру. Именно здесь и именно так.

Утону в пучине страсти.

— Так лучше? — улыбнулся Данил, сжимая мои плечи.

— Да...

В его глазах плясали черти. Я улыбнулась в ответ и потянулась к губам Данила, выпрашивая поцелуй, но он увернулся, облизывая мою шею.

Наслаждение достигло апогея.

— О, Боже-е-е! — выгнулась я, когда "пружина" внутри меня лопнула и разогнулась.

— Не совсем, — хрипло возразил Данил, не прекращая движения.